Изумрудный остров

Глава 1 Молли была в числе первых счастливцев заразившейся неизвестной болезнью. Работая в сфере услуг (продавцом в книжном магазине), волей-неволей всегда подхватываешь первые сезонные простуды от посетителей, а уж промозглая погода Лондона к этому всегда располагает. Семь с половиной недель провела на больничной койке с высокой, не сбиваемой температурой. Пока ВОЗ разбирался с первопричиной, религиозные (и не особо) люди сеяли панику, скептики устраивали телевизионные дебаты с ведущими светилами медицины, она страдала от неизвестности. Слабость, отсутствие запахов, расстройства кишечника, затруднённое дыхание, температура под сорок. Ещё двадцать заболевших с похожими симптомами были, как и она, изолированы от других пациентов. Посещения были запрещены, а врачи совершали осмотр в одеждах похожих на скафандры, задавали тонну вопрос и исчезали до следующего утра. У неё не было запасной одежды, поэтому буквально чувствовала, как гниёт в пропитавшейся потом дешёвой больничной пижаме. Узнала из интернета, а не от лечащего врача, что неизвестная болячка приобрела имя «covid-19», хотя на дворе стоял февраль двадцатого года. Её болезнь протекала тяжелее, чем у остальных, несколько раз даже подключали к дыхательному аппарату. Казалось, что организм только и состоял из противовирусных и иммуномодулирующих препаратов, а также увлажняющих капель в нос. Покидала больницу с минимальным поражением лёгких и возвращающимся вкусовыми и обонятельными рецепторами, хотя на деле до сих пор чувствовала себя сбитой товарняком. Увы, с работы её уволили за время отсутствия и всем было плевать на нормы трудового кодекса, пока мир был в панике от смертельного вируса. Денежные запасы таяли с каждым днём, как снег по весне. Мелкий бизнес первым пришёл в упадок, люди были обязаны носить маски и соблюдать дистанцию, пока другая часть мира закрывала авиасообщения и запрещала посещения общественных мест. Молли была в середине своих двадцати девяти, когда паковала чемоданы и возвращалась на родину. До Дублина пришлось добираться буквально на перекладных, а большую часть вещей оставить в Англии. Правительство приняло меры, а значит официальная покупка билетов стала невозможной. Рыбацкий баркас был не самым приятным местом, но перед этим ей пришлось доехать до Ливерпуля с не самым надёжным водителем. Прежде не жаловалась на морскую болезнь, но пару часов в шторм окрасили кожу в нежный зеленый оттенок. Она была не одна на железном корыте, кто возвращался в Ирландию: парочка бизнесменов, семья с тремя детьми, старики и маленькая группка студентов. Отец встречал её на стареньком синем форде. Молли промокла до нижнего белья пока добиралась с пристани до парковки. Октябрь «радовал» обильными осадками и штормом, но усевшись в родительскую машину, включив отопление на максимум, расслабилась не смотря на бушующую непогоду. -Как дорога, тыковка? – с нежностью в голосе спросил мистер Хупер, пристёгиваясь. -Отлично. – с сарказмом и усталостью в голосе произносит Молли. -Мама приготовила ужин и уже ждёт нас. -Прекрасно. Пап? -Да, милая? – отец включил фары, выехал на дорогу. -Спасибо. Я скучала. – наклоняется, касается плеча родителя. -Я тоже, я тоже. – с улыбкой вторит ей пожилой мужчина, трепет дочку по голове. – Мама будет рада твоему возвращению. -Ага. Уезжая семь лет назад вместе со своим первым парнем в Лондон, Молли скорее сбегала от чрезмерного контроля матери, чем искала перспектив в столице. Но вот она снова здесь, в Дублине. Первая любовь осталась в памяти приятным болезненным воспоминанием. Позади были студенческие годы, оформление визы, десятки отказов по работе, годы в поисках новой должности, смены двух специальностей и