Man will survive
The harshest conditions
And stay alive
Through difficult decisions
Яркий луч солнца настойчиво пытался пробиться сквозь узенькую щель между сдвинутых занавесок. Было уже позднее утро и Пит тихо сидел на краю кровати, терпеливо наблюдая, как Вегас лениво сопит на подушках. Это ужасно, так думать, но ранение определенно пошло Вегасу на пользу, он впервые за долгое время наконец-то смог расслабиться и никуда не торопиться, уделяя все свое время отдыху. Он подмял под голову сразу две белоснежные подушки, его широкие плечи красиво изрисованы мышцами, а волосы рассыпались, падая на лицо. Одеяло, сползшее до поясницы, открывало рельефную спину. Пит проснулся уже пару часов назад и просто молча любовался теплым сонным Вегасом и его глаза привыкли к темноте, в которой он мог разглядеть каждую родинку на чужих лопатках. Он глубоко втянул воздух — постель так прекрасно пахла Вегасом. Все в этой комнате пахло Вегасом, и Пит чувствовал себя воришкой, так бессовестно вдыхающим этот тонкий и неповторимый аромат. — Смотришь, как я сплю? — раздался тихий, чуть хриплый спросонья голос, откуда-то из пуховых подушек. — Я… — Пит растерялся, засмущавшись. — Пит, ты не обязан меня сторожить, — Вегас нащупал руку Пита на кровати и потянул его за запястье. — Ты больше не телохранитель, помнишь? Пит возможно и рад был забыть, только кто он без этого был? Работа телохранителем — это все, что он умел, попав еще ребенком в дом основной семьи, и теперь, казалось, у него не осталось ничего. Кроме Вегаса, которому для чего-то понадобился этот глупый щенок, представляющий себя до этого лишь преданно служащим другим хозяевам. Рука, тянувшая его вниз была такой теплой на его запястье, что у Пита перехватило дыхание и голова в момент опустела. Кольцо рук мягко сомкнулось вокруг его спины, как только голова коснулась подушек и нежные губы прижались к основанию шеи. — Я не сторожу тебя, мне просто нравится смотреть, как ты спишь, — улыбнулся Пит и это была правда. После всех тех бессонных ночей у больничной койки, когда Вегас находился без сознания, в груди Пита выросла огромная дыра, в которой плескалось бескрайнее море страхов о том, что Вегас так и не откроет глаза. Или откроет и не вспомнит его, а что еще более вероятно — не захочет знать. Но Вегас не только захотел, он привел его в свой дом, где абсолютно каждый поклонился ему и поклялся в верности. Но Пит не мог этого принять, новая жизнь слишком активно проталкивалась в его маленький прежний мир, заставляя его трещать по швам. — Ты так очаровательно врешь, — дорожка легких поцелуев поднималась вверх по горлу. — Почему ты не спустился в гостиную? Я отсюда слышу, как урчит твой живот. Макао там, наверное, с ума сходит. Честно говоря, я удивлен, что он до сих пор не вломился в нашу спальню. Наша спальня. Пронеслось в голове Пита, это было так непривычно слышать, от чего по телу пробежала легкая дрожь. — Почему ты так решил? Ну, в смысле, что Макао сходит с ума. — Разве ты не чувствуешь этот запах? Только он готовит блинчики в этом доме и у него раскручивается юла в одном месте, если его кулинарные шедевры остаются без внимания. Макао готовил для них? Этот ребенок был так добр к Питу, даже после того, как он вломился в их дом и чуть не погубил всю побочную семью. Вегас был не идеален, но он сделал все, чтобы защитить своего младшего брата и вырастить его чутким и заботливым мальчиком. — Я просто… — замялся Пит, — не хотел спускаться без тебя. Вегас приподнялся на одном локте и шумно выдохнул через нос, проводя рукой по гладкому лбу Пита, убирая с лица волосы. — Пит, — его глаза были настойчивыми, но их нежность была буквально осязаема, — это и твой дом тоже. Теперь ты здесь такой же хозяин, не стоит прятаться за этой дверью, прекрати стесняться. И тем более, Макао. Пит прикрыл