Детство кончилось

Семёну всё время, как он ехал, снился один и тот же сон: как он уже более зрелый, лет двадцати пяти, бродил по заснеженным улицам родного города, неделю небритый, устало садился в автобус и ехал куда-то. А там опять повторение истории с лагерем. Когда-то может он и был фрилансером, но как-то воспоминания о прошлой жизни у него подавились решением его сознания. Однако, ему почему-то теперь снилось совсем иное: "Совёнок", случайное знакомство с Леной, поиски Шурика, проделки Ульянки и Алисы; снова Лена, как та на площади Генды в лагере врезала Алисе, приговаривая, что "она та ещё сучка" и так далее; как их забыли в лагере, проведенная ночь и... вместо счастливых обещаний снова встретиться через год раскинувшееся тело Лены, чуть прикрытое покрывалом и вырезанные вены вдоль... - НЕТ! - Семён вскочил с койкого места, начал искать платок, так как он изрядно вспотел. Сердце колотилось бешенно, а мозг ещё отказывался верить, что это был сон. - О, проснулся! Хоть не обоссался и то радует! - с верхней койки напротив показались ноги, облаченные в голифе, а потом и парень жилистого телосложения в солдатских штанах и бело-синей тельняжке. По-видимому, это был ушедший в запас солдат-срочник, ВДВшник. - Может, тебе налить? Водка есть... Семён не заметил солдата, даже испугался. Он где-то ещё минуту не мог отойти от впечатлений и, успокоившись, ответил: - Спасибо, откажусь. - Кошмар? - уточняюще спросил солдат, предлагая шоколад. Семён молча кивнул головой и отломил себе дольку. Это была "Алёнка", молочная. "Символично" - промелькнула мысль у Семёна, когда увидел обертку. - Служил? Внутренние? - Нет, только школу закончил. - как отрезало ответил Семён. - А так, не взяли бы. С желудком проблемы. - Жалко. Интересно там. - рецензировал парень в солдатской форме. - А я вот два года отрубил. Куда путь-то держишь? Поступать небось? В двери показалась проводница. - Мальчики, может вам чаю? - Давайте. - Семён протянул три рубля, за ним и солдат. Стоит отметить, что Семён уже третий день ехал к Лене и всё волновался. Вспомнит ли Лена его, какие цветы купить и так далее, даже фантазировал, как же день пройдет. - Да, поступать еду. Да и к девушке... - Романтика! - как проживший много лет дед сказал солдат и, взяв стакан, отлил себе "Столичной" и легким и ловким движением выпил его, занюхав долькой сыро-копченой колбасы, которая погрузилась в его рот. За окном проплывал яркий пейзаж, который составляли косари, да сборщики - первый урожай, ранний, середина июня - показались и распустившиеся подсолнухи. Проводница принесла чай пассажирам, солдат что-то рассказывал, а Семён лежал и делал вид, что слушал его. - Пошли-ка покурим. - солдат предложил, на что Семён не отказался. Вышли в тамбур, открыли окно и закурили. Это был "Беломор", Семён закашлял. Он после того, как в "Совёнке" побывал бросил, поэтому с непривычки закашлял. - Тяни, тяни! Не бойся! Не анаша! - солдат подбадривал и сам с довольным закурил. - Эх, малец, вижу, хороший ты! Всё у тебя получится. Только не разговорчивый ты. "Действительно, - подумал Семён. - Почему бы это? Мужик, чего пристал? Еду себе и еду, какое тебе дело?! Вот оно советское доверие, с любым заговорить можно. И кажется он не видит во мне врага, но и знакомства мне не нужны". - За папироску спасибо. - поблагодарил Семён, выкинув огарок на улицу. - Да травись на здоровье. Пошли, пару историй расскажу... "Видимо, ему нужен будет собеседник на время пути. Что ж, я всё равно скоро приеду до пункта назначения, так что потерплю" - подумал Семён и пошел в купе вместе со своим временным компаньоном. Это был один из тех попутчиков, которые неназвав своего имени, уже братаются с собеседником и рассказывают всё, что с ним произошло, любую историю, от того, как батя отодрал задницу ремнем до тех самых моментов, от которых в штанах