Bloodlust

      Кузя никогда не понимал, почему людям нравятся сношения. Это же мерзко, обмениваться с другим (пусть и любимым) существом биологическими жидкостями, при этом потея и издавая странные звуки.       По-крайней мере, так было до этого дня.       Было начало мая, кровь хозяина кипела от прибавившейся колдовской силы. Она будто пела, призывая Кузю испробовать ее, напиться до отвала. Вгрызться хозяину в глотку, прижаться к нему всем телом и пить, пить, пить, пить, пить…       Как бы господин отреагировал на это? Ох, он точно был бы ошарашен, но быстро взял себя в руки и стеганул его плетью. Но Кузя тоже не дурак, он бы связал его руки приготовленной серебряной цепью. Кузя бы смотрел в его серые глаза, полные злости и отчаянья. Он бы слизывал с них слезы боли. Он бы хотел, чтобы его граф тоже получал удовольствие, чтобы он понял насколько вкусный. А потом, а потом, ох, он бы сжал в руках его бедра и…       На этом «и», Кузя осознал о чем он думает.       — Вот, черт!       А на «черт» понял, что стоит у двери комнаты Аверина и уже готов был дернуть за ручку.       Так это оставлять было нельзя. Он постучался. Сначала тихо, а потом изо всех сил.       Через несколько секунд граф открыл дверь. Вид Аверин имел мягко говоря не очень довольный. А кому бы понравилось внезапное пробуждение посреди ночи? Впрочем, колдун был привычен к подобного рода ситуация, поэтому на недавний сон указывали только сбившийся домашний халат и взъерошенные волосы.       Кузя вихрем ворвался в спальню и начал рассказывать о своих странных мыслях. На подкорке сознания мельтешила мысль: «Зачем ты ему это рассказываешь? Он же отошлет тебя в пустошь». Но безопасность его господина была высшим приоритетом и он точно не хотел навредить колдуну, не справившись со своими инстинктами.       После рассказа граф уселся в кресло напротив дива. Его лицо бы показалось непроницаемым для незнакомца, но Кузя уловил в нем оттенки… смущения?       — Кузя, ты знаешь, какой сегодня праздник?       — Нет, наверное.       — Белтейн.       — А, тот самый кельтский праздник оргий!       — Верно,— смущение хозяина усилилось.— В этот праздник сила колдуна увеличивается в разы, что вызывает интересную реакцию у его дива.       — Например?— Кузя склонил голову. Он уже догадывался об ответе.       — Например, элементарно, сильное желание съесть господина. Но, иногда, когда связь между дивом и хозяином сильна, то это может вылиться в желание «метафорического поедания», то есть через любовные утехи.       Кузя нервно хихикнул. Это многое объясняло.       — И что мы будем с этим делать?

***

      Дальше все происходило как во сне. Неловкие взгляды, начертание колдовских знаков, раздевание, смазка. И вот граф уже сидит на бедрах своего слуги и смотрит то ли с неприязнью, то ли с интересом.       Мягкая подушка под головой и шелковые простыни расслабляют, но жесткий ошейник и поводок в руках хозяина не дают забыть в каком он сейчас положении. Одно неверное движение, и Кузя — нежилец.       Аверин натягивает поводок и холодно произносит.       — Считай это медицинской процедурой. Между нами ничего не поменяется.       Кузя согласно кивнул, хотя сомневался, что после этого их отношения не изменятся.       Получив согласие, Аверин приподнялся на коленях. Бесстрашного колдуна одолели сомнения.       Он ведь никогда не занимался сексом с мужчиной.       Это не человек, это его див.       Для ритуала же нужно несколько колдунов!       Он справится.       Ну, почему именно он должен быть снизу?       Так Кузя будет стабильнее.       Какое же это извращение!       Просто медицинская процедура.       Придя к внутреннему консенсусу, Аверин аккуратно опустился на чужой член. Кузю будто током прошибло. Див хотел было толкнуться навстречу горячему входу, но колдун быстро дернул за поводок.       — Гермес Аркадьеви-и-ич, умоляю! — жалобно простонал див.       — Лежи смирно, а то уйду.       Кузя успокоился и Аверин позволил члену войти до конца.       Ощущения были странные, будто его распирало изнутри. Не больно, но и не приятно.       Привыкнув к ощущениям, Аверин начал двигаться.       Кузя тяжело дышал. Глаза его стали практически черными и мокро блестели. Щеки были красными, как при лихорадке. Он прикусил губу, стараясь не издать ни звука.       Мило.       — Хорошая киса, — подтрунил Аверин, усмехнувшись.       Кузя протяжно застонал. Значит его слуге нравится похвала. Мило.       Аверин старался не забываться, но с каждой минутой это становилось все труднее. Член слуги задевал точку внутри, приносящую удовольствие. Он и заметить не успел, как его член пришел в готовность.       Аверин намотал поводок на руку, из-за чего Кузе пришлось приподнять туловище. Гермес наращивал темп, хотя и начал уже уставать. Когда мужчина нашел лучший угол, он уже не мог сдерживать себя, выпуская из рта кучу бранных слов. Но поводок не отпускал.       Аверин почувствовал, как поводок ускользает из его рук. Он открыл глаза, чтобы понять, что происходит и тут же чуть не умер со стыда.       На него смотрела наглая морда (даром, что человечья) с дьявольской улыбкой на лице. Казалось, от прошлого возбужденного безумноватого вида остались только расширенные зрачки.       — Не смотри на меня так, — чуть ли не рыкнул Аверин, пытаясь найти магическую веревку.       Кузя помахал концом поводка перед своим лицом.       — Простите, Гермес Аркадьевич, просто вы такой красивый, когда возбуждены.       Аверин нервно ухмыльнулся. Вот уж не думал он, что доживет до того времени, когда молодые анархисты будут отвешивать ему комплименты, пока он скачет на члене.       — У вас бедра такие сильные, так и хочется их укусить… Хозяин, можно вы под меня ляжете?       Аверин нахмурился. Ни за что и никогда он не позволит диву… Но оглянуться не успел, как оказался прижатым к матрасу. Граф хотел стегануть слугу плетью, но тот прижал его руки к кровати.       — Какого хрена, Кузя?!       — Не бойтесь, я вас жрать не буду, только…       А потом он толкнулся. Аверин подавился воздухом. Теперь, когда он был в уязвимом положении, все чувствовалось гораздо острее.       Кузя вбивался в него, как бешеный, впившись свободной рукой в его зад. Див лизал его губы и шею.       — Вы такой потрясающий, Гермес Аркадьевич, я так хочу, чтобы были внутри меня. Я хочу вашу память, ваши знания, вашу силу, ваше мясо, вашу кровь и кости…       Аверин балансировал между ужасом и удовольствием. Адреналин в его крови только подстегивал либидо и он сам начал подмахивать толчкам.       Блять, его трахает див.       Блять, он в шаге от гибели.       Блять, он сейчас кончит.       Кузя, будто почувствовав нужду хозяина, отпустил его зад и взялся за член. Аверин, не выдержав, испустил первый за эту ночь стон.       — Вам ведь тоже нравится? Верно ведь?       Спросил Кузя, всматриваясь в лицо господина.       — Да, блять, да! Ты доволен?!       Кузя снова хищно улыбнулся и поцеловал Аверина в губы.       Целоваться див отчаянно не умел, но Аверин был слишком занят собственным оргазмом, чтобы это заметить. ***       Позже, в душе, очищая тело от собственной спермы, Аверин поклялся, что больше в своей жизни Кузя зефира не увидит. И что точно надо будет взять реванш.