Хюгге и огни, что танцуют в небе

      Неоновые вывески заправочных станций проплывают мимо, освещая лицо Тэхёна, а потом пропадают одна за другой в ночном небе, на заснеженной нордической земле. Природа Норвегии прекрасна. Но только не когда твой самолёт совершил экстренную посадку в аэропорту захолустной коммуны Ботсфьорд, в провинции Тромс-он-Финнмарк. Причина посадки — обильный снегопад. Факт того, что самолёт с Тэхёном, направляясь из Осло в Нарвик, сделал огромный крюк и его закинуло на самый север, выглядел как какая-то шутка. Совсем не смешная шутка. Даже, он бы сказал, жестокая.       Подперев подбородок рукой, он смотрел в окно, где отражались его собственные опечаленные глаза. У него был уставший, видимо от долгого перелета, взгляд. От перелёта ли, хороший вопрос. Сорваться вслед за возлюбленным на другой конец страны чтобы провести вместе Рождество, увидеть северное сияние, посетить фьорд, казалось очень привлекательной затеей. В его голове это выглядело как сцена из какого-то семейного рождественского фильма, которые обычно показывают на канале Hallmark.       Вот он врывается в двери крохотной частной клиники, где работает его парень Миндже, вот он спрашивает на стойке информации о том, когда примерно доктор Кан заканчивает смену, вот дожидается его в фойе, замирая в предвкушении долгожданной встречи. А еще на нем свитер. Непременно зеленый свитер! Двойные двери, что ведут из отделения, открываются и оттуда выходит Доктор Кан Миндже. Он обращает внимание на Тэхёна, застывает и глаза его наполняются слезами счастья. Играет душевная музыка. Камера двигается, отдаляясь так, что из окна и мы наблюдаем лишь крохотные силуэты обнимающихся влюбленных. На небесах вырисовываются огни полярного сияния. Отсветы преломляются и танцуют над грядой низеньких уютных домишек.       Это было единственное, что Тэ так мечтал увидеть и ради чего хотел бы посетить север страны. Финальные титры. Даааа, Hallmark, такой сюжет простаивает. Как насчет того, чтобы непременно вплести в него большого золотистого ретривера? Для еще большего ощущения, что это кино «для всей семьи».       Сейчас, этот романтический сценарий кажется всего-лишь ненужным мятым куском бумаги, который прилип к плитке на полу аэропорта Ботсфьорд, того что в провинции Тромс-он-Финнмарк. По нему уже потоптались массивными ботинками, а потом уборщица сгребла его в совок и отправила прямиком в мусорный бак. Там ему и место. В мусорном баке, подумал Тэхён. Грустил ли он из-за неудавшейся логистики, где его перевозка из точки «А» в точку «Б» пошла не по плану. Или может из-за того, что его благоверный заявил, что праздновать Рождество вместе будет проблематично в этом году, и что лучше пусть Тэ остается в Осло. А может, из-за того, что оповестив лишь в последний момент, Миндже решил принять приглашение о стажировке в элитной частной клинике в Нарвике.       «Ты же хочешь, чтобы моя карьера пошла в гору? Это ведь нужно нам обоим!» — сказал он тогда. «Тебе не стоит так напрягаться и ехать за мной в эту глушь. Это всего на полгода. Я буду прилетать в Осло так часто, как смогу.» — добавил он. Всего на пол года. Так часто как смогу. Нужно нам обоим. Колит. Где-то глубоко внутри у Тэхёна закололо. Может это от голода? Вопрос остается только, от какого — физического или метафорического? Он остался строить жизнь в Осло, когда учился по обмену и встретил Миндже. Миндже, который так грезил Норвегией, а точнее, Норвежским уровнем жизни. Не сказать что Тэхён любил всю эту эстетику «хюгге». Ну не удалось ему пока прочувствовать, что же позволяет людям оставаться счастливыми в атмосфере полной арктической тоски. И все же Тэ был благодарен. Миндже был красив и амбициозен. Он расставлял одну за другой, галочки, напротив каждой графы в списке того, что должен иметь в своей жизни каждый успешный 30-ти летний. Жизнь их действительно была похожа на обложку каталога «Икея» — два молодых, привлекательных парня, а вокруг них процветание и хюгге, чтоб его.       — Сейчас будет трудно найти ночлег. Я бы хотел предложить остановится в моей небольшой гостинице, — Тэхён слышит мягкий голос, что раздался, с водительского сиденья.       Это был местный житель, который подобрал его с чемоданом в 3 часа ночи у аэропорта и согласился довести до ближайшего отеля или чего-то вроде того. Этнический кореец, судя по всему. Удивительно. Изъясняется на норвежском как на родном. Тэхён это заметил, когда тот говорил с кем-то по телефону. Сам он норвежский знал очень посредственно, и то, понимал некоторые слова на восточном диалекте. Здесь же хоть и преобладал букмол. Некоторые, явно, использовали, северный диалект или как его еще называли — нурношк. Его «водитель» был, по всей видимости, именно таким северянином. Тем не менее, он неплохо разговаривал и на английском, за что Тэхён был благодарен. Сначала ему было боязно ехать куда-то с брутальным незнакомцем, который представился Чон Чонгуком. Эдакий викинг, только вместо драккара — у него был внедорожник, а вместо шлема — капюшон пуховика фирмы «The North Face». Он не выглядел разговорчивым, подавал голос, только когда к нему обращались. Остановил машину, подошел к Тэхёну, стоящему на обочине и замерзающему в своем слишком легком для такого морозного вечера, бежевом пальто. Стуча зубами, Тэ объяснил свою ситуацию и вот он на пассажирском сиденье «драккара» уставился в окно сквозь прилипшие ко лбу, и мокрые от снега пряди рыжих волос. Ему надо только дождаться утра и когда буря стихнет, позвонить еще раз в аэропорт и забронировать себе полет в Нарвик. Ему только нужно дождаться утра.       По всей видимости, речь шла не о завтрашнем утре. И не о послезавтрашнем. Тэхён поселился в крохотной гостинице под названием «For hele familien» без возможности выехать уже на протяжении двух дней. Он связался с Миндже, который был не рад изначальной затее Тэ, а потом еще и обвинил его во всей этой ситуации, сочтя своего парня «наводящим лишнюю суету ребёнком, который не в состоянии провести Рождество без своей второй половинки». Hallmark, говорите? В ночь, когда Тэ переступил порог небольшого, но добротного деревянного дома-гостиницы, настроен он был крайне враждебно. После телефонного разговора с Миндже, его единственным желанием было скорее сесть на самолет, и вылететь не в Нарвик, а сразу обратно на родину, в Республику Корею. Он замерз, был зол и голоден. Его пугали люди вокруг, особенно, непонятный, крупный мужчина, который снял пуховик «The North Face», повесил его за стойкой регистрации и остался в этом типичном скандинавском сером свитере, от вида которого Тэ уже поташнивало. — Угощайтесь, — перед Тэ возникла большая кружка с чем-то горячим. — Спасибо, — прокряхтел он в ответ, и протянул трясущиеся пальцы чтобы взяться за ручку. Сделал глоток. Жидкость была пряной, где-то сладкой, где-то отдавала остротой корицы, а еще, гвоздикой? — Глёг. Национальный напиток, — посмотрел мужчина в сером свитере на Тэхёна. — Никогда не пробовал, — Тэ улыбнулся слегка.       Он решил быть доброжелательным. Все таки, этот человек так сильно помог ему — подобрал на машине посреди ночи и даже угостил пряным горячим напитком. Когда Тэ допил, его проводили в уютную комнату на втором этаже и выдали дополнительный теплый плед. «Ночью холодно», — прокомментировал это действие хозяин дома. А потом повернулся и Тэ готов был поклясться, что увидел как легкая улыбка проскользнула на лице викинга. «Ревуне», — послышалось тихо. Так наверное здесь желают «спокойной ночи», подумал было Тэхён.

