Облака на Луне

1 января, 2024 года Сижу и перечитываю прошлогодние новогодние обещания, смотрю, что сбылось. 1. Выпустить свой первый альбом. Не сбылось, но начало положено! Я записала на студии два трека, и в записи последнего даже поучаствовала Аврора! 2. Съездить в Нью-Йорк летом и посмотреть на арт-коммуну Арни. Сбылось! И я не просто съездила в Нью-Йорк, я ПЕРЕЕХАЛА в Нью-Йорк! 3. Перестать жертвовать часами сна ради переписки в мессенджерах и репостов мемчиков. Ну… Как бы сбылось и как бы нет. Я больше не переписываюсь с Арни до утра, потому что мы живем в соседних комнатах, ходим друг к другу в гости и полночи болтаем или просто ржем над теми же тупыми мемами, только в реале! 4. Прочитывать по четыре книги каждый месяц (к слову, Лилит читает примерно 10 книг в месяц!). Самый постыдный пункт. Я не только не читала по четыре книги в месяц, я не прочла четыре книги даже за год!!! Их было всего три, и одна из них была небольшой повестью, которую написала Лилит. 5. Чаще встречаться с друзьями. Опять провал. Я стала еще РЕЖЕ видеться с друзьями, да я почти перестала с ними видеться! Хоть и завела новых друзей… Я все равно скучаю по нашей компании. 6. Начать снова ходить в спортзал с Авророй!!! Не начала. И можно было бы снова свалить на переезд, но в Нью-Йорке я в спортзал тоже так и не записалась, хотя он через дорогу от нашего дома. 7. Заниматься музыкой с Дэмианом каждое воскресенье. Занималась, но недолго. И Дэмиан теперь посещает дополнительный музыкальный класс в школе. 8. Научиться отказывать предложениям работы со слишком низкой оплатой, и посвящать это время созданию своих треков. Теперь, когда мы живем в Нью-Йорке, я не отказываю вообще никаким предложениям, потому что нам нужны деньги. Но здесь в целом платят больше, поэтому в плане заработка я как будто все-таки сделала шаг вперед, и этот пункт можно вычеркнуть. Итого из восьми пунктов я выполнила только три! Но это был крутой год, принесший большие перемены, поэтому особо разочарованной я себя тоже не чувствую. Мне даже понравилось придумывать обещания, поэтому сегодня я сделаю это снова: 1. Записать целый альбом! Теперь я уж точно смогу! 2. Уговорить Тришу, Пэка и Бьянку съездить ко мне в гости. Желательно одновременно. Потусить всем вместе в Нью-Йорке! 3. Выступить в ночном клубе «House Of Yes». 4. Записаться в чертов спортзал через дорогу!!! 5. Сочинить еще парочку треков вместе с Лилит. У нас получается просто бомбически, и Лилит придумывает нереально красивые тексты! 6. Прекратить укуриваться кальяном каждые выходные с ребятами. А еще выпивать по четыре крепких кофе за сутки, смешивая их с алкоголем в клубах! Аврора бы расстроилась, если бы узнала… 7. Чаще заполнять дневник! А не раз в месяц, как после переезда. 8. Начать зарабатывать не меньше 5 тыс. ежемесячно, чтобы хватило на квартиру поближе к Манхэттену. Да, мне нравится Бруклин и нравится наша арт-коммуна, но все же мне бы хотелось жить отдельно (и не думать о том, слышит ли Арни за стенкой то, чем мы с Лилит занимаемся ночью!!!). Вот такие обещания я даю себе сегодня. Но, учитывая прошлогодний опыт, было бы круто выполнить хотя бы половину (пункт с чтением я даже включать не стала). Кстати, Аврора тоже поделилась со мной своими успехами. Ей удалось выполнить пять обещаний из восьми. Аврора теперь покупает меньше косметики (а всю ненужную разыграла подписчикам), перестала колоть губы и почти привыкла к их естественному размеру, а также она научилась делать маникюр сама с набором, который мама подарила ей на юбилей. Теперь Аврора делает маникюр заодно и маме! Мне тоже предлагала, но я, как увидела эти пыточные инструменты, сразу вспомнила детство и сбежала! Также Аврора сделала ремонт в сарайчике во дворе, и теперь мама занимается там созданием своих прекрасных букетов. Внутри тепло даже зимой и можно выращивать цветы! Жизнь моих родителей такая спокойная и медленная и так сильно не похожа на мою. Мне бы хотелось чего-то подобного иногда, хоть мне всего лишь двадцать три, а цветы я умею только нюхать! 13 января, 2024 года Узнала сегодня то, что мне, возможно, знать не стоило. Теперь никак не могу перестать думать об этом. С утра я ходила с ребятами на каток. Лилит работала, а у меня был свободный день, и мы пошли кататься на коньках с Арни, Марти, Джози и Тэкуми. Митч не смогли пойти, потому что у них тоже была работа. Мы катались долго — было страшно весело, и я отбила себе все части тела, какие только могла! Арни катал меня на себе, а Джози снимала нас на видео! А под конец мы с ним оба грохнулись и не могли встать минут десять, потому что ржали! Вечером Арни пришлось уйти (у него тоже была работа на студии), поэтому домой мы вернулись без него. Мы ужасно хотели жрать после целого дня на свежем воздухе, и Тэкуми приготовил для всех курицу карри с лапшой (боже, что бы мы делали без этого японского мужчины!). Вместе с лапшой, пивом и, конечно, кальяном Марти мы расположились прямо на ковре в гостиной и болтали, пересматривая видео и обсуждая прошедший день. И все вроде бы начиналось весело. Пока Марти, глядя на стоп-кадр из видео с Арни, где тот валялся на льду и хохотал, не ляпнул: «Да, давненько я его таким не видел. После Алекс он вообще забыл, как смеяться». Марти знал Арни дольше всех нас, и они жили в арт-коммуне уже около пяти лет, но по тому, как вздохнул Тэкуми, я поняла, что он тоже в курсе. Джози спросила: «Алекс? А кто это?». «Девушка его. Бывшая», — ответил Марти, и это слово от него прозвучало как-то странно, а Тэкуми сразу попытался его одернуть: «Хватит. Арни нас прибьет, если мы девчонкам все разболтаем». Я сразу вспомнила, как Арни сказал, что пока не готов говорить о своем прошлом тяжелом опыте с девушкой. И подумала, что это как-то нечестно – обсуждать его отношения с Алекс в его отсутствии. Но Джози, увлеченная лапшой, не уловила повисшего напряжения и спросила: «А давно они расстались?». «Они не расставались», — сказал Марти мрачно. А Тэкуми сказал: «Заткнись». Мы сидели и молчали, уставившись на стоп-кадр со смеющимся Арни. Я слышала, как Джози жует лапшу и хрустит сладким перцем. Но потом стало совсем тихо, и я спросила. Не надо было, но я все равно спросила: «С ней что-то случилось? С Алекс что-то случилось, да?». Тэкуми вздохнул, а Марти ответил, выключая экран смартфона: «Она умерла. Два года назад. Они с Арни были вместе восемь лет, со школы, собирались пожениться. Алекс сбил пьяный водила на перекрестке. Арни чуть с ума не сошел. Я думал, он сам вслед за ней отправится». Джози зажала рот ладонями и сидела молча, не зная, что сказать, а я чувствовала, как болезненно колотится в груди сердце. «Сначала, когда Арни только с тобой познакомился, я подумал, что он снова влюбился, — продолжал Марти. – Но вскоре понял, что дело не в этом. Общение с тобой и правда шло ему на пользу, но не в том смысле. Я заметил, что он все время похихикивает над твоими сообщениями, все время рассказывает о тебе что-то, мечтает о том, как ты приедешь в Нью-Йорк и будешь жить с нами. Это выглядело, как влюбленность, но на мои тупые шутки о сексе Арни даже не реагировал. А теперь, когда я сам познакомился с тобой, я понял. Ты – сама жизнь, Джессика. Если бы я рисовал твой портрет, я рисовал бы не человека, а бурный поток, сверкающую на солнце воду, потому что это ты. И ты вернула эту жизнь Арни. Втянула его в свою реку, и он снова учится плавать. Вот даже смеется снова. Как раньше. Смотрю на него и не верю. Просто чудо какое-то». Я еще немного посидела с ребятами, а затем ушла к себе, потому что мне нужно было осмыслить эту новость и побыть одной. Лилит вернулась с работы, но я ей ничего не рассказала, хоть она и заметила, что я плакала. 