По методу доктора Горшенёва

      Традиционно у четы Горшенёвых — Князевых болел Миша. Его иммунитет, измученный годами зависимостей, сбоил при любой возможности. Работать на износ было категорически запрещено, в Вальгаллу этот ярл питерского разлива больше не собирался, так что отправка на больничный происходила при первом чихе. Андрюха же был более крепким, болезни обходили его стороной, поэтому и в почтенном возрасте он пренебрегал советами врачей, считая, что его организм пышет здоровьем как в молодые годы. Однако Князю было очень глубоко за двадцать, поэтому Андрюха заболел в самый неподходящий момент. И, если бы не его собственная глупость, этого можно было избежать.       Начиналось всё до смешного банально, с наступлением на грабли десятилетней давности — Андрей поставил себе максимально жёсткий концертный график. Причин на это было много: его юбилей, михин юбилей, юбилей их торжественного примирения, премьера сериала про группу… В таких обстоятельствах только очень ленивый дурак не стал бы делать грандиозное шоу, совмещая тур с различными коллаборациями. Миха объявил себя ленивым дураком, выбрав только интересные для него города. Всё остальное время он проводил в Питере, занимаясь театром и работая над новым альбомом. Андрей же пытался объять необъятное, успевая и в тур, и снять новый клип, и записать несколько песен… Горшок всё ворчал, что Князь бросает его одного «на хозяйстве» и припоминал свой 2013 год с таким же бешеным графиком, но Андрюха отмахивался:       — Мих, мы ж теперь опытные, не пьём, да и кататься сейчас комфортнее.       Докатался. Причём первые тревожные звоночки появились пару месяцев назад — Князь то терял голос, то переносил концерты по причине больного горла. Михе было обидно, что узнавал он об этом не от самого Андрюхи и даже не от Вахтанга, а при чтении новостей в соцсетях. Он срывался, звонил Андрею, которому и так приходилось несладко, и практически рычал в трубку:       — Андрюх, какого хуя? Сворачивай тур и приезжай домой, ё-моё.       Андрюха сипел что-то в своё оправдание, но домой не собирался. Они тогда знатно поругались, но потом злость сошла и Горшок даже первый пошёл на мировую, записав Андрею трогательный кружочек в телеграме.       Сейчас же ситуация вышла максимально дурацкой. Андрей, прислушавшись к михиным советам, решил отдохнуть от тура и приехал домой на недельку. Планов было громадьё: погулять с дочками, съездить на студию, договориться об очередных совместных съёмках. Но самым главным планом было вечерами лежать в кровати, как тюлени, и наслаждаться друг другом. Из всего списка были выполнены только первый и частично последний пункты.       Прогулка с дочками пришлась на сказочное время: сначала нападало много снега, а затем слегка подморозило. Выглянув с утра в окно, Саша предложила отцам вместо привычных посиделок в кафе отправиться поглядеть на рождественскую ярмарку в центре. Диша и Алиска её поддержали, поэтому, собрав дочек вместе, чета Горшенёвых — Князевых отправилась покорять предновогодний Петербург. Вдоволь нагулявшись, накатавшись на коньках, сделав кучу фото для сашиного инстаграма и напившись горячего шоколада, семейство отправилось домой, отдыхать. По правде говоря, устал только Миха, но таскать несчастного Горшка с покрасневшим от холода носом дочки посчитали кощунством. Князь всю дорогу домой смеялся над ним и дразнил Дедом Морозом. Миха в ответ бурчал, что плохим мальчикам подарков не подарит и что ждёт Андрюшу Князева лишь уголёк. Девчонки хихикали и умилялись своим папкам.       Перед самым домом нерастраченная подростковая энергия потребовала выхода, поэтому Алиска начала игру в снежки. Саша с Дишей быстро втянулись. Вскоре к дочкам присоединился не растерявший шила в жопе Андрюха и во дворе началось масштабное снежное побоище. Миха посмотрел на это дело, шмыгнул красным дед морозовским носом и, как порядочная домохозяйка, пошёл ставить чайник. Ругать Князя перед дочками, которых он не видел несколько месяцев, было совестно.       