Тонуть в прозрачном небе осени

      Как к своему позору выяснил Шэнь Цинцю по пробуждении, проспал он в итоге целый вечер, всю ночь, и проснулся лишь ближе к полудню — и это первый раз со времени прибытия на Цанцюн. Сны, как обычно, особой легкостью не отличались, но, по крайней мере, заклинатель чувствовал себя гораздо лучше, чем вчера, и вновь был полон сил.       Шэнь Цинцю все еще злился на себя за то, что проспал столько времени, и в итоге так и не нашел Шан Цинхуа, и решил, что раз уж он проснулся хоть сейчас, то самое время исполнить задуманное.       Сначала хозяин пика ученых собирался отправить на Аньдин записку, чтобы заранее припугнуть проныру, а потом торжественно явиться, но быстро отказался от этой идеи.       «Предупрежден — значит вооружен, — подумал он. — И пусть Шан Цинхуа никакое вооружение не спасет, не стоит давать ему и шанса».       С этими мыслями Шэнь Цинцю, приведя себя в порядок, запрыгнул на Сюя и полетел в сторону пика Аньдин, со злорадством думая, что его товарищи, вечно шепчущиеся о том, что он не навещает их, на фоне его визита к хозяину пика снабжения явно возрадуются безразличию шисюна.       Однако когда он был уже на середине пути, в небе показалось стремительно приближающееся сиреневое пятно, оказавшееся ни кем иным, как одной из недавно упомянутых товарищей.       — Шимэй Ци, какая встреча, — прикрыв лицо веером, чтобы скрыть кислую гримасу, с явным недовольством в голосе поприветствовал Шэнь Цинцю, и в голове его в это время во всю шел ускоренный мыслительный процесс, пытавшийся распознать, что Ци Цинци сейчас может здесь делать.       — Действительно, шисюн Шэнь. Удивлена, что вы уже на мече так заранее, вот только почему-то не в том направлении, — хмыкнула женщина.       Похоже, она просто летела мимо и вынуждена была затормозить, увидев кого-то на своем пути, однако тут ее встретил неприятный сюрприз в лице шисюна.       Ее волосы, стянутые в тугую косу, хлыстом качались на ветру, и, судя по взгляду, таким же хлыстом она не прочь была бы разобраться с собеседником.       Шэнь Цинцю же наконец понял. Ведь Юэ Цинъюань должен был устроить срочное собрание, а раз хозяин пика ученых смог избежать участия в нем, разумеется, ему не прислали приглашение.       «Хоть бы кто предупредил о времени», — с досадой подумал заклинатель, понимая, что и Шан Цинхуа, вероятнее всего, уже там, либо отправится совсем скоро, а значит, его полет потерял смысл.       — Приятно знать, что шимэй так живо интересуется моими передвижениями, но лучше бы ты выразила симпатию другим способом, — желая побыстрее закончить этот разговор, сладеньким голоском произнес Шэнь Цинцю в надежде как можно быстрее вывести заклинательницу из себя.       — Я так понимаю, на собрании шисюна ждать не стоит, — проигнорировав издевку, усмехнулась она в ответ. — Как обычно, правила приличия у тебя на высоте. Что ж, могу лишь поблагодарить шисюна от лица остальных наших товарищей за возможность провести собрание спокойно.       — В таком случае надеюсь, что ваши разговоры не по делу и обсуждения сплетен действительно пройдут мирно, — насмешливо приподняв брови, отозвался Шэнь Цинцю. — Давай же, шимэй, поспеши, а то пропустишь все самое интересное. Как раз доложишь всем о нашей встрече.       После этих слов хозяин пика ученых решил не задерживаться на одном месте и молниеносно унесся прочь, напоследок запечатлев в своей памяти перекошенное от гнева лицо заклинательницы (кому-кому, а ей бы веер не помешал, с ее-то живой мимикой).       На самом деле, слова хозяина пика ученых были не без опоры на правду — даже в его присутствии все были не прочь поживиться зрелищами их с Лю Цингэ ссоры, а что там творится без него, палки в их дружном колесе товарищества, — страшно представить, да и не то чтобы очень хочется.       Однако оставалась маленькая проблема. Шэнь Цинцю, конечно, смог обрубить не самый приятный разговор на корню, эффектно унесшись прочь, но теперь он не знал даже, куда лететь, а если он вот так сразу вернется на Цинцзин, это будет выглядеть как-то глупо.       Поразмыслив, для посещения какого места на хребте у него по крайней мере есть причины, хозяин пика ученых слегка повернул меч на восток, приближаясь к пику Цяньцяо. Все-таки уж лучше помучаться от травяного смрада лазарета, чем постыдно возвращаться обратно, так ничего и не сделав.       