24 января, 2024 года Арни все еще не знает, что я знаю. Джози ведет себя как ни в чем не бывало, и я стараюсь следовать ее примеру. Не хочу, чтобы Арни говорил о том, о чем говорить еще не готов. Не хочу, чтобы ему было больно. Невольно я снова и снова возвращаюсь мыслями к тому времени, когда мы с Лилит были не вместе. Когда она жила в Кёльне, а я даже не знала, жива ли она. Тогда мне часто снились кошмары, в которых я видела Лилит каким-то молчаливым холодным призраком, а то и вовсе – лежащей в гробу в подвале нашей заброшки. Сейчас Лилит со мной, и каждое утро я просыпаюсь с ней рядом (ну ладно, не каждое, потому что Лилит уходит в редакцию еще затемно, а я дрыхну до полудня). Но она со мной. Она жива. И я привыкла к мысли, что так будет всегда, потому что… ну, потому что она вампирша (блин, когда мне было четырнадцать, писать это дурацкое слово было намного проще!). Отцу Лилит сто с хреном лет, и я привыкла думать, что сама Лилит… как будто бессмертна. Для меня, во всяком случае, потому что я привыкла думать, что Лилит переживет меня уж точно. А что, если нет? Ведь, кроме генетической предрасположенности к более медленному старению, Лилит ничем от меня, от всех нас, не отличается. С ней тоже может случиться несчастный случай. Ее тоже может сбить пьяный водитель. И мне так страшно. Так страшно думать об этом, что в последнюю неделю я даже хожу каждый вечер ее встречать после работы, и домой мы возвращаемся вместе. Я просто не знаю, как жить с этим. И я не представляю, как Арни смог пережить это. Я бы не смогла. Все говорят, что я – сама жизнь, что я олицетворение света, но я бы не смогла. Я просто Джессика и все, и внутри меня нет какого-то особого волшебства. Есть лишь дурацкая вера в несбыточные вещи. Самообман. 15 февраля, 2024 года Вчера был очень странный День Валентина. И самым странным, наверное, было то, что мы не поругались с Лилит! Я все еще не могу в это поверить и как будто жду, что мы вот-вот поругаемся, потому что полночи я провела в комнате Арни, внутренне готовая к тому, что Лилит меня прикончит, заподозрив в очередной измене. А еще вчера я получила валентинки от своих друзей. Бьянка и Пэк прислали мне открытки по почте, и как же классно было найти их утром в почтовом ящике! Бьянка написала: «Моей лучшей подруге Джессике. Мы все скучаем по тебе. Навещай нас почаще и не забывай Провиденс!». А Пэк написал очередной шедевр своего пэковского идиотизма: «О, моя дорогая Джессика! Теперь нас разделяют расстояния, но я знаю, что ты помнишь обо мне! И я знаю, что тебе пришлось уехать в другой город, чтобы забыть меня! Ты даже завела себе нового мужчину, Арчибальда, или как его там?! Но знай, что от своих чувств не убежишь даже на край света! Тебе никогда не забыть меня и всего того, что мы пережили вместе, в этом тихом городке, в этой морской гавани, где зародилась и выросла наша великая любовь. Я всегда буду ждать тебя, Джессика, и я знаю, что однажды ты вернешься и бросишь этого дурацкого Арчибальда ради меня! Прощай!». «Дурацкий Арчибальд» как раз проходил мимо, когда я, сгибаясь пополам от смеха, читала пэкову валентинку, поэтому я ему тоже показала, и мы долго ржали вместе. Не знаю, как теперь удержаться, потому что мне все время хочется называть Арни Арчибальдом! Я позвонила Пэку, и мы еще целый час ржали, пока у меня окончательно живот и щеки не разболелись. У него все отлично в отношениях с Ланой, и, конечно, текст этой валентинки они сочиняли вместе! Как жаль, что Пэк теперь далеко, и я не могу треснуть его по спине! Вечер я провела с Лилит, подарила ей цветочки и ее любимые пирожные из «Trader Joe's». Мы обе уже устали от Нью-Йорка, от походов на работу и в ночные клубы, поэтому просто сидели в своей комнате, ели пирожные, пили игристое розовое вино и целовались. Но я все время думала об Арни. О том, как он чувствует себя в этот день? Вспоминает ли Алекс? Мне было не по себе, и эти мысли мешали радоваться. Лилит заметила мое настроение и спросила, что случилось. Я ей рассказала. И тогда Лилит посоветовала: «Сходи к нему. Да-да, прямо сейчас. Арни сидит там один в своей комнате и слушает, как мы тут с тобой хихикаем. Просто побудь с ним рядом. Поддержи его». Я спросила: «А вдруг я помешаю? Он точно у себя в комнате?». Лилит ответила: «Точно. Я слышу его сердцебиение». Я уже почти встала с кровати, но снова замешкалась и спросила: «А ты? Точно не обидишься, если я с ним побуду?». Лилит улыбнулась, потянувшись к коробке, где еще оставались три пироженки, и сказала: «Не переживай, мне будет чем заняться. Поддержи своего друга, Джесси. Есть такие моменты, когда это важнее всего остального». Я быстро сбегала на кухню, потому что поддерживать Арни с пустыми руками мне не хотелось, и прихватила две банки пива и начос (да простит меня Марти, который купил их для себя!). Арни немного удивился тому, что я пришла, и сразу спросил, все ли у меня в порядке с Лилит. Я сказала, что все отлично, и соврала, что Лилит так устала на работе, что уже отрубилась. У Арни плохо получилось скрыть свою радость, и я поняла, что точно пришла не зря. Мы завалились на кровать с пивом и чипсами и сразу включили музыку, конечно же. Мы всегда включали музыку друг с другом, давали друг другу послушать треки, которые нас цепляли, и вместе разбирали, почему эти треки такие классные, и как они были написаны. Но в этот раз мы включили музыку еще и потому, что за стенкой Марти развлекался со своей очередной натурщицей. Арни сказал: «Они уже час этим занимаются и, похоже, никогда не закончат! Наверное, Марти делает зарисовки прямо в процессе!». Я заржала, и мы стали это представлять и угорать над Марти. А от каждого стона за стенкой начинали ржать еще сильнее! Это было так тупо, так смешно и так грустно почему-то. В какой-то момент за стенкой стало тихо, и наша музыка тоже закончилась. Арни лежал на спине и смотрел в потолок. Он спросил: «Ты ведь знаешь все, да? Про Алекс? Парни тебе разболтали». Мне не хотелось выдавать ребят, и я просто сказала, что знаю. И добавила, что нам не обязательно говорить об этом, если он не хочет. Арни ответил: «Ничего. Мне уже легче обсуждать эту тему. Я бы и сам рассказал как-нибудь. Просто… это сложно. Даже начать». Мне хотелось его как-нибудь обнять, подержать за руку или за плечо, но я стеснялась. Легко было обниматься с Арни на катке, когда мы дурачились и