***

      Буря стихла на утро. Позвонив в аэропорт, он узнал что следующий рейс будет только 24.декабря. Придется пробыть здесь еще 3 дня, но он успеет к Рождеству. И за эту мысль хотелось ухватиться, как за спасательный круг. Тэ решил не унывать и использовать время чтобы, например, приобрести подарок для своего парня. А для этого, ему нужно было поехать в центр города. У милой женщины-повара в гостинице он узнал, что сегодня Чонгук как раз направляется туда по делам. И вот, он снова на пассажирском сидении «драккара». — Скажите, а как часто здесь можно увидеть северное сияние? — Зависит от погодных условий. Если хотите, я бы мог отвезти вас к побережью. Там его будет видно лучше всего. — Не думаю... что это будет удобно. Я итак отнял у вас достаточно времени. — Как скажете, — пожал плечами мужчина.       И опять эта полуулыбка. Этот человек вызывал у Тэ странные чувства. У всё той-же милой женщины-повара он узнал, что Чонгуку 35 лет. Гостиницей владели его родители, которых, к сожалению, больше нет в живых. Он родился и вырос тут, поэтому от корейца у него только имя — он норвежец до мозга костей. Не разговорчив, но как-будто так многое может выразить без слов. Он просто молча вел его к автомобилю, открывал перед ним дверь, так же молча ставил перед ним кружку с глёгом, в тишине подобрал его тогда на обочине у аэропорта. У него были длинные собранные в низкий пучок волосы, крупные ладони, широкие плечи, спокойные и тёплые глаза, а еще этот свитер... Тэхён даже подумал, что если бы хюгге было человеком, то выглядело бы именно так. — Мне нужно отлучиться для одной встречи. Давайте встретимся через час прямо тут, у этого магазина, — добродушно заявил Хюгге. В своей голове Тэ решил обозначить его именно так. Хотя, этому мужчине было бы подстать называться именем какого-нибудь скандинавского бога. — Хорошо, — кивнул Тэ. Он решил посетить несколько лавочек. В итоге, приобрел вязаный свитер зеленого оттенка, в подарок своему парню. Казалось бы, после всего произошедшего, романтичности и веры в чудеса должно бы поубавиться, но чему-бы грабли не учили... Проходя по маленькой снежной центральной улице Ботсфьорда, Тэ засмотрелся на красиво обставленную витрину магазина-бакалеи. Как вдруг, на него что-то вспрыгнуло и повалило прямо в снег. Крупные лапы прижали его к земле, а по лицу прошлось что-то влажное и тёплое. — Freya, slutt med det! Herr, tilgi meg! — услышал он высокий детский голос в стороне.       Открыл глаза. Ему в лицо уставился своими бусинами гигантский золотистый ретривер. А рядом тянул его за поводок светленький мальчик в красной шапке с помпоном. — Ревуне, я вижу вас нельзя просто так оставлять, — знакомый глубокий, мелодичный голос позади заставил резко подняться и отряхнуть себя от снега. Он что, только что засмеялся? — Beklager, hun mente ikke å skremme deg! — жалобно протянул мальчишка. — Gutt, pass på hunden din, — строго ответил ему Чонгук.       После, с обеспокоенным лицом к ним подбежала женщина с кучей пакетов в руках, по всей видимости, мать мальчика. Она попросила прощения. — Alt... er bra. Hva heter hunden? — ломано спросил Тэхён, опускаясь на корточки и проводя ладонью по золотистой шерстке пса. Лицо мальчика засветилось. — Hun heter Freya, — гордо сказал он. Забавно. Богиня любви. Называть собак именами скандинавских богов и богинь это частая практика здесь, но Тэ только слышал об этом от других. — Ревуне, вы в порядке? Вы замерзли? Возьмите, — Чонгук протянул Тэхёну картонный стаканчик с жидкостью, от которой исходил пар. Снова глёг?       