глаза, надеясь, что в темноте не видно, как жар растекается по его щекам и шее. — Вегас… — но он не успел договорить, когда теплые губы накрыли его рот. Он ахнул и мягкий язык скользнул внутрь, нежно касаясь его собственного языка и гладкого нёба. Кровь закипела, пульсируя под кожей и скручивая пружину внизу живота. Спина под его руками была такой гладкой и сильной, он скользнул ниже и сжал голую упругую ягодицу, заставляя Вегаса застонать в поцелуй. Сознание Пита отключилось, стирая все рациональные грани, его тело двигалось инстинктивно, компенсируя неопытность. С того раза в доме на озере, между ними больше не было близости и хоть они проводили вместе каждый мучительно долгий час в сутках, пока тянулось восстановление Вегаса, прикасаться друг к другу было неловко и страшно. Вегасу, потому что он был далеко не в лучшей форме, а Питу — в принципе. Что он мог предложить, если весь его сексуальный опыт с мужчиной ограничивался одним разом, при абсолютно нездоровых обстоятельствах? Около недели как они вернулись из больницы, распаковали маленькую сумку с вещами Пита и проводили все время либо на физиотерапии, либо гуляя в саду и засыпали в целомудренных объятьях друг друга. Но сейчас тело Пита плавилось словно воск, принимая нужную форму, таяло в сильных и уверенных руках. Он обхватил Вегаса ногой, перекинув ее через бедро и прижал их друг к другу, чувствуя, как соприкоснулись их эрекции. Он уже не понимал, где чье тело и являются ли они по-прежнему двумя разными людьми или одной единой материей, потому что все, что сейчас мог чувствовать Пит — это Вегас. Его запах, его вкус, его тепло. Он не понял, в какой момент оказался полностью обнаженный, прижатый к горячей и нежной коже. Их руки скользили и гладили везде, куда можно было дотянуться, их ноги переплелись, а губы не могли разомкнуться. Но хотелось сильнее, еще ближе, хотелось проникнуть Вегасу под кожу и слиться в единое целое. Пит не представлял, что возможно так сильно тосковать по кому-то, даже находясь рядом каждую секунду своего времени. Он зарылся рукой в шелковистые, так прекрасно отросшие волосы на затылке, прижимая Вегаса к себе и тот сдавленно крякнул, когда Пит задел локтем пластырь на груди, под которым до сих пор заживало отверстие от одной из пяти пуль, выпущенных в это великолепное тело. — Прости, — прошептал Пит, покрывая поцелуями острые скулы, глаза и линию челюсти. Он аккуратно уложил Вегаса на спину, подоткнув подушку под его голову и забрался сверху. — Я все сделаю… — Ты не обязан, — Вегас слегка уперся в его плечи, отодвигая от себя и глядя в глаза. Он тяжело сглотнул, и Пит жадно проследил за движением кадыка. — Просто лежи, — с улыбкой ответил Пит прямо в припухшие от поцелуев и без того сочные губы. Он медленно и сладко целовал рот Вегаса, пока его бедра неторопливо терлись о сильное тело под ним, размазывая смазку из капающих членов, по их животам. Пит разорвал поцелуй, чтобы спуститься вниз к шее, нежно касаясь бьющейся там венки, ниже, к ключицам, ведя губами по заклеенной пластырями груди, словно пытаясь забрать всю ту боль и весь тот ужас, что они пережили той ночью. Если бы он мог, то проник бы ему под ребра, чтобы самостоятельно залечить все раны и стереть все шрамы, поливая их безграничной любовью, словно живой водой. Он больше не телохранитель? Какой бред. Он будет охранять это тело до последнего вздоха, заботиться о нем как о самой важной в мире драгоценности, обнимая и баюкая не менее израненную душу в самых нежным и теплых объятиях. Он провел языком вниз по животу, слизывая размазанную там смазку, впервые пробуя Вегаса на вкус, и наблюдая, как напрягаются мышцы под этим прикосновением и разбегается россыпь мелких мурашек. У Вегаса мурашки. Эта мысль запульсировала у Пита в голове, так что защипало в носу. Он живой, он настоящий, он мой. Пит