Любовь

Зарабатывать деньги своим честным трудом нынче было тяжело. Начнём с того, что зарплаты у обычных продавцов чрезвычайно низкие, да и опасно это, вдруг воры залезут. Дворником она пахать не будет, неблагодарная это профессия, да и вообще, маманя не для того ягодку растила, чтобы за чужими убирать! А если брать в расчёт жалкие девять классов и законченный кое как колледж с образованием швеи, то всё становится чуточку легче. Ой, нет, эта барышня ничего не делала все эти года на учёбе, умом не вышла, к сожалению. Поэтому действовать надо было по другому. Её звали Любой. Любой Кравцовой. Она была красивая, с губками пухленькими, размерчиками большими, попа упругая, сиси не висят, только смотреть на нее уже мечта. И как бы не было смешно, но жить она решила, полагаясь на своё имя. Ну, на любовь в смысле. Найти себе "папика" в это время было труднее, чем работу без образования. Все либо бабники, либо слишком быстро понимают, когда девушка хочет от них только собственную выгоду. Обычно по фальшивой улыбке и глазам, которые предательски заглядывают в чужой карман, высчитывая монеты себе на новую шубку. Ну а зачем они провоцируют!? Люба с трудом научилась скрывать своё желание залезть на шею и свесить ножки, но через время уже мастерски прятала все свои гадкие стороны, начиная от страшной родинки на шее, заканчивая лошадиным смехом. Научилась и одежду комбинировать по моде, чтобы красиво было даже в старом. Косметикой пользоваться тоже пришлось, синяки под глазами сами себя не уберут, а иногда вообще вылазил совершенно нежданный прыщик, с ним тоже надо что то делать. Даже базар свой кучерявый фильтровать научилась, хотя легче ей было бы просто молчать. Эти все способности она постигала не просто так. Нынче ведь как заведено? Главный - мужчина – ну пацан, так уж и быть – он за женщину свою отвечать будет перед другими пацанами, подставлять нельзя. Но Люба не на пацанов метила, а сразу на дядек постарше. Авторитета себе хотела. Великого звания "неприкасаемой" всеми возможными способами добивалась. Кощей - автор Универсама. Он хитрый, пронырливый и умеет договариваться. А ещё слишком красивый и харизматичный, от чего девчонки вешались на него сами по себе. Он к этому привык и был весьма доволен, никому не отказывал, всем шапки дарил, а вечером втрахивал в кровать скрипучую очередную вертихвостку, позволяя помечтать о счастливом будущем с богатым бандитом. Дед Мороз считай, но только наполовину. Любаня держалась как могла. Первое ее правило - не показывать свою легкодоступность! И вот как хочешь, но в первый день знакомства ложиться под него нельзя. Прям вообще. Думать об этом можно, водку пить можно, но на предложение проводить до дома отказываешься и горделиво ковыляешь сама, потому что надо держать лицо. И себя, потому что водка была крепкой, кудрявый гадина раскошелился. Она была единственной из всех девушек на пути Кощея, которая смогла задержаться надолго. Всё шло по плану, он влюблялся, привязывался, глаза его горели постоянно, стоило такой красивой и дорогой Любоньке оказаться в его поле зрения, ребята универсамовские клонили головы и пусть пока немного, но уважали. Это была победа! Богатый и уважаемый дядя у нее в кармане, оставалось только быть послушной и прожить с ним хотя бы десять лет. Надо будет - с тюрьмы дождётся, лишь бы только не на улице с голой жопой. Люба была с ним самой лучшей, Кощей был с ней всяким. Он часто поднимал голос, швырялся вещами, однажды ударил. Влепил пощёчину за "Че ты пялишься на него, как шлюха какая то?" Претензия была абсолютно беспочвенной, правда, Люба бы ни на кого его не променяла! Влюбилась сильно, время на это было. Но Люба даже это простила, хотя ее и не просили. Сказал Кощей, мол, пацаны не извиняются. Люба понимает, законы у них такие, да и вообще считала, что это он ее так ревнует. А если ревнует, значит любит. А если любит, значит... Жили они, короче, почти в любви. Люба искренне считала, что Кощей любит её. Ведь когда он рядом, он такой... настоящий! Да, кричит, но ведь он по-другому не умеет. И наоборот, хорошо ведь, что эмоции свои не скрывает, что не пытается соврать, а сразу правду выкладывает! Так Люба думала очень долго, пока не пошла их четвертая совместная зима. Холодно тогда было, снежно очень, Кощей подарил своей Любане новую шапку, пусть и краденую, но ведь подарил! А значит думал о том, холодно ли его красавице, не болеет ли! В тот день ещё один из старших в Универсаме сказал что то смешное очень, от чего Любка хихикала себе в руку, аккуратно, как научилась ещё давно, чтобы смех свой страшный