На обратном пути они говорили о разном — о ценах, о погоде, о том, как кто собираются отмечать праздники. Чонгук поведал, что в сочельник будет работать. Из чего Тэ сделал вывод, что тот одинок. Какой-то бриз легкой радости пронесся в его сознании в этот момент, но ему не было придано никакого значения.       Внезапно «драккар» остановился, а его личный викинг посмотрел на него тепло и сказал: «Ревуне, я хотел бы показать вам это пока вы не уехали. Это не северное сияние, но тоже довольно красиво».       Они остановились на возвышенности, с которой открывался поразительный вид на коммуну и был виден океан, а еще — горы. Солнце начало садиться и небо окрасилось в желтый, потом в красный, а еще позже в фиолетовый цвет. У Тэ захватило дух. Довольно красиво? Это даже на одну десятую не описывало всей красоты и величия, что распростерлись перед его взором. А потом, он ощутил, как на плечи к нему опустился тот самый пуховик. Он повернул голову. Чонгук стоял рядом с ним в одном свитере и взгляд его был обращен к закату. Сначала Тэ не видел этого, а сейчас наблюдал как все тепло, которое есть в этом мире сконцентрировалось в этих глазах. На секунду, он допустил мысль, что это могущественный Один почтил его своим присутствием и покровительством в этот вечер. Он хотел оказаться в малобюджетной кинокартине, которые обычно смотрят домохозяйки в Рождественское утро, пока пекут в духовке жаркое для праздничного стола. А оказался в самом настоящем шедевре жанра фэнтези.       Чонгук посмотрел на него, протянул руку, улыбнулся и поправил рыжий волос, что снова ниспал на лоб Тэ. «Поехали обратно, Ревуне. Ты замерз», — произнес он так легко, как-будто это не какой-то незнакомый парень, которого он подобрал посреди ночи на обочине, а супруг с которым, они только что отметили двадцатую годовщину свадьбы. Тэхён кивнул, и немного ошалев от всех чувств, что сейчас одолели его, пополз в автомобиль даже не заметив как большие руки придерживали его за плечи.       В голове роились неприятные, назойливые мысли. Тэхён не хотел думать, но не мог этого не делать. Этот мужчина, не поведя ни одним мускулом, сразу позвал его смотреть на северное сияние, молча накрыл его плечи курткой.       Ты замерз. Вас нельзя просто так оставлять. Возьмите. Как бы он хотел это услышать от Миндже. А еще это его «Ревуне». Это что, какое-то уважительное обращение в гостям в этих краях? Уже в гостинице, отдыхая лежа на кровати, закутавшись в серый плед, Тэ услышал стук в дверь. «Тэхён, не хотели бы вы поужинать со мной сегодня вечером?» — в дверном проеме появился мощный стан хозяина дома. И Тэ согласился. За ужином, они опять говорили обо всем на свете. «Сегодня моя последняя ночь здесь. Завтра утром я улетаю в Нарвик. Большое спасибо вам, Чон Чонгук, за всё», — сказал Тэ перед тем, как подняться по лестнице на второй этаж. Чонгук лишь кивнул в ответ. Тэ отвернулся и с опечаленным видом, двинулся наверх. Видимо, это было простое гостеприимство, без какого-либо там подтекста. Да и с чего он взял, что Чонгуку вообще нравятся мужчины?

