Ива белая плакучая

      Утахимэ с трудом открывает глаза и тут же пожалела об этом. Лоб пронзает ослепляющая боль, доходя до самой черепной коробки. В ушах звенит. Не хило ей прилетело дубиной по голове.       В воздухе застыл липкий запах крови. Она же застилала чёткий взгляд. Окружение плыло, но она могла уловить блики чужого движения. -…выглядит безобидно, а на деле. - На деле эта фейри та ещё сука. Хочешь проявить сочувствие? Неужели сам не видел, что стало с нашим урожаем? Я не знаю, чем кормить детей зимой. Запасов хватит лишь на месяц. - Но ты уверен, что за этим стоит именно она? - А у тебя есть другие версии? Кроме неё вокруг нашей деревни ни одна тварь не шлялась.       Постепенно, но звон в ушах сходил на нет и Иори всё отчётливее различала о чём говорят мужские голоса. - Если ты её убьёшь, не факт, что это нам поможет. - Тогда заставим развеять чары. Эй, сука, просыпайся! Пришло время поработать.       Тяжёлый удар носком сапога пришёлся по животу. Кованое железо оставило ещё один кровавый отпечаток на коже в районе желудка. Утахимэ зашлась кашлем. Она задыхалась от болевого приступа, извиваясь по грязной траве.       Железная цепь в дополнение к жгуту из толстой верёвки утягивало маленькое тело. В народе всем известно, что железо обжигает фейри и лишает колдовских сил. Не трудно представить, оставшиеся следы от ожогов. - Я ни в чём не виновата, - Иори прохрипела, что было сил.       Но разве разъярённый народ поверит? Тем более, когда дело касается детей. - Ещё одно пустое слово и я с корнем вырву твои чёртовы, блестящие крылышки! – жестокие удары ногами возобновились, словно мужчина пытался выместить на ней всю злобу.       Никто из жителей деревни не хотел останавливать избиения. Многие здесь пострадали от проделок тёмных фейри, чтобы оставаться милосердными. И только Мива в ужасе схватила за рукав старейшину деревни, всем сердцем надеясь, что её послушают. - Старейшина Яга, умоляю, прекратите это! Вы же её убьёте! – её тёмно – синие глаза наполнились слезами.       Яга посмотрел на Миву с тем же беспокойством под тёмными очками. Возможно, ему и правда стоило это прекратить, но он молчал. Вся боль и людские страхи, что они испытывают, были на его плечах. - Сатору! Гето! Ну хоть кто – нибудь! – голос задрожал от накативших рыданий.       Мива знала, что деревня у них не большая и парни точно присоединились к толпе «возмездия», собравшейся в центре, как и многие другие зеваки. Поэтому она отчаянно кричала в толпу, пусть и не видя их.       И не прогадала. Годжо поджал губы. Это уже и правда было бесчеловечно. Настолько, что он готов вмешаться. Однако Гето опередил его, загораживая собой маленькую фею. Его глаза горели от злобы и осуждения.       Во времена раздора и буйства тёмной магии, человечность стоило бы хранить в своём сердце.       Горизонт на заднем плане пылал столь же алым, что и платье Утахимэ. Её сердце сжалось от напряжения, когда всё прекратилось. Голос в голове вопил не переставая: «Спасите, спасите, спасите, спасите! Это не я! Не я! Я хочу жить!» - А ну пошёл прочь, сопляк!       Сугуру оказался крупнее многих мужчин, учиняющих бесчинство. Он вздёрнул подбородок, смотря исподлобья с отвращением и напускной угрозой. Это заставило толпу на мгновение умолкнуть и стушеваться. Пусть и молодой, но хватку уже имел.       Стрела просвистела в воздухе, яростно врезаясь в землю рядом с Утахимэ. Она еле дышала.       Все обернулись к Сатору, расступаясь. Они знали, что лучшему из охотников хватит стрел и меткости на каждого собравшегося.       