Вскоре наигравшиеся, насквозь промокшие девчонки и один великовозрастный раздолбай поднялись в квартиру. Горшок постарался, поэтому снежковых вояк ждала красиво сервированная еда из доставки. Готовку он так и не осилил, а Князю, живущему в разъездах, было банально некогда заниматься кухней. Вечером, когда наевшиеся и напившиеся чаю девчонки смотрели какой-то дурацкий фильм, Андрей начал подозрительно хлюпать носом.       — Мих, да ерунда всё это, сыро на улице, — отмахнулся он от излишне заботливого Горшка.       Перед сном Михе показалось, что у Князя как-то нездорово блестят глаза. Списав всё это на усталость, он поцеловал своего Андрюху, обнял медвежьей хваткой и заснул, ощущая тепло князевского тела под боком.       Утро перестало быть добрым ещё до пробуждения. Вместо будильника с андреевским «Пивом» Горшок проснулся от противного влажного кашля и ощущения, будто им в кровать подкинули раскалённый радиатор. Он с трудом разлепил глаза, протёр их, смахивая остаток сна, и понял, что вчера оказался прав: Андрюха заболел. Князь ещё до конца не проснулся, а уже заходился кашлем и явно температурил. Первым михиным желанием было подскочить с кровати и заорать что-то вроде «Блять, Андрюх, я ж говорил!». Он даже почти его исполнил, но память услужливо подсказала, что в соседних комнатах спят дочки. Поэтому Горшок острожно начал вылазить из кровати, матерясь исключительно себе под нос. В этот момент Андрей особенно громко кашлянул и проснулся. На Миху отнюдь не игриво глядели воспалённые глаза, опухший, покрасневший нос и лихорадочно разрумянившиеся щёки. Последняя надежда на обычную простуду рухнула.       — Ща, Андрюх, я водички принесу, — выдохнул Горшок и рванул в сторону двери.       Князь с трудом собрался с силами и прохрипел:       — Прикройся, бесстыдник.       Испугавшийся за князевское здоровье Миха чуть не вылетел из спальни в одних трусах. Благо, Андрюха был на страже михиного целомудрия в любом состоянии. Нацепив халат, Горшок отправился за водой.       Градусник, принесённый вместе с живительной влагой, показывал 38,7. Миха, страдавший уже при 37, выпучил глаза и ещё раз проверил цифру. Рядом сипел завёрнутый в кулёк из одеял Князь:       — Надо наших девок к мамкам отправить, пока не заразились.       Заниматься отправкой девчонок предстояло Горшку. Мысленно поблагодарив судьбу за то, что его бывшая жена дружила с князевскими и могла забрать сразу всех дочек, он отправился звонить Оле. Шаботова, узнав о причине столь скорого завершения семейных выходных, отругала обоих папаш за безответственность и пообещала помочь с лечением бедного Князя. Если бы не обстоятельства, то помощниц стало бы больше. Но Агата уехала на съёмки и должна была вернуться через несколько дней, поэтому бремя анархо-матриархата предстояло нести только Оле. Мам в силу возраста допускать до больного не хотелось.       После звонка Миха разозлился ещё сильнее, чем в момент пробуждения. Он же предупреждал Князя, почему тот в очередной раз его не послушал?! Упёртый, как осёл, всегда делал что хотел, не признавая михину правоту. Как бы они не старались, в мелочах наступления на одни и те же грабли продолжались и по сей день: оба не признавали никаких авторитетов и поступали так, как считали нужным. С такими мрачными мыслями Миша, собиравший девочкам завтрак, пропустил помент, когда на кухню просочилась сонная Алиса.       — Дядь Миш, ты чего такой злой с утра?       Дочка немного остудила михин пыл.       — Папка твой заболел, ё-моё, — как можно мягче постарался сказать Миха, — скоро приедет тётя Оля и отправитесь по домам.       Алиса вздохнула и отправилась в отцовскую спальню.       — Малыш, не ходи, там заразно может быть, понимаешь, да?       Понятливая девочка сменила направление и пошла будить сестёр. Вскоре за столом собралась вся честная компания. Саша клевала носом, но старалась провести остатки выходного рядом с отцом. Алиска совсем раскисла, Диша пыталась её хоть немного развеселить. Горшок пытался не обделять дочек Андрея, равномерно распределяя внимание между ними и Сашей.       Оля привезла с собой суету, противовирусные и нудную инструкцию как правильно лечить Князя. Миха был уверен, что Андрюхе скоро придёт точно такая же, в двойном экземпляре.       — Врача вызывали?       — Да когда б успели, ё-моё...       — Миш, я вызвала, — вздохнула Оля, — звони, если что.       Она помахала выползшему из спальни Андрею. Сопливый Князь, завёрнутый в халат и плащ из одеяла, издалека попрощался с дочками и поплёлся на кухню. Горшок наобнимался с девчонками в двойном размере и, выпроводив всех анархо-матриархов, позволил себе то, чего хотел с самого утра:       — Блять, Андрюха, ты заебал!       Князь сидел на кухне в обнимку с кружкой и вид имел максимально несчастный: глаза слезились, из носа текло, губы высохли и потрескались. На секунду Миха даже засомневался, но горшенёвский поганый характер взял верх:       — Какого хуя ты меня не послушал?       — А должен был? — Даже в самом больном состоянии Андрей не собирался терпеть михино хамство.       — Ну и радуйся, что выходные изговнял, ё-моё. Сиди теперь и сопли на кулак наматывай, — рычал Горшок.       — Как будто я виноват что заболел.       — Виноват. Нормально не лечишься, носишься как угорелый, — из Михи уже лилось всё накопившееся за эти месяцы беспокойство, — думаешь, что всё ещё молодой. Вчера с девками нашими в снегу купался, хотя недавно жаловался на хрипы, ё-моё. Заебал с таким отношением к здоровью, понимаешь, да?       — Не тебе меня судить, Мих, — прогундосил окончательно расклеившийся Князь.       Тяжёло поднявшись с кухонного диванчика и прихватив кружку с водой, Андрей поплёлся в спальню. Миха, опешивший от такого быстрого и дурацкого окончания ссоры, прорычал что-то нечленораздельное и закрылся в гостинной, хлопнув дверью. Пусть этот сопливый морж сам лечится как хочет, раз не ценит его, Михину, заботу. Погрузившись в мрачные мысли, Горшок не заметил как задремал на небольшом диванчике.       Андрею было плохо. Тело ломило, не слушалось, было очень жарко, что аж пот прошибал. Одновременно с этим было холодно до трясучки, а в горле нарастало противное раздражение. Когда оно перешло в кашель и дышать стало трудно, ещё не до конца проснувшийся Князь понял, что заболел. Причём не простудой, которую легко вылечил бы за день, а чем-то мерзким вроде ОРВИ. Сил не хватило даже на простое открывание глаз, поэтому Андрюха продолжил лежать в полудрёме. Будто из-под воды он слышал как Миха просыпается и начинает своё обычное утреннее шевеление. Затем снова напал гадкий кашель, а Горшок окончательно понял что его Князь слёг всерьёз и надолго. Андрею было обидно, что выходные накрылись медным тазом и даже не вышло толком попрощаться с дочками. Но больше всего ему было обидно из-за михиного психоза. Он никогда не ждал от Горшка какой-то особой заботы, прекрасно понимая, что и Миха, и он сам скорее нуждаются в няньках. Но, разменяв пятый десяток, Андрей хотел банального человеческого отношения и тихую семейную гавань. Они с Горшком скормили друг другу немало дерьма, прошли через все стадии отрицания — гнева — смирения — принятия, Миха чуть не помер без Андрея, в конце концов. Но окончательно повзрослеть им обоим не удалось и порой это, как сейчас, выливалось в конфликты. Князю и так было очень плохо, а несдержанный и прямолинейный Горшок к страданиям физическим лишь добавил страдания душевные. Свернувшись на кровати калачиком, Андрей попытался заснуть, но распалённый ссорой мозг не захотел отключаться. В таком дурном, разбитом состоянии он проворочался до прихода врача. Обиженный Горшок почему-то не спешил открывать дверь. Андрею пришлось собирать остатки сил в кучу и тащиться в коридор самому. За появившийся в утренней суете бардак было стыдно, за собственный измученный внешний вид тоже. Врач — молодая девушка — быстро смекнула, что перед ней холостяцкая берлога. Осмотрев больного и выслушав симптомы, она не стала спрашивать про лекарства в доме, а просто сунула нос в оставленный заботливой Олей пакет и вытащила нужную пачку. Выписав рецепт на недостающие препараты, врач распрощалась с Князем. Андрей понял, что общение с доктором забрало последние силы и пополз обратно в спальню. Он провалился в сон как только голова коснулась подушки.       