***

      На часах около трех ночи и где-то в крохотном городе Ботсфьорде, в гостинице под названием «For Hele Familien», не может уснуть один конкретный Ким Тэхён. Когда ты находишься в такой глуши, грех не взять, да и переосмыслить всю свою жизнь, грех не задать себе самые важные вопросы. Раздается стук в дверь.       В дверном проеме снова вырисовывается фигура хозяина дома. «Тэхён, простите что беспокою в столь позднее время. Но мне сообщили что прямо сейчас можно посмотреть на северное сияние. Мы доедем за 30 минут. Если конечно вы хотели бы...» — мужчина смущенно опустил глаза вниз. Сегодня на нём свитер белого цвета. Выглядит мило. Похож на большого северного мишку. Губа Тэхёна дрогнула. — Спасибо, Господин Чон. Но мне рано вставать завтра, ехать в аэропорт. Боюсь, не получится , — сказал он. — Как хотите , — в ответ пожал обширными плечами мужчина. — Ре-ву-не , — с каким-то разочарованием в голосе, почти шепотом и по слогам произнес он напоследок.       Дверь закрылась, а Тэ сполз по ней вниз. Он уже не знает, что чувствует и не понимает, чего хочет. Но понятно одно — этому странному, молчаливому мужчине удалось подарить Тэ столько тепла и заботы за каких-то пару дней, сколько Миндже не удалось за четыре года отношений.       Тэ думает об одном, а поступает совсем иначе. Он так хотел увидеть северное сияние, и вот оно — само стучит в дверь, предлагает на него посмотреть. А он не соглашается. Он долгие годы не мог понять, что такого люди со всего мира нашли в этой странной Скандинавии. И вот он, сидя на полу в деревянном доме с вывеской «For Hele Familien» и эмблемой лисы над входной дверью, в городишке на берегу Атлантического океана, где-то между арктической тоской и зимней сказкой, понимает. Он смотрит на свои ступни в шерстяных носках, которые ему положил в руки Чонгук, когда они возвращались из города, и понимает. И чувствует. Что-то теплое разливается по его венам, забирается в самое сердце и сворачивается там как какой-то мягкий, пушистый зверек. Тэ слышит как что-то капнуло на пол, а потом подносит пальцы к лицу и ощущает, что щека у него влажная, от только что скатившейся по ней слезы.

***

      Следующее утро встретило их ясным небом и отсутствием ветра. Тэхён ехал в машине с Чонгуком и не хотел поворачиваться, не хотел смотреть на него. Или хотел, но не позволял себе этого сделать. Хюгге довез его чемодан до стойки регистрации, посмотрел и тепло улыбнувшись сказал: «Я желаю тебе всего самого лучшего, Тэхён. Я был рад знать тебя». А потом Тэ оказался окольцован большими и теплыми руками. Его должна была бы возмутить такая фамильярность, но на миг, всего на на один миг, он дал слабину, и несмело приобнял мужчину в ответ. — Простите, — прокашлялся Чонгук, — это было неуместно. God Jul, Revunge! — сказал он. Тэ знал что это означало «Счастливого Рождества, Ревуне!». — Счастливого Рождества, — ответил он. Обернулся, когда уже закончил регистрацию и увидел лишь удаляющуюся, немного ссутуленную спину, облаченную в белый свитер.       Когда Тэ сошел с трапа крохотного самолета, приземлившись в Нарвике, то почувствовал что-то похожее на воодушевление. Или же, на тревогу? Вот он садится в такси, вот кладет водителю в ладонь 500 крон. И вот он на пороге той самой частной клиники. Неужели, сейчас он и вправду увидит счастливые глаза Миндже? Обнимет его и зацелует его щеки. Неужели, сегодня они вместе будут в обнимку, попивая горячий пряный напиток из картонных стаканчиков, смотреть на танцующие в ночном небе огни. — Добрый, день! Скажите пожалуйста, когда может освободиться доктор Кан Миндже? Это ваш новый хирург-стажер, — Тэ остановил проходящего мимо солидно выглядевшего коренастого мужчину в белом халате. — Добрый день, вчера Миндже улетел в Осло по семейным обстоятельствам. Сказал что его Родители сделали сюрприз и решили отпраздновать Рождество в Норвегии, — на чистейшем английском ответили ему.       Тэ застыл посреди широкого фойе и почувствовал будто внутри него порвалась какая-то тонкая, но очень важная струна. Он осел на пол, как марионетка, которой пообрывали нитки. Почувствовал как обеспокоенный врач положил ему на плечо руку и спросил, все ли в порядке и не нужна ли ему помощь. Тэ поднял на него мокрые глаза, и сказал: — Господин, вы не знаете, как я могу доехать до Ботсфьорда как можно быстрее? — Сегодня самолеты туда на вряд-ли будут летать, молодой человек, — удивленно и обеспокоено ответил ему мужчина, — но я бы мог позвонить своему знакомому, который работает на рыбацкой шхуне. Он живет в Ботсфьорде. И если сейчас он тут по работе, то скорее всего вечером отправится обратно.