ржали, и так сложно – в полутемной спальне, когда мы говорили о смерти. «Алекс бы тебе понравилась, — тихо произнес Арни. – Она тоже любила музыку. Мы с ней вместе посещали музыкальный класс в школе. Я в нее сразу влюбился, но боялся, что она меня отвергнет, поэтому мы два года просто дружили. Как-то на День Валентина я ей признался. Сделал это вроде как в шутку, чтобы при случае сдать назад и сделать вид, что это просто дружеский прикол. Но она все поняла. Постепенно я осознал, что с ней могу быть собой, и мне не нужно притворяться. Я правда нравился ей таким, какой есть. Мы вместе сочиняли и записывали свои первые треки. Мечтали о том, как станем известными и будем жить на Манхэттене. Много мечтали. И однажды действительно переехали в Нью-Йорк. В день переезда я сделал ей предложение. Она согласилась, и мы всю ночь гуляли по набережной Гудзона и дурачились. Но Алекс сказала, что, хоть и готова выйти за меня уже завтра, ей хочется идеальную свадьбу. Тогда мы решили накопить на нее побольше денег. И я… коплю их до сих пор. Хоть и знаю, что они уже не понадобятся. Я просто… не могу их потратить». Арни замолчал, а я проглотила комок в горле. Я дала себе твердое обещание – не зареветь. Такой плаксе, как я, это было невероятно сложно, но я решила, если уж совсем приспичит, прикусить губу или впиться ногтями в ладони. Что угодно, только не реветь! «Она была не просто моей девушкой, Джесс, она была моим лучшим другом. Мне так не хватает ее. До сих пор. Два года прошло, а я с ней мысленно разговариваю. Задаю вопросы и представляю, что бы она ответила. Как пошутила бы надо мной, и как бы мы вместе смеялись. Алекс была веселой, она могла в чем угодно найти светлые стороны. Она была… вы с ней… вы похожи. Но только, пожалуйста, не подумай, что я в тебе искал ей замену…». Я сказала, что знаю и понимаю, и не нужно ничего объяснять. Все-таки поборов свое стеснение, я подползла к Арни поближе и устроила голову у него на плече. Арни меня обнял и прошептал: «Я ходил к психотерапевту. Принимал антидепрессанты. Но мне ничего не помогало. Я не хотел жить. Марти хороший друг, и он пытался меня растормошить. По-своему, конечно, и я ему благодарен, но по-настоящему лучше мне стало только после знакомства с тобой. Джесси. Я просто хочу, чтобы ты знала. Я не очень понимаю, как и почему, но… ты словно помогаешь мне снова полюбить эту жизнь. Мы редко говорим о личных вещах, и меня это немного смущает, если честно, но я должен был это сказать. Спасибо тебе». Ну, и я все-таки не выдержала! Меня слегка прорвало, и я намочила футболку Арни слезами! Он сказал, что я очень милая, и чмокнул меня в висок. К тому времени Марти, очевидно, выпроводил свою натурщицу и отправился на кухню в поисках чего-нибудь съестного, потому что мы услышали его исполненный боли и ярости вопль в ночи: «ТАК, И КТО ЭТО СОЖРАЛ МОИ НАЧОС?!». 27 февраля, 2024 года Мы нашли котенка! На улице! Вчера был очень холодный день, и я подумала, что надо бы встретить Лилит с работы и купить ей горячий шоколад. Мы шли домой пешком, грели руки о стаканчики с напитками, и Лилит рассказывала, что ей дали написать статью на очень интересную тему. Мы вместе думали, о чем и как это можно было бы написать, и вдруг Лилит услышала какой-то писк! Она остановилась, начала прислушиваться. Мы думали, может, это ветер в подворотне свистит, но когда писк повторился, стало совершенно ясно, что это какое-то животное. Мы свернули в переулок, там было темно и воняло мусором. Чуть вдалеке, освещенные мигающим желтым светом фонаря, стояли три мусорных бака. И писк доносился как раз оттуда! Подумать только, если бы не обостренный слух Лилит, мы бы ничего не услышали и не поняли! Я сказала, что осмотрю мусорные баки, хотя мне совсем не хотелось этого делать, и было немного страшно, а Лилит в это время держала оба стаканчика с нашим стремительно остывающим шоколадом. Писка больше не было, поэтому мне пришлось открывать все баки по очереди. И каждый раз, поднимая крышку, я представляла, как найду чью-нибудь отрезанную голову в пластиковом пакете! Лилит тоже склонялась над баками, пытаясь расслышать, откуда доносится сердцебиение, но не могла. Наверное, такое маленькое сердечко не слышала даже она. Котенок оказался в третьем баке. Сначала я ничего не увидела, только тот самый черный пластиковый пакет, которого боялась. Потом пакет шевельнулся, я словила микроинфаркт, а Лилит воскликнула: «Он там! Вытаскивай скорее!». Я достала пакет, и он был весь мокрый. А внутри сидело такое же мокрое, дрожащее и вопящее существо непонятного цвета с огромными испуганными глазищами. Такое крошечное существо, что помещалось на одной моей ладони! Мне не хотелось думать об этом, но кто-то пытался утопить котенка. В пакете. А потом выбросил, еще живого, в мусорный бак, в холодную февральскую ночь. Лилит начала причитать и охать и спрятала котенка под курткой. Я не знала, что делать, надо ли нести котенка к ветеринару и можно ли его принести к нам домой, поэтому позвонила Арни и спросила. Он сказал, что, конечно, можно. Аллергии ни у кого из наших ребят не было, поэтому мы решили, что отнесем котенка к ветеринару уже завтра. А дома вокруг него собрались уже все! Мы с Лилит высушили котенка полотенцем, Арни сидел рядом и улыбался, Джози суетилась на кухне и подогревала молоко, хотя Марти сказал ей, что котятам нельзя коровье молоко, а Митч сказали, что от одного раза ничего не будет, и молоко не повредит. Все спорили и бегали туда-сюда, а Тэкуми сидел рядом с нами на диване и ел моти, которые приготовил сам сегодня утром. И тут мы заметили, что котенок высовывает нос из полотенца, привлеченный сладким запахом рисовых пирожных. Арни предложил дать ему немножко на пробу, и Тэкуми отломил крошечный кусочек. И котенок съел! Прямо из его ладони! Больше давать мы не стали на всякий случай, но зато теперь у котенка есть имя. Мы назвали его Моти! Мы так и не поняли, мальчик это или девочка, а Моти к любому полу подойдет! 19 марта, 2024 года Короче. Мы с Лилит теперь родители! Уже больше двух недель Моти живет у нас! Потому что добрый Арни разрешил оставить его в коммуне. За это время мы выяснили несколько вещей: 1. Моти сиамской породы. 2. Он мальчик! Вроде бы. Ветеринар так и сказал: «Вроде бы». 3. Ему всего полтора месяца. 4. Но он совершенно здоров, активен и любознателен. 5. Моти любит рыбный паштет и сладости. И я знаю, что Марти его иногда подкармливает тайком какой-нибудь гадостью! 6. Моти очень «болтливый» и всегда громко «рассказывает» о том, как прошел его день. 7. У него уже появился собственный портрет! Нарисованный, конечно же, Марти, который просто сошел с ума от любви к этому коту. И если я не могу найти Моти ни у себя, ни на кухне, ни в ванной, значит, он точно сидит у Марти в комнате! А подойдя к двери, можно услышать, как эти двое «разговаривают» друг с другом, пока Марти отмывает кисти. Да что уж там, мы все от него без ума! Особенно Дэмиан, которому я периодически скидываю кото-фотки. И мама тоже, которая в ответ присылает мне фотки Корицы! 