Горшок чувствовал себя одновременно и выспавшимся, и ужасно уставшим. Всему виной был слишком узкий и короткий диван, на котором Миша просто не помещался. Он не собирался спать, просто хотел успокоиться после ссоры с Князем, но нервы взяли своё. Теперь тело расплачивалось болью в шее и пояснице, а ясная голова совершенно не радовала. Примирительный настрой, о котором так мечтал Миха, сходил на нет. А ведь он просто волновался за этого придурошного. После девятой клинической Горшок пересмотрел своё отношение к здоровью и решил задержаться в этом мире. Совсем ответственного взрослого из него не вышло, но позитивные сдвиги очень радовали всех близких, особенно Князя. Жить без загонов Миха не мог, поэтому теперь, помимо заботы о своём здоровье, он пытался заботиться и о князевском. С одной стороны это было очень мило, да и поводов Андрей давал достаточно, особенно в последнее время. С другой — Горшок не всегда умел правильно выражать эмоции, поэтому его беспокойство порой больше походило на злость. Да, Миха злился, но не на Андрюху, а на эту дурацкую ситуацию. Князь тоже был хорош: знал, что уже не мальчик, однако продолжал наплевательски относиться к своему здоровью и не слушать советы обеспокоенного Горшка. В очередной раз они — два упёртых осла — не смогли объясниться с первого раза и поругались почти на ровном месте. Миха вздохнул, потянулся на неудобном диванчике и отправился мириться с Андреем. Оля что-то говорила про врача, надо было подготовиться к его визиту.       На кухне Горшок понял, что всё проспал. Лежащий на столе рецепт, пачка лекарств и разворошённый олин пакетик будто с укором глядели на Миху. Добило скомканное одеяло в углу диванчика. Горшковская красочная фантазия тут же нарисовала еле двигающегося Андрюху, через силу разговаривающего с врачом, а затем мёрзнущего в пустой кровати и заболевающего ещё сильнее. Вздохнув, Миха поставил чайник, а затем подобрал одеяло и отправился в спальню. Вскоре он понял, что на этот раз фантазия оказалась почти права: не смотря на наличие второго одеяла, Князь разметался по кровати в каком-то нездоровом сне. Андрюху потряхивало и Миша интуитивно понял, что тот замёрз, но для пробуждения не хватало сил. Горшок аккуратно положил руку на мокрый лоб — горячо, даже горячее, чем утром. Затем принялся укутывать сначала одним, а потом и вторым одеялом. Завёрнутый в кокон Князь постепенно согрелся, расслабился и даже как-то ровнее задышал. Миха полюбовался на всё ещё покрытое нездоровым румянцем князевское лицо, а затем начал собираться в аптеку. Мириться придётся не словами, а делом, но Горшок, впервые получивший возможность поухаживать за Андрюхой, посчитал это даже лучшим вариантом. Он справится безо всяких Оль, Агат и Мусь, самостоятельно вылечив Князя. Воодушевлённый этой идеей, Миха выскочил из квартиры. Потом понял, что на радостях забыл рецепт и вернулся. На всякий случай дважды проверил замок и наличие ключей, а после потопал в аптеку. Ответственность уже давила на плечи, но Горшок был намерен идти до конца. В этот раз фирменное горшенёвское упрямство сработает во благо.       Купив лекарства, Горшок начал обдумывать дальнейший план действий. Как лечить Андрюху? Что вообще надо делать когда кто-то болеет? В памяти всплывали эпизоды лечения от зависимости, но Миха гнал их от себя. Это не то. На смену тяжёлым воспоминаниям пришли мысли о том, как его, маленького, лечила Муся. Такой вариант гораздо больше подходил для их с Андрюхой ситуации. Конечно, Князь — не промочивший ноги первоклассник, но ментально им с Андреем, как говорили бывшие жёны, 8 лет на двоих, поэтому мусино лечение казалось самым эффективным. Что же там было?       Уже в лифте Горшок почти составил план по быстрому андрюхиному выздоровлению. Ему всего лишь надо было найти мёд, молоко, побольше картошки, шерстяные носки и водку. Ещё пригодились бы чеснок и горчичники, но Миша не имел садистских наклонностей. Мысленно пожелав удачи курьеру, Горшок зашёл в квартиру и поспешил начать лечение Князя.       