ни одних удачных отношений. После разрыва с первым парнем, с которым встречалась более шести лет, у неё была череда свиданий. Теперь она была опытной женщиной. У неё был крошечных пакет из трёх одноразовых отношений, двух длительных (шесть лет и пятнадцать месяцев), а ещё целая куча неудачных первых свиданий и отвратительных вторых. Молли познала весь спектр мужских отношений от романтических до садистских. К счастью из последних удалось почти сразу сбежать. Что же касалось дружбы, то её последняя соседка была лесбиянкой, а на работе удалось подружиться с молодым парнем и девушкой. Сейчас же, сидя на переднем сидении старенького форда, вдруг осознала, что и эти связи будут потеряны в связи с переездом. Чему её и научил Лондон так это толерантности и непредсказуемости. В Ирландии всё было просто и понятно, люди были незатейливыми, их мысли отражались в мимике, жестах. И да, она соскучилась по экспрессивности и открытости ирландцев. Молли смотрела на сбегающие по окну капли дождя, на знакомые пейзажи и дома проносящиеся мимо. Они так долго ехали по пробкам, что она уснула и проснулась в аккурат момент, когда они проезжали мимо знака района. Доннибрук встречал огнями, поздними вечерними бегунами и нахлынувшими воспоминаниями. Семья Хупер владела небольшим семейным отелем под названием «Доннибрук Холл». Она не задумывалась, но аптеки, магазины, кафе все носили в своём название вначале название района, а уже потом обозначали, что там находилось. Проехав «Доннибрук фэир», свернули на Белмонт-авеню, припарковались в переулке Маунт-Иден роуд. Со вздохом открыла двери, помогла отцу вытащить два чемодана. Отчий дом встречал желтой дверью с чёрным молоточком, овальной вывеской «Доннибрук 6 Гэстс» и тремя звездочками по низу надписи. Вдоль трёх ступеней стояли массивные горшки с цветами, резиновый коврик перед дверью был вычищен до состояния нового, надо головой горела уличная лампа, а через узкие боковые окна был виден свет из коридора дома. Отец открыл дверь ключом, наваливаясь на дверь левым плечом. Дверь туго отъехала внутрь дома, пропуская гостей. С улыбкой на лице, девушка вдохнула знакомый аромат, прошла внутрь по бежевому ковру. Зеркала на стенах по обе стороны отражали верхний свет, визуально расширяли пространство. Вдоль стен стояли узенькие столы и кушетка. Коснулась рукой свежих цветов в вазе, поправила кружевную салфетку, дотронулась до погасших ароматических свечей. -Я дома. – шепотом произнесла Молли. Отец поставил у лестницы слева чемоданы, из коридора под лестницей вышла миссис Хупер. Это была худая женщина, со строгим выражением на лице, прямой осанкой. Морщины явно выделялись на её лице, губы были подкрашены неброской помадой, а седые волосы собраны в идеальный низкий пучок. -Наконец! – недовольно произнесла женщина, вытирая руки о передник. – Я думала, вы утонули по дороге. Ну и время ты выбрала для приезда! -И я рада видеть тебя мам. – пусто ответила Моли, принимая короткие объятия родительницы. -Ты, что купалась в море? – брезгливо произносит хозяйка, морща лоб. – Я включила отопление в твоей комнате. Поднимайся тихо – у нас гости в шестом номере. Молли взяла один из чемоданов, пока родители спешили скрыться в задней части дома. На третьем этаже поправила носком ботинок сбившийся ковёр и поднялась по коротенькой лестнице ведущей на мансарду. Белая дверь была без номера, но в замке торчал ключ. Провернула его, склонив голову, вошла в комнату. Полуторная кровать, застеленная тяжёлым покрывалом в цветочек, квадратное окно с белыми шторами, вытертый ковёр под ногами, пустой письменный стол со стулом в углу у окна, да низенький шкаф справа от двери. Всё как она и помнила в свои двадцать три, как