Независимо от обстоятельств

Сраный, блять, боже! Как же он устал от заёбов Терри. Этот придурок уже не видит берегов, долбоёб, все мозги пропил и снюхал. Ссорится с клиентами, бесит поставщиков, наебывает нужных нам людей. Если сам не сдохнет от передоза, то кто-нибудь его точно прирежет или пристрелит. Бизнес Милковичей был поставлен хорошо. На это ушло приличное количество лет, вложено много сил и куча труда и нервов. Несколько гаражей-мастерских отличное прикрытие для серого и, естественно, самого доходного дела — разбор угнанных тачек или перепродажа элитных. В семейный бизнес втянута была вся семья и неважно хочешь ты этого или нет, Терри это не ебет. Связи были хорошо отлажены: на границе свои люди, на таможне подкупленные сотрудники. Всё в принципе уже шло по накатанной, на мази. Если б этот уебан Терри не лез куда не просят, было бы вообще идеально. Мэнди — связь с клиентами. Чтобы там кто не говорил и какой козой бы она не была, но язык у этой ведьмы подвешен, а зад наоборот — подтянут. Если по телефону не удаётся прогнуть нужных людей на приемлемую цену, то Мэндс выходит на сцену лично: юбка еле клитор прикрывает, декольте аж сиськи мёрзнут в июльский день. Глазами лисьими сверкает, скалится белыми зубами, акулёныш сучий. И всё, мужичье поплыло, уже на все согласно. А эта сидит, ебальник не затыкается, хохочет, голову назад откидывая, аж верхние задние моляры видно. Всё, дело сделано! Колин и Игги на перегоне тачил. Распиздяи те ещё, но дело своё хорошо знают и умеют, главное, их в кулаке держать, чтобы анус в тонусе, а в глазах огонь! Эту функцию выполняет Микки — лучший раздатчик пиздюлин, мотиватор идей и вообще глава семьи. После Терри, конечно. Хотя себя главным видел только сам Терри. На самом деле именно к Микки все прислушиваются, он главный авторитет и мозг всех сделок и операций. С Терри никто не спорит, потому что он ебанутый, а с Микки — потому что всегда прав. Терри в последнее время вообще мышей не ловит, только бабки тратит и создаёт прецеденты, нарушая тем самым отлаженный механизм бизнеса. Микки подтирает за ним говницо и сопли. Сначала думали, что это с возрастом отец стал таким. Оказалось, тупо болезнь. Рак печени, 4-ая стадия, с метостазами и неоперабельная. Размер печени такой, что хоть лёгкие вырезай, не помещается. От этого и боль и злость и неадекватность. Ругаться бесполезно, умничать тем более. И вот настал тот самый всеми долгожданный день, когда VIP-котёл в аду наконец-то освободился. Терри его себе давно уже забронировал, проплатив арендную плату на миллион лет вперёд без права пересдачи и субаренды. Заебись. Не соскочишь! Так тебе, сука, и надо! Старый ублюдок скопытился и, как бы это ужасно не звучало, Милковичи вздохнули с облегчением. Была бы воля Микки, он бы аниматоров на похороны пригласил: весёлых красноносых клоунов, жонглёров и фокусников, шарики разноцветные бы развесил, лучше радужные, с гелием, чтобы в себя содержимое вдыхать и петь весёлые песни смешными голосами и купил бы пеньяту в виде рожи Терри, набитую конфетами с начинкой из водки и ликера. Нахуевертил этот чёрт за свою жизнь так, что порой Гитлер, выглядывая из ада, мог с удивлением сказать: "Чё, серьёзно?! О mein Gott!", нервно теребя усишки у себя под носом. Терри ненавидели и боялись. Все без исключения: и собственные дети, и посторонние взрослые. Но с возрастом и болезнью "Акела промахнулся" и его деспотичная власть начала сходить на "нет". В общем, уже как год умер Максим (да и хуй с ним), но наговнял в