***
Лиса хотела вырваться. Необъяснимый страх подкрался из дебрей бессознательного, крича: беги. Девушка не знала, от чего, но внутренний голос всё наступал, не давая времени обдумать происходящее. Ведь если не сбежать сейчас, будет поздно. Оставаться во владении другого человека и оказаться задушенной его любовью — это не свобода. Любовь — это не свобода. 「 — Хватит меня контролировать Йеджи! — колкие слова вырывались из уст Лисы после очередного обвинения со стороны её девушки. — Так не давай мне повода сомневаться в тебе! — лучшая защита это нападение, и поднятый тон Хван тому подтверждение. Простой ужин, начавшийся с обсуждения недавнего проекта Лалисы, превратился в поле битв мнений с вопроса: «Почему ты проводишь так много времени с Чеен?». Слова летели острыми осколками, пробивая броню взаимопонимания. Девушка Лисы, Йеджи, обладала всемирной известностью. Знаменитая актриса и любимица Голливуда, она всегда находилась в центре внимания и имела плотный график съёмок. Манобан уважительно относилась к профессиональным достижениям своей девушки, понимая, насколько важна для неё карьера. Тем не менее, выбор звезды в пользу успеха незримо лишал отношения искренности. — Как ты не видишь что душишь меня, всей этой паранойей! — девушка сокращает расстояние, и в зрачках переполненных гневом теплится сопротивление. Ослепленная коварной индустрией и желтой прессой, Йеджи всё чаще изнимала Лалису из-за всевозможных неподтверждённых слухов. Скандалы и сплетни, постоянно кружащиеся вокруг звездной актрисы, бросали тень на отношения, навязчиво внушая недоверие. — Я люблю тебя, поэтому и... — лучшая манипуляция — искренность. Хван не признает этого, но ей до судорог страшно лишится Манобан. Безбожно присваивая ту для себя одной, и называя удушье любовью. — То, что ты говоришь, что любишь меня, ещё не значит, что я чувствую себя любимой рядом с тобой! — на этот раз Лалиса не подавляла свой гнев. Цепи здравомыслия уже не сдерживали накопительного эффекта и ломались, высвобождая темный раж. Тишина. Молчание Йеджи оборачивает огонь в пепел. Ярость в вину. Гордость играет злую шутку над девушками держа чуткость под ногами. — Раз так, уходи, Манобан, — твердо молвит Хван. Обратная сторона любви — безразличие. Начатый шторм метает её судно здравомыслия к полярности, отталкивая возлюбленную в совершенно глупой тактике задействовать нити прошлых травм, чтобы укрепить свою власть в отношениях. А входная дверь захлопнулась, под громко-яростным обещанием, что всё закончено. Но этот самозабвенный цикл повторялся не раз, достигая своего финиша лишь тогда, когда обе стороны уже были не в силах собрать осколки***
Поспешно вернувшись домой, Лиса зарылась в простынях, дабы утихомирить внутренний шторм, вызванный неожиданным признанием Дженни. Её разум все больше напоминал взбалмошный океан, где волнение било о берег чувств и рассудка. Анализ чувств — попытка систематизировать и загнать в рамки трансцендентальное — оборачивается для девушки мозаичным лабиринтом, в котором сложно различить следующий шаг. Благо впереди был уикенд, подарок времени, который, казалось, предоставлял возможность обдумать и оценить ситуацию. Как бы сильно девушка не пыталась рационализировать свои эмоции, необычный коктейль из сожаления и страха всё туманил здравый смысл. Сказать что Дженни была ей безразлична, чистая ложь. Однако шрамы, оставленные прошлым опытом, ещё не зажили, заставляя съежиться от мыслей о новых порезах. Резко потухшая сияющая звезда Лалиса не на шутку обеспокоила Джису и Розэ. Посоветовавшись, девушки решили выяснить причину. — Лиса? — голос старшей Ким развеялся в тишине тусклой