На этот раз, видимо, он выглядел не настолько устрашающим — либо ученики Му Цинфана неожиданно набрались храбрости — так или иначе, его встретили как полагается, сообщив, что хозяин пика тысячи трав уже улетел на собрание, и сопроводили до лекарской по знакомой тропинке, которую, видимо, совсем недавно привели в порядок — даже разводы от пальцев в земле выровняли.       На этот раз Шэнь Цинцю приготовился заранее и уже на полпути прикрыл нос рукавом. Ученики поглядывали на него с немым вопросом в глазах, но, дойдя до места назначения, оставили у лазарета и просто ушли, так не поняв причину такого поведения.       Заклинатель решил быстро проверить своих учеников и уйти, не видя причин задерживаться, но, когда он открыл дверь, его ожидал сюрприз.       А именно Шан Цинхуа, прохаживающийся возле своих больных адептов.       Услышав звук открывающейся двери, он тут же повернул голову, чтобы поздороваться, но улыбка на его лице так и застыла.       — Шисюн, добрый день! Извини, но я уже должен идти, у меня там… камень некормленный! То есть собрание, — тут же исправился он, и откуда-то сбоку послышалось хихиканье.       Опустив взгляд, Шэнь Цинцю увидел тех же двоих учеников в темно-синих одеждах пика Ваньцзянь, которые были здесь и вчера, — кажется, это были старшие ученики Вэй Цинвэя, — а сидели они на циновке рядом с Суй Лань. Поймав на себе взгляд заклинателя, все трое, в том числе немного шатающаяся ученица Цинцзин, вскочили на ноги и поклонились.       Хозяин пика ученых молча отвел от детей взгляд, снова вперившись им во все еще мнущегося на месте Шан Цинхуа, который уже и сбежал бы, не загораживай ему шисюн единственный выход.       — Я как раз хотел кое-что обсудить с шиди, думаю, его камень подождет немного, — насмешливо отозвался Шэнь Цинцю.       Из-за ткани рукава это прозвучало немного сдавленно, будто он зажал нос, когда говорил, и хозяину пика Аньдин пришлось сделать вид, что пытается прокашляться, чтобы сдержать рвущееся наружу глупое хихиканье.       «Это больше похоже на злодея из какого-нибудь аниме, чем на антагониста гаремника для взрослых», — подумал он, всеми силами придавая лицу беспристрастный вид.       — Кхм… У меня есть время до собрания, но совсем немного. Этот шиди не уверен, что успеет ответить на все вопросы шисюна… Да и разве шисюн туда не пойдет? — все еще пытаясь отвертеться, Шан Цинхуа боком старался незаметно приблизиться к выходу и едва не опрокинул вазу с тумбы.       — Нет, — было ему ответом, и он поднял на Шэнь Цинцю удивленный взгляд.       Разве хозяин пика ученых не главный свидетель?       Но, как и обычно, дальнейших пояснений не последовало — Шэнь Цинцю лишь сделал шаг в сторону шиди, оттесняя его от выхода.       — Это быстро и очень просто, шиди, иначе я не стал бы говорить с тобой при учениках, — уже раздраженно заговорил Шэнь Цинцю, угрожающе нависая над товарищем (клубы демонической ци вокруг него смотрелись бы сейчас очень гармонично).       «Да как ты это делаешь? Мы же примерно одного роста!» — не обращая особого внимания на слова шисюна, в мыслях возмущался Шан Цинхуа, крайне недовольный своим положением.       Он выпрямился, как мог, однако врезался лбом в руку шисюна, которой тот прикрывал нижнюю часть лица.       Взгляд Шэнь Цинцю, нос которого пострадал от твердолобого товарища, стал совсем уничтожающим, и он сделал шаг назад, чтобы прервать физический контакт, однако умудрился сделать это не как отступление, а будто он отшатнулся от чего-то крайне неприятного.       И это «нечто неприятное» запунцовело от гнева (и непонятно, связано это с ростом или отношением к нему), но, взяв себя в руки, отвернулось, скрестив руки на груди.       — Тогда пусть шисюн наконец задаст свои вопросы, иначе я опоздаю, — с напускной уверенностью буркнул он, тем временем нервно теребя в пальцах персиковую ткань своих одежд.       — Какая жалость, шиди наконец придет вовремя, а я даже не смогу засвидетельствовать это чудо, — безразличным тоном отозвался Шэнь Цинцю, но к делу все же перешел: — Главный вопрос таков, шиди: каким это образом ты не досчитался целых двух учеников, когда уезжал с детьми? — заклинатель кивнул в сторону Суй Лань.       