оставила, даже одежда в шкафу висела. Н-да, ну в джинсовые легинсы она явно больше не влезет, а вот шерстяной шарф был по размеру. Единственное преимущество, когда твой дом гостиница – в твоей комнате есть отдельная ванная комната. Молли поспешила уединиться под горячими струями. Она чувствовала себя немного никчёмной и так было в каждый визит домой, вот только в этот раз у неё нет плана побега в Лондон. Высушила волосы, переоделась в сухую одежду, спустилась в хозяйскую столовую, плотно закрыв за собой двери. Миссис Хупер обладала несколькими талантами присущих властным женщинам: умела отменно готовить, руководить малым семейным бизнесом, держать в узде мужа, искусно манипулировать дочерью, а также слыть добродушной соседкой и верной подругой. Жаль, что Молли поняла это только после переезда, пары сотни прочитанных книг по психологии, а также не меньше двух грузовиков выпитого вина в одиночестве и слезах. У первого парня, Артура, была такая же мать и она была соседкой миссис Хупер. Две женщины не могли нарадоваться союзу своих детей, распланировали их жизнь до последнего вздоха, негласно боролись за власть в отношениях молодой пары. Идея уехать в Лондон принадлежала Артуру. Долгие колебания, тяжёлые ночные разговоры по телефону и Молли согласилась (после очередного скандала и угрозой умереть со стороны своей матери). Они уехали, оставив обоим семействам большое написанное вручную письмо. Первый год в Англии прошёл в нужде и голоде, зато пара чувствовала себя как никогда раньше свободной от материнского ига. Им пришлось вместе учиться понимать свои и чувства партнёра, они учились справляться с обретённой свободой, только под конец отношений поняв, что власть не дают, а её берут. Тогда Молли жутко гордилась собой, сейчас же понимала, что действовала как ребёнок несмотря на то, что получила диплом и смогла выбить для них рабочую визу. Погода Лондона была схожа с климатом Дублина, оттого сердце иногда сковывала тоска по родительскому дому. Единственным человеком, которым она дорожила, к которому хотела вернуться был отец. Слабохарактерный мистер Хупер был добряком, баловал дочь в тайне от суровой жены, во всём ей потакал и был совладельцем семейного бизнеса фамилии Хупер, а на деле всем руководила супруга. Мужчина не чаял души в единственном чаде, пытался за неё заступаться, но неизменно терпел крах и просил прощения, хотя был третей стороной, не принимающей участия в конфликте двух дорогих сердцу женщин. Ей было морально тяжело возвращаться домой, особенно из-за матери, болезненных воспоминаний и осознания, что так и не смогла стать сильнее, хотя бы финансово. Она даже сходила на пару сессий к психологу дабы подготовиться к упрёкам матери, истратив на это предпоследние деньги из скудного запаса. Увы, Молли только подбиралась к мыслям, что деньги не смогут защитить её перед матерью, стать щитом. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которую собирались ругать непонятно за что, когда садилась за обеденный стол. Из-за тёмного неба не было видно сада, уныло завывало радио из кухни, отец читал новости на планшете, пока мать заканчивала сервировать на стол. -Чарльз, сколько раз тебе повторять? За столом мы не пользуемся техникой. – упрекнула миссис Хупер, разливая гуляш по тарелкам. -Конечно, дорогая. О, тыковка! Как тебе комната? – спросил мистер Хупер, откладывая планшет на каминную полку. -Отлично, пап. – без энтузиазма ответила девушка, присаживаясь напротив отца. -Вы помыли руки? – женщина присела во главе стола, расправила салфетку на коленях. Получив утвердительные кивки от семьи, принялась за ужин, а когда насытилась стала расспрашивать дочь о планах на жизнь. -Агна, дай ей отдохнуть с дороги. – обращаясь