спустился еще ниже, касаясь носом блестящей головки и нежно поцеловал уздечку. Вегас схватил его за предплечье, заставляя поднять голову вверх. Тревожность в его глазах колола кожу Пита, словно тысячи маленьких иголок. Блестящие черные озера беспокойно блестели в маленьком лучике солнца, отвоевавшем место в их темной спальне. «Ты уверен?» словно читалось в них. И это было именно то, что Пит чувствовал в своей груди. Вегас был убежден, что вернулся с того света только благодаря Питу, который словно якорь, удерживал его в этом мире. И все чего хотел Вегас — это Пит, но он по-прежнему был против любого рода принуждения и тем более, секса из жалости. И если бы Пит был не готов к чему-то большему или предпочел жить в отдельной комнате, Вегас не сказал бы ни слова, терпеливо ожидая и предоставляя Питу столько пространства, сколько бы ему не понадобилось. Но Пит улыбнулся ямочками, так сладко, что у Вегаса заболело в груди в тысячу раз сильнее, чем от пуль. Пит закусил губу, ожидая, и Вегас кивнул, расцепляя пальцы на чужом предплечье, сглотнул и откинулся назад на подушки. Пит абсолютно не знал, что делать и как доставить Вегасу удовольствие, но решил, что будет опускаться на колени до тех пор, пока у него не будет получаться идеально, позволит Вегасу научить его так как нравится именно ему. А сейчас он просто закрыл глаза, полагаясь на интуицию, и провел языком от основания члена до кончика и Вегас зашипел, тогда Пит обхватил гладкую головку губами. Бедра Вегаса задрожали, и он запрокинул голову. Пит облизывал головку, аккуратно посасывая, заметив, что, когда он касается языком уздечки, Вегас начинает стонать чуть громче. Раньше, мысль о члене в непосредственной близости от своего лица не вызывала у Пита ничего кроме отвращения, но сейчас — член Вегаса во рту казался таким же естественным, как и смена дня и ночи. Он аккуратно двигал головой, слушая тяжелое хрипловатое дыхание, смешавшееся со стонами. Вегасу хотелось положить обе ладони на черную макушку, надавить и двигать бедрами так быстро, как только бы у него получалось в этом положении, но глядя на глазастого олененка между его ног, мысль об этом сейчас казалась ему совершенно неправильной. Поэтому, когда Пит сжал его член у основания и попытался вобрать как можно глубже, краснея и задыхаясь, Вегас нежно погладил его по щеке, давая понять, чтобы он остановился. Пит выпустил член изо рта и посмотрел вверх, слюна ниточкой потянулась от головки к алым идеальной формы губам и оборвалась, повиснув на подбородке. И это было настолько потрясающе, что Вегас еле удержался, чтобы не кончить от одного только вида. — Поцелуй меня, — прошептал он, и Пит поднялся к нему, практически ложась на израненную грудь. — Тебе не нравится? — обеспокоенно спросил Пит, и Вегасу захотелось плакать, от мысли, что Пит может в себе сомневаться. — Нравится, детка, — Вегас слизал слюну с его подбородка, скользя языком внутрь, жадно целуя, — очень нравится. Пит улыбнулся, словно бетонная плита треснула и превратилась в пыль, освободив его плечи. Он потянулся к тумбочке и вытащил презерватив и бутылочку смазки. Сердце от волнения выпрыгивало из груди, в ушах бешено стучал пульс, когда он вложил бутылек со смазкой Вегасу в ладонь. — Ты…поможешь мне? Вегас сглотнул и погладил его по щеке, пристально глядя в глаза. — Пит… — Пожалуйста, — Пит потерся бедрами о влажный от его слюны член и у Вегаса окончательно потемнело в глазах. Он выдавил щедрое количество прозрачного геля, растирая между пальцами, чтобы согреть, и Пит смотрел на это во все глаза. Он немного подвинулся вверх, практически к самому пупку, чтобы Вегас не напрягаясь мог дотянуться рукой. На самом деле движения Вегаса уже практически не были ограниченными, но каждый раз взгляд Пита был таким обеспокоенным, что впервые в жизни Вегас позволил