комнаты, — Пойдем ужинать. Еле слышное — «Не голодна» — не устроило девушку, и она присела рядом с блондинкой. — Я же вижу что тебя что-то беспокоит, — приоткрыв одеяло, брюнетка прошлась по спутанным волосам Лалисы. — Онни пожалуйста, — тайка лишь тянет одеяло на себя, — иди ужинать, Чеен наверное заждалась. — Мы с Чеен обеспокоены о тебе, и я не уйду пока не расскажешь что с тобой происходит. — Ничего особенного — до жути упрямая, типичная Лиса. Поняв, что подруга не оступится, брюнетка вела диалог дальше. — На работе проблемы? — вариант маловероятный, но Джису все же попробовала. Тишина тоже является своего рода ответом, поэтому Ким продолжает. — Дженни? — уловив мимолетный взгляд на себе, девушка поняла что попала в яблочко. — Снова получила неожиданный букет? — слабо улыбнувшись от нелепой шутки, блондинка немного приподнялась на локти. — Она призналась мне Онни, и я как последняя **** ушла не ответив. — виновато опустив взгляд, Лиса прикусила нижнюю губу. — А что бы ты ответила? — в тоне старшей слышалось лишь спокойствие, она не осуждала, создавая комфортную обстановку для размышлений младшей. — Не знаю, я... — обдумывая последующие мысли, девушка невольно мнет в руках ткань. — Не переставала её любить, но я не смогла это выразить, будто слова застряли в горле. — Понимаю, — глядя на опечаленную тайку, Джису невольно вспомнила свой прошлый опыт, — до того как я встретила Розэ, я была в довольно паршивых отношениях и прекрасно понимаю, в каком положении ты сейчас находишься. — Глаза Лисы полные интереса внимательно наблюдали за девушкой. — Но нельзя узнать, не попробовав. Поэтому возьми время всё обдумать и поговори с Дженни. Она заслуживает знать о твоих чувствах, какими бы они ни были. — Простите, если прерываю. Я принесла вам ужин в комнату, — силуэт с подносом в руках появился в дверном проеме, вызывая улыбки у девушек. — Спасибо Рози, — приняв горячий суп, Лиса наблюдала за старшей Ким и Чеен. Первая в свою очередь безмолвно поблагодарила свою девушку поцелуем в щеку. Манобан нравилась их динамика, в какой-то мере она ставила их отношения себе в пример. То, как Джису безоговорочно поддерживает увлечение Розэ картинами, как Чеен упорно и с терпением относилась к сближению со старшей, и как трепетно они друг к другу относились.***
Слова Джису засветились эпиграфом в ночных самокопаниях Лалисы. Ибо старшая была права: закрываясь от возможной боли, непроизвольно закрываешься и от счастья. Несомненно, вручать своё сердце повторно после уймы бессонных ночей со слезами на глазах, жгучего ощущения в груди, которое не спешит покидать утомлённое тело, и фантома хороших воспоминаний, пережитых с тем человеком, — крайне трудная дилемма. И всё же, в противовес нерешительному страху, Лиса испытывала согревающее чувство, что приятно отзывалось в груди при виде Дженни. Эта любовь, вопреки всем превратностям судьбы была единственной неизменной частицей в душе. Твердо решив, что упускать возлюбленную так просто она не собирается, поздним утром, слегка задержавшись, девушка направилась в офис. Её ожидания были переполнены нетерпением, и мысли о встрече с Руби вызвали целый спектр эмоций: от решимости до едва ощутимой тревоги. По прибытию девушка открывает входную дверь, и видит… Беспокойство? Пронизывающее напряжение витало в воздухе, сотрудники торопились и выглядели весьма взволнованными. Неясное предчувствие заставило девушку остановиться на пороге, будто что-то невидимое удерживало её. Задержавшись в ожидании чего-то неизвестного, тайка отвлеклась с появлением Саны. — Мисс Ким сегодня не в лучшем расположений духа. — шепчет она с нешуточной тревогой, словно шатенка