7 апреля, 2024 года Заказов и приглашений становится все больше, я ужасно устала… Арни говорит, что я взяла отличный старт в Нью-Йорке. Но чтобы попасть в какие-то более известные и элитные клубы, а также на вечеринки со звездами, мне нужно стать более популярной в соц. сетях. А я все это так не люблю… Еще со времен нашего ютуб-канала с Авророй меня это так достало. Но есть хорошая новость – Митч обещали мне помочь! А еще они нарисуют обложку для моего альбома! Мы с Арни активно над ним работаем, и один трек записали в соавторстве, получилось круто. Арни отлично поет, но почему-то стесняется этого. Прям как Аврора! Я скучаю по своей семье и друзьям, но в то же время я так рада, что мы все-таки переехали в Нью-Йорк! Здесь у меня появились новые друзья и Моти… Хотя иногда мне немного грустно, что мы с Лилит все равно как будто немного в стороне. Из-за того, что… ну… В общем, да. На днях мы лежали в постели и просто пытались уснуть. Мы долго болтали, обсудили уже все на свете, но нам все равно не спалось. И Лилит вдруг сказала: «Прости меня, Джесси. Тебе, должно быть, сложно хранить мою тайну. Всю твою жизнь. Ты несешь на своих плечах тяжелую ношу. И ни с кем не можешь поделиться. Если бы Аврора тогда не узнала о нас случайно, ты была бы с этим знанием один на один». Я возразила, что Лилит тоже ведь несет эту ношу и ничего. Она вздохнула: «У меня хотя бы нет выбора. И все наши друзья, твои друзья… Ты дружишь с Пэком, Тришей и Бьянкой уже десять лет. Как думаешь, еще через десять лет они заподозрят неладное? Арни и остальные? Заподозрят? Твоя мама? Они ведь однажды заметят, что я не меняюсь. Возможно, не через десять лет, но через пятнадцать-двадцать это станет совсем уж подозрительно. Ты не думала о том, что будешь говорить им всем?». Я тоже вздохнула. Если честно, я не думала. Я стараюсь вообще не задумываться об этом лишний раз. Просто работать. Просто плыть по течению собственных музыкальных ритмов. Я спросила: «А как это было у твоего отца? Он тебе что-нибудь рассказывал о своем прошлом? О людях, с которыми общался?». Лилит ответила: «О, у моего отца длинная биография. Но я знаю лишь малую ее часть, потому что сам он не любит говорить об этом. Я знаю, что до моей матери он был женат. Два раза. Первый раз – еще в начале двадцатого века. И в браке с той женщиной у него было двое детей. Оба умерли. Мальчик еще в раннем детстве, а девочка дожила до двадцати с чем-то лет. Но тоже погибла. Отец не рассказывал, из-за чего. Я видела ее фотки. Она была немного похожа на меня. Но потом отец эти фотки куда-то убрал или спрятал, не знаю». И да, я никогда не была фанаткой Вольфганга, но в тот момент прониклась к нему невольным сочувствием. Он уже потерял двоих детей когда-то. Неудивительно, что он всегда так трясся над Лилит! Я спросила: «А его дети… они были обычными? Или… как вы с отцом?». «Обычными. Как объяснил мне отец, вероятность передачи нашей болезни от отца к детям примерно 50%. А вот от матери – 90%. Поэтому мне не стоит рожать. Поэтому, когда отец женился на моей матери, он надеялся… надеялся и в то же время боялся, что я буду нормальной. Он знал, что, если я буду нормальной, то он потеряет меня однажды, рано или поздно. А если буду… такой, как он сам… буду такой же несчастной. И всю мою жизнь отец всеми силами пытается уберечь меня от этого несчастья. Я могу понять его. Но иногда я его за это ненавижу». Я спросила, приходилось ли Вольфгангу когда-нибудь объяснять людям, почему он не стареет и все такое. Лилит ответила: «В основном – нет. Отец просто часто переезжал, нигде надолго не задерживался. Как тот тип из повести Лавкрафта “Случай Чарльза Декстера Варда”. Он ни с кем не заводил крепких связей. И даже его мать, от которой он унаследовал нашу болезнь, скончалась в середине двадцатого века. По естественным причинам. Ей было уже более трехсот лет. Отец просто приезжал на новое место и начинал там все заново. Благо, финансы позволяли. На заре компьютерной эры отец вложился в акции “Эппл”. Поэтому… Да. Совесть не сильно меня мучила, когда я украла у него деньги на покупку трейлера в Провиденсе». Я заметила: «Твой отец подружился с Авророй, причем, похоже, это всерьез! Как ни напишу Авроре, так окажется, что она чилит в пабе с твоим папашей. Если так подумать, то раньше у него и друзей-то не было!». Лилит улыбнулась в неоновом полумраке нашей комнаты: «Да. Они невзлюбили друг друга с самого начала, но потом так же сильно друг к другу привязались. Они принимают друг друга такими, какие они есть. Моему отцу этого не хватало. Чтобы кто-то знал о нем. Чтобы принимал таким. Ему не хватало веры в людей. Хотя, честно говоря, я не понимаю, что Аврора находит в таком отсталом типе, как мой отец!». «Ага, — я усмехнулась, обнимая ее одной рукой. – С твоим отцом по одной земле еще ходили динозавры. И огромные ленивцы, которые засрали косточками авокадо всю планету». Лилит не поняла, причем здесь это, но начала громко хохотать, и мы так ржали, что чуть не сдохли. Я щекотала Лилит, и как-то так получилось, что мы незаметно занялись сексом. И только после этого наконец-то заснули! 12 мая, 2024 года Я чуть не забыла про собственный ДР! Впервые в жизни! Это что, и есть старость?! Мне уже двадцать четыре, охренеть же просто! Я точно помнила о своем ДР две недели назад, но потом на меня упало несколько приглашений подряд из двух крутых ночных клубов, и я вообще забыла, кто я. Со мной на выступления ходили Митч, чтобы сделать фото и видео для постов и сторис в мой Инстаграм, в который я ничего не постила с пятнадцати лет! Затем мы вместе все это обрабатывали и выкладывали, а Лилит с Авророй рекламировали меня в своих Инстаграмах. Ну а Митч уже нарисовали мне крутую ретровейв-обложку! Которую мы тоже запостили с датой релиза альбома (надеюсь, мы успеем!). Короче, теперь моя страничка выглядит прям как страничка какого-нибудь крутого диджея, хоть я все еще и Джесси-Несси! Но в основном меня называют просто Несси. Лэсли тоже на меня подписался, кстати. Я у него спросила, как дела, но он так ничего и не ответил. Надо бы, наверное, связаться с Лорой и узнать, как там у них дела. Мы очень давно не общались. А ведь именно благодаря Лэсли я теперь диджей в Нью-Йорке! И благодаря Лоре я не сошла с ума… 18 июня, 2024 года Я ВЫПУСТИЛА АЛЬБОМ! И он уже вышел на «Spotify» и «iTunes»!!! Джози все время угорает и говорит, чтоб я не забыла пригласить их на свою виллу, когда стану богатой и знаменитой. Я, конечно, еще не получила ни одной выплаты, но почему-то богатой себя уже чувствую! Арни говорит, что мы прям удачно подгадали со временем выхода альбома. «Синтвейв – очень легкая, летняя музыка. Тебя обязательно заметит еще больше клубов, и твоя крутость в их глазах теперь повысится, потому что ты диджей со своим альбомом на “Спотифае”. Все пенные вечеринки на открытом воздухе отныне твои!». 