***
Уинстон смотрел в потолок и пытался сосчитать, сколько дней прошло с тех пор, как они с Тедом вынырнули из Бездны. Выходило совсем немного, вот только чувствовал он себя так, словно прошло десять лет. — Вин, ты не спишь? — Софи закинула на него руку и снова уснула. — Увы, — Уинстон поцеловал ее в теплую щеку. Наверное, слишком громко думал. Он не спал. Он считал дни и кусочки своей души. На Тау они поднимались на борт «Астарты», наивные, уверенные, что просто полетают по космическим просторам, а потом вернутся — и жизнь побежит как раньше. «Два безрассудных придурка», — сказал отец. Они думали, это про физическую безопасность. Глупости. Никто не остается прежним после таких приключений. Неважно, нашли они Других или нет — успех или неудача перемалывают по-разному, но с равной силой. Первый отколовшийся кусочек души Уинстона Роулза остался на борту потерянной «Астарты», где они вчетвером пробуют печенье из корабельных запасов и пока даже не подозревают, что ждет их впереди. Следом отлетел еще один. В ангаре, когда Софи исчезала в белом коконе. Она плакала от страха, а он не мог ничего сделать. Беспомощность перед лицом страданий любимого человека — кошмар наяву, и никогда он не забудет этот миг и не станет прежним, однажды пережив его. Уинстон выбрался из кровати и пошел туда, где светился синей точкой краник с водой. Неисчислимо далеко сверкают теперь густо-синие, как слезы неир, острые осколочки. Это часть его сердца, разбитая вдребезги, часть, которую уже не собрать, даже если вернуться к Сфере. Рэя. Космический дракончик. Слезы текут по щекам, а он вспоминает трогательную девушку на уютной кухне, прекрасную принцессу в театральной ложе, закрывающую его от Совета, малышку на руках Эстер. Счастливые моменты и горькие. Рэя, которую он никогда не забудет, целует его у озера и умирает на его руках. Хотел бы он вернуться? Вовсе нет. Скучал ли он по Рэе? Да, и по взрослой, и по маленькой. По маленькой даже больше. Наверное, пора думать о собственных детях. И последняя отколовшаяся от души часть потерялась еще и во времени. Уинстон сделал большой глоток холодной воды, чтобы успокоиться, но незатянувшаяся рана открылась, и вода встала комом в горле. Он не попрощался с дедом. Обещал, что они встретятся снова, улетел и… Хотел бы он вернуться в прошлое? Нет. Только это не как с Рэей. Гораздо больнее. Без толики надежды. Лагранд умер навсегда, и не под силу ни одному волшебнику изменить ход времени. «Я хотел бы вернуться…» — шепчет Уинстон сам себе. — «Если бы я только мог!» Хотя бы на десять минут. Даже пяти хватило бы. И целой вечности не будет достаточно! Отчаянию и тянущей болезненности, что поднимаются из-под ребер, хватило бы сил разрушить целую планету. Уинстон спешит задержать выход, сделать его медленным — медленным. Так его учили в детстве. Это нехитрое умение с ним до конца жизни, как и бушующее внутри пламя.***
— Какой интересный мальчик… — сказал Йонас, один из навигаторов золотого корабля, когда пожал Уинстону руку, и добавил, едва взглянув на Теда. — Оба хороши. — Красавчики! — Мэй, капитан, разлохматила им волосы. — Спасибо, что подобрали нас, — кивнул Тед. — Мы немного потерялись… в пространстве-времени. — Без проблем. Ваша мама просила присмотреть за вами! Мама? Но судя по году, который Мэй назвала, Терра уже… Люди столько не живут! — Терра из прошлого? — настороженно спросил Тед. — Из… будущего. Или настоящего. Терра вне времени. Йонас подошел к неиру и присмотрелся к бледному лицу с темно-коричневыми глазами. Ничего не сказал, просто кивнул и махнул рукой, приглашая следовать на ним. Он ходил медленно, подволакивая стопы, опираясь на трость с рукояткой в виде птичьей головы, и под широкими штанинами черных брюк выступали крепления экзопротезов. — Девчули, вы в порядке? Кто из вас чья пара, давайте, признавайтесь! — Мэй закинула руки на плечи Анны Софии и Рэйлин. — Что молчим? — Блондинка с ним, — тыкнул в сторону Уинстона Тед. — Понятно! А ты, — она повернулась к Рэйлин, — со