во всеуслышание не вывалить, а Кощей снова приревновал её, отправил того шутника на свежем воздухе гулять, раз здесь ерундой мается. Вечером бы Люба пометила этот день в календаре своём, ведь любимый её снова чувства к ней проявляет, показывает, как дорожит ей. Хотя забыла бы потом наверняка, но сейчас уже никогда не забудет. Двадцать второе января осталось в сердце этой сногсшибательной тигрицы самым худшим из всех пережитых. В тот день в их жизни появилась девушка, которой Люба уже не могла противостоять. В тот день Кощей забыл обо всём, даже о самой Любе. Нет, конечно, бывало, что Кощей ходил на лево, пока был в отношениях с Любаней. Но девушка твердила сама себе, что это в природе так заложено и все мужчины полигамны, против системы не попрёшь. Да и возвращается же он? Возвращается! Целует в висок, шепчет что то чрезвычайно пошлое на ухо, подливает водочки в гранёный стакан и улыбается, от чего Любаша тает, как снежок под светом теплого солнца. Но в этот раз... Девчонка была красивая, правда, Люба сама на ней взгляд задержала, когда увидела впервые. Кудрявая, белолицая, стройная, всё что надо. Глаза у нее были невероятные, большие и ярко зелёные, заметные. Контрастировали очень с обстановкой вокруг, всё ведь бело, а тут вдруг на голову Кощея весна упала, такая свежая, что у него аж ноги подкосились. Говоря "упала", никто даже не приукрашивает. Кудрявая убегала тогда от хулиганов, испуганная и растрёпанная, потерявшая одну варежку, завернула за дом, проскользила по гололеду в своих стареньких сапожках и улетела в Кощея, мирно сидевшего на поломанной лавке у дома. У нее как раз спинки не было, что дало девочке на всей скорости влететь точно в спину универсамовца, без возможности затормозить о крашенное дерево. Кощей тогда разобрался с недоброжелателями – просто грозно глянул на них – и долго не мог понять, это у него глюки, или весна настала в январе. Он смотрел долго в глаза большие, слушал благодарности вперемешку с извинениями, стоял ещё некоторое время, когда беззащитная уже удаляться начала и только через несколько минут опомнился. Вот она, любовь с первого взгляда! Или первого столкновения? А Любовь тем временем долго не переживала, отмахнулась от подружки, что яростно рассказывала о необычном поведении Кощея, и преспокойно продолжала красить ногти в бордовый, как никогда уверенная в себе. Нагуляется и вернётся - её новый слоган. Но в этот раз Кощей не вернулся. И на следующий день его не было, и через неделю, и даже через неделю с половиной(!) он не объявился. Такое могло произойти только в двух случаях: первое - он в тюрьме, второе - он умер. Другого ему не дано. Но как оказалось, мужчина был другого мнения. Любаня была в ярости. Да чтобы её, всю такую волшебную, буквально идеальную, променяли на какую то малолетку?! Нет, не бывать такого на ее веку́! Она этой неизвестной все волосы вырвет, но своего счастья не отдаст. И точка! Вечером девушка агрессивно красила губы, стоя у низкого зеркала в прихожей. Раз он забыл, то ничего страшного, напомнить можно всегда, не разломается. Любе ведь не сложно, лишь бы, сука, запомнил уже, гадина такая! Швырнув подаренную Кощеем ярко красную помаду в большую косметичку, напялила шапку и вышла из дома, желая расставить все точки над i. Девушка знала, сейчас в тренажерке никого нет. Все пацаны на дискаче в ДК, музыку слушают и пляшут с девчонками своими, так что и мешать разборкам никто не будет. А Люба была настроена именно на разборки, по-другому это и называть было нельзя. Ведь она всю свою красоту, нервную систему в него одного угрохала, а он так с ней поступил! На улице всё равно встречалась скорлупа, вероятно, не успевшая на автобус, ну или их не пустили. Суть то в том, что никто из них не подошёл руку барышне пожать. А должны были! И предложить проводить должны были, и глаза в пол опускать должны были! А они только смотрели презрительно, сплевывали в сторону и как дворовые собаки щетинились, словно лично Люба их обидела. Дело начинало вонять чем то чрезвычайно зловонным, девушка напрягалась с каждым пойманным взглядом. Любаня аккуратно сходит по ступенькам вниз, старается не запачкать дорогое пальто о грязные стены и легонько открывая дверь – она скрипит, а девушка желает остаться незаметной до самого конца – замирает на пороге в изумление. Для её карих глаз открывается до боли жалкая картина: Кощей, до селе столь обожаемый самой Любой, стоял на коленях перед девчонкой неизвестной, голову покорно клонил, за ноги ее цеплялся и молил о прощении. Такой нежный, печальный и... настоящий. - Варечка... Варюша, прости