5 июля, 2024 года Решили с Лилит отдохнуть от Нью-Йорка и провести День Независимости в Провиденсе. Было жарко. Ужасно жарко! Чтобы хоть как-то выжить, мы вчера весь вечер поливали друг друга из шланга! Особенно это понравилось, конечно же, Дэмиану, который облил с ног до головы даже Вольфганга! И что самое удивительное – Вольфганг смеялся! Также к нам в гости заезжала Триша. Они с Бобби обсуждали вопросы воспитания детей, потому что Бобби планирует в скором времени переехать в отдельный дом и забрать близнецов с собой. Я заметила, как скованно и отстраненно держатся Дэмми и Сэмми с Тришей. Особенно это видно на примере Дэмиана. Саманта и так по жизни вся в себе, но ее брат постоянно липнет к взрослым – ко мне и Лилит, к Авроре и маме, да он даже не боится докучать графу Дракуле (из чего я сделала вывод, что последний появляется у нас дома уж точно чаще, чем Триша). Но с собственной мамой Дэмиан сразу смущается, стоит столбом, когда она его обнимает, отвечает только «да», «нет» и «не знаю». Иногда мне хочется поговорить об этом с Тришей, но кажется, что ее отношения с детьми не очень заботят. Триша не против того, чтобы они продолжали жить с Бобби, и весь вечер рассказывала о своей учебе и работе. А Бобби сначала хотел снять наш первый дом, где мы жили, когда только переехали в Провиденс. Он признался, что скучает по нему, хоть тот дом и меньше, чем наш нынешний, но: «Нам втроем с детьми места хватило бы. Возможно, мы бы даже завели собаку, о которой так мечтает Дэмиан». Но оказалось, что наш старый дом сейчас не сдается, потому что там уже живет какая-то женщина. Бобби с ней даже познакомился, и она пустила его в гости, чтобы мой брат мог поностальгировать. Даже мне стало интересно, как выглядит сейчас моя старая комната? Там были мои первые свидания с Лилит… Там в маленькой гостиной стояла всегда слишком большая елка, у которой Аврора подпиливала верхушку. А под елкой, на горе подарков, спал Феликс в своем рождественском свитере с оленями. И подарки потом были волосатые. В том доме мне так часто снились кошмары. И я спускалась на кухню, где Аврора угощала меня молоком с печеньем. А по утрам Аврора часто спорила и ругалась с мамой, так громко, что я от этого просыпалась и начинала реветь, потому что не хотела идти в школу и потому что боялась развода родителей. А вечером Аврора сидела в подвале с бутылкой виски «Лавкрафт». И обнимала меня так крепко, что я не могла дышать. Даже не знаю, хотела бы я вернуться в тот дом или нет. Мне немного странно думать об этом. Еще я встретилась с Лорой, и мы немного посидели в кафе сегодня утром. Лора больше не работает в клинике и принимает пациентов только по скайпу. Я спросила, как там дела у Лэсли, но она сказала, что не знает. В последний год Лэсли снова пристрастился к наркотикам, и его положили в клинику, откуда он месяц назад сбежал. Не могу сказать, что я не ждала чего-то подобного, но все равно мне стало очень плохо от этой новости. 16 июля, 2024 года Сегодня моей Лилит исполнилось двадцать пять. Так сложно поверить, что мы с ней познакомились аж десять лет назад! Десять лет… Я специально нашла наши старые фотки. Качество у них, конечно, так себе, плюс мы тогда были помешаны на какой-то дикой неестественной обработке, и от некоторых фильтров у Лилит волосы как будто аж фиолетовые. И все же… Видно, что она вообще не изменилась. Я изменилась, а она – нет. И вместе мы смотримся так, будто я ее лет на пять-шесть старше. Лилит тоже переживает из-за своего юного вида, поэтому старается одеваться более женственно, а не как подросток. Я всегда вру ей, что она выглядит на двадцать пять, и все в порядке. А даже если она выглядит чуть моложе, то это, наоборот, классно. Лилит вяло соглашается со мной, крутясь перед зеркалом и примеряя на себя пиджаки и брюки свободного кроя, которые, как ей кажется, делают ее взрослее и солиднее. Она говорит: «Я никогда не продвинусь в карьере дальше кофемашины и кулера с водой, если буду выглядеть на семнадцать и носить все розовое. Когда я прихожу брать у людей интервью, они считают меня секретаршей, студенткой, а не журналисткой». Я же, наоборот, продолжаю косить под подростка и не вылезаю из джинсов и худи с дурацкими надписями (благодаря Марти, который рисует также и на одежде, у меня их стало еще больше!). Не только потому, что не хочу казаться старше Лилит, но и просто потому, что мне все еще нравится та же одежда, что и в пятнадцать. Я подарила Лилит новую читалку для ее электронных книг, молескин из ограниченной серии с муми-троллями, набор цветных ручек, колечко ручной работы с цветочком, крем и всякие штуки для ванны. Еще я хотела записать для нее трек на студии, но не успела, поэтому пришлось сыграть его дома на синтезаторе и спеть так, как умею, но Лилит все равно понравилось! Она сказала: «Нет ничего приятнее, чем осознавать, что ты думала обо мне, пока писала эту музыку. Что я продолжаю вдохновлять тебя, хотя мы уже давно живем вместе». Я сказала, что она всегда будет вдохновлять меня, ну потому что это ведь правда! А близнецам сегодня исполнилось восемь. Аврора с мамой устроили для детей вечеринку в саду со всякими конкурсами и надувным бассейном. Я поболтала с Дэмианом по видеосвязи, и он радостно сообщил, что украл у какого-то мальчика штаны, пока тот плавал! 3 августа, 2024 года К нам приехали и ненадолго остановились в нашей коммуне Пэк со своей девушкой Ланой! Наконец-то!!! Хоть кто-то из моих друзей доехал до Нью-Йорка! Так как свободной комнаты у нас не было, Джози очень мило уступила ребятам свою и переехала на время в нашу. Лана просто нереальная! И как же повезло этому засранцу Пэку! Раньше я никогда не общалась с ней близко, только видела мельком в клубах, но за эти три дня мы с Ланой прям подружились. Такое чувство, что Лана всегда была в нашей компании, потому что она в курсе всех наших приколов, знает все наши ржачные истории из детства, как будто сама все время была с нами. Я не выдержала и шепнула Пэку: «ЖЕНИСЬ НА НЕЙ! ТЫ ПРОСТО ОБЯЗАН ЖЕНИТЬСЯ НА ТАКОЙ ДЕВУШКЕ!!!». Но Пэк только поржал и сказал, что жениться еще рано, что ему еще только двадцать четыре, и вообще, он только колледж окончил, надо найти крутую работу, построить карьеру и бла-бла. Кстати, именно этим Пэк и планирует заняться в Нью-Йорке (как только перестанет шляться с нашей компашкой по клубам) – поисками работы. Пэк хочет найти работу в юридической сфере, по специальности, но после того, как он сходил с нами в стэндап клуб, где выступала Джози, я заметила, что Пэк немного приуныл. Он сказал: «У вас тут такая крутая атмосфера, Джесс! Такая расслабленная и творческая. Мне этого очень не хватало в годы учебы. Я пытался быть серьезным и носить костюм-тройку. Знаешь, как я его ненавижу? Мне не хватает вашей смелости, чтобы идти к мечте и быть собой. Каждый из вас занимается тем, что любит, подрабатывая, где придется, но не сдается. Я всегда думал, что хочу быть богатым и крутым, как Ди Каприо в том фильме про Уолл-стрит. Но сейчас я понимаю, что просто хочу быть свободным». Было бы очень круто, если бы Пэк и Лана остались с нами в Нью-Йорке, остались жить в нашей коммуне, но у нас больше нет комнат, и