последнее время своей поганой никчемной жизни столько, что до сих пор вонь фекалий из ада отдаёт эхом и бьёт по бизнесу кувалдой. Сначала, как оказалось, он задолжал круглые суммы клиентам. Пришлось платить по счетам ублюдка из общей казны семьи. Потом закрывать наиболее опасные предприятия, чтоб тупо не потерять вообще весь бизнес. Вот одним из таких пунктов остро стоял вопрос о прекращении работы с мутными ребятами из Канады. А там, как говорится "и унитаз уже привезли, и жопу даже показали, а туалетной бумаги так и не выдают". Колин и Игги закрывали данный объект, да никак не могли окончательно пройти краями. Эта хуергота висела как дамоклов меч и никак не хотела разруливаться. А тут ещё Игги подхватил воспаление лёгких, аж в больничку загремел, Колин в это время был занят серьёзными делами в соседнем штате, а сестру Микки не подпустил бы к перегону тачек ни на шаг, тем более на эту точку, хотя эта гиена рвалась, брызжа ядовитой слюной с угрозами разрулить всё в один приезд. Ага, щассссс... Микки любил эту тощую ведьму, как самого себя, а может даже больше. С детства пиздил её дома, как Сидорову козу, но другим горло б перегрыз за неё. Правда и она тоже в долгу не оставалась, давала пиздюлей, как будьте здрасте, а ещё и морально гнобила и унижала. В общем, у них любовь взаимная, горячая, родственная. Мэнди за Микки могла любому выбить зубы, оторвать яйца или раскроить ебало. Так что оставался только один вариант — ехать самому. Может это даже и к лучшему, сам все уладит и забудет об этих людях, как о страшном сне. В первый раз он увидел Его, когда тот бежал вдоль дороги в ту же сторону, куда направлялся сам Милкович. Странно... Вокруг лес, ни души, а этот бежит в одиночестве не сбавляя темпа, перебирая своими длинными заготовками по краю шоссе. Форест Гамп, блять. Притормозил, открыл окно. Высокий, сосредоточенное лицо, глаза как лес вокруг, такие же зелёные, морда вся в конопушках, будто ангел молочным шоколадом в лицо чихнул. Смешной! Хотел подвезти марафонца, но этот гордый и серьёзный, мол, я не такая, я жду трамвая! Симпатишный. Голос приятный, аж завибрировало всё внутри. Да-а-а, наверно нужно потрахаться, недотрах у Микки на лицо. К слову сказать, как только преисподняя отыграла фанфары, а черти подмели кружочки от серпантина в честь приёма Терри, Микки сорвался нагонять упущенное. Через полгода аж похудел от недосыпа, потому как трахался всю ночь и работал весь день, на сон и отдых времени не оставалось. Правда, спустя полгода, насытившись свободой и твинками из Бойзтауна, немного отпустило и полегчало. А по началу даже домой притаскивал, правда по пьяни, потом пинками с утра выгонял. В общем, бизнес бизнесом, а личную и половую жизнь никто не отменял. А в купе с тем, Микки был пиздец какой сексуально-активный, быстро возбудимый и теперь уже, наконец-то, свободный от гомофоба Терри, трахал всё живое, а что не живое, оживлял и трахал тоже. И тут такое чудо по среди леса само в руки почти бежит, глазьями сверкает и строит их себя Красную Шапочку-недотрогу. Заведешься тут с полоборота. По приезду в пункт назначения Милкович понимает, что одной поездкой тут не обойтись. Придётся приезжать ещё. На обратном пути он заезжает на заправку и... О Боги! Трезубец вам всем в сраку по самую рукоятку! ОН! Бегущее по лесу совершенство сидит на заправке, явно тут работая! Хорошо, что дела в этих краях мутные, придётся ещё пару раз мотануться! ПРИДЁТСЯ!!! Да он, сука, красавчик! Губы розовые, как бабл гам, улыбка очаровательная, как