себе быть уязвимым. Пит топил его в нежности и заботе и Вегас с удовольствием шел ко дну, даже не пытаясь выплыть. Пит уперся на локти по обе стороны от головы Вегаса, чтобы не давить на его грудь своим весом, когда теплая рука скользнула между его половинок, аккуратно массируя колечко мышц. Вегас поцеловал его и один палец медленно проник внутрь, заставляя Пита стонать в чужой рот и елозить по подтянутому животу. Он хныкал как котенок, уткнувшись носом в теплую шею и теряясь в ощущениях, когда пальцев незаметно стало два. Его бедра дрожали, а поясница прогибалась, Пит не знал куда деться, когда пальцы задевали чувствительное место и удовольствие волнами прокатывалось по телу. Вегас тяжело дышал под ним, одной рукой растягивая тугие стенки, а второй прижимая черный затылок к себе, посасывая горячую шею и прикусывая мочку уха. Они словно узнавали друг друга заново, знакомились и изучали, стирая весь негатив из их прошлых раздельных жизней, создавая одну — общую. Пит чувствовал, как тепло начинает стремительно нарастать в низу живота, заставляя яйца поджаться, поэтому, он схватил Вегаса за руку, останавливая. — Вегас, хватит…иначе, я сейчас… — Пит запыхался, его дыхание сбилось. — Кончишь? Детка, ты можешь кончить, когда захочешь, — Вегас нежно погладил его по спине. — Нет, — Пит замотал головой, — я хочу, но не так. И он потянулся за презервативом, открыв зубами блестящую упаковку и Вегас готов был завыть. — Ты позволишь? — он снова сполз вниз, устраиваясь между крепкими бедрами. Вегас кивнул, чувствуя, как потеет от предвкушения спина, но, если Пит хочет надеть на него презерватив — кто он такой, чтобы ему мешать? Пит зажал пипку на кончике двумя пальцами, и второй рукой аккуратно раскатал резинку по всей длине. Вегас заелозил на простынях, постанывая и сжимая подушку за головой, когда Пит смазывал его смазкой. Он приподнялся на бедрах и Вегас сжал свой член у основания, направив его вверх и Пит опустился, упираясь входом в круглую головку. Вегас шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы и крепко сжал молочные бедра руками. — Не торопись, — еле выдавил Вегас, глаза метались от совершенно потерянного лица Пита, вниз, к члену, который медленно погружался в тугое горячее нутро. У Вегаса было много любовников — на любой лад и вкус и он думал, правда думал, что его уже невозможно удивить, но то как Пит ощущался на его члене, было словно наркотик, стимулирующий каждую гребаную клеточку его тела. Это поразило его еще в доме на озере, но он списал все на слишком большой шквал эмоций, свалившийся на него тогда, и он, черт возьми, думал, что с точностью помнит все ощущения, но это сумасшедшее тепло тугих стенок было сейчас похоже на рай. Пит медленно опустился до основания и слегка качнул бедрами вперед, член плотнее прижался к простате, и Пит застонал, совершенно не контролируя звуки, срывающиеся с его губ. От переизбытка ощущений, он упал, опираясь на вытянутые руки по обе стороны от груди Вегаса. Полнота была просто ошеломляющей и сводила с ума. Это было слишком, всех этих ощущений было слишком много, больше, чем Пит надеялся вынести. Он потел, пытаясь отдышаться, но глядя на то, как Вегас закусил губу, стараясь сдержаться и не давить на Пита, придало ему сил, и он начал медленно двигаться, приподнимаясь и опускаясь на члене. Вегас хотел помочь, хотел подхватить его бедра, взяв часть веса на себя, но знал, что Пит не позволил бы ему напрячь руки и как следствие грудные мышцы, поэтому он слегка согнул колени, подпирая его задницу сзади и обеспечивая дополнительную точку опоры. Пит двигался медленно и Вегас лишь успокаивающе гладил его напряженные бедра и пытался не сойти с ума от ощущений сладкой мучительной истомы, разливающейся по телу с каждым движением. Пит поймал его руку и крепко сжал, переплетая пальцы, когда