Кто сверху

У Чуи внутри всё переворачивалось от звука его голоса, от дыхания и от того, что Дазай вообще шевелится. Кому пришла идея посадить этого козла рядом? При всём уважении к боссу, Чуя сейчас мечтал, чтобы Мори исчез с лица земли и не портил праздник. Богато украшенный зал, гирлянды, мишура, густая елка и стол, уставленный яствами на любой вкус, — всё прекрасно, кроме одного. Мерзкий сосед слева. С ним невозможно не поругаться, даже в новый год. — Почему всегда одно и то же? — процедил Чуя, косясь на Дазая. — Сверху всегда ты. Я тоже хочу. — Ты маленький, — невозмутимо ответил тот, — и не дотянешься. — А ты слабак, и не хватит сил куда-то залезть! — Ну, а ты не сообразишь, как туда залезть, — тут же парировал Дазай. Он не отвлекался от содержимого тарелки, тогда как у его оппонента каждый кусок вставал поперек горла. Разве можно оставаться таким упрямым и неуступчивым? Спорить с ним безнадежно. — Что, аргументы закончились? Какая скука. Просто смирись, что твое место — нижнее. — Только один раз — и ни о чем не попрошу больше, — Чуя неосознанно повысил голос и сразу поник, потому что его слова пронеслись громом в абсолютной тишине. — Ваша личная жизнь очень увлекательна, — съязвил Мори, — но не забывайте, что вы обсуждаете ее за общим столом и вас все слышат. Босс шутить изволил? Чуя отставил от себя приборы трясущимися руками и рьяно потер чересчур горячий лоб и виски, словно разболелась голова. Кровь гудела. Мори поселил их в одной комнате, с чего-то решив, что партнеры по работе обязательно подружатся, если постоянно будут под одной крышей. Получилось наоборот. Каждую ночь сон не шел к Чуе — Дазай дышал, и от звука сводило легкие. Дазай дышал, а Чуя задыхался. И сейчас тоже. Чуя поднял взгляд на противоположную сторону стола, ища глоток свежего воздуха. Он переключил внимание на Марико, с которой встречался последние две недели. Красивая, стройная, обожающая холодное оружие, хитрая и беспощадная — идеал, одним словом. Она бросала томные взгляды на Чую, и оставалось надеяться, что те обращены не к его соседу слева. Кто разберет, что у этих девчонок на уме? У Дазая без того множество интрижек, так что Марико ему точно не достанется. Уж Чуя об этом позаботится. Он мельком глянул на праздничную елку, под которой грудились подарки, и довольно улыбнулся: он уже позаботился. Ждать оставалось недолго, и скоро настал решающий момент. Часы пробили полночь, новый год вступил в свои права, и пришло время разбирать подарки. В зале зазвучали поздравления и слова искренней благодарности — они все являлись одной большой семьей и запросто угадывали желания остальных членов коллектива. Глаза Дазая горели, когда он с азартом ребенка распаковывал подарки — вот ведь идиот! Чуя ехидно скривился, когда очередь дошла до коробки в кроваво-красной матовой бумаге. — Псине сутулой, — тихонько прошептал Дазай, читая прикрепленную записку. — Это мне, так ведь? — Тебе, — зло процедил Чуя, не сводя с того взгляда и с удовольствием наблюдая, как Дазай рвет упаковочную бумагу, поднимает крышку коробки и приоткрывает рот в немом изумлении, а брови ползут вверх. Ради подобной реакции стоило потерпеть несколько часов в компании мерзкого напарника. — Точно мне? — переспросил он и, получив кивок, добавил: — И что мне с этим делать? — Воспользуйся. Будешь идеально смотреться. — Ты хочешь, чтобы я?.. — Дазай словно поперхнулся своими же словами и осекся. — Безумно хочу, — еще ядовитее улыбнулся Чуя. Растерянность, если