И она, и оба адепта Ваньцзянь молча слушали весь разговор, стараясь не издавать ни звука. Поняв, что об их присутствии никто и не забывал, все трое несколько стушевались.       Глаза Шан Цинхуа забегали, пока он пытался придумать оправдание. Он-то думал, что Шэнь Цинцю достанет его, самое быстрое, после собрания, и у него еще будет время придумать отговорку, но кто же знал, что все так обернется: его настигли именно тогда, когда хозяин пика снабжения в кои-то веки решил сделать благое дело и проверить своих бездарей. И вовсе не потому, что эти бездари заваривают чай лучше своих соучеников и с бумагами бегают быстрее…       — Шисюн все не так понял… — Шан Цинхуа подумал, что, если он скажет «обсчитался чуток», его чуток выгонят с пика снабжения, а Система такого «просчета» чуток не оценит. — Это все… Ло Бинхэ!       В очередной раз он решил свалить все на главного героя. Это было как написать в государственном экзамене восхваления правительству, когда ничего не знаешь, но и поступить хоть куда-то надо. И имя основного персонажа шедевральной новеллы подействовало на ее автора как заклинание, творящее умные мысли: теперь в его голове выстроилось хотя бы мало-мальски логичное объяснение.       — И как же мой ученик может быть связан с твоим просчетом? Еще скажи, что он прыгал перед тобой и кричал в ухо, чтобы помешать пересчету, — вскинул бровь Шэнь Цинцю, подумав, что у шиди, видимо, совсем оправдания кончились, раз он выдумал аж что-то такое.       — Нет же, шисюн не дослушал, — поспешно отозвался Шан Цинхуа. — Дело в том, что твой ученик подошел ко мне после нашего разговора и… рассказал о своих догадках относительно демоницы — и ведь они почти сошлись с нашими! — и попросил меня прикрыть его, так как хотел на всякий случай остаться с тобой.       — И ты так просто поверил мальчишке и оставил его в опасном месте? — прервал этот поток несуразицы хозяин пика ученых.       — Но я подумал, что он умный парень, раз после расспросов в деревне догадался не только о скрытых помыслах Кожедела, но и о попытке отравления, и не станет мешаться шисюну. А потому не пересчитывал учеников, чтобы шисюн не заподозрил пропажу, и случайно потерял одну из твоих, — закончил он, под конец взглянув на Суй Лань, которая, кстати, единственная бодрствовала среди всех лежащих в лазарете.       На несколько вдохов повисло молчание — то ли Шэнь Цинцю пытался не сойти с ума от глупости, которую только что услышал, то ли обдумывал, насколько правдивы могут быть эти слова, но в итоге лишь махнул свободной рукой, отходя от двери.       — Я еще поговорю со своим учеником, и лучше бы шиди сказал мне правду, — угрожающе произнес он из-за рукава напоследок, и Шан Цинхуа молнией вылетел за дверь, на ходу пытаясь встать на меч, едва не запутавшись в собственных ногах.       Закатив глаза на такое поведение, Шэнь Цинцю повернулся к тихо сидящим в сторонке адептам и в упор посмотрел на Суй Лань. Та каким-то образом поняла, что от нее хотят услышать:       — Я съела меньше яда, чем остальные, и шиди Му сказал, что мне можно уже не пить лекарство, и скоро я смогу вернуться на Цинцзин.       Пин Сэнлин и Фэн Сяояо смотрели на нее с немым восторгом, поражаясь этой невербальной связи между учителем и ученицей, но тут почувствовали, что теперь смотрят на них, и принялись наперебой отвечать.       — Шибо Шэнь, мы… — начал было Пин Сэнлин.       — Пришли проведать шичжи Суй! — как обычно вклинился своим звонким голосом Фэн Сяояо, и его соученик одновременно с Суй Лань тихо вздохнул, уже не пытаясь прервать этот поток. — И, шибо, можно задать вам вопрос? — вдруг спросил юноша.       — Говори.       — Это правда, что шичжи Ло стал старшим учеником? — тут же выпалил Фэн Сяояо.       «И когда только эти дурацкие слухи успевают распространяться? — устало подумал Шэнь Цинцю. — Наверняка на своем важном собрании мои дорогие товарищи и эту тему не забудут обсудить».       — Да, — ответил он, но, не успела улыбка полностью проявиться на лице адепта Ваньцзянь, как заклинатель продолжил: — Но он уже был понижен обратно.       На лице юноши теперь отразилась растерянность, и вместо него закончил беседу Пин Сэнлин, понявший, что продолжения уже не будет, однако не менее озадаченный:       — Спасибо за ответ, шибо.       А хозяин пика ученых в это время уже закрывал за собой дверь в лазарет.