Андрей наконец-то смог расслабиться. Озноб слегка отпустил, тело оказалось в приятном тепле, поэтому сон из мучительного превратился в приятный, почти лечебный. Снился ему очень заботливый и совсем нетоксичный Миха в костюме горничной, содержащий квартиру в идеальной чистоте. Горшегорничная принесла Князю попить чаю, но, потянувшись губами к напитку, Андрей понял что это подогретое пиво. Сладкий сон сразу стал кошмаром. Князь сопротивлялся как мог, но Горшегорничная была очень настойчивой. Под крик «Да не буду я пить эту ссанину!» Андрюха проснулся и увидел перед собой совершенно обычного Миху, в старой футболке с маленькой дыркой на вороте и катышками по подолу. Горшок пучил глаза от удивления и аккуратно держал кружку с чаем. Никаким тёплым пивом и не пахло. Андрей расслабленно выдохнул, но сюжет своего кошмара постарался запомнить. Пригодится для будущего хита.       — Андрюх, ё-моё, ты так ещё и без зубов останешься, — заржал Миша, — попей тёпленького, больным вообще надо много пить, понимаешь, да?       Князь послушно отхлебнул из кружки и осмотрелся. Видимо, Миха ещё и укутал его в одеяла. На душе потеплело. Похоже, его желание о банальной заботе начинает сбываться. Извинений от Горшка он не дождётся, да и сам просить прощения не собирался, но такое поведение не могло не радовать. Напившись, Андрей рухнул обратно на подушки. Миша одобрительно похлопал его по плечу и удалился из спальни.       Андрею слегка полегчало и он полез проверять телефон. Разумеется, там была куча сообщений от девчонок. Наскоро ответив дочкам и прослушав лекцию от Агаты, он написал Вахтангу о переносе концертов и завис в телефоне. Вскоре из постели его выгнали две вещи: зов природы и необходимость просить Миху сходить в аптеку. На одной любви и горячем чае далеко не уедешь, а лечиться надо быстро, на носу куча концертов. Князь выпутался из одеял и, забив на тапки, пошлёпал в туалет. Почти дойдя до заветной комнатки, он услышал возмущённый михин крик:       — Куда босиком по холодному? Ща носки принесу!       — Мих, мне очень надо.       — Беги уже на горшок, ё-моё, — проворчал Миха.       — Я бы предпочёл на Горшка, — уже из-за двери проорал Князь.       Миша даже в 50 оставался стеснительным, особенно относительно шуток ниже пояса, поэтому смущать его было сплошным удовольствием. Вымыв руки, Андрей решил заглянуть на кухню, из которой тянуло чем-то вкусным. Есть особо не хотелось, но очередной адекватный жест внимания со стороны Горшка очень льстил и придавал сил. Однако происходящее на кухне напрочь сбило с Князя романтический настрой: на столе валялся вскрытый мешок картошки и несколько цветных баночек, на плите кипела одинокая старенькая кастрюлька, рядом с микроволновкой стоял пакет молока, под которым натекла маленькая лужица, а завершала всю эту слегка инфернальную картину подозрительная бутылка на подоконнике. Андрей подслеповато сощурился и увидел, что это водка.        — Миха, какого хуя?! — прохрипел Князь.       Заорать не вышло, зато пробило на очень возмущённый кашель. Вскоре на кухне показался взлохмаченный и запыхавшийся Горшок, державший, будто трофей, шерстяные носки.       — Чё случилось?       — Это тебя надо спросить чё случилось, — завёлся не до конца откашлявшийся Андрей, — столько не пили, вместе же завязали, а ты мне так за болячки мстишь?       Миха буквально на глазах превратился в побитую собаку, даже волосы слегка опали, а носки перестали походить на трофей. На такого Горшка Андрюха не мог сердиться из-за скандалов с журналистами и испорченных номеров в отелях, что уж говорить про какую-то водку. Тем более спиртягой в кухне не пахло и был шанс, что Миша ещё даже не начал свой очередной панковский перформанс.        — Зачем? — уже спокойнее спросил Андрей, опускаясь на диванчик.       Миха тут же подскочил к нему, опустился на корточки и заглянул в глаза.       — Андрюш, это не то что ты думаешь...       Горшок принялся сбивчиво рассказывать о мусиных методах лечения, в число которых входило растирание больного спиртом или водкой. Параллельно с этим он умудрялся надевать на Андрюху шерстяные носки, а в конце рассказа нежно чмокнул в коленку. Если бы не противное, болезненное состояние, то ото всех этих манипуляций Князь бы очень быстро завёлся. Но так тоже было приятно. Выпрямившись, Миха полез целоваться в губы, но Андрей отпихнул его со словами «Заразишься ещё!». Горшок снова состроил мордочку несчастной собачки и поплёлся к микроволновке. Достал оттуда кружку, плюхнул что-то из баночки на столе и поставил перед Андрюхой. По запаху стало понятно, что это молоко с мёдом. Молоко Князь не любил, мёд тоже. Миха заметил его скривившееся лицо и тоном Горшенёва — старшего приказал:       — Пей!        