***
Ромку знал весь поселок. Паренька двенадцати лет в отцовской кожанке и шапке что не прикрывала нормально уши. А ещё его оглушительный свист. У многих младшеклашек этот звук вызывал дикую панику. Страх что пронизывал тебя на сквозь. Он обволакивает тебя клейкой массой. Под зелёными глазами ты был как на прицеле. Открытая книга. Заключённый что прикован к электричискому стулу и не может врать. А за рубильник дёргает он. Шатеновая макушка с короткой стрижкой терялась в массе таких же, прячась от взора учителей и зауча. Однако даже если тот и попадался у него всегда был шанс выйти сухим из воды. Пятифану как по волшебству помогала либо его чутье, либо сама госпожа удача. По другому объяснить его поведение было сложно. Спокойное курение в туалете или на территории школы. Разбой и прямые угрозы расправой для тех кто идёт против его слова. А ещё его любимый нож бабочка, который он не стесняясь крутил в темных углах школьных коридоров. Про характер говорили по всякому. Но в конечном счёте сводились к одному."Бешеный"
Ромку сравнивали с дворовым псом. Тем самым который ведёт стаю, но стоит поодаль. Он наблюдает из далека. Ищет очередную жертву которую направит на острые клыки. И только попробуй двинутся не в ту сторону или косо глянуть. Эта зверюга рыча и скалясь прокусит твое брюхо. Вспорет своим ножом бабочкой лёгкую куртку или же оставит ещё какое-нибудь напоминание о том, что ты "добыча". Но даже так у него была совесть, сердце и душа. Жаль только что разглядеть все это дано не каждому. И не все учитывают его хорошие, и временами даже доблестные поступки. Только друг бурят Игорь, что получил кличку Бяша, был его другом и товарищем. Наивный, но такой же безбашенный как и его кент. Оба они были головной болью для взрослых, и у обоих была не лёгкая судьба. И не менее лёгкая репутация. Против таких как они не идут, не забивают стрелы на пустом месте и не распускают безосновательных слухов. Таких обходят как чумных, бешеных собак. Таких не подкормишь, не приласкаешь, не выдрессируешь.А потом появился Антон Петров.
Милый, прилежный мальчик хорошист. Белые волосы, синие глаза. Красавец если не считать больших круглых окуляров. Смышлёный и растеряный словно заяц мальчишка должен был по очевидным причинам стать закуской для этих бандюганов. Но этого не произошло. Вместо него на забив пошла свинина по имени Семён что выставляла себя за лесного медведя. Шестерка что пыталась прибиться к стае была выдварена пинком под зад и заменена Петровым. Вот только Петров не пёс дворовой и вечно голодный. Он человек. Опрятный, одетый, накормленый. У него есть родители, сестра. Семья, хоть и не идеальная. У Антона не когтистые лапы что рвут на части. У него нежные, бледные руки что осторожно греют. Они гладят и приносят еду. А ещё они теплые, и сам он теплый. Он поддерживает, понимает и принимает. Слушает и слышит. Доверие дворовых собак тяжело заполучить, но это возможно. Для Бяши он стал вторым лучшем другом. Ещё одной опорой и, какой не какой но стеной. С ним Будаев мог поговорить о том о чем боялся рассказать строгому Ромке. Пятифан для него лидер. Можно сказать кумир которому он об этом не скажет, но на мнение которого полагается. А Антон как живой тайник. Выслушает твой секрет и никому даже под дулом пистолета не расскажет. А вот для Ромки Петров стал чем-то ещё более особенным. Более особенным чем прогуливание занудных уроков, дёрганье девчонок за косички и задирание их юбок, более особенным чем просмотр "Утиных историй" на старом, черно-белом экране телевизора. Пятифан сравнивал его с сигаретой. Она его успокаивает, даёт передышку от вечной погони за завтрашним днём. Сигарета отвлекает от проблем, от навязчивых мыслей. Сигарета его мелкая зависимость что отравляет лёгкие и душит весь остальной жестокий мир. Петров такой же. Он притягивает, заманивает в тепло из