его темп стал ускоряться. Вегас чувствовал, как горит кожа под его ладонью в их и без того теплой спальне лишь с небольшим работающим вентилятором. Пит опускался и поднимался, ловя собственный кайф от ощущения горячего члена внутри и Вегас был словно на своем месте, как пазл, идеально завершающий картину. Каждый раз, когда член проезжался по простате, Пита окатывало мощной волной удовольствия и он сжимался, двигая бедрами вперед, от чего Вегас скулил, запрокидывая голову. Хотелось больше, больше трения, больше контакта, быстрее, сильнее, но бедра Пита уже горели от работы, а внутри все сжималось огненной пружиной, разливая огонь по всему телу. Одной рукой Вегас все-таки подхватил его бедро, и Пит был не в состоянии сопротивляться, его оргазм был так близко, что он превращался в месиво стонов и всхлипов, продолжая ускорять темп. А Вегас тонул и забывал дышать, каждый раз, когда Пит сжимался на нем. Это было невыносимо, невыносимо сладко и прекрасно. Он несколько раз подался навстречу, когда Пит запрокидывал голову, ничего не соображая, усиливая контакт и стоны, которые наполняли комнату хотелось слушать вечно. Питу хотелось упасть Вегасу на грудь, хотелось отдышаться, но он знал, что тогда работать придется ему, а Пит не мог этого допустить. Он обещал все сделать сам. Поэтому, он расцепил руки и откинулся назад, упираясь в крепкие бедра за своей спиной и Вегас завыл от этой картины. Член Пита сочился смазкой, капая на живот Вегаса и Вегас был бы преступником, если бы не обхватил его рукой, рисуя большим пальцем круги на блестящей головке. Пит застонал, задыхаясь и ритм стал совсем рваным, он подскочил, почти соскальзывая с члена и завис, опускаясь несколько раз на самый кончик, так что головка упиралась прямо в простату. Его тело прошибло электрической дрожью, когда он бурно кончил, снова опускаясь до основания. Вегас мгновенно поднялся, согнул колени и прижимая к себе трясущееся тело, сцеловывал стоны с чужих губ. Пит лениво продолжал двигаться, заметно обмякнув, но все еще вздрагивая от послеоргазменных афтершоков, безжалостно сжимаясь на Вегасе и тот больше не мог выносить этой сладкой пытки, кончил следом, задыхаясь на мокром плече Пита. Немного отдышавшись, Пит поднял на Вегаса лицо, раскрасневшееся и мокрое от пота, взгляд все еще был расфокусирован, но он устало улыбнулся. — Привет, — нежно позвал Вегас, убирая со лба мокрые волосы. — Привет, — улыбка Пита стала еще шире, а от ямочек, казалось, стало светлее в спальне. — Как ты? — темные глаза, полные обожания блуждали по его лицу. — Все хорошо, — Пит наклонился, даря сладкий и нежный, словно сахарная вата, поцелуй, а затем медленно встал, выпуская обмякающий член из горячей дырочки. — Лежи, я уберу беспорядок. И направился в сторону ванны и Вегас тянулся за ним на кровати, чтобы до последнего не расцеплять пальцы. Пит уперся руками о край раковины и посмотрел на себя в зеркало, краснея. У него только что был секс с Вегасом. В их доме, в их кровати и это, черт возьми, было прекрасно. Он опустил глаза и неверюще покачал головой, как вдруг почувствовал легкое прикосновение с своей ладони. Он вздрогнул, повернув голову влево и встретился с теплым взглядом Вегаса, тот подошел еще на шаг ближе, ладонь аккуратно скользнула по спине, а мягкие губы коснулись плеча. Пит никогда бы даже не мог подумать, что нежность Вегаса может быть такой безграничной и всеобъемлющей. Он выпрямился, оторвавшись от столешницы и разворачиваясь к нему лицом. — Почему ты встал? Я собирался принести полотенце. Вегас цокнул, слегка хмуря брови: — Пит, ну я же не инвалид. Прекрати меня так опекать. Но глаза Пита заблестели и задрожали. — Ты чуть не умер. Вегас снова цокнул, тревожно чуть склонив голову в бок. — Ты чуть не умер! — Пит бросился ему на шею, все его тело мелко вздрагивало и