Сил спорить не было, поэтому Князь подчинился. Да и народное лечение, как известно, самое сильное, особенно в сочетании с лечением традиционным. О нём и предстояло просить Горшка.       — Мих, сходишь в аптеку? Тебе даже ничего запоминать не надо, всё на бумажке есть, — начал было Андрей.       Миха в этот момент засиял как начищенный чайник и достал откуда-то из кухонных полок пакетик с аптечным логотипом.       — Так я уже, понимаешь, да?       Если бы Князь был михиной женой, то расплакался бы от такого количества заботы. Но Андрей был гораздо большим, чем жена, поэтому он сдержал слёзы и просто кинулся Михе на шею. Правда, в процессе вспомнил, что может заразить Горшка и ограничился очень целомудренными объятиями. Тактильный Миха обрадовался ещё одному поводу потискать Князя. После этого Горшок отправил Андрюху обратно в постель, а сам принялся хлопотать на кухне.       Князь не заметил как снова задремал. В этот раз ему ничего не снилось, зато Миха разбудил его самым неожиданным образом:       — Андрюх, подъём, пора над картохой дышать!       Андрей с трудом разлепил заспанные глаза и увидел бодренького Миху, держащего в руках ту самую кастрюльку с плиты. По бытовой продуманности Горшок превзошёл сам себя, поэтому к кастрюльке прилагались аж два полотенца. Смахнув всё лишнее с прикроватной тумбочки, Миха водрузил туда целебное варево и взмахнул руками в пригласительном жесте. Последний раз подобную вещь Князь делал ещё когда жил с родителями. Матушка считала, что без картошки эффекта от лечения не будет, поэтому заставляла Андрея дышать над кастрюлей при малейшей простуде. Утерев проступившую то ли от ностальгии, то ли от очередного приступа кашля слезу, Князь полез под полотенце, в самое жерло картофельного вулкана. Он не видел михино лицо, но был уверен, что тот улыбается во весь рот. Горшок присел рядом с Князем и ласково погладил его по спине, слегка шепеляво приговаривая «Молодец, Дюш». Болящего, слегка поплывшего от горячего пара Андрюху развезло и потянуло на нежности. Вынырнув из-под полотенца, он повалил Миху на диван и прижался к его груди. До одури хотелось целоваться, но два заболевших солиста «Короля и Шута» были бы перебором. Горшок сгрёб Князя в медвежьи объятия и они несколько минут лежали, прижавшись друг к другу. Картошка за это время окончательно остыла.       Весь оставшийся день Миша поил Андрея то чаем с малиной, то молоком с мёдом, взбивал подушки, чтоб Князю мягче лежалось и даже сам догадался заказать куриный бульон. Андрюха начал подозревать, что все эти годы Горшок успешно притворялся неразумным дитём, лишь бы самому ничего не делать. Поздно вечером, будто чеховское ружьё, выстрелила бутылка водки. Они готовились ко сну, Миха уже разделся до трусов, как вдруг внезапно хлопнул себя по лбу и выбежал из комнаты. Князь не успел сообразить что произошло, а Горшок уже вернулся с довольной рожей и с водкой. Перед глазами пронеслись молодые годы, проведённые именно таким образом: почти голые, в дешёвом отеле, на одной кровати и с кучей выпивки. Сейчас же вместо отеля была их общая квартира, а вместо распития Миха собирался растереть водкой простывшего Андрея. И нет между ними никакой недосказанности, не нужно запивать свои проблемы и ставиться хмурым в попытке заглушить чувства. Сейчас между ними только любовь и взаимопонимание, омрачённые разве что мелкими бытовыми ссорами. Но после всего пережитого ссора из-за болячек или невымытой посуды — ерунда. Счастье досталось слишком тяжело чтобы им разбрасываться.       — Ща массаж будет, понимаешь, да? — Миха выразительно поиграл бровями.       Андрей манерно скинул халат и принял самую эротичную позу, на которую был способен в своём болезненном состоянии.       