зудит. - А у тебя с твоей был? Поезд остановился и послышался голос диктора, который называл станцию, на которую он прибыл. "Всё, кончились мучения" - обрадовался Семён, что больше не придется терпеть истории пьяного десантника. - Прости, друже, но мне пора. - попрощался с ним Семён и протянул руку. Десантник с некоторым пафосом пожал ему руку и сказал: - Даст бог, свидимся! - Ага. Семён забрал свой чемоданчик и вышел на улицу. Стояла ясная солнечная погода, на часах два с половиной. *** "Теперь осталось найти Партизанскую улицу". Чтобы сэкономить, он принялся расспрашивать у прохожих, как пройти до Партизанской. Не все охотно отвечали ему, отнекивались, даже грубили. - Извините, как пройти до Партизанской? - Пацан, мне некогда! Отвали. Такие слова Семён получал не раз и не два, но попадались люди, которые показывали, как пройти до Партизанской улицы. Партизанская улица очень сильно отличалась от остальных улиц в городе своей приверженностью к русскому стилю, резные окна и палисадники, которые в придавали особую атмосферу и контраст на фоне панельных хрущевских пятиэтажек. Перед таким одним палисадом остановился Семён, как вкопанный. "Наконец-то! Я тебя вижу! Ни сколечки не поменялась, разве что... Да ничего не поменялось!" - держал такие мысли Семён, а потом слегка усмехнулся, так как атмосфера старо-русских домов с резными палисадами напоминала ему одну старую песню в исполнении то ли украинского, то ли белорусского ансамбля. Скорее белорусского. На скамейке у калитки сидела девушка в пионерской форме и с фиолетовыми волосами, собранными в два забавных хвостика, держала в руках какой-то лист и читала. Её глаза наполнились светлой тоской и радостью, что получила его. Семён в ней узнал Лену и не ошибся. - Получила, я погляжу. - сказал Семён, как подошел к ней. Лена подняла глаза и вскочила со скамейки. Недоумение сменилось смущением и краской на ланитах. Потом последовали два коротких вдоха и крик: - СЕМЁН! Девушка кинулась к нему в объятия, а Семён как будто бы застыл. Выскочили соседи напротив, а из курятника из-за крика выбежали куры. За ними побежала мать Лены. - Куда ж вы, засранки! - послышался крик женщины лет сорока на вид, но голос не утерял своей светлости и молодости. Из сарая вышел мужчина. Они подошли друг к другу. - Как думаешь, это он? - спросила мать у отца. - Видимо. - равнодушно ответил отец. - Смотри, как обнимает. Как ты меня после армии. Нас напоминают. - отец заулыбался. - Мам, пап, можно? - крикнула Лена им, находясь за калиткой. - Да давай его уже! Аж интересно, что это за фрукт. Отец Лены всех называл этим словом - и друзей, и подруг Лены, и коллег по работе. Семён не стал исключением. Лена открыла калитку, зашла во двор. - Ты чего? Заходи не бойся. - Лена позвола Семёна. - Я тут кое-что купил тебе. - Семён протянул пачку печенья "Юбилейное" из запазухи. Лена улыбнулась, как ясное летнее солнце, только не ослепляя глаз. - Мам, помочь? - Да не надо, сами забегут сейчас. Она взяла его за руку и повела в дом. У порога стоял отец и строгим взглядом, как будто сканировал гостя. У Семёна по спине пробежал холодок. - Это Семён, пап, знакомься. - представила она ему Семёна. Отец, протягивая руку, представился: - Приятно очень. Владимир Леонидович, как ты понял отец Лены. - показал на её маму. - А это мама её, Мира Викторовна. Проходи. Они пожали друг дружке руку и зашли в дом. - Разуваться здесь. - отец показал на место около входного коврика. - Есть будешь? Конечно, Семён и был голоден, даже жутко, но в первый раз постеснялся чего-то и отказался. - Нет, благодарю, - Семён ответил. - Только приехал... - Вот как раз! Не отказывайся! - отец подначивал. - А то ж смотри, дефицит скоро пойдет... - Пап, ты опять! - Лене это очень не нравилось. - Давай хотя бы не при госте. Но отец её как будто не слышал: - Ох уж этот Горбатый... - это