единственное место, где они могут жить – это подвал, а там холодно и воняет плесенью (дом-то очень старый), а единственный, кому там нравится – это Моти. Поэтому, если Пэк не найдет ту самую крутую и высокооплачиваемую работу в юридической сфере в ближайшее время и не снимет квартиру, им с Ланой придется уехать. Еще Лилит сказала мне странную вещь. Насчет Ланы. Она сказала: «На твоем месте я бы не стала вестись на обаяние этой девушки, Джесси. Она видит, как много ты значишь для ее парня, поэтому просто подлизывается к тебе. Не подумай, что я ревную, я просто замечаю некоторые… сигналы ее организма. На самом деле Лана относится к тебе настороженно. Она не показывает этого открыто, но вряд ли Лана была бы счастлива, если бы они с Пэком остались жить здесь». Эта информация меня расстроила, если честно. Я-то уже представляла, как буду диджеить на их с Пэком свадьбе и нянчить их детей (ладно, допустим, последнее я не представляла, и нянчить кого-либо мне не очень-то хочется). Но теперь я переживаю, что или Пэк или Лана будут несчастливы. Пэк – если они вернутся в Провиденс. Лана – если останутся. 19 августа, 2024 года Они уехали. Пэк так и не нашел ничего подходящего, а потом ему предложили хорошую работу в Провиденсе в фирме друга его отца, где как раз освободилась должность. Поэтому с сентября Пэк будет работать там. Так жаль. И себя, и Пэка. Мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь из моих школьных друзей был ко мне поближе и тоже нашел свое место в Нью-Йорке. Я даже немного поревела, когда мы прощались вчера. Пэк был серьезным чуть ли не впервые в жизни. Он похлопал Арни по плечу и сказал: «Ты крутой чувак, Арчибальд. И хороший друг. Позаботься о Джессике, ладно? Знаю, что ты и так заботишься, но все равно. Она кажется веселой и сильной, всегда на позитиве, но иногда и ей требуется кто-то сильный рядом». Мы обнимались, и я вспоминала, как, когда мне было четырнадцать и я узнала, что Аврора отравилась вовсе не устрицами, я сбежала из дома и пришла в себя где-то на асфальте, дрожа от холода в одной футболке в октябре. В тот день я позвонила Пэку, и он как-то меня нашел и отдал свою куртку. А потом мы вместе напились на заброшке. В тот момент, когда мне было хуже, чем когда-либо в жизни, Пэк был рядом со мной. С его тупыми шутками про письки и порнушку, он заставлял меня смеяться вместо того, чтобы плакать. И, выпуская из объятий шмыгающую носом меня, вчерашним теплым, но ветреным августовским вечером, Пэк шепнул: «Ты справишься, что бы ни случилось, ты всегда справишься, Джесс. Но если вдруг тебе станет слишком сложно, позвони мне, и, клянусь, через несколько часов ты уже обнаружишь мою тупую рожу у себя на пороге. И наверняка пожалеешь об этом! Но помни, что я всегда рядом, даже если физически это не так». Глупый, хороший Пэк. Я так сильно люблю тебя. Я никогда не напишу этого даже в какой-нибудь дурацкой валентинке, но пусть это будет хотя бы здесь. 2 сентября, 2024 года Это было сложное лето. И я рада, что оно закончилось. Да, меня так и не пригласили пока в те клубы, куда я хотела попасть, но все равно я посетила очень много крутых мест, и у меня довольно много прослушиваний и добавлений в «избранное» на Спотифае. Я подсчитала, что за это лето: 1. Работала диджеем на 48 вечеринках. Это просто нереальный результат по сравнению с Провиденсом, где меня приглашали куда-то в лучшем случае пару раз в месяц. 2. Выступила со своими треками на четырех крупных мероприятиях. Увы, только за одно из них мне заплатили, а остальные были ради пиара. 3. Регулярно выступала в восемнадцати ночных клубах, и по одному разу – в девяти. Я так устала. Мне очень нравится то, что я делаю, но иногда так хочется просто остаться вечером дома. Поиграть в какую-нибудь дурацкую видеоигру с Лилит. Подержать на коленках Моти (который скоро уже перестанет на этих коленках помещаться!). Зависнуть в комнате Арни с чипсами, музыкой и ленивыми разговорами. Или поржать над тем, как Джози позирует для очередной безумной картины Марти, поедая странные желеобразные десерты, приготовленные Тэкуми. Недавно Митч сказали мне, что еще немного, и я точно словлю выгорание. Они сказали: «У меня так было после двух лет работы в гейм-индустрии. Ты знаешь, что я просто обожаю рисовать, и я были просто счастливы, когда мне доверили работу над серьезной игрой. Я были художником по фонам. Но радость долго не продлилась. Оказалось, что разрабы экономят на количестве художников, и мне приходилось рисовать по два, а то и три сложных детализированных фона в день. А на один фон уходит около десяти часов работы. Надо ли говорить, что через пару месяцев я возненавидели фоны, а через полтора года и само рисование как процесс? После этого мне пришлось год продавать хот-доги, просто чтобы выживать, платить за жилье и не возвращаться к родителям. Лишь недавно я снова начали брать заказы, понемногу, по чуть-чуть получая удовольствие от работы. Просто будь осторожна, Джесси, ладно? Я вижу, в каком ритме ты живешь, и сразу вспоминаю себя трехлетней давности». И да, конечно, Митч правы, но некоторые известные диджеи работают еще больше, чем я! К тому же, я только недавно переехала в Нью-Йорк, и чтобы задержаться здесь и найти заказчиков, нужно хорошо пахать в первое время. Думаю, осенью будет немного полегче. Да и вообще, мне сложно представить, чтобы я целый год не могла диджеить и возненавидела все, с этим связанное. Со мной этого точно не случится. 9 октября, 2024 года Так давно этого не было. Лилит не позволяла себе, а я не просила, и сама мысль об этом казалась мне неправильной. Все то время, что мы живем здесь, Лилит находит себе жертв в ночных клубах, которые посещает вместе со мной. Я почти не вмешиваюсь в этот процесс. Просто наблюдаю со стороны. Если Лилит собирается со мной в клуб, и я вижу, что она чувствует себя неважно и выглядит бледнее обычного, значит, она планирует найти кого-нибудь на вечер. Я наблюдаю за ней издалека (к счастью, с диджейского места всегда отлично видно весь зал), и обычно все идет по одному сценарию. Лилит знакомится с каким-нибудь парнем, уже нетрезвым. Он покупает ей коктейли, и Лилит жалуется, что они не очень вкусные. Парень покупает ей другие коктейли, а оставшиеся выпивает сам. Они вместе танцуют, а потом идут в туалет. Через пятнадцать-двадцать минут Лилит возвращается уже одна. Если ее нет дольше, я иду на проверку. Такое случается редко, но все же случается. Так случилось и вчера. Лилит ушла с каким-то очень высоким и худым парнем в черной толстовке и с красным ежиком волос. Их не было пятнадцать, двадцать, двадцать две минуты. И я пошла. Сначала прислушалась к звукам из туалета. Шум воды. Никаких голосов и прочего. Я открыла дверь и вошла. Лилит стояла, чуть согнувшись и опершись обеими руками о бортик раковины. Вода шумела, кран был открыт на полную мощь. Никакого парня с красным ежиком на голове я не заметила. Казалось, что в туалете кроме нас никого не было. Я тихонько позвала: «Лилит?». Она повернулась ко мне – белая, как