Руки у Михи были крупные, сильные и слегка прохладные. То ли Андрей так ощущал их из-за температуры, то ли у метеозависимого Горшка упало давление. В любом случае Князь решил получить от болезни хоть какое-то удовольствие и просто расслабился под михино сопение. Миша старался сделать хоть какое-то подобие массажа: растирал влажную кожу, слегка надавливал, мял, пощипывал. Обычно Андрею выпадала честь разминать михину больную спину, поэтому опыта у новоявленного массажиста было немного. Но каждое неумелое прикосновение было одновременно и нежным, и очень чувственным. Когда Миша прикладывал чуть больше усилий, то громко, со свистом, выдыхал, и от этого Андрея будто прошибало током. Князь в очередной раз пожалел, что болеет, и поклялся повторить сей опыт в другой обстановке и с другим завершением. В трусах, не смотря на общую усталость, началось шевеление. Горшок закончил слишком быстро и неожиданно, не забыв шлёпнуть Князя по заднице. Он затих, будто пытался восстановить дыхание, а затем почти шёпотом сказал:       — Андрюх, поворачивайся, ещё ноги растирать.       Андрею тоже понадобилось некоторое время чтобы прийти в себя и перевернуться на спину. Впрочем, от вида разрумяневшегося, почти голого Михи, сидящего у него в ногах и нервно облизывающего губы, дыхание снова спёрло. Князь собрал все свои последние силы чтобы вскинуть бровь и пошутить:        — Зря ты отказывался играть в доктора. Дал бы мне. Рецепт.       Миха покраснел ещё сильнее, глупо хихикнул и хлопнул Андрея по ляжке. Затем стянул с него носки и принялся растирать ноги. Горшок сначала аккуратно, куда нежнее, чем спину, растирал ступню. Погладив её гораздо дольше положенного, он переместился к пальцам и начал разминать их. Миша страдал от близорукости, поэтому скрючился в три погибели и Андрей мог поклясться, что чувствует михино дыхание на своей ступне. Возбуждение всё сильнее прорывалось сквозь болезнь, поэтому Князь прикрыл глаза в надежде на хоть какое-то успокоение. Однако стало только хуже, потому что нежные мишкины пальцы, тёплое дыхание, сопение и лёгкий запах спирта смешались в невероятный афродизиак. Андрюха почувствовал себя подростком, который впервые получил доступ к телу понравившейся девчонки. Только в роли девчонки был он сам. Когда Миша переключился на вторую ступню, Князь решился открыть глаза. За столько лет совместной жизни стесняться стояка было бы просто глупо. Открыв глаза, Андрей понял, что не одинок в своей проблеме: Миха сидел, скрестив ноги, и был красный как рак. На лбу проступили капельки пота, дыхание участилось. Казалось, будто для Миши в этот момент существует только ступня Андрея — настолько сосредоточенно он поглаживал пальчики и разглядывал их. Князь собрал в себе остатки силы воли и… раскашлялся. Этот внезапный и такой нехарактерный для интимной обстановки звук вернул их обоих к реальности. Миха охнул и убежал в ванную. Андрей, откашлявшись, полез в тумбочку за салфетками.       К чистенькому и свежему после ванной Михе было особенно приятно прижиматься. Температура слегка спала, Андрюха чувствовал себя лучше, но глаза буквально слипались. Для дальнейшего выздоровления организму требовался сон.       — Миш, а ты чего убежал? — пробормотал Андрей, — Поработали бы вместе, ручками.       — Так ты ж болеешь, ё-моё, тебе нельзя напрягаться…       Князь не видел его лица, но очень живо представлял смущённого, покрасневшего Миху. Годы шли, но михино излишне трепетное отношение к сексу никуда не исчезли.       — Ты такой заботливый, Мих, — Андрей уже почти спал.       — Андрюш, ты прости меня за седняшнее.       Горшок не был бы Горшком, если бы не начал откровенные разговоры прямо перед сном. Но извинения из его уст — большая редкость, поэтому Князь нашёл в себе силы на беседу.       — Да ладно, Мих, оба хороши. Давай спать. И это, спасибо тебе. За всё.       — Точно прощаешь?       — Точно-точно. Люблю тебя, дурака, — буквально прозевал Андрей.       Последнее, что он услышал, было «И я тебя, ё-моё». Казалось, будто Миша чмокнул его в макушку. Или это уже было сном? В любом случае Андрей, не смотря на болезнь и сорванные планы, был счастлив. Миха, судя по всему, тоже.       