он о Горбачеве. - Не нравится мне его политика... Развалит страну со своими демократизациями, гласностями... Куда он только смотрит. Только на тех на пидорасов! - ПАПА! - Ладно, ладно. - Владимир Леонидович начал успокаиваться. - Сейчас я картошки пожарю, чтобы оба съели! Занимайтесь пока. "Чем только, не понятно..." - Семён смутился, но не дал виду. Они прошли в комнату Лены. Это была маленькая, но уютная комната, с электрической лампой на столе, школьной фотографией - родители и она в первом классе, рядом книжная полочка с классикой мировой литературы: "Унесенные ветром" естественно, "Прощай, оружие", "Маленький принц", "Над пропастью во ржи", стихи Маяковского, Есенина и антология американской поэзии, на корешке которой Семён разглядел фамилию Уитмена и многие-многие другие; напротив книжной полки обычная металлическая кровать с пружинами, заправленная по-солдатски, на которой было три мягкие игрушки, которые она любила: плюшевый мишка, вязаные котик и куколка. - Уютненько здесь у тебя. - подметил Семён, оглядывая комнатку. - Каждый день готовилась, убиралась. Ждала тебя. - ответила Лена и протянула руки, чтобы обнять его. - Я скучала. Семён обнял её. - И я скучал. Они присели на кровать, Лена склонила голову к его плечу, а он её всё крепче и крепче прижимал. Это не было похоже на них обоих с её застенчивостью и его недосказанностью было бы сложновато в постройке отношений, но как-то умудрились под конец нахождения в лагере. - У меня даже была идея кое-куда тебя сводить! - Лена его заинтриговала. - Куда же? - Город покажу, места классные. В комнату постучал отец, открылась дверь. Лена и Семён вздрогнули, выпрямились и поправились. - Так, картошка уже на столе, ещё достал томатный сок. Да, Лен, ты уж не сильно заигрывайся, кому-то в институт поступать. - Владимир Леонидович включил строгость. - Да и тебе, вроде, тоже не помешает на кого-нибудь выучиться. - Хорошо, пап. - Сейчас вместе все обедать будем. И помните оба о чем говорил я! Отец вышел на кухню. - Это у нас традиция, - Лена слегка смущенно начала. - Коли гости приходят, то обязательно жаренная картошка на сале, томатный сок и соления. Ты сам поди голодный. - Есть немного... Но больше по тебе соскучился. - отвечал не без такого же смущения Семён, встав с кровати и, оглядывая книжный шкаф, добавил: - А чего ж тогда не взяла с собой? - Да, - отмахнулась, глянув на книгу "Унесенные ветром". - Не взяла и не взяла. Пошли, пообедаем. Они вышли в кухню. - Чайку попьем? - Лена показала пачку печенья. - О-оо, - мама улыбнулась. - По дороге со школы купила? - Семён купил. - она указала на него. - Молодец. - Владимир Леонидович похвалил гостя. - А то не гоже в гости с голыми руками. Для Ленки купил? - Да... - Семён отвечал и всё больше и больше краснел. - Она, помню, это "Юбилейное" могла пачку сама за обе щеки уплести! - Мира Викторовна смеялась. - А потом весь пол в крошках и кровать! "Как-то не похоже на аккуратную застенчивую Лену" - Семён усмехнулся, но мыслей не озвучил. - О, да! - Владимир Леонидович потрепал Лену между хвостиками. - Ну, что, садитесь! Лена и Семён сели вместе с родителями за стол. - Лен, поухаживай за гостем! - мать указывала Лене что делать. "Теперь неудивительно, что Лена такая вот... Застенчивая." - промелькнула у Семёна мысль. Лена взяла ухват сковороды, подняла её и положила смущенно порцию Семёну, потом родителям и себе в последнюю очередь. На середине стола стояла банка с соленными огурцами и помидорами, а также бутылка с помутненной жидкостью. При том стол, крышка которого была круглой формы, как во многих советских фильмах, и покрыт белоснежной и вышитый - Семён, самогонку будешь? - предложил Владимир Леонидович, но получил в свой адрес хмурые взгляды от Лены и своей жены. - ВЛАДИМИР! - повысила голос на половину тона Мира Викторовна. - Не