Темнота

Натаниэль стоит в дверном проеме, опираясь плечом о косяк, спрашивает: -Ты сильно устала? Для Элизы эта тренировка была даже лёгкой, постепенно ее человеческое возможности увеличивались, и сейчас, после пятичасовой тренировки, после которой она раньше ели ноги волокла, она чувствовала себя как после лёгкой пробежки. Но она специально говорит: -Да. Натаниэль просто кивает в ответ на это. -Хорошо.-Легко соглашается Натаниэль.-Прийду утром.-Он скрывается в коридоре. Элиза провожает его недовольным взглядом. Она не понимает, чего он хочет. Точнее, она не понимает его вообще. Обычно, в гнезде все вампиры обращаются с донорами как с вещами. Никто из свиты не спрашивает у них, когда они хотят давать свою кровь, а когда нет. Они просто берут, не взирая ни на что. В любое время дня и ночи, при любых обстоятельствах. Но Натаниэль другой. Из всех своих доноров, он почему-то выбрал ее. Ходячих мешков с кровью, которые ему принадлежали, у Натаниэля было восемь, а так же вампиры, иногда, делились донорами между собой, если речь не шла об особо лакомых экземплярах. И всё-таки к Элизе у него сложилось особое отношение. Уже третий месяц он пил только ее кровь. Он даже не трогал других доноров, которые явно обозлились на Элизу. Вообще, одной из причин, почему у всех вампиров было по несколько доноров, заключалась в том, что если человек постоянно будет терять такое количество крови, то это плохо скажется на смертном. И Элиза ожидала, что такими темпами он окончательно выпьет ее за неделю. Но Натаниэль ел не больше пары раз в неделю, всегда спрашивал о ее самочувствии, и может ли она дать ему кровь. Элиза замечала, что он явно не доедает, его взгляды на других доноров, его почему-то ставшей резкой реакцией на кровь, хотя раньше он спокойно себя контролировал. Элиза не понимала почему. Он же явно голоден, он может выпить другого донора, или силой взять ее, но этого не делал. А когда Рико, на общей попойке воронов, решил запить вино ее кровью, Натаниэль его чуть не убил. Элиза впервые видела, чтобы вампир так скалил клылыки, чтобы его глаза были такими красными и чтобы он был готов убить другого вампира, тем более из-за доноров. Вообще, доноры делились еще и потому, что в вампирах было что-то от стайных животных, и они любили обозначать свое. А так же из-за яда на вампирских клыках, который заносился в кровь донора при укусе. Он делал донора сильнее, выносиливее, быстрее, чес обычного человека, а еще, он делал его зависимым от вампира. Поэтому вороны и были сильнейшей командой. Ее игроки были нечеловечески сильны, и поэтому, донорами делились редко. К ним относились как к какой-то вещи, дорогой, но которой можно дать попользоваться другу. И Элиза впервые видела такую реакцию вампира на то, что его донора попытались укусить без спроса. Именно поэтому она не понимала Натаниэля. Почему он так к ней относится? Считай, сам не ест и другим не дает. Элиза ведь даже не имела какой-то особенной крови, и не была хорошим донором. В самую первую свою кормежку, она упрямо смотрела в глаза Натаниэля, даже когда он стоял напротив нее, и просил подставить шею. Она молча, холодно смотрела в его глаза, и отказывалась подчиняться. Тогда Натаниэлю пришлось применить свой вампирский дар. Элиза слышала, что вампир может заставить человека подчиниться, но не думала, что когда он вкрадчиво, низким голосом, скажет: -Закрой глаза. То она тут же их закроет. Несколько секунд растерянности, и Элиза уже не стояла уверенно смотря в глаза вампиру, а испуганно отпрянула от него. Но Натаниэль схватил ее за руку, притянул к себе и прошептал: -Замри. И Элиза больше не смогла двинуться. Тогда Натаниэль наклонился, отодвинул край ее футболки и укусил девушку где-то над ключицей. Хуже всего в этом всем было