Зима,нынче,суровая.

На кухне чай стоит, остывший правда, но сладкий. Глаза мечутся по комнате, лишь бы не глянуть в глаза Зимы — Вахита. Ему это погоняло и в правду подходит. Холодный, рассуждает мудро и просто так в фанеру не прописывает, как некоторые. Как Валера. Турбо агрессивен, и это факт, который не может принять младший супер. На окне лёд по углам, и холодно в комнате так, что даже кости сжимаются. Теперь и кофта не греет, теперь и человек рядом сидящий не греет. В последнее время Зимушка совсем не разговорчивый, ещё более ледяной, а каждое слово — тонны весит. Старший когда опрашивал скорлупу, те, как коты, в углы попрятались, честное слово! Тут неприятно становилось даже Суворову — Адидасу старшему. И нет, дело не в том, что тот боялся, ни в коем случае! Просто Суворов знал, почему он так разговаривает. "Я мордой в асфальте лежал, я не видел ничего." — Зим, ну ты скажи уже что-нибудь, — а Валера будто в клетке. Выйти нельзя, для своей жизни опасно. Турбо себя попугаем чувствует, одну и ту же фразу раз десять повторил, да без толку. — Чего ты, ну?Опять молчать будешь? Неужели ты это, а, Вахит? Тебя не остановить же, блять, ты говоришь и говоришь! — И обидно так становится тому, кто слышит слова эти. Он же понимает что творит, что делает, что хуже все будет, да не говорит. Тут уже помощь двоим нужна. Глаза карие, Зимы, вообще пустыми стали, в окно глазеют, снег ловит зрачками. — Зим. — Да тот не слышит почти. Что же сделали с ним такое, что он молчит весь вечер уже? Этого никто не знает, кроме самого Вахита. На улице тьма кромешная, а в квартире одна только лампочка горит, и то еле как. Кухня освещается не сильно, тускло очень. А в мыслях одно, только одно: "Как внимание заполучить?" Немые вопросы Валеры встали между ними. Убивает молчание это. Вахит поднимает глаза на Валеру, смотрит, совсем не то, совсем. Туркин нервный, переживает за друга, натыкается на его взгляд и руки свои держит, дрожащие. Тремор пальцев и дрыгающие запястья мешают, но ничего с этим сделать младший не может. Так и с чувством тревоги. В горле ком, у обоих, от этого мерзко. Вахит с раздробленным лицом смотрит. Только в глазах этих ничего не видно, сплошная темень и мрак. Младший начинает сомневаться, что там вообще есть радужка, а не простой сплошной зрачок. Под тиканье часов у Валеры вздымается грудь, он дышит ровно, пытается. Оба друг другу в глаза смотрят, считанные секунды, но Туркин не выдерживает и отводит взгляд, пока старший осматривает его. Будто не взглядом, будто руками, самыми что есть острыми когтями до кожи дотрагивается. Обоим больно, но виду не подают.