Вам посылка - тысячелетний мальчик

      Что может быть не так в жизни студента магического колледжа? Ну кроме того, что на каждом задании вполне себе не самые симпатичные порождения тьмы пытаются тобой пообедать, но это уже лирика.       Так вот, не так может быть, когда внезапно спокойный и строгий Яга-сенсей начинает едва ли не по потолку бегать от волнения, ожидая какого-то до чёртиков важного гостя, который согласился провести пару лекций о природе проклятий и борьбе с ними. Чего так всполошился учитель, не понимал никто из второкурсников, идя к лекционному залу тихо и со вкусом проклиная важную шишку, ради которой им пришлось встать на три часа раньше.       Лишь подходя к аудитории, в которой по строгому наказу Масамичи-сана им следовало объявиться, и, не дай бог, кто-то рискнёт не прийти вовремя и опозорить его перед тем человеком, которого уламывал на уроки весь совет во главе со старейшинами.       То, что даже старым пням не удалось с наскоку уговорить своего коллегу, означало для молодых шаманов красный код стервозности объекта, и, скорее всего, сейчас в кабинете они увидят древнейшее ископаемое с шершавым голосом, которое будет едва слышно скрипеть на своём стульчике, пока им придётся внимать «мудрым советам взрослых».       Правда, уже на подходе к кабинету они слегка сменили гнев на милость. Чудовищная проклятая энергия шарашила во все стороны и была похожа на чётко локализованный шторм на пульте. Дедуля явно в молодости был настоящим зверем, так что ладно, они постараются не уснуть на первых десяти минутах.       — Как думаете, что же там за древность притаилась, что даже старейшины забегали как петухи, которым под хвост перца насыпали? — ну конечно это Сатору не смог сдержать свой язык, которым он без передышки мелет всякий бред.       — Не наше дело, чего достопочтенным старейшинам понадобилось от этого пожилого мага. Нам просто нужно послушать его пару дней, и всё снова встанет на свои места, — Сугуру не мог не одёрнуть друга от язвительных комментариев.       — Слушайте, а не слишком ли энергия буйная? — Сёко заметила странности. — Обычно у старейшин она хоть и пахнет прошлой силой, но её никогда не было прямо так заметно. Если бы сенсей не сказал, что там нас будет ждать кто-то преклонного возраста, то я бы поставила на кого-то возрастом лет двадцати, но с силой, как у Годжо, — девушка задумчиво замолкает, заметно нервничая.       После её слов все остальные замолкают, прислушиваясь к своим ощущениям, и вынуждены согласиться. Уже подходя к двери, они слышат бас Масамичи, которого довольно часто перебивал звонкий голос, заставивший их встревоженно переглянуться. Ситуация становилась всё страньше, и поэтому, решив положиться на знаменитое «авось», Годжо распахивает дверь аудитории, заглядывая в класс.       Странностей было не перечесть и не пересчитать. Первое, что сразу бросалось в глаза, было наличие всего двух посетителей комнаты, и тут явно не было заявленного старика.       Если на Ягу смотреть было уже скучно, то на нового посетителя было очень даже интересно. Молодой парень примерно на год старше их. Высокий, с правильной мускулатурой, которой подростки, состоящие преимущественно из углов, отродясь не хвастались. Он стоял в какой-то американской толстовке с похабной надписью типа «я слишком стар для этого дерьма, отвезите меня в Лас-Вегас» и выглядел неприлично бодрым среди опухших учеников и помятого сенсея.       Как раз, к слову, про учителя и про то, как он морщился при виде того, как розовый ёжик волос колыхался, когда странный паренёк перебежками следовал то к одному, то к другому окну, высматривая кого-то. Найдя искомое, тот завопил пожарной машиной и брякнув напоследок что-то вроде «я вернусь через две минуты, мне нужно проверить, всё так же сильно бьётся сердце того старого хрена с гитарой, как тридцать лет назад или нет», испарился, выпрыгнув из окна четвёртого этажа.       — О, Ками-сама, дай мне сил, он никогда не меняется, — сложив губы в скорбную подковку, печально пробормотал Масамичи, глядя в открытое окно. Он разворачивается к ученикам и представляет исключительно возмутительного молодого человека — это был Итадори Юджи — ваш учитель на ближайшую неделю. Сосуд Сукуны и редкая язва по совместительству, так что не советую делать глупостей и вызывать его на бой, да, Сатору, я про тебя. Он не будет тебя больно бить или убивать, но унизительно скрутит в бараний рог и сядет сверху исключительно из вредности.       Яга-сенсей возвращает взгляд на окно и тихо говорит сам себе:       — Хотя легенды, передаваемые из поколения в поколение, говорят, что в самом начале был милейшей души человек, — печально вздохнув, тот подводит итог содержательного выступления, — так вот, вы его неделю слушаете, а потом, даст Ками, он снова поедет в своё путешествие. Не дай бог, ему кто-то понравится — колледж вовек от его террора не избавится.       Словно подтверждая все ранее высказанные опасения, довольный собой Итадори, насвистывая, возвращается через то же самое окно, осматривает учеников и с неукротимой улыбкой подходит к Масамичи.       — Ты знал, что этот пердун Гакуганджи умеет бегать со скоростью пятьдесят три километра? — он достаёт спидометр, лежащий в кармане, и вопросительно смотрит на собеседника, — как только эта трещотка костяная увидела меня, то сразу набрала скорость.       Юджи довольно скалится и, уперев руки в плечи Яги, спокойно двигает его на выход, словно тот сам идёт, а не упёрся ногами, пытаясь остаться рядом с учениками и проследить, кабы кто не сболтнул чего лишнего. Размашистым движением учителя выставляют за дверь, которую тут же со смаком захлопывают, оставляя троих шокированных второкурсников наедине с легендарным шаманом.       — Итак, дети мои, садитесь за столы на стульчики, мы начинаем наш урок, — наскоро нацепив маску строгого учителя на лицо, Итадори усаживается за учительский стол и подбирает методичку для первокурсников. Важным голосом он собирается зачитать информацию, но тут на полуслове замолкает, подавая пару поводов для беспокойства.       Сильные пальцы быстрыми движениями перелистывают немногочисленные листочки, пока янтарь глаз разгорается праведным негодованием. Не выдерживая такого издевательства над своими глазами, Юджи кричит благим матом.       —ТА ЕБАТЬ ЭТОГО КРИВОГЛАЗАГО СОСТАВИТЕЛЯ СЕЙ БЕЗДАРНОЙ БУМАЖКИ В ЕГО ПОЗВОНОЧНЫЕ ДИСКИ, НЕ ТАК ВСЁ ТАМ БЫЛО! — Бумага вспыхивает ярким пламенем, весело потрескивая в руках шамана, пока тот с презрением смотрит на клочок письменности. Итадори подходит к окну, из которого немногим ранее тот десантировался на голову «почтенного» старейшины, и выкидывает горящий предмет вниз, вдогонку плюёт ему и тут же извиняется за бестактность.       Он разворачивается к ошалевшим второкурсникам и спокойно складывает руки на животе, как примерная девица в пансионате благовоспитанных дам.       — Итак, мои хорошие, я давно не проверял систему и не знал, что вас пичкают такой дрянью, — он подходит к столу и слегка подпрыгивает, усаживаясь сверху, — короче, слушайте, как на самом деле обстоят дела.       Юджи, наклонившись, втолковывает ученикам что-то своё, пока те внимательно его слушают до самых сумерек. Он несколько раз едва не оттяпал каким-то особо ретивым блюстителям режима их ручонки, когда те тянулись распахнуть дверь настежь и войти.       Уже выходя вместе с молодёжью, он видит целый консилиум за дверями и вскидывает бровь в удивлении. Спустя секунду губы расплываются в гаденькой улыбочке, и старший шаман цепляется за шеи Сугуру и Сатору, по-родительски чмокнув обоих в макушки.       — Знаете, ваши ученики просто прелесть. Я, пожалуй, повреме́ню с Африкой и посижу тут с этими лапушками, — стон ужаса всех, кто не числился учеником, звучит под сводами здания, пока сам Итадори весело смеётся.