меня, пожалуйста. – жалобно шептал мужчина, но голос его всё равно был так отчётливо слышен, что у Любы даже заболела голова. Хотя может это не от голоса. – Слышишь? Прости, я изменюсь, клянусь тебе. Курить брошу, тебе ведь запах не нравится, да? И пить, пить тоже больше не буду, никогда, слышишь меня? – он хватался за её штанину, прислонялся лбом к ноге и продолжал просить прощения, продолжал обещать, продолжал... любить. Варвара возвышалась над ним хладнокровной горой, спокойной, в какой то степени даже сонной. Она не отвечала на отчаянную мольбу старшего, думала, наверное, о домашке на завтра, об историчке злой, которой надо рассказать всю биографию Николая I, вплоть до его любимого блюда и позы во сне. Со стороны Любе казалось, что девчонке то и не интересно совсем, что там Кощей ей толкует. Прощения просит, в любви признаётся, всё ей по боку. Варя зевает в ладошку, смотрит на Любашу удивленную, глазки свои большие на нее таращит, весной засасывает, и шебуршит легонько короткие кудряшки Кощея, призывая послушать. - Рудя, а это кто? – голосок ее мягкий, спокойный разлетается по залу, эхом стучит в ушах Любоньки, заставляя очнуться. Незванная госться тут же сдает позиции, разворачивается на каблуках высоких, вылетает из качалки, дверью хлопая, точно диким зверем погнанная. "Рудя" успел увидеть только знакомое пальтишко чёрное и шапку меховую, предательски свалившуюся на лестнице с глупой головушки. Кощей смотрел диким взглядом в дверной проём, готов был догнать поганку и убить сию секунду, но его окликнул мягкий голос Вареньки. - Рудя, это та... Люба, кажется? Мне Вова про неё рассказывал... – дева выглядела обеспокоенной, она хотела сказать что то ещё, явно мечтая выразить всё своё беспокойство за беднягу, ведь на таком морозе и без шапки... простудится точно. - Не бойся, маленькая моя, она тебе ничего не сделает. Она в прошлом, понимаешь? – Рудольф легонько притрагивается к хрупким плечам, тянет к себе, прижимая к груди осторожно, словно опасаясь как то повредить нежное тело. – Там же, где и водка с куревом, в прошлом. Теперь я начну с нового листа, с тобой, можно? – мужчине даже думать не приходится о Любе, её скоро догонят, а там уж Бог ей судья. – Можно ведь? Один шанс, Варюша, я клянусь, что изменюсь ради тебя... – дева в руках мужчины только вздыхает, понимая, что оказалась в безвыходном положении. Ей от него никуда не деться, ему от неё тоже, глаза ведь эти зелёные уже во снах появляются. - Не думай, что всё будет так легко. – бурчит кудрявая и обхватывает своими тонкими ручками спину мужчины, прижимается ближе, окутывается теплом и запахом дорого мужского одеколона, пыхтит в грудь и уже почти готова начинать проклинать свою невезучесть, но откладывает это на завтра, когда из уст богини истории вывалится фамилия зеленоглазой. И Кощей, гадина такая, был прав. Как и всегда, в общем то. Любаню догнали. По ногам больно пнули массивным ботинком, чтобы упала, а то слишком быстрая, и уже другой ногой прямо в живот попали, до конца все мечты на хороший финал уничтожая. Любане руки тряпкой связали, в машину засунули, на заднее сиденье. К ней же двое по бокам подсели, зажали между собой, чтобы не было так много свободного пространства и гоготали как черти, словно это всё смешно. Ещё двое были впереди, за рулём пацан смурной и серьёзный, рядом с ним развеселый, но уродливый мужик, в пол оборота сидел и за ноги девушку трогал, прощупывал. Вся жизнь Любани была разбита. Все те старания, которые она прикладывала для лучшего будущего, были растопчены. Три года её жизни с этим мужчиной нагло проигнорированы. Её везут на смертную казнь, ведь царь приказал: "Делайте с ней, что хотите, но чтобы Варя моя даже не знала о ее существовании". Верные четыре пса Кощея долго не думали, быстро сообразили, как поступить. У них в принципе другого варианта и не было. Одинокая слеза скатывается с щеки девушки, срывается вниз, на сырое пальто. Люба была в отчаянии. Она ведь не заслужила такого. Она просто выстраивала своё личное счастье, не трогая других. Только из за какой то девчонки её отдают на съедение монстрам, просто потому что та чем то лучше Любы... Не честно это, совсем не честно. Хотя Люба даже почти не винит Варвару, понимает, что проблема именно в Рудольфе. Но прощения у нее уже никто не попросит, ей и не надо. За три года она научилась не обижаться вообще. Рудольф ведь никогда не просил у нее прощения, никогда не относился к ней, как к хрупкому фарфору, никогда не... Да много чего он никогда не делал для неё. Но самое главное, он никогда её не любил.