у ската в океанариуме, тело подтянутое, будто Микеланджело лепил, жопа, как орех — прям вали и трахай! Но, нет... Надо сначала контакт наладить. Тут вам не здесь, как говорится, не Бойзтаун. Оставляет сдачу парнишке, а этот пряник его ещё и ахуительным кофе угостил. Ну что за прелесть! Микки возвращается в Чикаго и дела засасывают, что болото. Через несколько недель снова надо гнать в Канаду сразу три тачки. Микки, Колин и Игги выезжают в ночь и гонят на всех парах. У каждого свой интерес вернуться побыстрее назад. У Колина дел по горло в Чикаго, Игги в очередной раз залез под юбку какой-то девице и снова влюблён. Микки же поехал просто за компанию. Ну и зеленоглазого снова увидеть. Заодно. Просто мимо ехать и заскочить. Проезжают все заправки и Иг орёт дурниной, что лампочка горит почти полчаса, он уже на одних бензиновых парах едет, а с горки на нейтралке катится. Не-е-е, никаких других заправок, только та, где лес в глазах, бабл гам на губах и отличная задница в штанах. Эти два придурка ведут себя, ну, как два придурка. Тут если хуй в голове, медицина ж бесполезна. Микки, конечно, всё видит, даже не оборачиваясь: братцы-кролики решили почистить прилавки не заплатив. Долбоёбы, блять. Конечно, он не позволит им уйти с набитыми карманами напизженного. Прошли те времена, когда Милковичи воровали в супермаркетах. И потом, тогда нужда была. А сейчас зачем? Ну да, мышечная память, от неё никуда не деться, тем более если мозгов в голове не очень много. Когда Микки поднимает глаза, то замечает кардинальные изменения во внешности Веснушки. Да он, блять, рыжий! Господи, как, сука, тыква! И щетина на моське тоже такая же рыжая. Интересно, он везде такой рыжий? Ебальце такое счастливое, светит как солнце по весне. Нет, ну это невыносимо... Член Микки реагирует как миноискатель у сапера, что тока не пищит, славатеосспади. Пиздец, как запал... Прям аж повело. На обратном пути Микки велит этим двум оставаться в машине, чтоб ещё какой хуйни не натворили, да и устали все, тяжёлая поездка вышла. А Рэд оказался смекалистым. И запомнил, что они покупают, и имена их запомнил, мать его ети. М-да... Потому что нехуй членом думать! От денег парень отказывается, но... Зато теперь Микки знает маленькую тайну пацана. Тот глазищи вылупил, голос дрожит, как и руки, письмо передать просит, а сам белый, как лист А4 в принтере. Микки смотрит на адрес и просто в ахуе, парень то наш, Сауд-сайд. Кто ж тебя так напугал, что ты сидишь в жопе мира и сам себя боишься? На следующий день после возвращения, Микки идёт по указанному на конверте адресу. Дверь открывает глазастая тонкая брюнетка. — Могу я помочь? — спрашивает она, разглядывая гостя с ног до головы, задерживая взгляд на татуированных фалангах Микки. — Да, привет. Меня тут просили передать вам, — Микки протягивает письмо и спустя пару секунд черноглазая верещит на весь дом, выкрикивая разные имена. — Лип, Карл, Дебби!!! Быстрее! Письмо от Йена!!! Она хватает Микки за руку и затаскивает его внутрь. ЙЕН значит... Фиона, так оказывается зовут эту черноглазую красотку, начинает судорожно читать вслух письмо. Потом допытывается с расспросами. Но Милкович тут не для того, чтобы отвечать на вопросы, он тут для того, чтобы их задавать. И он их задаёт, лаконично обходя вопросы адресованные ему. Оказывается, этот пряник сбежал, теряя тапки, несколько месяцев назад, не сказав куда и на сколько. По отдельным репликам Микки выясняет, что, скорее всего, виной тому бывший Йена, никто иной, как недавно выбившийся