впервые видела нечто подобное. — Черен! Живо найди мне других моделей, — в поле зрения девушек появилась казалось разъяренная Ким, и напрочь перепуганная Черен что плелась за начальницей. Потерев переносицу из-за раздражения, Дженни равнодушно продолжила, — а контракт с JL-Models разорвать. — Свяжусь с новым агентством Мисс. Среди толпы, где взгляды сливались, а разговоры плыли в воздухе, Дженни заметив девушек у входа, направилась к ним. — Сана? — не одаряя вниманием Лису, старшая обратилась к шатенке. От обращения японка заметно насторожилась. — Сообщают, что мисс Манобан доверила вам создание концепции линий косметики. — Да, Мисс Ким. — на одном дыханий отвечает девушка. — Насколько вы компетентны в этой сфере? Не думаете, что отдел маркетинга будет хромать? — вопрос Руби застал Сану врасплох, и прежде чем та успела ответить, Лиса попыталась вмешаться. — Я уверена в ней как в специа.. — Дженни не желала слышать голос блондинки, поэтому жестом указала остановится. — Я спросила Сану, итак ваш ответ? — Под напряженным и оценивающим взглядом руководительницы Минатозаки слегка замешкалась, ведь слышала, что та уволила пару менеджеров ещё утром. — Мисс, мои подчененные отлично справляются с обязанностями, — собрав всю решительность в кулак, Сана пыталась не отводить взгляда, — и мне бы хотелось опробовать свои навыки в другой сфере, поэтому я считаю себя более чем компетентной для этого проекта. — Раз уж так, — уголки губ Дженни поднялись в ухмылке, предлагая Сане негласный вызов, — не подведите. Выдохнув с облегчением, японка взглядом проводила брюнетку до коридора. Лицезрев произошедшее, Лиса ощутила укол вины за состояние Ким и его разрушительного эффекта на окружающих, но в то же время, после увиденного, отложила открытый диалог для более подходящего момента. Решив, что ей нужно уделить внимание некоторым аспектам проекта, Лалиса рефлекторно погрузилась в каждодневную рутину модного дома. Проведя весь остаток дня оценивая прогресс проделанной работы, и внося необходимые корректировки. Лишь к вечеру Манобан решилась проведать Руби в её кабинете с чашкой привычного капучино. — Мы можем поговорить? — начала тайка, пытаясь сохранять размеренный тон голоса. — О чем? — отстраненный, и в какой-то мере стеклянный взгляд Дженни, пробудил неприятную дрожь по телу блондинки. — Сама знаешь. — Вне контекста работы, нам не о чем говорить Манобан, особенно в рабочее время. Промолвив свой ответ, старшая устремилась к двери, оставляя Лалису с едким осадком безысходности и чашкой кофе в руках. Способность «просить прощения» не была сильной стороной блондинки. Если бы девушка находилась в слезливой дораме, то несомненно побежала бы за Дженни и затянула бы её в сладостный поцелуй, исправив положение. Поразмыслив пару мгновений, девушка решила пойти более увлекательным, как ей показалось, путем. И первым шагом было слегка***
На следующий день, Дженни вошла в офис, с тем же облаком тяжелого настроения преследовавшим её последние дни. Похоже, день обещал быть не из легких. Неохотно направившись к своему столу, брюнетка полагала, что её ждут привычные стопки бумаг и рабочие дела. Но к удивлению, на столе её ожидали две элегантные черные коробки, как нежданные посланники таинственности. Ким взглянула на них с некоторым недоумением, задаваясь вопросом о содержаний презентов. Руки автоматически потянулись к одной из них, осторожно распутывая красную ленту. И вот, когда крышка поднималась, её взгляд приковал комплект кружевного белья с запиской поверх.«Кружево — одна из самых прекрасных имитаций фантазии природы. Но жемчуг идеально подходит для любого случая» ~ Коко Шанель/L.M.