то, что Элиза не видела. Она могла полагаться только на слух и свои ощущения. Девушка чувствовала себя растерянно и напугано, когда клыки вампира входили в ее плоть. После первой кормёжки ей дали перерыв в целую неделю, чтобы прийти в себя, и начать  осваиваться в гнезде. В команде все доноры делились на группы, в зависимости от того, каким вампирам они принадлежали. Выше всего в этих группах были любимчики вампиров, и ниже всего те, чью кровь реже всего пили. С начала Элиза была с донорами Натаниэля, но спустя неделю, когда ей назначили вторую кормежку, бросили в комнату Натаниэля, как кусок мяса в клекту к животному, и посоветовали вести себя лучше, чем при первой кормёжке, он сказал ей раздеться. Сказал, что осмотреть своего донора, посмотреть где у нее хорошо выступают вены, найти места на теле, из которых будет приятнее всего пить кровь. Конечно, Элиза отказалась. И конечно, в ответ на это последовало тем самым тоном: -Раздевайся. Ничего не оставалось кроме как подчиниться. Когда Элиза разделась, Натаниэль начал ее обходить, будто осматривал товар на витрине, и думал, брать или не брать. Элиза думала, что шрамы ему не понравятся, или еще лучше, отпугнут. Но никаких комментариев на этот счет не услышала. Он даже не смотрел на них дольше, чем на другие части ее тела. Когда взгляд Натаниэля наконец-то остановился на ее глазах, Элиза просто стала упрямо смотреть на него. -Я выбрал.-Спокойно сказал Натаниэль. Элиза ничего не ответила, продолжив все так же смотреть на него. Вампир смотрел ей в глаза еще несколько секунд, прежде чем сказал: -Закрой глаза. Элиза начала ненавидеть это. Эту раздражающую, пугающую, обезоруживающую темноту перед глазами, непонимание того, что делает Натаниэль, где он, что он хочет. Она почувствовала себя непривычно беззащитной без одежды, не зная даже, где находится кровопийца. Элиза почувствовала, как Натаниэль взял ее за руку и поднял ее. А потом укусил за запястье. Элиза считала, что его отношение к ней, чем бы это не было вызвано, начало меняться именно с того момента. После он всего дважды пил других доноров, но странно и мало, будто с отвращением. Потом несколько раз подряд приходил именно к Элизе, пока на третий раз у нее не начала кружиться голова от потери крови. Потом он взял паузу, на несколько дней, прежде чем вновь пришел к ней. Каждый раз, когда наставало время кормежки, Элиза противилась, и каждый раз, перед тем, как выпить, он говорил ей закрыть глаза. Она ненавидела эту темноту, эту беспомощность, этот страх. Элиза была в такие моменты дизоринтирована, слаба, и абсолютно беззащитна перед Натаниэлем. Поэтому, назло ему, она отказывает в кормежке, относится к нему с призрением, и не дает ему пить свою кровь так долго, как только может. Где-то в душе она искренне желает ему сдохнуть от голода. Это странно, потому что Элиза видит, как вампирский яд влияет на других людей. Они провожают своих вампиров обожающими взглядами, буквально деруться чтобы покормить вампира, выполняют любой их приказ и без использованием вампирами способностей. Да они, наверное, готовы даже умереть за них. Элиза такого не чувствует. Она Натаниэля ненавидит, боиться, презирает. Она ненавидит каждую секунду кормежки. Она ненавидит следы клыков на своем теле, и чувство теплой крови, стекающей по шее. Сегодня они празднуют конец симестра. Завтра начнутся каникулы, на которые никто не уедет из гнезда, потому что не оставит своего вампира без донора. Сами вампиры практически не выходят из гнезда. Оно специально было сконструировано под землёй, чтобы сюда не проникал дневной свет, и был приятный для вампиров сумрак. Элиза не то, чтобы сильно хочет идти, но такие мероприятия единственные, где донорам можно было пить. Все их питание построено на том, чтобы