в сенаторы Джон Эшвуд. Судя по всему, этот пидрила-мученник так заебал Веснушку, что тот без оглядки смылся на край света, оставив семье скудную по информативности записульку. Фиона безумно рада, что хоть какая-то весточка от её ненаглядного брата появилась. Лупоглазый пудель, которого она называет Лип, недобро зыркает в сторону Микки и задаёт вопросики. Умная скотина. И вопросики с подвохом, но тут ты, парень, не на того напал. Раз Рэд сказал "никому", значит никому. Фиона оговаривается, что Эшвуд лично пару раз приходил к ним и искал Веснушку. Надо по своим пробить как и что. Микки оставили на ужин, накормили ахуительной лазаньей и не переставали говорить "спасибо" за переданное письмо. Пока Мик допивал пиво, Фиона набросала письмо для рыжика и передала его Микки. Наверное Рэд обрадуется, может даже поцелует. В засос. С языком. Сжимая Миккины булки в своих больших лапах. Или нагло запустив руки под футболку и пощипывая соски. Уффф, бля... Да чтоб тебя, Милкович! Очередная поездка намечается на двух машинах. Мэнди не даёт проходу, мол, тоже Милкович, тоже не пальцем деланая, и вообще, хочет вырваться из Чикаго для смены картинки. Ну как этой пиздосе отказать? Игги собирается ехать, но как собрался, так и разобрался. Поедет Микки без всяких объяснений. Ему надо. И не ебет. У Мэнди, конечно, вода в жопе не держится, прям убил бы. Ляпает всякую лютую хуйню. Начинает заигрывать с Йеном. — Клейтон... Серьёзно, блять?! Да ты гонишь!! Кое как выпихнув эту занозу из магазинчика, Микки выясняет, что парень то не дурак, к делу подошёл скрупулёзно. Даже имя поменял. А сам шипит, как кот, боится, что Микки его раскроет. Дурак. Мы ж свои, с одного района. По одной улице бегали всё детство, с одной помойки, можно сказать, жрали. — Хватит соблазнять провинциальных мальчиков!! Мэнди, ты сейчас серьёзно, блять?!! Нахуй! Где тут ближайший пустырь, убью и прикопаю, чтоб в другой раз неповадно было! Микки выпихивает сестру из магазина, та машет Йену на прощанье. — Ты в конец ахуела, манда?! — орёт Микки, бурно жестикулируя руками, тем самым подтверждая своё негодование и свою же слабость. — Чё, запал на конопатого? — скалится сучка. — Отвали, полудурошная! — Запал, запал, вижу не вооружённым глазом. То-то метнулся вместо Игги. А я ещё думаю, чегой-то Микки так подрывается, как только речь о Канаде? А вон оно чё! — прям бесит, бесит, падла единоутробная! — Пошла в жопу, дура... — Ага, говоришь мне, а сам хочешь это предложение ему озвучить! — ну нету тормозов у этой бабы, нету. — Мэнди, блять, завались, а? — Не, ну я одобряю, чё! Это прям Гейская Ирландская Весна, а не мужик! Огонь, бля! Знала бы ты, у кого он в женихах ходил. Обсерилась бы. В общем, наша Мэнди — самая мэндявая Мэнди, сука, во вселенной. Следующая поездка выпадает на выходные рыжего. Вместо этой прекрасной рыжей прынцески Микки находит за прилавком старикана с цепкими глазками. Приходится оставить письмо для Йена ему. Блять, давно надо было у пряника номер телефона спросить. И вообще, ужином покормить. И спать уложить. Рядом с собой. А лучше сверху, на себя. И ноги на плечи ему закинуть... Бля... Ну вот, опять двадцать пять! Что ж такое-то... Рыжик его талисман и, видимо, это был Микки знак. Раз Рэда не увидел, то и нехуй было ехать. В этот раз всё пошло по пизде. В те разы тоже было напряжно, но в эту поездку всё достигло апогея. Полного, блять, бесповоротного, пиздецового пиздеца. Троих он канеш положил, но и сам пулю хватанул. Ещё б чуть-чуть и могли в сердце попасть. Но