Вегас понял, что тот плачет. — Пит… — Ты чуть не умер, чуть не умер… — он всхлипывал, мотая головой, словно пытаясь отмахнуться от этой мысли и Вегас гладил его по спине, пытаясь утянуть вниз, на пол. А Пита прорвало, он словно опять вернулся в ту ночь, когда чуть не потерял Вегаса, едва успев его обрести. Он никогда в жизни так не боялся — ни своего отца, который нещадно его избивал, ни первого задания в главной семье, ни даже когда Вегас поймал его и приковал цепями. Не было ничего страшнее мысли, что Вегаса больше нет. И потом, словно в трансе прошли бесконечные ночи ожидания, недели физиотерапии и страх «А вдруг он не сможет, вдруг не встанет? Как этот гордый сильный дух сможет жить в покалеченном теле?», и эти чертовы кондиционеры при простреленном легком, которые Пит ненавидел! Первым, что он сделал, когда переступил порог их спальни — выкинул пульт от кондиционера в окно и притащил маленький вентилятор, который надо сказать, вообще не помогал. Но Вегас был согласен обливаться потом с утра до вечера, лишь бы не расстраивать Пита. И они так погрязли в рутине реабилитации, что так и не обсудили случившееся. И вот все шлюзы открылись настежь, к херам снося платину и теперь все эти эмоции, запертые и не пережитые в нем, мощным потоком хлыстали наружу, разрывая Пита. А Вегас не знал, что ему делать, он целовал его руки, хватал то за лицо, то за плечи, пытаясь успокоить мощную истерику и сам не замечал, что плачет. Это было дико, никто никогда не переживал за него, кроме Макао, никто не проливал по нему слезы, а Пит — чистый, светлый человек, способный заменить собой солнце, сейчас рыдал, сидя на полу, потому что чуть не потерял его. Того, кто запачкал его своей грязью и безумием, сломал, разбив и разбросав осколки. И понимание этого разрывало его грудь от боли, сильнее любого оружия. Вегас никогда не боялся смерти, не боялся боли и ранений, но если бы Пит ушел — его сердце остановилось бы в то же мгновение. Вегас никогда не смел даже надеяться, что Пит почувствует к нему и треть всех этих чувств, но вот он — сидит на полу и плачет по нему. И Вегас захлебнулся собственными слезами, прижимая свою драгоценность к груди. Они оба не знали, сколько прошло времени, прежде чем их слезы высохли и просто сидели, обнявшись, все такие же голые и пахнущие сексом, на этой теплой (у Пита начинался нервный тик, если Вегас отключал подогрев пола) плитке. Вегас гладил его по спине и по волосам, не говоря ни слова и давая возможность Питу помолчать. Но когда тот поднял свои заплаканные глаза, нарушил тишину, предложив: — Давай умоемся? Пит улыбнулся, шмыгнул носом и кивнул, они кое как поднялись с пола на затекших от долгого сидения, ногах. — Прости. Прости за все это, — Пит опустил взгляд. — Эй, эй, — Вегас обхватил его щеки, заставляя посмотреть на себя, — никогда не извиняйся за свои эмоции, слышишь? Я хочу знать все, что происходит в этой красивой голове, ладно? И хочу знать все, что ты чувствуешь. Пит снова кивнул и теплые губы прижались к его собственным в нежном поцелуе. Вегас открыл кран, и они по очереди подставляли ладошки под струю, чтобы набрать воду и ополоснуть лицо. — Не знал, что ты такая плакса, — поддразнил Пит и пихнул Вегаса бедром. Тот открыл от удивления рот, а потом сжав губы снова зачерпнул воды и плеснул на Пита. Тот завизжал, стараясь обрызгать Вегаса в ответ и отскакивая от раковины и Вегас, набрав полные ладони побежал за ним в другой конец ванной. Смех и визг эхом отражались от кафельных стен и Вегас не мог решить, что ему нравится больше — смех Пита или звук его стонов. — Мои волосы! — закричал Пит, хватая полотенце и наспех вытираясь, хлыстнул им Вегаса, но тот поймал его и притянул Пита к себе, заключая в объятья. — Я люблю тебя. Лицо Пита за секунду стало серьезным. Он слышал это от Вегаса уже несколько