к жене произнёс Чарльз, незаметно подмигнул дочери, но сей манёвр не прошёл мимо женщины. -Молли, ты должна найти себе работу как можно скорее. – игнорирую слова мужа, продолжала миссис Хупер, уперев взгляд в дочь. – Я разговаривала с миссис Хёрст, и она сказала… -Я не пойду работать в «Бутс». – перебивая, заявляет девушка. -У них как раз есть вакантная должность продавца и недалеко от дома. -Я не стану продавать товары для салонов красоты. Я в них ни черта не понимаю, да и косметикой не интересуюсь, а её племянница повернута на косметических процедурах. Её лицо ещё не лопнуло от инъекций ботокса? – мистер Хупер посмеивается в стакан, словам дочери. -Тебе бы тоже не помешало узнать, как пользоваться пудрой или губной помадой. – сверля нерадивое чадо взглядом, говорит миссис Хупер. --Агна, дорогая, пирог сегодня необычайно хорош. -Замолчи, Чарльз! – Женщина ставит на стол приборы, переводит взгляд на дочь. – Она уже взрослая, а я хочу помочь! -Помочь? Как? Заставив пойти на работу, которая мне ненавистна? – Молли отодвигает тарелку. -Обязанность родителей – помогать детям, а ты сейчас нуждаешься в помощи. -Да, но не собираюсь делать то, что ты считаешь нужным! -Что? Да я тебе добра желая, неблагодарная! -Ха! Добра? -Да! – восклицает Агна гневно. – Ты бросила престижную работу бухгалтера и променяла её на что? Жалкая продавщица в книжном! -Я была счастлива работать там! – кричит девушка, вставая из-за стола. – Мне никогда не давалась математика, но ты решила, что мне надо поступать по этой специальности. Я едва закончила университет. -Девочки… - миролюбиво произносит мистер Хупер, в отчаянии глядя на взорвавшихся женщин. -Чарльз, хоть ты ей скажи! – и не дожидаясь действий мужа, продолжает напор. – Тебе следовало выйти замуж за Артура сразу после окончания и не переезжать в Лондон. Смотри, что с тобой стало! -А что со мной не так? – Молли сжимает ладони в кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не зарядить матери соусником по голове. – Мы расстались с ним сто лет назад! И остались друзьями. Я нашла работу по душе, пережила смертельный вирус, а ты меня упрекаешь событиями прошлого!! -Как и ты меня! Я не заставляла тебя поступать в университет. – девушка фыркает на слова матери. – Ты сама понимала, что иначе не выжить в этом мире, а потерпев неудачу прибежала ко мне обратно! Образование необходимая вещь. -Вот значит как?! Считаешь меня неудачницей потому, что не вышла замуж за первого парня, с которым встречалась, попробовала строить свою жизнь без твоей душащей опеки, а когда мне нужна ваша помощь – попрекаешь? Да ты чёртов кровосос, а не любящая мать!!! -Молли! – ужаснувшись словам дочери, поражённо говорит отец. -Как только найду работу – съеду от вас. Спасибо за тёплый семейный приём и ужин. Я пойду к себе. Молли швыряет салфетку на стул, сбегает к себе в комнату. На ступенях слышит причитания матери о больном сердце. «Переигрывает» - думает девушка, со слезами на глазах. Этот раунд, как и предыдущие двадцать девять лет жизни Молли Хупер, остались за её матерью, а значит ей не удалось разорвать порочный круг несмотря на приобретённые знания. Со вздохом бросается на кровать, кричит в подушку, сворачивается клубочком, выпускает на волю скопившейся стресс. *** Молли чинит свой старый велосипед, покупает термосумку-рюкзак доставщика, регистрируется в приложениях. Промозглая погода Дублина и повреждённые лёгкие уже на второй день работы, дают понять, что крутить педали ей не суждено. Договаривается с отцом об использовании машины, когда та тому не нужна, и так доставляет заказы. С матерью они не разговаривают больше четырёх недель, пока к ним не приходят в гости соседи на воскресный обед. Молли