сегодня. - Папа! - Ладно, ладно. - отец убрал бутылку под стол. - Просто предложил. Семён, огурчик бери. Владимир Леонидович ловким движением подцепил вилкой огурец и положил на тарелку Семёну. Семён всё больше смущался, даже краснел. Мама Лены включила магнитофон, поставила кассету с советскими песнями и сразу полилось из динамика. - Семён, не против? - мама указала на кассету. - Нет, нет. - Семён ответил. - Ваш же дом, я не в силах и не в праве быть против чего-либо тут. - Какой скромный гость! - отец не переставал удивляться. - А главное - воспитанный! - подмечала мать. Из динамика полилась какая-то украинская песня, по-видимому народная или ставшая народной в исполнении женщины с сильным и при этом нежным голосом. - София Ротару? - Семён сразу узнал. - А как ты к ней относишься? - отец заинтересовался. - Не то, что бы музыку люблю. Просто поёт хорошо. - подметил Семён. Они продолжили свой обед. - Чем заниматься планируешь? - М? - Ну, заниматься чем планируешь? - отец повторил вопрос. - Ну, учиться, работать? - Вообще, выучиться планирую. На инженера. - Сёма в математике хорошо разбирается. - Лена присоединилась к разговору. - Общага от института есть? - Да есть. Только не общага, а общежитие. - Простите. - На завод к нам получается только пойдешь. Ну, тоже хорошо. Тебе понравится. - отец доел свою порцию и посмотрел на наручные часы, на которых было 4:30. - О, мне пора. - Ночная? - его жена спросила. - Да, дорогие. Так что буду утром, не балуйтесь. Отец пошел в спальню, переоделся в спецовку и вышел обратно в кухню. Поцеловал жену и дочь, попрощался с Семёном и вышел из дома. - Пока, семья! - Пока, пап! - Пока, муж! За окном послышался звук мотора - то отец завел машину, - который потом скрылся в неизвестном направлении. Жара потихоньку спадала, солнце садилось. - Да и мы пойдем! - Лена встала со стола. - Хотя, погоди, мам, помощь нужна? Мама развела руками и ответила: - Да я уже всё переделала сама. Да и если надо было, попросила бы. - Мы пойдем погуляем тогда. - сказала она ей. - Хочу город хоть немного показать. - Да что там показывать! - Мира Викторовна махнула рукой. - Ни театров, ни даже клуба нормального. Ладно, идите. Но, не до поздна! И не балуйтесь! - Хорошо. Семён встал со стола. - Спасибо за обед. - поблагодарил он. - Да на здоровье! - мама улыбнулась. Семён и Лена вышли за дверь, держась за руки. Солнце медленно садилось за горизонт, кто-то вёл коров на пастбище. Лаяли вокруг собаки. *** Как же мама ошибалась! Они и не планировали домой возвращаться. Хотя, чтобы прикрыть себя и своего гостя, Лена пришла домой отпроситься ещё на недолго. - Не нагулялись? - возмутилась мама. - Ну, мам! - Семён! Семён вошел в двор. Разговор матери и дочери происходил на пороге, где мать на ночь решила погрызть семечки. - Защитишь если что? - с недоверием спросила она. - Да. - Семён кивнул головой. - Не обидишь? - Мам! - умоляюще Лена произнесла. - Не обижу. - ответил Семён. - Ладно... - Мира Викторовна их отпустила. - Только учти, не поступишь, пойдешь на завод! "Чего заводом пугать? Не так там и плохо" - Семён недоумевал. - Спасибо, мама! Они снова вышли за калитку и пошли дальше гулять. - Только смотри! Чтобы готовиться начала завтра! - крикнула мама. - Хорошо! - ответила Лена. Они шли по охлаждающейся после дневной жары улице, держась за руки. Где-то около домов начинали мигать первые уличные фонари. Всё стихало и готовилось ко сну. - Я ж тебе самое главное не показала! Лена вела Семёна на самое красивое место в городе - берег реки, на котором часто молодые парни делали предложения своим будущим невестам. - Это место для меня и моей семьи знаковое. - продолжала она. - Тут мои родители гуляли свадьбу. Очень красивое место, смотри. Они пришли. Это было чистое место! Над водой свисали ветви дуба, а в воде можно было увидеть своё отражение. Часто местные