тут уж нет, туда теперь не попадёшь, оно занято, нету места для пуль, там Рэд обосновался и жилплощадь ни с кем делить не намерен. Очнулся в кювете от знакомого голоса. Как столько проехал — хуй знает. Только чтобы не в больничку... Дальше провалы: вынырнет на секунду и снова в темноту уводит. Только голос этот знакомый до боли в яйцах из небытия наверх тащит, не даёт уйти глубже. Голос. Голос. "Микки... Терпи... Мой хороший..." Голос. Голос. "Так даже лучше..." Боль адская, будто калёным железом по внутренностям. Микки чувствует укол в бедро и... Бляяя! Вроде отпускает немного. Просыпается в темноте, не может понять где он и что с ним. Снова боль. Да твою ж мать! — Микки, спишь? — слышит он через пелену. Плечо будто грызёт кто-то и огнём поджигает. Больно. Снова укол, в другую ногу. Теперь легче, даже хорошо стало, в голове прояснилось. Рыжик сидит рядом, костяшки пальцев на руке чем-то протирает. Добрый обеспокоенный взгляд. Какая ж падла тебя обидеть посмела? Тебя же на руках носить надо, зацеловывать до одури, до опухших губ, облизывать с ног до головы, не пропуская ни сантиметра! В самый нарядный красный угол поставить, бант на шею повязать и молиться, молиться не покладая рук, не закрывая рта и не сдвигая ног. Ну нет, такая Веснушка нужна самому. Ещё и медик, ко всем ништякам. Всех убью, себе оставлю... С Микки такое вообще-то впервые. Никогда он не возвращался к одному и тому же ёбарю. Все на разок и пиздуй по холодку восвояси. А тут как пуля в сердце, только пуля из зефира и крема заварного. Растекается по венам карамелью тягучей. И щимит, и сладко, и покоя не даёт. А как окунаешься в думки о нём, так и вообще тонешь в патоке, как жук в смоле застревая всеми лапами и сил нет выбраться. Что же ты за такое, Йен Галлагер? На кой черт ты мне так в душу-то запал? И ведь красивый, закачаешься. И где только таких красивых делают-то?! И ведь даже не трахались ещё, какой там! Одни взгляды да лёгкий флирт, а уже мозги бантиками завязываются, кишки, как верёвки для шибари, в узоры плетутся, а всё тело судорогой сводит ночами, пока представляешь, как рыжий стонать будет. Или рычать. Или имя твоё на ухо выдыхать шёпотом... В общем, каждый дрочит, как он хочет, а Милкович с мыслями о пальцах Йена, теле Йена, члене Йена, губах, волосах, заднице и длинных ногах. Пиздец. И не встаёт ни на кого больше. Надо же, какой конфуз приключился. Микки довольно быстро идёт на поправку, уже через пару дней прям реально в себя пришёл. Не то супчик у рыжего какой-то с волшебной пыльцой эльфов и фей из местного леса, не то сам Йен исцеляет прикосновениями да голосом. И темнит же, ничего не рассказывает. Нашёл от кого скрывать. Если Милковичу припёрло что-то узнать, тем более на своём родном районе — пфф, говно вопрос. Всё равно всё узнает, от момента с каким ростом этот пряник родился, до момента, когда у того был последний секс с сенатором и в какой позе. А деньги брать не хочет. Ясен красен почему. Поживи в золотой клетке. Потом хоть алмазами сри, всё не в радость, когда душу наизнанку выворачивают. Этот убогий хрен ещё и руку на него поднял! Микки конечно сдержался, прорычав "мудак" на признание Йена, но в душе всё клокотало, как в жерле вулкана. Гнев праведный, человеческий, справедливый. Ну ничего, дайте Милковичу время, он так поднасрёт ублюдку, тот сам в Мексику жить переедет. Как можно имбирного по лицу ударить? По заднице ладошкой шлепнуть — это да, это другое дело, и то, ради веселья и чтоб оргазм ярче был. Чтоб со стонами фонтанировал. Желательно