вынуждена помогать на кухне, делать вид, что у них всё хорошо в доме, поддерживать пустые разговоры. Ей пытаются сосватать двух чужих сыновей, но она резко отказывает и намекает, что не собирается связываться с алкоголиком и бывшим карманником. -Ах, она не понимает. – беспечно машет рукой на дочь миссис Хупер. – В доме нужен мужчина – он опора. -Вот когда заведу свой дом, тогда и подумаю, а пока не собираюсь тратить свою жизнь на безответственных нахлебников. -Маргарет, пойми, - обращается к Молли одна из кумушек. – Карьера не будет ждать тебя после работы. -А ваш алкаш-племянник, который сидит в кредитах, значит будет? -Молли! – предупреждающе произносит Агна, пинает дочь под столом ногой. -Что?.. – замешкавшись, произносит гостья. – У него временные трудности. Он проходил реабилитацию, сейчас в поисках работы. -Ну-ну, спасибо, но нет. И я не нуждаюсь в мужчине! – гордо заявляет Молли. -Да? Тогда почему не осталась в Лондоне? – ехидно говорит другая соседка. На это ей нечего сказать, воцаряется неловкая пауза. Ей не удалось отстоять свою честь и образ мыслей, старые кошёлки всегда найдут уязвимые места. Миссис Хупер берёт главенство разговора за столом в свои руки, обещает за неё встречу с «перспективными женихами». Молли мрачно покидает гостиную без предлога. Нужно что-то делать! Но что? Эпидемия набирала обороты. Кафешки, рестораны и рынки закрываются или работают из-под полы, следуют массовые увольнения. Масочный режим ужесточается, работы катастрофически не хватает. Молли отчаянно рассылает резюме, ходит на собеседования, вот только толку от этого ноль. Все мероприятия в столице отменяются, даже родительский бизнес приходит в упадок. Нет туристов – нет заработка с отеля. Первого декабря в пустой гостинице Доннибрук Холла раздаётся трель отцовского мобильного: мамина родная сестра приглашает их семью к себе на уикэнд. Молли слышит, как тётушка отчитывает отца и требует приехать не смотря на старую размолвку с сестрой. Миссис Хупер недовольно смотрит на мужа, говорящего по телефону, прожигает дочь взглядом, а через пару дней сдаётся и разрешает всем поехать в гости. Она могла бы поехать, и сама без родителей, но в нынешнее время до тётки можно было добраться только на частном транспорте – междугороднее сообщения закрыли. Старшая сестра миссис Хупер и по совместительству любимая тётушка Молли, жила в национальном парке недалеко от озера Глендалох, владела фамильным поместьем, доставшимся от покойного мужа, а также туристическим центром – небольшим бизнесом, который кормил её на старости и позволял поддерживать жизнь старинного дома. Хуперы выехали рано утром, чтобы успеть на поздний завтрак. -Тётушка Мэрид! – счастливо произносит Молли, бросается в объятия пожилой женщине с тростью. -Моя родная, как же я рада тебя видеть! – женщина аккуратно спускается по ступеням, придерживая подол юбки, рукой с тростью обнимает племянницу. Молли чувствует себя любимой под взглядом тётки. Мать напряжённо здоровается с сестрой, первой входит в дом без дальнейших церемоний. Завтрак в старинном поместье затягивается до полудня. Отец, разморенный долгой дорогой, засыпает на диване в гостиной, под женские разговоры. Миссис Хупер ведёт светскую беседу со старшей сестрой, пока Молли разглядывает высокие потолки с лепниной, потёртую бархатную мебель, шкуры на полу, чучела животных на стенах. Ей нравится, что несмотря на переделку, в доме оставили камины. Листает старинный атлас, сидя в высоком кресле у камина. Ей нравится легкий запах сырости дома, сильный аромат духов, исходящий от тётушки, лёгкий аромат клубничного варенья и чёрного чая. Молли помнит, как бегала по этому дому, играла в охотников за привидениями, скрипучие