выложенные кафелем стены. Только губы были красными, и я замерла, не зная, кровь это или помада. «Он сбежал», — устало отозвалась Лилит на мой незаданный вопрос. Я спросила, как это возможно. Обычно от Лилит никто не сбегал, потому что она умела буквально парализовать свою жертву. «Теряю хватку, наверное, — Лилит вздохнула, отворачиваясь от меня и глядя в зеркало, в лицо собственному отражению. – У меня сейчас месячные. И я чувствую себя еще хуже обычного. Мне давно нужно было выпить кровь, еще на прошлой неделе, но я откладывала. А теперь я сама теряю кровь, и у меня нет сил на полноценную атаку. Я смогла лишь укусить его. До крови. Бедолага испугался, обозвал меня долбаной извращенкой и сбежал. Конец истории». Я тоже остановилась напротив зеркала и смотрела на отражение Лилит в нем. Почему-то в голову полезли совершенно идиотские мысли о том, что во всех легендах, книгах и фильмах вампиры не отражаются в зеркалах. Но вот она Лилит. И ее белое изможденное лицо на фоне такой же белой кафельной плитки. Мы встретились взглядами в зеркале. Мы молчали. Я сказала: «Здесь сейчас никого нет, кроме нас». Лилит только качнула головой: «Нет. Даже не думай. Тебе еще работать надо и домой ехать». Я предложила: «Ну, хоть немного. Тебе же совсем плохо, Лилит. Вдруг ты отрубишься? И что мне тогда делать? Не факт, что в больнице тебе помогут, да и как я объясню что-то врачам о твоем состоянии? А без сознания ты уже точно не сможешь меня… не сможешь». Я не преувеличивала. Видно было, что Лилит с трудом держится на ногах, и я понятия не имела, что делать, если ей станет еще хуже. Плюс она пила коктейли с тем парнем, хоть и немного, но все же неизвестно, как в таком состоянии на нее мог повлиять алкоголь. Лилит задумалась. Мы продолжали пристально смотреть друг на друга через зеркало. Наконец, Лилит выключила воду и произнесла сдавленно: «Пойдем в кабинку. Там точно никто не помешает». Мы зашли и заперли дверь на щеколду. На полу валялся размотанный наполовину рулон туалетной бумаги, и я слегка поскользнулась на нем. Вымученно улыбнулась, прижимаясь к стене. Лилит сказала, глядя на меня почти обреченно: «Будет больно, Джесси. У меня нет сил сделать все как надо. Мне очень плохо. Я пойму, если ты откажешься». Я сказала, что ничего страшного, и я потерплю, хотя мысль о боли меня пугала. Лилит прикоснулась кончиками пальцев к моей щеке. Я подумала о том, какие они холодные. Лилит как будто и правда стала тем самым вампиром из книг. Посланницей тьмы. Живым мертвецом. Я боялась боли. Но я не боялась Лилит. Если я могла сделать так, что ей станет лучше, я готова была отдать сколько угодно своей крови. Я просто хотела, чтобы с ней все было хорошо, чтобы она снова была бодрой и задорно-улыбчивой, и чтобы мы поехали домой и съели в кровати огромную пиццу с двойной порцией сыра и пепперони. Это правда было больно. Так больно. И боль не проходила дольше обычного, а удовольствие, которое я обычно испытывала от укусов Лилит, было совсем слабым, и оно не могло заслонить собой эту всеобъемлющую острую боль. Я чувствовала волнообразную пульсацию в шее, в месте укуса, а затем боль распространилась и ниже — на плечи, грудь и дошла даже до кончиков пальцев. Мои руки дрожали, и я пыталась уцепиться за стену, хоть за что-нибудь, пыталась не кричать. Не знаю, сколько это продлилось – мне казалось, что очень долго, но когда Лилит отстранилась от меня, она шепнула: «Хватит пока. Тебе не должно стать плохо. Сейчас… подожди… у меня в сумочке был пластырь». Я действительно не ощущала обычной слабости, и мое тело не относило в стратосферу неведомыми силами, которые я не могла контролировать. Я все еще стояла на ногах, зажимая ладонью пульсирующую шею. Лилит довольно быстро обработала мою ранку, и мы вымыли руки от крови, не глядя друг на друга. Даже через зеркало. Я вернулась к работе и на какое-то время забыла о боли и об остальном мире в том числе. Домой мы приехали около трех часов ночи, и я понятия не имела, чего хочу больше – есть или спать. Мы съели пиццу, совсем как в моих недавних мечтах, и посмотрели пару серий сериала по Нетфликсу. Лилит явно было уже лучше, и все же я знала, что она выпила слишком мало моей крови. Поэтому, когда мы выключили свет, почистили зубы и уже собирались лечь в постель, я предложила: «Может… ты хочешь продолжить начатое?». Лилит замерла, присев на край кровати. Ее белая ночнушка словно светилась в темноте и почему-то напоминала мне подвенечное платье. Или погребальное. Она сказала: «Не знаю, Джесси. И да, и нет. С одной стороны, я все равно тебя уже укусила. И второй раз больно не будет, потому что теперь я в состоянии позаботиться об этом. А с другой стороны… мне не хотелось бы использовать тебя таким образом, да еще и без крайней необходимости. Завтра я вполне могла бы найти себе кого-нибудь другого». Но я хотела этого. Я стыдилась признать, но мне хотелось испытать то наслаждение снова, потому что, испытав его однажды, уже сложно было забыть силу этих ощущений. Я попыталась глупо пошутить: «В прошлый раз было больно, поэтому теперь я заслужила все как надо, чтобы забыть про больно. Как насчет компенсировать нанесенный ущерб?». Лилит приглушенно усмехнулась, а ее ладонь в приглашающем жесте скользнула по расправленной белой простыни: «Ну, иди сюда. Компенсирую». И это случилось. Вообще все – и укус, и секс тоже. Сначала мы долго целовались, и я как будто падала и падала куда-то, но при этом меня обнимали, и падение не казалось страшным. Лилит отклеила пластырь в месте укуса и целовала мою шею, а я, замирая и дрожа, ждала, когда боль повторится. Она не повторилась. Я даже не поняла, как это произошло, в какой момент — просто внезапно стало так хорошо, что сознание отключилось. А утром на моей шее снова был свежий пластырь. Лилит уже ушла на работу, и рядом со мной, кверху пузиком, спал теплый маленький Моти. 31 октября, 2024 года Jessie-Nessie Ну как там ваша охота за конфетами? Много удалось добыть сегодня? Dark Lord Damian Норм. Но могло быть больше! Я хотел взять Карицу но бабушка ни разришила. Jessie-Nessie И правильно сделала твоя бабушка! Нефиг мучить кошку! Dark Lord Damian Но я просто хотел надеть на нее кастюм! На чердаке его нашёл, кастюм вампира. Jessie-Nessie Кошки не любят костюмы, им в них неудобно. Ты же не хочешь, чтобы Корица чувствовала себя плохо, правда? Dark Lord Damian Но откуда у нас тагда кастюм на чердаке? Jessie-Nessie Без понятия. Мне ничего не известно о происхождении костюма. Спроси у Авроры. Dark Lord Damian Но я и спросил! Она сказала что это ты надивала кастюм на кота Феликса! Jessie-Nessie Неправда, Аврора что-то путает, не было такого. Dark Lord Damian Джесси врушка! Хах Jessie-Nessie Ну ладно, я вру! Надевала я костюм на КОТА, ты доволен? Но это плохо, и я горько раскаиваюсь в содеянном. Это просто чёрное пятно на моей биографии. Dark Lord Damian Ахахаах а угадай какой я надивал кастюм? Jessie-Nessie Не знаю, может, костюм дьявола??? Dark Lord Damian Да! Как ты догадалась?! Jessie-Nessie