в Микки. Лучше без резинки. Да что б тебя! Вашу маму, вашу мать.... Снова эти мысли. Фантазёр, блять... Мэнди с Игги приехали быстрее, чем Микки того вообще хотел. Но сестра покоя не давала, бомбила смсками почём зря. Волнуется, стерва! Приятно конечно. Не зря он её из-под в жопу пьяного Терри ещё девчонкой вытаскивал, сам готов был подставиться, лишь бы сестру не трогал, ублюдок конченый. Правда, тогда Игги с бейсбольной битой подоспел вовремя, когда этот упырь с Микки боксеры скрывал и над диваном нагибал. Иг ебанул папашу разок по башке, тот и вырубился. Думали насмерть, ан нет, выжила, падла вонючая. И, главное, не помнит нихрена, хуила. После этого Микки сестру одну дома с этим ублюдком никогда не оставлял. Или с собой забирал или сам никуда не шёл. Не важно, трезвый тот или в говно. Мудак он в любой ипостаси мудак, мало ли, что ему в голову взбредёт. Веснушка конечно от бабла отказался. Ага, щас прям, наивный ты мой рыжий лобок. Микки в голове шахматист, что тот Фишер сосёт и сглатывает. Всё просчитал и заранее под подушку пресс запихнул, с запиской канеш! Оставлять Рэда одного — аж сердце на разрыв аорты, но с собой брать и того опаснее. Не готов ещё Микки, информационно не подкован по поводу этого пидора гнойного Эшвуда. Время нужно. Вот всё выяснит и тогда, глядишь, план нарисует. Коварный план. В грязи мудака изваляет и поссыт сверху. И в рожу харканёт гайморитной соплёй так, чтоб тот захлебнулся. А пока быстренько по приезду купит новую мобилу с симкой и будет прынцу своему ирландскому смс-ки строчить, чтоб эта звезда по имени Солнце, что сияет у Йена в жопе, не погасла от тоски, грусти и одиночества. ------------------------ Микки занимается делами, стараясь всё наладить таким образом, чтобы работало всё автоматически, с наименьшим вмешательством. У него был план, который чтобы воплотить, нужно довести семейные дела до автоматизма. От сомнительных и опасных сделок Милковичи отказались, оставив только самые надёжные источники дохода. Также Микки держал руку на пульсе по поводу Эшвуда. Он внимательно следил сам и нанял профессионала, который собирал всю информацию, включая грязное бельё, склоки, слухи, сплетни, вычленяя из вороха действительно значимое и реально-подтвержденное. Собиралась такая нехилая папочка компромата на сенатора. Но Микки не спешил, он выжидал и интуиция ему подсказывала пока не предпринимать никаких активных действий. С Йеном они держали связь 24/7. И это не то, что пара фраз или смсок. Их общение начиналось с самого утра, тянулось весь день и заканчивалось тогда, когда один из них тупо засыпал с телефоном в руке. Через месяц Милкович вообще не представлял себе, как он раньше жил без конопатого и даже не мог себе представить, как сможет жить без него, если что-то пойдёт не так. Даже думать об этом не хотел. Это его рыжий, он за него убьёт, расчленит, сожжёт и прах развеет по ветру. Почему и откуда у него появилось это чувство собственничества — Микки сам не мог понять. Просто в один прекрасный день он проснулся и понял, что Йен Галлагер его. Всё. Точка. Он даже немного понимал Эшвуда, который, кстати, не терял надежду и пытался найти парня. Понимал в том смысле, что попадая в плен зелёных глаз, ты больше не принадлежишь себе. Ты живёшь только рядом с ним, ты дышишь только для него и из-за него. Поэтому Эшвуд так и не мог смириться с потерей. А при его деньгах и себялюбии того сильно задевало, что какой-то мальчишка так его кинул. Поэтому и хотел максимально прикрутить Галлагера к