На фоне остались лишь тихие всхлипы Мивы, когда он заговорил: - А если она из Благого народа? Как будете объясняться?       Ответом была тишина.       Гето воспользовался заминкой, освобождая Утахимэ от железных оков и верёвок. Он был нежен и осторожен, но фейри всё равно иногда издавала лёгкие хрипы. Тело стало одной огромной болевой точкой. - Не знаете, что сказать? – Сатору продолжил, - Потому что вы злобные и жалкие трусы. Старик Яга не для того подписывал договор с королевой Благого двора, чтобы вы несли возмездия, а для того, чтобы уберечь вас и ваши семьи. - Да как ты смеешь? Травишь такие моральные вещи, взываешь к нашей совести. Это потому, что мал ты ещё, чтобы нас понять! Стой и помалкивай – нашёлся к ответу эдакий смельчак.       Были и те, что подхватили его дерзость. - Верно, верно! Ты молодой и настоящих бед ещё не знаешь!       Вновь поднялся гул. Иори в панике бросилась в родной лес. Пока они отвлечены, пока есть время! Она должна успеть в эту «молодую луну» к Мертвому озеру. Пока открыта тропа. Пусть дома её никто не ждёт и не тоскует, но там намного безопаснее, чем здесь.       Она услышала крик Сугуру в спину: - Стой, глупая! Ты же погибнешь в таком состоянии!       Но Иори было страшно. Ей было всё равно. Всё равно, что за ней всё ещё слышны погоня и проклятья.       Мива тоже присоединилась к крикам. Более мягким голосом, но не менее взволнованным: - Сатору, будь осторожен!       Утахимэ пересекала кустарники, разросшиеся деревья, развилки троп. Она шаталась и бежала тяжело, неровно, оставляя за собой кровавый след. Задыхалась. Всё не должно закончиться так!       Тем временем всё быстрее темнело. Лес начинал полниться магией. Она буквально поднималась в воздух, отражаясь ароматом свежескошенной травы и влажности рек и озёр. Родной запах. Аромат детства и проказ.       Она была уже близко. Осталось совсем немного, что сердце от волнения дополнительно ускорило ритм. Россыпь земляничных кустов, пять елей и грибная полянка. - Фейри, стой! Мы обязаны поговорить!       Ох, вот оно! На небе выступила луна, а перед глазами замелькал обрыв в тёмно – синюю водную гладь. Ту самую, что имела цвет глаз Мивы. Рядом раскинула свои ветви молодая и роскошная ива, словно укрывая секреты от посторонних. Цветущая лоза по бокам обрыва ниспадает к воде, прямо в бездну. Мёртвое озеро!       Иори падает на колени. На самый край. Она тянется вниз, готовая окунуться в спасительную прохладу, но сильные руки сжимают локоть. Её тело дергают на себя. В лицо, испачканное кровью, впиваются те самые глаза из детства – отражающие плывущие облака.       Вы уверены, что этот юноша человек? - Я же просил. Ты действительно настолько глупая? Думаешь, что я такой же как они? – Годжо звучал обиженно и надуто, словно ребёнок, хотя ему восемнадцать. - Я не глупая, потому что не я прокляла ваши растения. Я бы никогда… - Я знаю.       Слова заставляют её поражённо распахнуть глаза. Сатору издаёт вымученный вздох. - Я верю тебе и сестре. Она уж точно разбирается в вашей природе по больше нашего. Всё детство с книгами просидела. Изучала вас. - Т – тогда…тогда отпусти меня. Пожалуйста…я обещаю помочь вам, но не сейчас, - карие глаза стали влажными от невыносимой участи.       У неё уже нет сил. Тело трясёт. Люди - хуже животных, но она продолжает натыкаться всё на теже грабли. Даже заработав шрам сто шесть лун назадУтахимэ продолжает посещать человеческий мир. - Я…       Предложение оборвалось. Никто не ожидал, что земля под ногами пойдёт трещинами. Она стала хлипкой от паров воды и не выдержала веса, осыпаясь вместе с ними грязью прямо в водоём.