которого не хочешь уходить. Он говорит до розовых соплей приятные для раненой души вещи. Он проявляет заботу так как не может алкашка мать и психованный отец. Он не говорит тысячи банальных фраз. Незаметно даже для самого себя превращается в наркотик для Ромки. А тот как зависимый, бежит за новой дозой. "Нечаянно" касается, стирает в кровь костяшки и вопит от ломки. Не может принять себя, а потом ему снится как эти руки обнимают, ласкают и тянут к себе. И Ромка не может противится. Не хочет. Как верный пёс следует хвостиком за хозяином. Он отвечает, движется к греховной похоти и любви. Он лапает бедра и ягодицы своей вымышленной иллюзии пока тот настанывает его имя. И эйфория по венам течет плавно. И в штанах тесно как никогда. А потом оглушительный звон будильника и желание разбить эту железку в дребезги. Снова школа, и Пятифан следит за Петровым взглядом. У того рубашка как всегда выглажена, а волосы уложены. Хочется провести рукой по холке. А может уткнуться в мягкую, как шелк, кожу зубами. Или спину и оставлять на ней метки. - "Тоше бы пошли следы от моих зубов.." Синие глаза встречаются с зелёными и пронизывают током. Стыд, позор в чистом виде. Главный хулиган школы стесняется встретится взглядом с очкарика. Дожили. А потом очередное касание, взгляд, вздох. Ещё немного и у Ромки крыша поедет. Но он терпит, вынашивает эту влюбленность уже четвертый год к ряду. И ему дурно от того как меняется Петров. От того как у этого парня появилась еле заметная талия. Как преобразилось лицо. И рост.. Такой маленький, хрупкий. Стиснуть бы в объятия, и никому не отдавать. Как то раз Тошка неудачно на него свалился на физкультуре. Черт бы побрал эту Смирнову. От вида того как Петров сидит на его пахе и как то неразборчиво пискнул внутри все сжимается. Пятифан тогда чуть руки не стёр. Прямо там, в открытую перед всем классом, хотелось сорвать с зайца чуть жмущие ему спортивки. Затянуть в глубокий поцелуй, сплестись языками. А ещё засадить в его попку стояк и устроить звезды перед глазами. Но реальность плачевнее и Пятифан, как и Петров, отделался густым румянцем и трехэтажным матом в сторону Катьки. Хотелось этого зайчика. Хотелось жестко отыметь его, и наставить кучу засосов. Но момент все никак не наступал. Касания становились чересчур жаркими. Даже если они длились от силы пару секунд. Сознание в моментах отключалось и все что оно твердило это: "Хочу, хочу, хочу.." И так сложилось что их затолкали в чулан. Как? Не особо важно, ведь все что въелось в память в тот момент это Петров что прижался к Ромке задом и издал протяжный, хоть и тихий, стон. Антон начал суматошно извиняться и пытается вырваться но на этот раз шатен не упустил своё. Поставив руки на бедра тот буквально выбился тазом в ягодицы хорошиста вызывая у того дрожь по телу. Позвоночник Петрова выгнулся на встречу так, что казалось он хрустнет. Обжигающее дыхание было совсем близко к белоснежной шее. Ромка провел языком по скуле. Ему хотелось утробно зарычать от этого чувства похоти что захватили его. Разум и логика уезжали на второй план как только Тоша встречно потерся задом об пах. - Блять.. Ромка не сдержанно водит руками по желанному телу. Через рубашку очерчивает пальцами набухший сосок. Вторую заводит внутрь бедра, совсем рядом со вставшем членом. Он явно меньше того агрегата что упорно пытается войти в его дырочку через одежду. Они задыхаются. Им горячо. Они хотят друг друга до потери пульса. Шатен успевает только провести рукой по маленькому члену и прикусить горячую плоть шеи, как оба слышат как кто-то пытается открыть дверь. Уборщица, что успела отчитать убегающих парней была мысленно убита Пятифаном раз восемь, прежде чем тот понял что заяц сбежал так и не дав вкусить себя. Может потом, может чуть позже. Однако мечтам дворового пса точно суждено сбыться. Вопрос лишь в том когда именно..