себе, сделать полностью зависимым от себя, чтобы тот никуда не смог деться. А рыжик взял и показал ему средний палец, уйдя не оглядываясь. Микки Джона очень и очень понимал. Он тоже не хотел отпускать от себя этого зеленоглазого прынца. Микки старался стать для Йена тоже важным и нужным, а не просто человеком, с которым он общается от скуки и безысходности. Они постоянно переписываются, иногда болтают, шлют друг другу голосовые, фотки, ссылки на музыку или фильмы. Они флиртуют, подъебывают и порой специально бесят друг друга. При этом могут наорать, посраться и даже обидеться друг на друга. Но это не надолго. Максимум час и кто-то по-любому не выдержит и напишет другому. Они не обсуждают свой статус. Ну, смешно ж, право дело. Какой нахуй статус? Они виделись-то несколько раз всего. Но это не отменяет привязанности Микки к Галлагеру. Микки его просто обожает. Его голос, смех, его правильность и доброту к людям, его детскую обидчивость и то, как он иногда матерится. Всё, всё, что есть в Йене, Милковичу нравится. Мэнди отстала от Микки с подъебами, потому что тот перестал на них реагировать. Ну какой смысл плеваться сарказмом, когда собеседник не бесится, а счастливо улыбается и на всё согласен. — Микки, да ты влюбился в конопатого!!! — снова пробует брюнетка пронять и выбесить брата. — Да, и что? — спокойно отвечает тот, удивлённо глядя на Мэнди. Как будто та сказала очевидное и хули тут странного. — В смысле, "что"? — теперь в ахуе Мэнди. — Я может и замуж его возьму. Поняла, сучка?! — улыбается Микки и показывает сестре фак. — Ого, бля!! Слышишь? Мне кажется это стоны Терри из ада... — Да похуй. Пусть хоть усрется там. Нравится он мне. Пиздец как. — Ахуеть. Тебя может инопланетяне похитили и подменили вот этим вот? — показывает Мэнди пальцем на Микки. — Да, один рыжий инопланетянин. Похитил мою душу, — хихикает Микки. — Как-то даже неинтересно с тобой стало, — разочаровано дует губы Мэнди. — Язва, блять. Яд некуда свой девать? Сливай в банки и носи в аптеку, змеюка, — скалится брюнет. — Раньше хоть на тебе могла оттянуться. — Всё, баста, карапузики. Есть ещё чё сказать? — ох, эта сладкая победа кружит голову! — На свадьбу-то позовешь хоть? — Куда ж от тебя деваться-то? Фату, блять, мою понесешь, сучка, — добивает Микки сестру и довольно ржёт. На этом подъебы Мэнди кончились. А ещё Микки дрочит, как потерпевший. Пойти и найти себе твинка в пятницу вечером даже мысли не возникает. Его коллекция игрушек растёт в геометрической прогрессии. Ему уже надо выдать платиновую карточку постоянного покупателя в интернет-магазине. И золотой кубок самого рьяного дрочера Чикаго. Микки кое-как доживает до 24-ого декабря, прыгает за руль своего любимого мустанга, кидает в багажник уже давно собранную сумку с вещами и летит в сторону канадской границы. Это сюрприз. Йен не знает, что Микки приедет. Они вообще больше не говорят о том, когда приедет Микки и приедет ли вообще. Тем самым сюрприз будет ещё более неожиданным. Микки тщательно готовился к этой поездке. Он с воодушевлением выбирал подарки для Йена на Рождество и Новый год. Он ни за что не даст рыжику встречать Новый год в одиночестве. Он даже сдаёт анализы на всякий случай и берёт справку с собой. Он очень рассчитывает, что не зря покупает кучу разной смазки и гандоны. Он же не знает, может Галлагер вообще не трахается без резинки. Даёт указания братьям и Мэнди по бизнесу, закрывает все свои текущие дела и со счастливой улыбкой гонит тачку в маленький провинциальный Канадский городок.