***

      Знакомым оказался крохотный, улыбчивый дедуля. Таких обычно изображают на упаковках с сушеными кальмарами к пиву. — Hallo! Kan… du være så snill, — медленно выговаривая каждое слово произнес Тэ. — Не мучай себя, парень. Я говорю по-английски. Глаза Тэ расширились. — Я из Штатов, — засмеялся дедуля, — женился и переехал сюда, — зови меня просто Дядей. Тэхён кивнул и взошел на крохотную и шаткую палубу.       Вечером на воде поднялся ветер. Юноша начал дрожать в своем легком пальто. Дядя угостил его какой-то странной настойкой из большой бутылки без надписи. После чего Тэ захмелел, а потом с заплетающимся языком спросил: — Дя-дя, а что означает Ре-ву-не? — Аааа, ну это детёныш лисы. А еще... я иногда называю так свою жену — лисёнок, — смущенно заулыбался дедушка и покраснел. — Аааааа, — протянул Тэ в ответ, а потом губы его расширились в широкой улыбке и он залился звонким смехом. Он смеялся так сильно, что весь пазл его души как будто бы складывался воедино. Он никогда не понимал, что значит это странное «хюгге», потому что искал не там.       Это не про огромные магазины с мебелью, не про мясные шарики покрытые подливой. Хотя шарики, конечно, это святое. Не про большие зарплаты и хорошие государственные пособия. Это про картонный стаканчик, который протягивают тебе большие и тёплые руки. Про массивную куртку, которую тебе тихо опускают на плечи. Это про глаза, в которых отражаются все оттенки оранжевого и красного. А еще, про губы, которые несмело произносят это, как оказалось «Лисёнок».       Он смеётся и смотрит на дядю. А дядя смотрит на него в ответ и все так же неловко улыбается.       Сойдя на берег городка Ботсфьорд, что в провинции Тромс-он-Финнмарк, Тэхён решил попытаться найти такси. Дядя предлагал его довезти, но Тэ было стыдно. Его и так почти бесплатно довезли сюда на лодке в сочельник, так он, к тому же, напился прямо на шхуне и нёс всякий бред. Поставил свой чемодан прямо на снег и присел на него, чтобы посчитать сколько наличных денег у него осталось. И тогда, он услышал за спиной тихое: «Ревуне, это ты?»       А потом увидел перед собой две крупные ступни в массивных ботинках, поднял взгляд и уставился на широкую грудь, облаченную в... постойте, зеленый свитер? А дальше глаза, такие же тёплые, но какие-то обеспокоенные.       Тэ улыбнулся. Ноги его сами вскочили с места, а руки кинулись к мощной шее человека напротив. «Хюгге, мы еще успеем посмотреть огни, что танцуют в небе?» — тихо прошептал он на ухо Чонгуку. А потом почувствовал как две большие руки обвили его талию, а губы прикоснулись к его макушке. «Они уже здесь», — прошептал Хюгге мягко в ответ.А потом взял в ладони лицо Тэ и заставил посмотреть в небо. Борозды зеленого света отразились на небе прямо там, где была вода и заплясали. Где-то послышался звонкий лай и огромная золотая собака пронеслась мимо Чонгука, который все ещё держал Тэ в своих объятьях. Глаза его заполнились слезами и он прижался к широкой груди напротив еще сильнее.       Играет душевная музыка. Камера двигается, отдаляясь так, что из окна и мы наблюдаем лишь крохотные силуэты обнимающихся влюбленных. На небесах вырисовываются огни полярного сияния. Отсветы преломляются и танцуют над грядой низеньких уютных домишек.Финальные титры.        Даааа, Hallmark, такой сюжет простаивает. Как насчет того, чтобы непременно вплести в него большого золотистого ретривера? Для еще большего ощущения, что это кино «для всей семьи». Хотя, постойте, вот же он — прямо тут, прижимается к ноге главного героя. А еще, никакое это не кино.