новогодняя елка и наша любовь

— Прижми ее ближе к стене! — Если я это сделаю, то ты будешь меня с нее сам соскребать! — Так ты отойди! — Куда блять? Арсений с Антоном, через силу, слезы и маты наконец-то заносят огромную коробку в квартиру. Елка, купленная всего лишь в прошлом году, но так и не успевшая постоять и примерить яркие елочные украшения, сейчас лежит сложеная в коридоре около серого пуфика, на который, разминая руки, уселся Шастун. Попов падает рядом и смотрит на новогоднее почти-чудо, потому что елку собрать и украсить ещё нужно, а им выезжать в офис через десять минут, так все что сборка дерева откладывается на потом. Шастун поворачивает голову на Арса, улыбается широко, демонстрирует яркие ямочки, в которые Арсений его сразу же целует, оставляет звонкий «чмок» на кончике носа и остраняется. — Мы соберем ее сегодня? — Антон шепчет, словно боится кого-то, хотя квартира у них давно своя, общая, недалеко от центра для лучшей мобильности и чтоб не слишком шумно, в хорошей новостройке с красивым дизайном, в который Арсений, разумеется, внес свою лепту, а главное с хорошим шумоподалением, и о Боже упаси, ни о каких секс трипах по вечерам и речи быть не может — времени на сон не хватает почти, так что громкие крики соседей ночами мешали раньше, а сейчас только приятная тишина, делимая на двоих и тихое сопение под боком. — Конечно, — также, шепотом, отвечает Арс, чтобы не нарушать их маленькую тайну, сказку, только на двоих. В офисе они пропадают, на удивление, не до поздна. Стас, на счастье, отпускает пораньше, задерживает только некоторых, и честно, хотел оставить Шаста, но возмущение и просьба в глазах заставили его лишь пробухтеть что-то невнятное и отправить домой. В тахо — как дома. Арсений давно вписан в страховку, ещё с самой покупки. Антон давно хотел себе большую машину, именно такую, и она оказалась очень удобной. Большая, в которой спокойно и безопасно возвращаться домой ночью. — Мы соберем елку сегодня или оставим на завтра? — Антон убавляет музыку в машине и смотрит на Арсения, который успел задремать на соседнем кресле. — Да, я же обещал. Сразу как придем займемся этим, — Шаст кивает в пустоту, но на Арсения больше не смотрит. Попов закатывает глаза — загнался. Он протягивает свою руку и кладет на коленку Антону, слегка сжимает — поддерживает без слов. Дома Шастун первым делом идет на кухню и варит какао себе и Арсению, пока тот разбирает елку. Антон, пока кипятит молоко, плетется на балкон, достает с верхней полки коробку с елочной дребеденью и кладет ее на диван. Арсений раскладывает три части дерева на пол, скрепляет их друг с другом, расправляет ветки, все это не без помощи Антона, который на новую елку с нескрываемым восхищением смотрит — хоть и видел год назад в магазине, сейчас как в первый раз. Шарики тоже вешают вместе. Оставляют золотые и красные игрушки. Антону без разницы, а Арсов внутренний перфекционист и дизайнер просит гармонии даже здесь. Оба вымазываются в блестках от шариков, мучаются с пластиковыми свечками-прищепками, но все-таки накалывают их на веточки. — Тут осталась только гирлянда, — Арс вытаскивает из коробки длинный провод с кучей лампочек. Ее Антон помнит, она прикольная, золотистая такая. — Начни вешать, я в туалет сбегаю. Шастун вытаскивает провод полностью, но украшать это зеленое колючее нечто гирляндой прямо сейчас не хочется. Он обматывает гирляндой ноги, руки, не крепко, скорее навешивает связку из лампочек на себя, как шарф. Бежит к выключателю света, возвращается к елке и вставляет провод от гирлянды в розетку. Гостиную озаряет приятным теплым светом, который то быстро то медленно мигает. Слышится звук воды из ванной, и через пару секунд оттуда выходит Арсений. На входе в гостиную он останавливается на мгновение, впадая в немой ступор, но потом расплывается в теплой улыбке и, по лисьи улыбаясь, подходит к Антону. Он находит свободные концы гирлянды ровно у плеч и тянет за них на себя, так что парни сталкиваются носами. Антон смешно жмурится, а золостистые огоньки играются на лице парня. Арсений понимает, наверное это и есть один из кучи их моментов, когда он осознает — влюбился заново. Он Антона любого любит — и сонного, который греет Арсовы вечно ледяные ноги своими, тихо ворчащего, потому что: «Ну Арс, ты спишь под теплым одеялом, в теплой комнате, обнимаешь меня и умудряешься мерзнуть»; занятого, когда в офисе Стас в очередной раз на мозги капает, но Шастун не отвлеченный, а наоборот, весь в работе; нежного и милого, когда Арсений кричит про импровизаек на игре, а Антон милуется с этого слова весь мотор; злого, когда рвет и мечет, но одного взгляда Попова хватает для того, чтобы вернуть Шаста в родную гавань спокойствия; просящего, когда парень до закатывающихся глаз выстанывает чужое имя, царапает спину и сжимает простыни; властного, когда вдавливает в кровать и шепчет непристойностей на ухо всяких, что Попов почти кончает даже просто из-за слов. Да, Арсений определенно любит. Да и Антон, чего таить, любит. Любит активного Арсения, когда тот прыгает по всей сцене, как сайгак, ногами руками машет во все стороны; хитрого, когда загадочно щурится, явно замышляя пакость; обиженного, когда Попов ведет себя как последняя сучка, которую убить хочется, но Шаст даже ругаться себе не позволяет в такие моменты, тихо за ухом целует и прощения просит, а Арс сразу, словно пластилин, мягким и податливым становится; смешного тоже любит, когда Попов каламбурит и горящими глазами по всем прыгает, ждет, пока ребята посыпятся; грустного тоже любит, в такие моменты только бы нежность и дарит, обнимать и защищать; страстного — обожает, когда одного взгляда Шасту достаточно, чтобы на месте расплавится, чтоб коленко дрожали и чтоб ноги разъезжались, а ещё когда Арсений сам, мягкий и принимающий, с поволокой в синих глазах. О да, наверное, именно это и есть любовь. Они целуются, нежно и медленно, в свете солнечных зайчиков, бегающих по квартире и по лицам друг друга. Остраняются совсем скоро, потому что торопиться уже никуда не надо. У них квартира давно общая, полностью обжитая. У Арса в ванной куча тюбиков-баночек-бутылочек с кремами-масками-гелями и вообще «Шаст, мне это все надо!», а у Антона гостиная, с мягким ворсистым ковром, плойкой и плазмой, мягким большим диваном, никаких низких столиков, боже упаси, куча подушек и пледов, в которых парни вечерами стараются тонуть. У них разделенные на двоих домашние обязанности, позволяемое и нет на людях, четкие «да"-"нет"-"не знаю, спроси» друг для друга, общая тачка, ещё одна квартира в Питере, одежда на двоих и только они друг для друга. Если это не любовь, то Арсению с Антоном другой не надо. Потому что если это ничего не значит, то Попов нет знает, что вообще может что-то значить. Хотя, наверное это и есть любовь.