не сказать «испуг» Дазая грел душу и сердце. — Больше всего на свете. Прямо сплю и вижу. Впервые Дазай не нашелся с ответом и молча глазел на Чую. Даже странно, что его обескуражила серебряная пуля вкупе с напутствием пустить ее себе в лоб. Марико тоже успела открыть подарки, но счастливая улыбка стерлась с лица, едва Чуя приблизился. Красная матовая бумага клочками валялась на паркете, а сама коробка была закрыта. Девушке не понравился чересчур откровенный презент? — Я тороплю события? — вкрадчиво поинтересовался Чуя, ненавязчиво отстраняя Марико от компании молодежи. Гневный взор из-под ресниц следовало расценить, как утвердительный ответ. — Это подарок с намеком, но я не настаиваю… — Я поняла твой намек! — взорвалась девушка, краснея. — Кем ты меня считаешь? Долго, наверное, планировал, раз решился подарить это, — она толкнула ногой коробку. — Совсем недолго, несколько дней всего, — смутился Чуя. — Если не хочешь сейчас, то я готов ждать, сколько потребуется… Но не слишком затягивай с решением. — Ты подлец и ублюдок, Накахара! — Марико сжала кулаки. — Не желаю тебя знать отныне. Подойдешь ко мне или заговоришь — прирежу! Остолбенев, Чуя смотрел вслед удаляющейся девушке. Коробку она прихватила и по пути швырнула в пылающий камин, демонстративно разрывая отношения. С чего вдруг истерика на пустом месте? Могла признаться, что столь откровенный подарок неприятен. А может, Чуя ее вообще не привлекает как мужчина? Он бы не сердился. Да, огорчился бы немного, но не сильно. Отвергли — с кем не бывает? С паршивцем Дазаем, наверное, не бывает. Тем временем «паршивец» сидел за столом, потягивал сок из стакана и задумчиво смотрел на лежащую у него на коленях коробку, обернутую кроваво-красной бумагой. Наверняка размышлял, как поступить с подарком. Он ощутил взгляд, поднял голову, и Чуя вмиг отвернулся. Секунды хватило, чтобы внутри всё скрутило в тугой ком. Бокал вина, проглоченный залпом, не помог. Короткая прогулка — тоже. Легкость вернулась лишь с исчезновением Дазая из праздничного зала. Куда тот ушел? Небось развлекается на свидании с очередной дамочкой. Вот ведь поганая тварь! А что, если всерьез собрался застрелиться? В груди на миг похолодело. Вопросы не давали покоя, и Чуя решил оставить пирующих и отправиться спать — какой бы вариант ни выбрал Дазай, в итоге, отдыху никто не помешает. Шум и гвалт постепенно смолк, голоса заглушились толстыми стенами, Чуя отворил дверь в спальню и, закрыв, привалился к ней спиной. Без опоры наверняка упал бы. Дазай сидел на краю постели. Из одежды на нем было только нижнее белье — облегающие мужское естество трусики и полупрозрачный корсет, зашнурованный тоненькой ленточкой. Алая ткань поблескивала в свете тусклой лампы. Не атлас и не шелк. Чуя отлично знал, из чего комплект, поскольку выбирал сам. Внутри всё снова свернулось горячим клубком, и в горле пересохло. Какого чёрта тут происходит? — Ты уверял, что мне пойдет, — Дазай усмехнулся и развел руками, будто предлагая оценить его внешний вид. Чуя и без того не мог отвести взгляда, хотя ком внутри раскалялся всё сильнее, и вот уже комната плавала в красном тумане. — Решил проверить, не ошибся ли ты. Чуя ошибся — еще как ошибся! Он перепутал подарки, и значит, Марико досталась пуля и записка «пусти ее себе в лоб». Впрочем, не важно. Главное то, что он был не прав всегда, с самого начала, с момента их знакомства. Горячий ком растворялся в крови и резво стучал по венам, обволакивая тело и остро