***

      Как и обещал Му Цинфан, через несколько дней все пострадавшие от отравления ученики оклемались и вернулись на свои пики, занятия теперь снова проводились в полном составе, и, казалось, все вновь шло своим чередом.       В один из таких спокойных дней Шэнь Цинцю прогуливался по своему пику, наслаждаясь тишиной и шорохом бамбука, покачивающегося на ветру. Как он и ожидал, никаких чудодейственных решений на собрании школы не нашлось, и заклинатели просто предложили по очереди патрулировать ближайшие деревни и внимательно читать запросы, приходящие в школу. Также во все крупные заклинательские школы были посланы письма, предлагающие сотрудничество по уничтожению группировки демонов, но ответы получены еще не были.       Шэнь Цинцю не особо удивился такому положению дел. Но что огорчало, так это то, что теперь каждые шесть дней ему придется в паре с кем-то из своих ненаглядных товарищей шататься по деревенькам в поисках мелких демонов.       В общем, хозяин пика ученых успел много раз пожалеть, что обнаружил эту чертову секту, и поклялся в следующий раз непременно закрыть глаза на подобное и не вмешиваться — ни к чему хорошему такой героизм, очевидно, не приводит.       Пребывая в размышлениях, Шэнь Цинцю как раз проходил мимо пристройки к бамбуковой хижине, как вдруг уловил доносящиеся изнутри голоса. Он резко замедлился и приготовился вытащить меч, подходя к двери. Заклинатель не мог придумать, кому хватило бы глупости пробраться в его флигель, при том, судя по звуку, людей там было довольно много.       «Не могла же демоническая секта явиться ко мне на пик проводить собрание прямо в пристройке…» — все еще недоуменно думал он, резко открывая дверь и в один прыжок оказываясь внутри.       Как только он появился в помещении, еще не выставив перед собой меч (и, как выяснилось, не зря), внутри на несколько вдохов повисла тишина, а после присутствующие повскакивали со своих мест, и их голоса слились в единый гомон:       — Добрый день, учитель!       — Этот ученик приветствует учителя!       — Здравствуйте, учитель!       От обилия звонких, писклявых и ломающихся голосов, смешавшихся в ужасную какофонию, у Шэнь Цинцю мгновенно разболелась голова и он поморщился, повелительным жестом подняв ладонь. Все тут же замолчали и уставились на него, хлопая глазами.       Перед заклинателем предстала на редкость неприятная картина: прямо в его пристройке, рядом со шкафами и тумбами, адепты разложили пледы, книжки и другие личные вещи — разноцветными пятнами в складках одеял мелькали ленты для волос, а кто-то, пока в спешке вставал, чтобы поприветствовать наставника, опрокинул чернильницу, кисть от которой уже укатилась к стене, оставив за собой прерывающуюся черную полосу.       — Как это понимать? — грозно спросил Шэнь Цинцю, под широкими рукавами одеяний до хруста сжав кулаки.       Он терпеть не мог беспорядка, терпеть не мог нахождение со столькими людьми в одном помещении, терпеть не мог то, что все они смотрели на него, как и эту наглую попытку вытеснить его из собственных владений и занять это место самим. Шэнь Цинцю был в бешенстве.       — И-извините, учитель, — Нин Инъин впервые видела наставника в такой ярости и теперь боялась поднять взгляд от пола. — Просто учитель принес сюда А-Ло, и эти ученики подумали, что вы не будете возражать, если мы придем сюда снова…       Взгляд хозяина пика Цинцзин потяжелел еще больше, и даже вид перепуганной любимой ученицы не приводил его в чувство.       «Вот вам и еще одно доказательство, что пытаться помочь кому-то — себе дороже. И почему я каждый раз спотыкаюсь на одном и том же месте…»       — Зачем вы сюда пришли? — тихий голос наводил на адептов ужас.       — Учитель! — резко раздался голос Ло Бинхэ, смело вышедшего вперед. — Простите, учитель, это моя вина. Я хотел кое-что узнать у товарищей, и поэтому мы пришли сюда.       