жители использовали его для того, чтобы искупаться, так как берег не был крутым, а вода у берега не сильно заилена. - Не хочешь ли искупаться? - предложила Лена. - Искупаться? - переспросил Семён, не поняв к чему она клонит. Лена начала раздеваться, отходя за дуб. Вскоре из одежды у неё осталось только чистое белье. Она смотрела на него и улыбалась. В лунном свете она показалась ему, как будто ангелом. - Пошли? Семён скинул с себя рубашку и брюки и перенес их за дуб. - Пошли! - ответил он и вошли в воду. Вода оказалась не то, что бы ледяной, прохладной. Это очень сильно чувствовалось. Дома же Мира Викторовна не находила себе места. Она сидела и смотрела телевизор и всё время чесала колено, что означало, что она нервничает сильно. В итоге она подошла к телефону и позвонила на завод к отцу. - Ало? Владимир Леонидович сидел в кабинете и составлял какой-то чертеж. - Владимир, нормально всё? - пытаясь скрыть волнение спросила Мира Викторовна, стуча пальцами по тумбочке. - Да, нормально. Чего звонишь? - Ленка гулять пошла, переживаю. Не знаю что и делать... - Так, то есть... Как гулять пошла? - Владимир Леонидович выпал из реальности. - Да вот так. Со своим этим Семёном. - Так она ж не одна! Чего бояться-то? - Не одна, но мало ли что у него на уме? - А у нас на уме что тогда было? - Но! - Вот не надо! - Владимир продолжал защищать дочь. - Она не глупая девочка. Тем более, она же рассказывала, что какого-то Шурика в лагере искали и тот рассудком помутнился и Семён её защитил. Мира Викторовна молча слушала доводы своего мужа. - Не переживай ты! Пусть дети погуляют. Вспомни, какими мы были в молодости! - Да, точно. - Девочка у нас выросла и она теперь в праве сама решать свою жизнь. Наше ж дело ей только помогать, если надо будет. Не переживай ещё раз повторяю. - он её дальше успокаивал. - Ладно, работать надо. Не шалите. Люблю. Владимир Леонидович повесил трубку. Мира Викторовна присела на табуретку и приложила трубку к плечу задумавшись. Если Лена и думала о дальнейшем поступлении в ВУЗ, то только не в тот момент, когда находилась рядом с Семёном. Под свет полной Луны они играли, плескались, бесились, догоняли друг дружку; Лена всё уплывала от него, заигрывала с ним, но каждая погоня заканчивается тем, что убегающего ловят. Семён подплыл к ней и прижал её на столько сильно, на сколько это возможно. Их глаза встретились в объятии, а носы соприкоснулись. Сердцебиение, как и дыхание, участилось. Этого они ждали оба. Не совсем конечно это, но хоть и не первым в списке, но такой момент был. Лена закрыла глаза и потянулась к губам Семёна. Они целовались. Долго целовались, что даже замерзли, но возбуждение от этого никуда не делось. - Я тебя хочу... - шепотом на ушко, как самую страшную тайну, поведала это Лена. От Семёна никакого ответа не последовало, лишь жаркий поцелуй в её синие от холода губы. Он целовал её в шею, в губы, в мочки ушей, даже в щель груди, из-за чего страсть по её телу разливалась со страшной силой. - Если хочешь... Лена стянула в воде с себя трусики, держа их приобняла его и засунула руку ему вниз. Дальнейшие действия не заставили долго ждать. - Только смотри аккуратнее... - предостерегла его Лена. - Хорошо. Лена была голодная, да и Семён тоже. Они долго ждали этого момента, правда больше другое они преследовали, как цель. Семён в этот момент по-настоящему любил Лену, как и год назад. Он сжимал её к себе, не хотел отпускать, не хотел кому-либо её отдавать. И она его любила с такой же силой. Её любовь была готова на многое: самоотдачу, самопожертвование, нежность и заботу. Они вылезли на берег держась за руки, встали друг напротив друга и целовались. Казалось, Луна будет бесконечно светить и они воспользовались этим. Пока весь район спал, кусты около берега реки слушали стоны, которые издавала Лена во время брачной игры её с Семёном.