ступеньки, не до конца закрывающиеся окна и сквозняки, запах дворовых собак, свист зимнего ветра за окном, потрескивания поленьев в камине... Из приятных мыслей вырывает голос матери, жалующейся на дочь. -Отстань от неё Агна, пусть девочка сама решает, взрослая давно. – тётушка Мэрид была известна своей прямолинейностью и это было частой причиной разногласий с младшей сестрой. -Ты не понимаешь! – ставя чашку на столик, восклицает миссис Хупер. – Её уволили с работы… -А кого не увольняли? – закатывая глаза, перебивает сестру Мэрид. – Сейчас каждый пятый остался без работы из-за треклятого вируса, тебе-ли не знать. -Так-то оно так, - игнорируя шпильку насчёт собственного претерпевающего убытки бизнеса, соглашается женщина. – А ты знаешь кем она работает? Доставщицей! -Молли? – поворачиваясь к племяннице, зовёт тётушка. -Так и есть. – девушка, откладывает книгу в сторону. – Другой работы было не сыскать, а работать бухгалтером я не собираюсь. -Нет, ну ты слышала её?! – возмущается старшая Хупер -Пф! Тоже мне проблема. Мне кажется или дело в другом, Агна? – щуря глаза спрашивает Мэрид. – Ты всё ещё пытаешься выдать нашу Молли замуж? Молли рада заступничеству тётки, но видит, как багровеет лицо матери, как упрёки готовы сорваться с языка. «И снова будет строить из себя жертву» - удручённо думает девушка. -Я пойду прогуляться к озеру. – вставая с кресла, говорит девушка. -Ну конечно! Вместо того чтобы думать о будущем, снова сбегаешь от разговора! -Агна, ты не права. И это последнее, что слышит Молли покидая дом. У сарая переобувается в высокие резиновые сапоги, накидывает непромокаемый плащ, гладит сторожевого пса и покидает территорию дома. Сначала идёт вдоль асфальтированной дороги, машет хозяевам хостела, а дойдя до церкви, решает пройти через кладбище и спуститься к озеру. Купив булочку на парковке, спускается к озеру, где обычно не ходят туристы. Присев на камень у воды, слушает шум реки, подкармливает пару уток. Смотрит на дом тётушки на противоположной стороне. В голове витают мысли о матери и способах нереактивного реагирования. Сейчас, когда она почти достигла рубежа тридцати, задумывается о жизни. Она так отчаянно пыталась доказать матери свою самостоятельность, что вновь оказалась там же, где и начинала семь лет назад. Вот только в этот раз у неё не было поддержки Артура и приходилось самой беспокоится о будущем. В начале двадцати было легко покинуть отчий дом, сейчас же понимала, что им с Артуром во многом везло, и если семь лет назад могла без денег уехать в другую страну, то сейчас о таком только могла мечтать. Теперь у неё был опыт, жизненные знания, но она всё равно ничего не добилась, да и события в мире тому препятствовали. Молли чувствовала опустошение, но вместе с тем свободу. Парадоксально, но безработица и отсутствие финансовой стабильности открывали для неё двери. Вот только куда? Она пошла в сторону верхней части озера Глендалох, по дороге указала путь парочке заблудившихся туристов. Стоя на берегу серого озера, любовалась видами на горы. Деревья ещё не сбросили рыжую листву, а хвойные ярко выделялись на фоне мрачного неба. Стало накрапывать, горный ветер кусал за щёки, но она не собиралась уходить. Накинула на голову капюшон, скрестила руки на груди, грея их под мышками. Решила вернуться, но противоположной дорогой, что в данном случае была короче, учитывая усиливающийся дождь. Проходя парковку, помахала туристам, садящимся в автобус. Дождь хлестал в спину, разглядывала растительность вдоль дороги. Дорогу перебежала лисица, сверкнув чёрными глазами-бусинками. Она уже и забыла о диких животных, пока жила в Лондоне. Несколько машин промчались мимо неё, обрызгав грязью, свернула вправо к