Несмотря на то, что колени у юноши предательски дрожали, он говорил ровно и смотрел наставнику в глаза. В конце концов, это действительно он захотел расспросить соучеников… про сказки. Потому что чем дольше он перебирал все известные ему истории в голове, тем более они казались ему глупыми и недостойными учителя. А товарищи, как выяснилось, знали много сказок, и предложение провести что-то похожее на собрание школы в пристройке всех воодушевило. Никто и предположить не мог, что их поступок возымеет на наставника такой эффект, и сейчас Ло Бинхэ боролся с желанием отвести взгляд или вовсе убежать, лишь бы учитель не смотрел на него так.       — Учитель, это я предложила собраться здесь, — увидев смелость шиди, Нин Инъяин тоже собрала волю в кулак и сделала шаг вперед, встав рядом с ним. — Извините…       — А мы… мы поддержали, — из кучки адептов вышенл и Мин Фань со своими шиди. — Приносим извинения, мы все уберем.       Глядя на это поразительное единодушие среди своих учеников, Шэнь Цинцю на секунду даже растерялся. Теперь большинство из них понурили головы и уже не сверлили наставника взглядом, так он немного успокоился.       «Это дети. Всего лишь дети. Они не представляют угрозы», — пытался снять с себя напряжение заклинатель и случайно столкнулся с единственным все еще обращенным прямо на него взглядом.       Темные, как омуты, глаза мальчишки смотрели прямо на Шэнь Цинцю, взгляд был решительный, но какой-то…мягкий? Будто юноша не пытался ими залезть внутрь наставника, как это было с другими людьми, а готов были принимать и то, что ему показывают.       — И о чем же ты хотел спросить своих соучеников? — не отводя от Ло Бинхэ взгляд, медленно спросил Шэнь Цинцю, понемногу возвращая себе душевное равновесие.       — А-Ло спросил о сказках, которые мы знаем, — пытаясь помочь шиди, ответила за него Нин Инъин, но, как и всегда, лишь копала ему могилу.       Вся решимость юноши куда-то улетучилась, он тут же запунцовел и отвел взгляд. Хозяин пика ученых удивленно вскинул брови. Он, разумеется, все еще помнил о словах ученика в ту злополучную ночь, но, признаться, не ожидал от него такого рвения в исполнении своих обещания. Уже и кашу успел приготовить, теперь про сказки узнает у товарищей. Скорее всего потому, что сам наплел в тот день лишнего и теперь боялся, что не сможет все выполнить, и пытался выпутаться, но это все равно было довольно неожиданно.       Дети редко исполняли свои обещания. И Шэнь Цинцю прочувствовал эту истину в полной мере.       — И что же вы рассказали? — он слегка смягчился, и ученики, тут же уловив это, снова заулыбались.       Кто-то помчался убирать свою кисть и прямо полами одеяний вытирать следы, кто-то поспешно убирал разбросанные вещи, а кто-то уже вовсю расплавлял пледы, пытаясь придать ученическому лежбищу приличный вид.       — Мы придумали свою сказку! — гордо заявила Нин Инъин, когда с разрешения учителя все снова сели на пледы, а Шэнь Цинцю оперся спиной на стену рядом с ними.       Заклинатель вопросительно приподнял брови и мысленно приготовился уйти сейчас же, потому что слушать заведомо совершенно не логичный бред учеников он не собирался. Здравый смысл даже в сказках, написанных профессионалами, оставляет желать лучшего, так чего ждать от несмышленых детишек?       — Учитель, пожалуйста, не уходите! — словно почувствовав намерения наставника, воскликнула Нин Инъин. — Вам обязательно понравится!       Заклинатель обвел взглядом сидящих учеников и остановился на Ло Бинхэ, который, наученный горьким опытом, тут же напрягся.       — А ты что скажешь? — вертя в руках веер, скучающе спросил заклинатель. — Ведь с тебя началось это «собрание», так как ты думаешь, стоит ли мне слушать вашу выдумку?       Для остальных это выглядело так, будто учитель уже как бы согласился, но спросил адепта, чтобы каким-то образом его проверить — в общем, совершенно безобидно. Загоревшись идеей поразить учителя собственной сказкой, все уже и позабыли, каким грозным он был совсем недавно.       Однако Ло Бинхэ понимал, что если его ответ сейчас будет неверным по стандартам, известным одному только Шэнь Цинцю, это может возыметь не самые лучшие последствия, и закусил губу, прикидывая, что от него ожидает наставник.       — Я думаю, если учителю что-то не понравится, он мог бы исправить эти моменты вместе с нами, чтобы сделать сказку еще лучше?.. — пытаясь казаться хоть немного уверенным в собственных словах, произнес юноша, но под конец фразы все равно сбился на вопросительную интонацию.       — Да, точно! С помощью учителем сказка станет самой-самой лучшей! — поддерживая его идею, радостным хором заголосили ученики.       Шэнь Цинцю снова поморщился от громкого звука, обуявшего небольшую постройку, в то время как Ло Бинхэ уже пытался утихомирить соучеников, пока все снова не затихли, в ожидании глядя на наставника.       Тот, за веером тихо выдохнув, снова поднял на них спокойный взгляд и едва заметно кивнул.       — Что ж, звучит неплохо, начинайте. Когда расскажите полностью, если моим вердиктом не будет переписать все подчистую, я скажу, какие моменты поменять.       Все радостно заулыбались и принялись решать, кто будет рассказчиком, едва не устроив конкурс на лучшую дикцию, чтобы не разочаровать учителя, но Ло Бинхэ уговорил их не шуметь, боясь, что это снова вызовет негативную реакцию со стороны наставника, и рассказчиком в итоге был выбран Мин Фань, как доверенное лицо Шэнь Цинцю.       Заклинатель молча наблюдал за всем этим сыр-бором. На самом деле, практически при любом ответе Ло Бинхэ он планировал просто уйти, прогнав из пристройки и непоседливых учеников, вершивших тут самоуправление, но в этом «практически» оказалась любопытная брешь.       Когда ему в детстве рассказывал сказки Ци-гэ, Шэнь Цзю, конечно, прямо во время рассказа пытался исправить особо вопиющую нелогичность, но его названый брат, с терпеливой улыбкой все это выслушивавший, отвечал лишь, что тогда надо будет менять всю сказку, а он не писатель и придумывать сам не умеет, так что история продолжалась так же, как и планировалась, и в конце концов Шэнь Цзю сам отказался слушать этот нелогичный бред, мысленно решив, что раз писателем быть так просто — надо просто выдумывать сказочную чушь и приправлять храбрым главным героем — однажды он выберется из трущоб и создаст такую сказку, что все остальные рассказчики позорно умрут в бедности, потому что их и вовсе перестанут слушать.       Но этого, конечно, не случилось, а со временем Шэнь Цинцю и вовсе забыл о той своей детской, но не лишенной злорадства идее. А теперь вот представился идеальный случай исполнить старое желание: перед ним ученики, внемлющие каждому его слову. И если их творение не обречено на полный провал, то создать мало-мальски логичную сказку было бы интересно.       — Итак, — Мин Фань важно прокашлялся, сев впереди остальных.       А сказка у адептов вышла такая: жил-был юноша-сирота, которого никто не любил (Шэнь Цинцю готов был завыть уже с первых слов, а Ло Бинхэ покраснел, как рак, боясь даже смотреть на учителя от стыда) и не хотел призреть. Но однажды прекрасная девушка в плаще (Шэнь Цинцю пытался заткнуть уши) предложила ему убить монстра по объявлению и получить за это много денег. Юноша согласился, но он не знал, что этот монстр был очень силен — никто не мог его убить. Их битва была сложной, однако юноша смог одержать победу, потому что та девушка в него верила, и получил много денег, женился на девице и с тех пор жил с ней в почете и достатке.       — Конец, — с довольным видом закончил Мин Фань и посмотрел на учителя, который почему-то спрятал лицо за веером уже полностью.       Отдышавшись после услышанного и умерив свой эмпатический стыд, Шэнь Цинцю окинул учеников таким взглядом, будто неведомым образом оказался на собрании секты умственно отсталых и желал поскорее забыть обо всем услышанном.       Он обвинительно посмотрел на Ло Бинхэ, который, судя по виноватому виду, готов был упасть на колени и молить прощения. Это несколько развеселило заклинателя, и он, собрав все свое терпение, начал:       — Во-первых, как ваш герой мог узнать, что «девушка в плаще» такая уж прекрасная, если она в плаще?!       — Кхм… — Мин Фань покраснел. — Тогда просто девушка в плаще?       — А как он узнал, что это девушка? — подала голос Суй Лань. — И почему она была в плаще?       Шэнь Цинцю удовлетворенно кивнул — хоть кто-то тут задает правильные вопросы.       — Возможно, эта ваша девушка была из семьи чиновников того города, и в том числе на ней лежала ответственность за уничтожение того монстра, так что она решила втайне обратиться к главному герою. Но тогда другой вопрос: откуда у мальчишки-сироты, «которого никто не любил и не хотел призреть», такая сила? И почему та девушка об этой силе знала? — продолжал прожарку заклинатель.       