Работа для Нэнси

      Нэнси ненавидела это место, как и сотни других, где приходилось слушаться чужих команд, и, заметьте, впахивать. Она терпеть не могла алгоритмы. Ей было плевать на Алу, Терру, Империю, Архонтов. Достаточно было не высовываться, правильно отвечать на вопросы, чтобы тебя по этому поводу не трогали. Но с работой такое не прокатит. Всякий раз оповещение прикажет куда-нибудь отправляться, а там уже начальник попросит, конечно же, проверять системы!       «Как там Бен сказал? Органический цех? Нет! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!». Погода безоблачная, обед в столовой годный. Но эти ненавистные серые панели, эти каркасы и операторская берлога-конторка с жёлтым фасадом, силящаяся выглядеть мило. Как можно из года в год это выносить, если и первый раз так омерзителен! А Маркус, не иначе, снова будет норовить подлизаться, показать, как он обожает свою работу. Сколько же ждать этого…       — Слышь, Нэнси, мой приятель Верон рассказывал мне про одного комиссара, который приезжал к ним на замену Гарри. Так тот лишь раздал поручения и свалил, не удосужившись проверить их выполнение. Как думаешь, вдруг опять того же самого пришлют?       — Спасибо, Бен. Но не хочу себя тешить пустыми надеждами.       Пока эта чернявая девчушка с двумя хвостиками на висках брезгливо считала винты на недосягаемом потолке, сверху послышался крик: «Воу! Охренеть! А ведь это и правда похоже на огромный завод! Вау! О, боже!» — заставивший её насторожиться. Несмотря на весь свой крайний скептицизм, она не ожидала увидеть спускающегося в шахте открытого лифта настоящего клоуна, щеголяющего в дурацкой голубой клетчатой повязке на шее и вульгарно жестикулирующего, впрочем, как и вся деревенщина.       — Здорово, ребят, здорово. Я… это… я комиссар, я комиссар, да…       Нэнси, не зная как реагировать, нахмурила брови. Меган сначала не поверила, что это новый временный начальник, последовала её примеру. Оказавшись в неловком положении, Бен лишь чуть-чуть растерялся, но быстро взял себя в руки, абстрагировался от всех деталей и решил чётко следовать формальной речи:       — Доброго дня. Вы комиссар R-700LC?              — Ну да, именно я. — Неуверенно ответил парень.       — Прекрасно. Я Бен. Мы с командой готовы работать. Нас только сегодня определили в органический цех.              Когда заместитель расхохотался, недоверие со стороны Нэнси усилилось. Он, видите ли, не знает, что тут делать! Так проваливай и не мешай хорошим людям отдыхать!       — Задача этого дня — обработать пятьдесят тонн сырья. Поэтому начинать нужно уже сейчас. Что нам делать? — Как ни в чём не бывало продолжал Бен.       Нэнси даже стало жалко его. Ведь как такое можно терпеть! Бен хороший парень, не кичится успехами на работе, всем бескорыстно помогает. А теперь ему приходится иметь дело с шизиком, пялящимся куда-то в сторону и жалобно спрашивающим у «призрака»: «А я?»       — Э-эй, всё хорошо?       Хороший вопрос. Действительно, ситуация может показаться забавной. Но в случае чего по шапке влетит не комиссару, а подчинённым. Поэтому: «Ненавижу!»       — Да, я здесь, я здесь! — Опомнился шатен.       — Так… делать-то нам что? Вперёд! Время — рабочий час!       «Именно. Так его. И ежу понятно, здесь он на птичьих правах. Не хватало ещё, чтобы за недоработку нам продлили рабочий день!» — потихоньку остывала Нэнси, довольная тем, как Бен становится смелее. Но комиссар ей оставался так же противен, особенно это его гнусное кривляние: «Ну шо? Комиссар в деле. Щас я вам такого понараздаю!». Мысль, что придётся столкнуться лицом к лицу с так и не представившимся R-700LC, отдавала гадостью. Этот мутный тип вроде говорил про себя: «Эники-Бэники ели вареники, Эники-Бэники бум…». Он называет это гиперэникибэниковоской тактикой. Презрение к столь отвратительному отношению к работникам натолкнулось на своего рода уважение к подобному себе по части ответственности на работе. В итоге найдено компромиссное решение: «Ненавижу…»       — Командуй. — С саркастической обречённостью фыркнула Нэнси.