озеру. Приходилось смотреть под ноги, ведь тропинкой в густо растущих деревьях пользовались только местные жители и та быстро зарастала после обильных осадков. Она видела подъездную дорожку к дому тёти, но решила напоследок спуститься к озеру. Дождь падал крупными каплями, вода в озере плескалась от ветра, у ног проплыла шапка. Оторопело проследила её путь справа налево, подбежала к воде, но никого не увидела. «Может, кто из туристов ранее потерял?». Решила пройтись вдоль берега и проверить, на всякий случай. Ступала аккуратно, то и дело поглядывая на каёмку озера, пыталась разглядеть что-то в чаще. Взгляд выцепил черные ботинки у самой воды, бросилась к находке. На земле лежал мужчина с распростёртыми руками. Молли перевела взгляд выше на шерстяные классические штаны, распахнутое пальто, промокшую белую рубашку. В одной руке мужчина держал тлеющую сигарету, а во второй ладони скапливались дождевые капли. Немного выпирающий кадык над расстёгнутым воротником рубашки, не двигался. На мраморном лице не двигался ни единый мускул, высокие скулы, пухлые бледные губы, широкие брови над распахнутыми глазами. «Боже!» - про себя воскликнула девушка и бросилась к мужчине. Она пару раз ударила мужчину сцепленными в кулак ладонями по груди, когда тот неожиданно шарахнулся и подскочил на ноги. -Ты что творишь, сумасшедшая?? – прикрикнул мужчина, хватаясь левой рукой за грудную клетку, помассировал ладонью место удара. -В… Вы живы! – поднимаясь с колен, удивлённо произносит Молли. -Конечно я жив! Чёрт, возможно трещина в чет… Нет, пятом ребре. Кто учил тебя делать непрямой массаж сердца? – недовольно глядя на несостоявшуюся спасительницу, вопрошает незнакомец. -Н-никто. -Вот же пэдди.* -Эй! Я между прочим пыталась вас спасти! -А я тебя просил? – отряхивает пальто мужчина, достаёт из кармана упаковку сигарет, но та пуста, раздосадовано комкает её. -Здесь нельзя мусорить! -Ага. – безразлично откликается незнакомец. – Ты что тут забыла? -Я… -Стой, ничего не говори! – складывает руки шпилем под подбородком, впивается взглядом в девушку. Молли становится неловко от столь пристального разглядывания, переступает с ноги на ногу. -Ирландка, коренная, хотя жила в Англии. Сидячая работа, которую недавно сменила на доставку. Около тридцати, замужем не была, детей тоже нету, а последние отношения были давно. Комплекс отличницы и спасительницы на лицо. О, да твоя матушка постаралась. Единственный ребёнок в семье, приехала в гости на выходные. Увлекаешься романами девятнадцатого века, трудолюбива, покладиста, чем окружающие пользуются. Переживаешь кризис личности, накручиваешь себя по пустякам. На завтрак ела круассан и пила кофе со взбитыми сливками. Челюсть Молли буквально отпала. Мужчина произнёс свой вердикт скороговоркой и теперь самодовольно смотрел на девушку. -К-как?.. -Я узнал? Легко! Начнём с одежды. – девушка оглядывает свои запачканные штаны. – Обувь немного жмёт, дождевик слишком велик, но ты их надела. Значит знаешь о коварности погоды в здешних местах и тебе её одолжил кто-то знакомый. Вывод – ты в гостях. Напрашивается вопрос: почему одна? Просто – знаешь местность. Вывод номер два – коренная жительница (говор). Нижняя одежда новая и из последней коллекции масмаркета. Местные жители не притязательны и под нижний слой оделись более теплее, что утверждает меня в догадке, что ты приехала в гости, а значит на тебе лучшее, что было в гардеробе. Это подводит к третьему выводу о работе. Нагнетающая атмосфера благодаря ВОЗ, давление на правительство и вот ты уже в статистике по безработице. Сидячую работу в большом городе пришлось сменить на доступную, а нынче в службу доставки устроиться может любой вне зависимости от возраста и