На несколько вдохов комната погрузилась в тишину, пока Ло Бинхэ не предложил:       — А может, из-за этой силы его никто и не хотел призреть? Ведь все его боялись… — юноша опустил взгляд, погрустнев.       А будут ли все бояться его, когда узнают, кто он на самом деле?       — И кем же он был? — снова переводя на юношу взгляд, спросил Шэнь Цинцю, которому эта идея вполне понравилась.       — Не знаю, может… — растерянно протянул адепт и тихо закончил: — Полудемоном?       Все взгляды вдруг пересеклись на нем, как стрелы луков, готовые слететь с тетивы, и сердце Ло Бинхэ замерло, а на лбу выступил холодный пот.       «Неужели конец? Вот так просто, во время придумывания сказки, взяли и раскрыли?»       — А-Ло это… отличная идея! — воскликнула Нин Инъин, и остальные закивали.       — Не думаю, что существование полудемонов возможно, но так как это сказка, а не реальная история, то сойдет. Да и такое положение дел объясняет то, что ваш герой — сирота, — согласился Шэнь Цинцю, пристально глядя на ученика.       Тот как-то слишком уж нервничал — неужели так стесняется высказываться при всех? А может, за этим стоит что-то еще…       «Лучше подумаю об этом позже», — решил заклинатель и вернулся к превращению белиберды в нормальную сказку.       Теперь завязалось обсуждение дальнейших событий, в особенности, прямо скажем, притянутого за уши счастливого конца, который никак не устраивал Шэнь Цинцю.       — После того, как герой победил монстра, его могли счесть опасным и объявить награду уже за его голову, — вдруг сказала Суй Лань.       Остальным такая идея казалась вполне уместной для сюжета, но ведь это срывало концовку, где герой жил долго и счастливо с супругой.       — Тогда ведь его убьют… Конец для сказки не очень, — протянула Нин Инъин, и большинство с ней согласилось.       А вот Шэнь Цинцю такая идея вполне устраивала:       — Это звучит логично. Тогда и понятна, почему девушка была в плаще — она не хотела, чтобы герой отомстил ей.       Однако ученики все равно были не согласны с таким раскладом дел и негромко, но увлеченно спорили, как сделать лучше.       — А может, эта девушка в итоге все же вышла за него замуж, чтобы усыпить его бдительность, а потом сдала? — решил тогда сгустить краски Мин Фань, решив, что учителю, судя по всему, больше нравится подобная драма.       — Шисюн, это уже слишком! Мы тут пытаемся придумать, как нам сделать счастливый конец, а ты только ухудшаешь ситуацию! — возмутились девочки, которые приняли предательство главной героини сказки на свой счет и теперь глядели на Мин Фаня крайне враждебно.       — Почему же? — опять принял сторону худшего развития событий Шэнь Цинцю, с наслаждением глядя на растерянные лица возмущавшихся избалованных детишек. — Мне нравится эта идея.       Мин Фань просиял и снисходительно посмотрел на надувшихся соучениц, которые после слов учителя уже не смели спорить.       — Давайте просто сделаем так, что герой смог сбежать? — успокоившись после недавно подступившей паники, снова внес свою лепту Ло Бинхэ. — Он же такой сильный, может и получиться.       Девочки мгновенно приняли эту идею и принялись добавлять деталей:       — А потом он мог открыть собственную школу!       — Да, и оттуда выходили такие же сильные воины, как он сам!       — А еще герой принимал туда всех, кто готов был учиться, независимо от таланта, происхождения или пола, — на последнем слове ученицы чуть ли не зашипели на Мин Фаня.       — Эй, а я тут причем? Я же не предлагал, чтобы герой брал туда только мальчиков! — возмутился тот.       — Ты предлагал, чтобы главная героиня оказалась предательницей!       — С чего вы взяли-то, что это главная героиня? Она может быть просто проходным персонажем.       Это он сказал очень зря.       — А почему вообще главный герой — мужчина, а?! Почему не девушка? Ведь для сюжета нет никакой разницы!       У детей снова завязался спор, в ходе которого почти все перешли на повышенные тона, лишь бы перекричать друг друга, и, казалось, забыли о присутствии учителя, пока одному из мальчишек в голову не прилетел веер.       Он пискнул, и все тут же замолчали, глядя на серого, как туча, наставника, и сжались.       — Извините, учитель, мы снова расшумелись, — плаксиво покаялись дети, под грозным взглядом снова боясь и двинуться.       Ло Бинхэ поспешно поднял веер с пледа и в поклоне протянул наставнику. Тот молча принял его и постучал черенком по ладони.       — Даю вам последний шанс. Еще раз — и на наказание за то, что вы сидите тут без разрешения, наложится такое, что вы пожалеете, что попали на Цинцзин.       — Да, учитель, эти ученики благодарны за снисхождения, — все повторяли за Мин Фанем, который уже наловчился говорить с профессиональной вежливостью, из-за чего слова накладывались одно на другое, и, боясь снова поднять шум, адепты затихли.       — Продолжаем, — вздохнув, махнул рукой Шэнь Цинцю, и ученики тут же оживились, но прекратили прошлый спор, хотя некоторые все еще враждебно друг на друга поглядывали.       — Мы остановились на том, что герой сбежал из города, где на него объявили охоту, и открыл свою школу, — игнорирую прожигающие взгляды девочек, снова взял на себя инициативу Мин Фань.       — Пусть он постоянно носит маску. Ни один его ученик не сможет увидеть его лица, — вдруг вставила Суй Лань, и Шэнь Цинцю одобрительно хмыкнул — к этому он и хотел придраться.       — Хорошо, шицзе Суй, но что потом? — задумалась Нин Инъин.       Пусть такой конец был уже не так плох, как прошлый, история казалась незавершенной. Теперь все поглядывали то на Ло Бинхэ, то на Суй Лань, которые до этого предлагали самые интересные идеи.       — Хм… Как насчет того, чтобы один из учеников захотел остаться с главным героем и стать его преемником? — чувствуя под этими взглядами некую ответственность, попытался оправдать ожидания товарищей юноша. — И тогда герой снял маску и показал этому ученику лицо…       — И оказалось, — тут же приняла эстафетную палочку неожиданно увлекшаяся Суй Лань, — что на самом деле этот ученик — сын героя и той девушки из начала сказки.       Все с неподдельным интересом слушали двоих соучеников, и даже Шэнь Цинцю ожидал продолжения, когда снова подключились девочки, до этого спорившие с Мин Фанем:       — И та девушка — главная героиня — на самом деле была вынуждена сдать своего мужа, потому что была беременна, а ее ребенку угрожали! Так что она предала героя, зная, что тот сможет сбежать, — они не упускали возможности оправдать девушку и теперь, не услышав возражений со стороны наставника, триумфально глядели на мальчишек.       — Но она понимала, что ее сына все равно убьют, только чуть позже, так что, как только он родился, отправила его со своей самой верной служанкой, велев передать мальчику, чтобы он нашел отца, — вставила слово Суй Лань.       Девочки довольно закивали, юноши даже не стали возражать, удивленные такой идейностью соученицы.       Ло Бинхэ же оказался в растерянности. Чем-то это напоминало ему собственное прошлое — ведь его матушка нашла его, плывущего по реке в корзине. Он полудемон, а значит, расы его родителей отличались. Так какова вероятность, что его отец и мать ввязались в похожую историю, а он чудом спасся? Юноша решил спросить об этом у Мэнмо — единственного, кто разделял тайну о происхождении адепта.       — …и герой с сыном жили долго и счастливо, — тем временем красиво завершила Нин Инъин, и все захлопали в ладоши.       Опомнившись, они посмотрели на до этого хранившего молчание наставника.       — Недурно, — вынес вердикт Шэнь Цинцю и — им, наверное, показалось — улыбнулся краешком губ.       Глаза детей наполнились искренним восторгом, а на лицах расцвели широкие улыбки.       — Ладно, — прервал созданную собой же идиллию Шэнь Цинцю, взмахнув веером и пытаясь снова сделать серьезный вид. — А теперь собирайте свои вещи и больше даже не думайте приходить сюда без моего разрешения. — Видя, что адепты слишком повеселели, чтобы внять угрозам, он добавил. — А всем, кто тут находился — три круга по всему пику.       Улыбки застыли на лицах побледневших детей.       Довольный произведенным эффектом, Шэнь Цинцю припечатал:       — Я непременно узнаю, кто отлынивает, так что не рекомендую пытаться откосить, — он оттолкнулся от стены и чинно направился к выходу, напоследок бросив: — И уберите все сейчас же!       Адепты, только что улыбавшиеся во все тридцать два, теперь уныло переглядывались, готовые плакать от безысходности.