— Манобан! — прокричала Руби, закрыв коробку. Дженни откровенно говоря не знала как реагировать на эту выходку, этот жест был явно направлен привлечь внимание Ким, однако давать последнее так просто, она не собиралась. Ибо в глазах брюнетки, Лиса не может так легко отделаться за содеянное и разбитое самолюбие. Остаток дня руководительница решила провести за рутинной работой, как за надежной стеной обязанностей, отлично защищающую её от дел вне кабинета и Лалисы. — Мисс Ким? — тихо спросила Черен. Ассистентка видимо ещё остерегалась реакций Руби. — У вас запланирована съёмка для голограммы. Водитель ждёт вас у входа. Кажется, Дженни напрочь забыла о запланированной съемке, и бесшумно вздохнув, попыталась скрыть внутреннее негодование. Обязанности руководителя требовали от неё гибкости и профессионализма, даже если это означало непростое взаимодействие и необходимость оперативно переключаться между задачами. — Хорошо Черен, дай мне минуту. Покидая здание, кореянка заметила авто и водителя с приветливой улыбкой. В машине на пути к месту съемки витало ощутимое напряжение. Лиса сидящая рядом, пыталась встретить её взгляд, но Дженни оставалась неподвижной, погруженная в собственные раздумья. Неловкость тянулась через марево волнения, влеча за собой нерешенные вопросы и недосказанные ответы. Единственным субъектом разделяющим две стороны была — Сана. — И так, мы подготовим оборудование, можете в это время повторить скрипт. — вручив копии бумаг, сотрудник покинул помещение. Тем самым оставляя девушек наедине. Электрические заряды, в паре с разностью потенциалов избегания и вины, ясно предвещали грядущую молнию. — Сана, как долго мы тут пробудем? — вглядываясь в уже заученный текст спрашивает Дженни. — Несколько часов Мисс Ким. — У меня заседание через час, — девушка сверилась с временем на запястье, — неужели Черен сделала накладку в расписаний. — Сана, спроси у Мисс Ким, разве она не может уделить проекту пару часов? — не вовремя вступается Лиса, получив первый за сегодня взгляд со стороны брюнетки. — Сана, оповести Мисс Манобан, что как у руководителя на мне колоссальная ответственность помимо одной съемки. Взгляды Дженни и Лисы прожигали друг друга, ухудшая натянутый воздух вокруг. Сана оказавшись под серыми тучами, во всей мере чувствовала тяжесть надвигающейся грозы, а её неловкая улыбка никак не помогала ситуаций. — Я в уборную, — бросив слова в спешке, Ким удалилась, пытаясь сбросить с себя бремя напряжения, накопившееся в комнате. Её быстрые шаги исчезли за дверью, оставив после себя неприятную тишину. Взгляд Саны немедленно обратился к Лалисе, в её глазах мелькнуло невысказанное волнение, выражая негласный намек шатенки на необходимость разрешить возникший конфликт как можно скорее. В немом ответе Лалиса опускает голову к коленям, скрывая своё согласие за плотной завесой непроницаемой маски. Желание трепетало в сознании, но гордость удерживала её на месте, как верный страж, не позволяющий открыть дверь и высказать всё, что гложет душу. Молчание — прекрасная защита, но также заточенный клинок, способный ранить её собственные чувства. Она знала, что должна идти за Дженни, исправить неприятное недоразумение, но страх перед открытием себя, перед признанием своих чувств и ошибок, парализовал тайку в данном моменте. — Я не знаю что между вами происходит, — начинает японка, явно понимая, что подруга не сдвинется с места без соответствующего напутствия, — но прошу, исправь это как можно скорее. Внутренний голос подсказывал, что Сана была права, и даже если гордость тяжело давила на плечи, Манобан неспешно отправилась за Ким. Включив воду, Дженни вскользь заметила женский силуэт в дверном проеме, наблюдавший за ней со скрещенными руками. Взгляды