Хранители снов

      Это произошло после того как Эндрю устремился по ледяному туннелю прочь от Мастерской.       Ваймак выпиливал паровоз изо льда, когда Боб внезапно распахнул дверь, громогласно объявив: — ВРЫВАЮСЬ!       Ваймак вздрогнул и выронил игрушку. Йети закрыл лицо руками, подсматривая сквозь растопыренные пальцы на треугольные пирамидки осколков и неверяще потрясая громадными усищами. Ваймак вскрикнул и едва не зарыдал — он корпел над паровозиком уже вторую неделю. — Сколько раз я просил тебя стучать?! — гаркнул Санта, грозно взглянув на помощника. Тот лишь возмущенно всплеснул руками и затараторил на своём непонятном, активно жестикулируя, что-то, касающееся шара. — Что-то не так с шаром? — встревожился Ваймак, поднимаясь. Йети закивал, и Дэвид почернел, насупив брови. У двери он вытащил из урны для зонтиков и тростей свою дугообразную острую саблю и двинулся за Бобом ко второму ярусу.       На помосте уже столпились эльфы и тревожно переминались с ножки на ножку, позвякивая бубенчиками на колпачках. Ваймак пробирался мимо них, нетерпеливо отодвигая в сторону внешней стороной кожаных ботинок и причитая: «Кыш, головастики! Вечно вы под сапогами путаетесь!» Он остановился перед панелью управления шаром и внимательно посмотрел на модель Земли. Золотистые, как сны Аарона, огоньки мигали подобно лампочкам в доме с неисправной проводкой. — Ось вращения проверяли? Балансировка не сбита? — потребовал ответа Ваймак, обращаясь к двум йети. Сэл лишь неопределенно пожал плечами, издав встревоженный звук.       Сначала по главной башне прокатился жуткий смех, услышав который поёжились даже не слишком разумные создания. Ваймак, напрягшись, устремился к шару — большущей металлической модели Земли. На нём были обозначены только континенты с горящими золотистым светом точками — детьми, которые верили в Хранителей. Затем все гирлянды испуганно замерцали и погасли, вместе с ними отключились прожекторы, замолчали динамики с рождественскими джинглами, остановились конвейеры с деталями игрушек. Башня погрузилась в темноту. Единственными источниками света остались огоньки на шаре и прямоугольники окон на ярусах.       По стенам пронеслась антропоморфная тень, трясущаяся от дикого хохота, а за ней устремились сотни черных вороньих силуэтов. И вдруг откуда-то сверху к шару устремились черные нити песка. Они заволакивали шар, и под песком мерцали и гасли дети-огоньки, а по Мастерской разносились испуганные детские крики…       Ваймак сжал челюсти и откинул защитную крышку на панели управления шаром, освобождая рычаг. — Бубенчик! — позвал Ваймак эльфа — четверо тут же сделали шаг вперёд к Папочке, — Готовься, будем встречать гостей.       Сжав пальцы вокруг него, Ваймак скрипнул зубами, повернул рычаг на девяносто градусов и вдавил его внутрь. Тут же во все уголки планеты от шара потянулись яркие всполохи света — северное сияние.

***

      В замке Зубной феи, который напоминал дюжину золотых птичьих клеток, парящих в воздухе, но без решетки, Рене металась от одной зубной крохи к другой, раздавая указания: — Москва, девятый сектор. Чикаго, сектор четыре. Нью-Дели, сектор два… ОЙ, ЭТО ЕЁ ПЕРВЫЙ ЗУБИК! — защебетал Рене, укачивая на ладошке крохотный зуб. — Вы когда-нибудь видели такой очаровательный резец? — обратилась она к зубным крохам. Те отрицательно покачали головами. — Как она его чистила! — восхитилась Рене и засмеялась.       Одна из зубных крох, подергала её за голубую прядку волос, привлекая внимание, и указала на всполохи света на небе. Рене тут же перестала смеяться и нахмурилась. Северное сияние значило лишь одно — на Северном полюсе, в Мастерской Ваймака случилось что-то неладное.

***

      Над солнечным штатом Вашингтон Аарон парил на своей большой песочной подушке и посылал детям Сиэтла грёзы. Когда над его головой засияло розовым и зеленым, по спине пробежал холодок. Аарон поднял руки над головой, и его подушка из песка превратилась в биплан. Аарон повернул штурвал и направил нос самолётика на север.

***

      Ники недавно вернулся с разведки — бегал по Сиэтлу и искал хорошие места, где можно было бы спрятать шоколадные яйца, — и теперь сидел на замшелом булыжнике, закинув левую лапу на правую, и красил яйца к приближающейся Пасхе, когда северное сияние проникло по тайным кроличьим норам в сердце острова Пасхи, и заставило его бросить подготовку к празднику и мчаться на выручку тренеру.