раз, но сам еще не произносил этих слов. Хотя точно понимал, что чувствует к этому человеку ни что иное, как чистую, искреннюю и бесконечную любовь. И сейчас, он поклялся бы, что если не произнесет этого вслух, то это прожжет его горло насквозь. — Я тоже люблю тебя. Вегас вздохнул, чувствуя пульсацию в заживающих ранах, от того, что сердце качало кровь с бешенной скоростью, выпрыгивая из груди. Он не ждал ответа, он никогда ничего не ждал, благодаря судьбу за то, что Пит продолжает ему открываться несмотря ни на что. Их губы встретились в легком поцелуе и Вегас прижал Пита за затылок, соединяя их лбы. Просто нужна минутка, чтобы не разрыдаться снова. — Пойдем позавтракаем, — и он потянул Пита за руку в сторону гардеробной. Вегас вынул из комода трусы и передал их Питу, потом достал пару для себя. Снял с полки черные домашние шорты и светлую футболку без рукавов и снова передал Питу, натягивая на себя белые пижамные штаны и майку-тельняшку. — Мы что, пойдем так? — удивился Пит. Вегас, конечно, был очень неформален в общении с телохранителями, но Пит пока не мог позволить себе в таком виде разгуливать по дому. — Почему нет? Это наш дом, и мы можем ходить хоть голыми, — улыбнулся Вегас и Пит почувствовал, как начинает краснеть, представив эту картину. — Вот, — Вегас надел на шею Пита длинную цепочку и принялся вставлять в его уши серьги, — если моя любовь считает свой наряд недостаточно гламурным. — Вегас, — Пит театрально закатил глаза, но тот лишь хмыкнул и надел на себя толстую цепь. — Пошли, — он взял Пита за руку и начал медленно пятиться спиной к двери, любуясь на своего мальчика. Но Пит резко остановился, заставив остановиться и Вегаса. Его взгляд стал таким интенсивным, что казалось, из гардеробной выкачали весь воздух. И Вегас цокнул, закатил глаза, стянул с вешалки теплый банный халат. И Пит был заворожен. Достоинство, с которым Вегас накинул этот халат, превратило его в королевскую мантию на его плечах. Он был преисполнен стати и величия, что каждый человек, попавший в поле зрения безошибочно мог сказать, кто был настоящим королем. Опасный, острый взгляд и величие, которого Пит никогда не чувствовал в Кинне, не смотря на все то уважение, которое он испытывал, служа в доме главной семьи. Мощь и авторитарность, беспрекословно слушающие Пита и готовые есть с его руки. Он глубоко вздохнул от этого осознания, понимая, что все это время задерживал дыхание. Они вышли из комнаты и пройдя по коридору, свернули к лестнице. Макао, который сидел за столом в гостиной и уже нервно дергал ногой, вскочил, услышав шаги, достал телефон из кармана и побежал к лестнице, включая камеру. — Вы только посмотрите! Господа решили наконец-то оторваться друг от друга и явить себя миру! Вегас спускался с невозмутимым лицом, словно шел по тронному залу, и неважно, что на нем был белый пушистый халат с разноцветной обстрочкой и тапочки. Он демонстративно не обращал на Макао никакого внимания, но как только понял, что вышел из кадра, тепло улыбнулся, радуясь затее брата. Пит шел следом, пытаясь также сохранить лицо, но в конце концов не выдержал и смущаясь улыбнулся, закрыв камеру рукой, когда Макао начал кричать о том, как ему повезло с зятем. — Я заявлю на вас в органы опеки за жестокое обращение с детьми, - он указывал пальцем то на Вегаса, то на Пита. — Я чуть не сдох тут с голоду, пока вы там…ну это… — Макао заиграл бровями и Вегас наклонился через стол, чтобы дать ему щелбан, а потом весело откинулся на спинку стула, не давая Макао достать себя и запихив в рот блинчик. Они еще долго слушали угрозы Макао на счет того, что он расшерит видео Вегаса в халате, если они продолжат оставлять его в одиночестве, но они все трое прекрасно знали, что это небольшое видео — лишь начало их маленького семейного архива с новыми счастливыми воспоминаниями.