не "портить" вкус своей крови, и она нравилась вампирам, и как поняла Элиза, алкоголь в крови они не любили больше всего. Упускать шанс хоть немного забыться она не собиралась, поэтому пошла. Люди веселились в общей гостиной. Пили, радовались, кричали, пели песни. Вампиры же вели себя по-другому. Они сидели в центре, на одном диване. В отличии от людей, их, кажется, совсем не развлекало происходящее. Они равнодушно наблюдали за донорами, и потягивали из бокалов вино, смешанное с кровью. Элиза, наблюдая за ними в такие редкие моменты, особенно сильно замечала их отличия от людей. У всех четверых кожа аристократически бледная, особенно ярко с этим цветом контрастирует черный цвет волос у Рико и Жана. Они ведут себя расслаблено, движения плавные, неторопливые, будто у них есть все время мира. Элиза замечает красные отблески в их глазах, мелькающие клыки. Среди топлы людей на веселе, они, спокойные и расслабленые, выглядят неестественно. Будто волки в стаде овец, или лисы в курятнике. Наблюдают за своей добычей, едой, точно зная, что она никуда не убежит. Слишком от них зависима. Это даже не охота. Скорее, паства домашнего скота. Элиза встречается взглядом с Натаниэлем, который лениво болтает кровь в своем бокале. Несколько секунд они смотрят друг на друга, прежде чем Элиза, не прерывая зрительного контакта, выпивает шот водки. Посмотрим, насколько вкусным будет твой завтрак. Натаниэль наблюдает за этим с не меняющимся выражением лица. А потом шепчет что-то, одними губами. Элиза даже не понимает что, но тело само встает с кресла и начинает идти к нему. Девушка пытается сделать хоть что-то, говорит себе не идти, развернуться, просто остановиться. Но не может. Элиза с абсолютной беспомощностью наблюдала, как ее тело пересекает комнату, и подходит к вампиру. На происходящее никто внимание не обращает, только пара доноров Ната завистливо смотрят на нее. Их он не пил уже несколько месяцев, а эту, по всей видимости, хотел даже пьяную. Когда Элиза подходит, Натаниэль отпускает лёгкий смешок, наблюдая за ее беспомощностью и ужасом. Он смотрит ей прямо в глаза, явно потешаясь над донором. Элиза старается смотреть ему в глаза бесстрашно и равнодушно, но она боиться того, что он может еще приказать. И Натаниэль это явно видит. Она ставит бокал на столик, и откидывается на спинку дивана. -Садись.-Натаниэль хлопает по своим коленям, будто указывает собачке. Элиза садиться. Немного поднимает юбку, чтобы это было удобнее сделать, и опускается к нему на колени. Она садится лицом к нему, ставя колени по обе стороны от его бедер. Ее движения послушные, автоматические, но в глазах чистый ужас. Натаниэль с улыбкой за ним наблюдает. На происходящее все еще мало кто обращает внимание. Только Жан бросает на них взгляд и закатывает глаза. Он не понимает, зачем пить кровь пьяного, если можно отдельно смешать кровь и алкоголь. Сама ситуация его никак не трогает. Натаниэль наклоняется к уху Элизы и говорит: -Если ты еще не поняла, я могу делать и так. Тебе ведь это явно не нравится, верно? Элиза мелко дрожит и боится даже отвечать. Натаниэля, кажется, это полностью удовлетворяет. -Так давай не будем усложнять жизнь не мне, не тебе. То, что у тебя иммунитет к яду делает тебя редким экземпляром. Вкусным, редким экземпляром. Но это не значит, что ты можешь продолжать вести себя так. Давай ты будешь послушной девочкой, а я больше не буду насильно брать над тобой конроль. Договорились? Элиза смотрит в глаза Натаниэля несколько долгих секунд, прежде чем выдает: -Иди нахуй. Во взгляде Натаниэля мимолетно мелькает какая-то эмоция. То злость, то ли грусть, раздражение, или удивление. А потом он вновь говорит тем самым тоном: -Закрой глаза. И Элиза погружается в знакомую, ненавистную темноту.