Потому что ты мой маленький дьяволёнок Дэмиан :D Dark Lord Damian А ты мая Джесси-Несси! :DDDD Jessie-Nessie Ееееееей! :) Jessie-Nessie Мне уже пора бежать на работу, милый. А ты там не обижай сестру и Корицу, хорошо? Dark Lord Damian Хорошо! Я люблю Карицу и буду скучать по ней когда мы переедим. Jessie-Nessie Я понимаю, милый! Но папа обещал, что вы заведёте собачку, помнишь? Dark Lord Damian Я помню. Но ни знаю помнит ли папа. Он стал такой странный с тех пор как начал встричаться с той тетей Jessie-Nessie Подожди. С какой это еще тетей начал встречаться твой папа?! 23 ноября, 2024 года Приехала отметить День Благодарения дома и наконец-то узнала все нормально и в подробностях про новые отношения своего страшного брата. Это просто невероятно! И круто! Да это почти что мистика! Та самая тетя, о которой писал Дэмиан — это новая хозяйка нашего прежнего дома! Ее зовут Ханна, ей тридцать два, почти как моему брату. У неё есть трехлетняя дочь, и с мужем она в разводе. Бобби не очень-то распространялся на эту тему, но, как я поняла, муж был тот еще мудак. Ну и вот, сначала Бобби зачастил к ней в гости — то еще раз взглянуть на дом, то отремонтировать что-нибудь, то познакомиться с Эшли (это дочь), а потом, когда они наконец перестали искать предлоги для встречи и признались друг другу в чувствах (зная своего брата, чудо, что это вообще произошло!), у них и завязались отношения. Завтра Ханна вместе с дочкой придёт к нам в гости, и я тоже с ней познакомлюсь! Аврора уже предаётся фантазиям о том, как Бобби переедет снова в тот дом, и они будут жить все вместе, прямо как мы когда-то. А Дэмиан мечтает о том, как они заведут собаку и больше его не интересует, кажется, ничего в этой жизни. 25 ноября, 2024 года Ханна оказалась самым милейшим созданием, которое я только видела в жизни. Серьезно! Хотя, нет! Эшли ещё милее! Мы с Лилит просто впали в экстаз умиления, когда увидели эту парочку! У них обеих светлые волосы, золотистые и сияющие, как рождественская гирлянда. И большущие голубые глаза за стёклами круглых очков. Эшли носит детские очки в пластиковой розовой оправе, потому что у неё какие-то серьезные проблемы со зрением с того момента, как ее нерадивый папаша-мудак уронил ее головой об пол. Бобби объяснял мне все это с медицинской точки зрения, и он сказал название этой болезни, но я, конечно, ни черта не запомнила все эти заумные слова. Еще мне кажется, что Эшли и Саманта нашли друг друга и станут лучшими подружками в будущем, потому что Эшли такая же тихая, спокойная и немного застенчивая. Сэмми дала ей свои старые кубики, и весь вечер они возились на ковре. Ханна оказалась тоже довольно застенчивой, и знакомство с нашей большой семейкой, включая графа Дракулу, ее явно смущало. Вольфганг, любуясь сидящими рядышком Бобби и Ханной, заявил: «Ну, наконец-то в этом доме появилась нормальная пара! А то сплошные эти...». Аврора в отместку толкнула его так, что Дракула чуть не улетел со стула и сказала: «”Этот” здесь только ты, древнее ископаемое». И пусть шутки про древность Вольфганга были никому не понятны, кроме нас, он все равно заткнулся. А я поняла, что Аврору они нисколько не обижают, и это просто у них с Вольфгангом вроде как стиль общения такой. Он ее троллит за трансгендерность, а она его – за вампиризм и «древность». И, похоже, им обоим это даже нравится! Лилит с улыбкой шепнула мне за столом: «Моему отцу однозначно не хватало такого друга, как Аврора. Который знает его тайну и просто принимает его таким, какой он есть. Со всеми его бзиками, дурными привычками и вредным характером». Вечером, когда Ханна с дочкой уже ушли, точнее, Бобби повёз их домой, я не удержалась и спросила у Лилит, что она думает об их отношениях. Честно говоря, я немного переживала за Бобби, хоть его новая девушка мне и понравилась, но все равно моему брату так не везло в любви, что я уже не надеялась ни на что хорошее. Лилит ответила все с той же спокойной и умиротворенной улыбкой, которая не сходила с ее лица весь вечер: «Они просто без ума друг от друга. И не сомневайся – дело идёт к свадьбе». 19 декабря, 2024 года Марти нарисовал портрет Лилит! И у меня немножко смешанные чувства по этому поводу. С одной стороны, портрет мне очень нравится. Марти ведь реально крутой художник. Он может рисовать разные картины — не только сломанных женщин и огромные глаза на крышке парящего в невесомости унитаза. Лилит он нарисовал очень красивой. И не сломанной, конечно же. Для портрета Марти выбрал ракурс, где Лилит стоит немножко вполоборота, возле окна. Из окна льётся чуть розоватый нереалистичный свет, а сквозь стекло в комнату просачиваются белесые островки густых облаков. И с одной стороны Лилит освещена этим розовым светом, а с другой, с той, где комната, ее окутывает мрак какого-то, опять же, неестественного, сизовато-фиолетового оттенка. Лилит смотрит прямо на наблюдателя, прямо на меня. Это одна из тех картин, которые смотрят на тебя, куда бы ты ни отошёл, из любого угла и с любого ракурса. Я не знаю, как Марти это делает, но получается очень живо и... завораживающе. Один глаз у Лилит светлый и тоже как будто розоватый, а второй – фиолетовый, почти чёрный. И меня поразило, буквально потрясло то, как Марти смог отразить эту двойственность ее натуры, это... не знаю, как и описать, но, взглянув на картину, я сразу поняла, что и сама чувствовала к Лилит те же чувства все те годы, что мы были знакомы. Марти словно нарисовал саму ее душу. И, глядя на холст, я просто осознавала: «Да, это Лилит, это именно она, и она именно такая». Я была настолько потрясена, что, помимо комплиментов таланту Марти, наплела еще кучу какой-то чуши и спросила: «И почему же ты решил нарисовать ее нормально, а не изогнувшейся в виде буквы японской хираганы? У Лилит даже все руки и ноги на месте, а не в разных углах холста! Почему ты не нарисовал Лилит сломанной, как обычно рисуешь других?». Марти ответил: «Потому что Лилит не сломанная. И никогда ей не будет. У неё стальной стержень. Я редко встречал людей, настолько же сильных, как она». И Марти прав. Он даже не представляет, насколько прав. Самой Лилит картина тоже понравилась. Я хотела повесить ее на стену в нашей комнате, но Лилит не разрешила: «Я себе, конечно, нравлюсь, и Марти отличный художник, но, извини, Джесси, я не готова лицезреть себя любимую целыми днями. Возможно, когда у нас будет собственный большой дом, мы повесим этот шедевр в одной из комнат. А пока у нас всего одна комната – нет». Иногда, когда Лилит нет дома, я достаю картину из-за комода и любуюсь. Ставлю ее в изголовье кровати и хожу туда-сюда по комнате, а нарисованная Лилит словно наблюдает за каждым моим движением. А потом мне становится немного не по себе, и я прячу ее обратно. Продолжаю заниматься своими делами, но все время оглядываюсь на комод, как будто Лилит может оттуда вылезти! Я все время ощущаю ее присутствие. Наверное, если бы такая картина оказалась в моих руках в шестнадцать, когда мы с Лилит расстались на пять лет, я бы просто сошла с ума.