Дальше дни смешались в какую-то забавную рутину: Миша вставал раньше Андрея, грел им обоим завтрак и следил, чтобы Князь обязательно пил молоко с мёдом. Однажды он попробовал применить хитрость и подсунул Андрюхе шоколадное молоко. Этому трюку его надоумила Оля, которая не могла бросить двух великовозрастных оболдуев на произвол судьбы. Вышло не так противно и до конца лечения Князь попивал «Несквик». Миха, будучи знатным сладкоежкой, составлял ему компанию, а потом всё переживал как бы шоколадный порошок не осел на его боках. Андрей в такие моменты прижимался к нему со спины и шептал, что его Миша самый красивый и что его бока идеальны. Горшок краснел и смущался, а потом махал рукой и разводил им ещё по одной порции.       С картошкой вышло ещё смешнее. Миха ревностно следил за тем, чтобы Андрей каждый день делал эту бабушкину ингаляцию.       — Так быстрее поправишься, понимаешь, да?       Спорить было бесполезно, да и не хотелось. Когда ещё выпадет шанс ощутить весь спектр заботы великого и ужасного Горшка? Поэтому Князь расслабился и получал удовольствие. Всё было бы замечательно, если бы не одно «но»: подгоняемый тревогой за Андрея, Миха купил 20 кг картошки. Андрюха потешался над горшковским максимализмом и жалел несчастного курьера.       — Мих, ты не анархист, ты экс-плу-а-та-тор! — с умным видом гундосил Князь.       Горшок дулся, а потом начинал щекотать Андрюху. Тот не оставался в долгу, и зачастую щекотка переходила в гораздо более приятное тисканье. Но всю эту картоху надо было куда-то девать, поэтому часть запасов было решено отдать мамам и бывшим жёнам, а из оставшейся Андрюха, уже оклемавшийся и не заходившийся кашлем каждые полчаса, готовил драники, пюре и все вариации печёной картошки. С «Несквиком» это было особенно вкусно.       Растирание спиртом так и не смогло стать рутиной, поэтому первое время Миша помогал Андрею, а сам уходил в ванную. Когда Князю полегчало, то помощь стала взаимной. Раньше они не замечали за собой страсти к ногам, но болезнь Князя раскрыла их обоих с неожиданной стороны. Миха не мог прекратить умиляться маленьким аккуратным пальчикам и старался приласкать и расцеловать каждый из них, а Андрей просто сходил с ума от мишиных рук, мишиного дыхания, мишиного голоса… Больше всего ему нравилось закрывать глаза и полностью растворяться в ощущениях. Оба не могли дождаться андрюхиного выздоровления, чтобы насладиться друг другом в полном объёме.       Лечение шло настолько хорошо, что даже опережало график. На радостях Князь начал строить планы и согласовывать новые даты концертов. Горшок на это скептически хмыкал, но не мешал, понимая, что и у него самого накопились дела. Когда Андрей, уже почти выздоровевший, румяный и довольный жизнью, окончательно составил свой график, у них оставалось два дня. Это время было решено провести исключительно друг с другом, чтобы дать выход новым эмоциям и ощущениям. Миша и Андрей больше суток почти не вылазили из постели, пробуя всё, что надумали за эти дни. Кто бы мог подумать, что благодаря ОРВИ они так разнообразят свою жизнь и откроют новые предпочтения.       Когда до отъезда оставалось чуть меньше суток, Андрей был бодр, свеж и уже практически рвался в бой, а Миха как-то приуныл. Ходил грустный, сопел, смотрел влажными глазами побитой собаки, даже созвон с дочками его не особо порадовал. Князь понимал, что Горшок волнуется и скучает, но это их жизнь, они сами выбрали такую судьбу ещё тогда, в реставрационке. Вечером Андрей заметил, что у Михи как-то подозрительно покраснел нос, но попытался успокоить себя тем, что сентиментальный Миша просто его растёр. Уже ночью, лёжа в кровати и прижимаясь к Горшку, Князь чувствовал излишнее тепло, однако мозг заснул раньше, чем успел сделать какой-то вывод.       Утром Андрей проснулся не от привычного «Пива» на будильнике, а от жуткого, хриплого кашля. Горшок был горячим, как раскалённая печка, щёки и нос лихорадочно покраснели, а лоб покрылся испариной. Андрей аккуратно выпутался из одеяла, завернул в него Миху и потопал на кухню. Надо было связаться с Вахтангом, Реником и Олей. Хорошо, что ещё остались картошка и «Несквик». Водку он купит. Пора применить метод лечения Горшенёва к самому доктору.