пола. На твоих руках мозоли от резиновых ручек велосипеда, он старый и тебе не по росту (натёрла внутреннюю часть правого бедра), но недавно пересела за руль механической машины (мышцы левой ноги более развиты, а значит часто нажимала сцепление). Что касается личных качеств… Сутулая спина, отказ смотреть собеседнику в глаза, а ещё ты в непогоду ходишь в дикой местности и пытаешься убить незнакомого человека. Мать – сука, подавляла в детстве, поэтому бродишь тут, пытаешься улизнуть от разговоров о будущем. Тебе уже небось сосватали всех прекрасных принцев, но ты пытаешься отстаивать своё мнение (безуспешно). В уголке рта бежевое пятнышко и от тебя пахнет кофе. -А-а, круассан? – потрясённо спрашивает девушка. -Твои бёдра. Не стоит злоупотреблять сладким, особенно с таким телосложением – быстро поправишься. Ну и проблемы обычно заедают сладким. -А, как узнал про кризис личности? -А тебе мало перечисленных проблем касаемо матери? – криво улыбаясь, иронично подмечает незнакомец. Молли смотрит на смоляные пряди прилипшие к лицу мужчины. Ударить или накричать? -Извинись. – тихо произносит недоспасительница. -Прошу прощения? -Да, вот так, но только без вопросительной интонации. -Нет. – жёстко отвечает мужчина, поправляет ворот сырого пальто. -Ты меня оскорбил! – мужчина отводит взгляд на озеро. – Извинись! -Ты почти сломала мне рёбра! – вспыхивает незнакомец, недовольно смотрит на низенькую девушку перед ним. -Я думала ты утонул! -И лежал на берегу? -Тебя могло отнести течением, я видела в воде шапку… -Что стало веской причиной нападать на меня. -Нет же! Молли в негодовании притоптывает ногой, поскальзывается. Мужчина реагирует быстро, но успевает ухватиться за капюшон дождевика и этого достаточно, чтобы она обрела равновесие. -П… Придурок! – выдёргивая край капюшона, раздражённо говорит девушка. -Идиотка! -Ах так?! Неблагодарный сноб! -Мелкий карлик! -Мой рост сто шестьдесят три! Это ты каланча двухметровая! -Мечтай. Меньше ста шестидесяти однозначно. – Немного оскорблённо заявляет мужчина. – Вот же шумная женщина! Иду куда шла. -Извинись! – гнёт свою линию Молли. -Предлагаю разойтись как корабли в море. – вытаскивает из внутреннего кармана мобильный, клацает по дисплею. – Чего Лестрейд? -Извинись!! -Что? Да, так, туристы… - кривя лицо, отвечает мужчина. – Вышли мне фотографии. И пусть Андерсон не подходит к телу! Ты меня слышал? -Извинись! – Молли идёт следом за мужчиной. Незнакомец игнорирует её, продолжает говорить по телефону. Она едва поспевает за его широким шагом. Они выходят на проезжую часть, дождь образовывает лужи, по краю дороги становится опасно идти. -Стоять. – командует мужчина, кладёт руку ей на голову. – Ты так и будешь за мной идти? -Извинись! – упёрто произносит девушка. Мужчина смотрит на промокшую голову незнакомки, выпачканную одежду, недовольно поджимает губы. В ответ Молли тоже недовольно смотрит на него, сбрасывает с головы чужую руку. -Ладно! Ладно. – со вздохом произносит мужчина. – И… Из… -Ты, что никогда не произносил этого слова? -Прошу прощения! – неискренне говорит мужчина, горделиво поднимает подбородок. – За то, что школьная система образования не дала тебе должных знаний и ты не в силах отличить живого человека от мертвого! -Хам! Стискивая зубы, мужчина одаривает её презрительным взглядом, разворачивается и идёт в сторону верхнего озера. Молли гневно смотрит ему вслед, сбрасывает с лица промокшие пряди. Поежившись от холода, решает вернуться в дом тёти. Фигура мужчины растворяется за поворотом. «Быдло невоспитанное! Но красивый…» Зубы стучат от холода, когда она входит на территорию особняка. Собака в будке лает на гостью, пока та мечтает о горячей ванне и стакане подогретого вина.