двух девушек пересеклись в зеркале, и в темных зрачках Лисы мелькнула решимость. — Как тебе мой подарок? — высказав не самую удачную первую мысль, тайка приближается. — Манобан, мы здесь по работе, давай сосредоточимся, — резко перебивает Дженни, не давая даже малейшего пространства для разговора. — Ты не ответила на мой вопрос, — Лиса заблокировала дверной проем, продолжая взаимодействие. — Ты меня обязываешь? — Руби взглянула на неё, словно в её глазах прятались все ответы, которые Лиса так старательно пыталась расшифровать. — Дженни, я хочу — девушка взяла паузу, нервно отводя взгляд в сторону, — извиниться, попробуем поговорить? — Как я высказалась до этого, в рабочее время нам не о чем говорить, а теперь, позволь мне выйти. Слова стали слишком тяжелым бременем для Лалисы и девушка осталась позади. Тяжело вздохнув и облокотившись на ближайшую стену, Манобан поняла что для воссоздания связи между ними требуется нечто большее, чем отдаленные извинения. Съемочная бригада принялась за свою работу, создавая иллюзию непринужденности и рабочего комфорта. Улыбки, подобно тонкому слою мейкапа, покрывали подлинные эмоции девушек которые с воодушевлением приветствовали гостей будущего показа. Специалисты растягивали временной промежуток, запечатлевая каждый момент в трёхмерных моделях. Для Лалисы же секунды казались тянущейся вечностью. В ожидании окончания съемок она устремила взгляд в окно, где солнце уже опускалось за горизонт.***
Постепенно затухающий свет за окном мерно погружал офис в полумрак, отражая готовность города к покою. После изнурительных дублей и съемок, девушки вернулись в офис, невзирая на предложение Саны взять отдых. Лиса успела пожалеть что не согласилась, но её намерение разрешить ситуацию с Дженни было сильнее. На экране монитора цифры сменного времени безжалостно подмигивали, напоминая о прошедших часах. Лиса вздохнула, чувствуя, как напряжение наполняет её тело вместе с уходом последних сотрудников. Приблизившись к знакомой стеклянной двери, девушка слегка топталась у входа, обдумывая последующие действия. 8:59 — Напряжение стискивало внутренности, в контрасте с— Author’s seal interlude —
В парадоксе человеческой природы заключается стремление к любви, как к великому дару, но в то же время жадность, которая заставляет держаться за каждую каплю этого блага. Кажется, будто любовь — это что-то ограниченное, то что должно хранится в сейфе и ловить восхищенные взгляды, без возможности прочувствовать. А ведь в реальности любовь — это нечто абсолютное и всеобъемлющее, истинная эссенция всего сущего. Нерушимая аксиома, и то, чем собственно дышит действительность. Невозможно потерять то, что не принадлежит вам, ведь вы уже являетесь частью этого бескрайней экзистенции. Мир может утверждать, что любовь нужно заслужить, но это всего лишь хрупкая иллюзия, в худшем своем проявлений заставляющая предавать себя, дабы казаться кем-то в глазах других. Вы существуете, и в этом заключается ваша непреложная ценность. Любовь не требует заслуг, она является прирожденным правом, к несчастью забытым и погребенным в стагнации безразличия. Люди могут ранить, но не сама эссенция. Ранят те, кто не умеет обращаться с этим даром, не осознавая своей собственной сущности. Безусловность — это свет, который наполняет и исцеляет. Предшественником любви является благодарность, за ней не спеша следуют принятие и осознание, а побочка этих двоих — отпускание. После добровольного отпускания всех прошлых сожалений и ненастий что клеймом вгрызлись в сознание. Страхов, что держали в невидимых цепях, и оскаливались наблюдая за умирающими амбициями. Душа обретает свободу, и поднебесная неизбежно отблагодарит её за доверие, превратив желания и цели в материальное.