пульсируя в паху. Чуя втянул сквозь зубы раскалившийся густой воздух и проворчал: — Сними это! — Тебе надо — ты и снимай, — беззаботно отозвался Дазай. На ватных ногах Чуя пересек комнату и оказался у постели. Толкнул Дазая, опрокидывая на спину, и прижался к его губам своими. Он задыхался, пока целовал его лицо и шею, прикусывая мочку уха. Его била дрожь, пока его дрожащие пальцы и губы блуждали по телу Дазая, касались острых ключиц, но остановиться не мог. Чуя превратился в хищника, впервые отведавшего кровь, и никто теперь не отнял бы его добычу. Он разорвал зубами ленточки корсета, освободив себе путь ниже, к самому манящему и вожделенному. Чуя лизнул выпуклость на белье Дазая, сглотнул сладковатый вкус клубники и снова обвел языком спрятанную под тонкой материей плоть. Пока еще спрятанную, но ткань таяла от каждого жаркого касания. Хватит ли терпения? — Чу-уя… — протянул Дазай. Его ладонь клешней сжалась на затылке Чуи. Вот и ответ: выдержки не хватит. Остатки клубничной «ткани» Чуя растерзал зубами. Он водил языком вдоль возбужденного члена Дазая, очерчивая контуры вен, гладил губами блестящую предъэкулянтом головку, вбирал в рот и легонько посасывал. Кровь звенела в ушах и вулканом горела во всем теле, и шум смешивался с хриплым дыханием их обоих. Дазай дышал, а Чуя задыхался — как обычно. В паху ныло, и ставший каменным член болезненно терся об одежду. Чуя торопливо сорвал с себя вещи, чтобы дать хоть чуточку свободы, но облегчение не пришло, а напротив, сердце застучало быстрее и кровь заколотилась жарче. Вид разгоряченного лаской Дазая кружил голову и крал остатки здравомыслия. Всё помутнело, кроме него: единственного человека, который убивал одним своим существованием. Чуя облизал ладонь и, проведя ею по мошонке Дазая, проник пальцем ему в анус. Тот что-то рыкнул — что-то оскорбительное и нецензурное, но гул крови заглушил слова. — Я схожу от тебя с ума, чертов ублюдок, — прошептал Чуя, покрывая поцелуями Дазая — всего, до куда мог дотянуться. Отвлекал. Заставлял стонать от наслаждения, пока, заменив пальцы на член, не вошел полностью. Медленно… И быстрее… Выкрикивая до срыва голоса его имя. Задыхаясь, как прежде, но не так. Чуя вырвал из груди тягостное раздражение и злость, заменив на новую ярость, страсть и яркое пламя. — Я схожу без тебя с ума, — выдохнул Чуя. Уставший и лишенный сил, он рухнул рядом с Дазаем на скомканную постель со следами их бурной страсти. Кровь еще бурлила, приятно щекоча колючими искорками внутри. Он снова припал губами к члену Дазая, собирая его спермы и слизывая клубничные кусочки белья, отчего внутри нарастал ком желания и возбуждения. — С безумцем даже веселей, — Дазай еле заметно улыбнулся. Он приподнялся и, прижав ладонью Чую к кровати, весело произнес: — Твое место тут, а я сверху. — Как скажешь. Чуя сдался: не будет спорить, вообще никогда. Ох уж этот Мори-сан с его странными идеями! Мало того, что поселил их, непримиримых соперников и почти врагов, в одной комнате, так вдобавок поставил двухъярусную кровать. А ведь они не дети, а вполне взрослые мужчины. Он с растерянной улыбкой наблюдал, как Дазай взбирается по лесенке. Через пару минут тишины Дазай свесился с верхней койки почти наполовину. — Скажи честно, — он выглядел серьезным, как никогда. — Ты перепутал наши с Марико подарки? — Нет, не перепутал, — Чуя мигом мотнул головой. — Именно так и должно было быть. Да, именно так. Впервые в жизни Чуя сделал всё правильно и не совершил ошибки.