старшеньким, значит. Отлично, пойдемте, найдем вам местечко. Вчера они выбрались из-под темпоральной пушки и после недолгого дрифта в неизвестной части вселенной, наткнулись на «Аматерасу» — определенно неирского производства корабль с человеческой, однако, командой. Мэй привела их на планету красной звезды, где между горных хребтов пряталось небольшое поселение. — Это наша секретная база, — подмигнула она, — подальше от всевидящих глаз Центра и компании. — Центр еще существует? — Живее всех живых, куда он денется. Тыкает палочкой в нашу банку с пауками. Им выделили две комнаты в жилом домике. Уинстон с Софи, Тед с Рэйлин, как бы они ни сопротивлялись. Места больше нет, сказала Мэй. И пожелала всем хорошей ночи. И ушла.***
— Как думаешь, мы вернемся домой все-таки? Рэйлин сидела на кровати, обхватив подушку. Тед вытирал волосы — наконец-то получилось помыться в нормальном человеческом душе. Им досталась комнатка, большую часть которой занимала кровать, а на единственном свободном пятачке вряд ли могли стоять два человека одновременно. — Конечно, — он сел рядом, — почему бы нам не вернуться? — Мы же в будущем! — Придумаем что-нибудь. Мэй обещала помочь. — А если не получится? Этот вариант Тед пока не собирался рассматривать всерьез, но чисто гипотетически с братом, Анной Софией и… Он посмотрел на Рэйлин. Да, вот с этой раздражающей женщиной, тут будет вполне терпимо. Может быть, даже удастся через Мэй передать Терре-вне-времени, чтобы она передала себе в прошлое весточку от детей. — Не получится, значит будет жить в будущем. Ты что заранее расстраиваешься? — Страшно… — Не беси, а? Тед приобнял Рэйлин за плечи, и вовсе не собирался делать ничего более, но она повернулась к нему так, что против всяких намерений их губы соприкоснулись. — Ты вообще целоваться не умеешь, что ли, Тедди? — синие глаза смеялись. — Научить? — Что значит, не умею? Конечно, у него были женщины! Если к своим двадцати шести Тед не успел еще окольцеваться, это не значит, что он жил в монастыре. Просто последнее время стало слишком много работы, и тренировки, и преподавание в додзе. Не до личной жизни. — Вот так-то лучше, — Рэйлин ткнулась носом в ухо. — Лучше молчи. Утром Мэй все узнает, будто у нее в каждой комнате стоит по камере. Может быть, и в самом деле стоит.***
Мэй позвала всех завтракать, когда красное солнце поднялось над горизонтом. Сутки на этой планете составляли примерно четырнадцать стандартных часов, и жители приспособились функционировать в весьма причудливом режиме — вставать на рассвете, а в обед укладываться спать на два-три часа. — Давно тут поселение? — Уинстон намазывал паштет на хлеб. — С ума сойти, нормальный хлеб! — Давно? — Мэй посмотрела на Йонаса. — Сколько уже? Пятнадцать лет? — Скоро семнадцать. Время летит. — Это что, вы основали? — оживилась Рэйлин. — Ничего себе! А чем вы занимаетесь тут? — Много будешь знать — быстро состаришься. Йонас подмигнул девчонкам и похромал из столовой — просторной светлой комнаты с ярко-желтыми балками под потолком и огромными, во всю стену окнами на рассвет. Впрочем, очень скоро он вернулся в компании неира. — Чуть не забыл вашего друга разбудить. Садись, товарищ. Ты такое есть-то сможешь? — Они даже целлюлозу могут переваривать, — буркнула Рэйлин. — И не друг он нам. — Не друг. А как с ними затесался в наши края? Уинстон присмотрелся и разглядел на ухе Йонаса знакомую серебряную дугу-переводчик. Значит, в этом времени контакты с неир уже налажены? — Его надо обратно отправить? — спросил Тед. Неир посмотрел на них и совершенно по-человечески помотал головой. — Я хотел бы остаться здесь, — услышал Уинстон, — хотел бы остаться с людьми, если можно. Если смогу быть полезен. — Не вопрос, — Йонас подложил себе еще омлета и ломтик бекона, — конечно, можно. Такие люди нам нужны. На почти человеческом бледном лице мелькнула улыбка. Некоторое время единственным звуком в комнате было усердное жевание — все соскучились по нормальной еде. Уинстон ждал, пока пожарятся тосты и наблюдал за компанией у стола. Рэйлин и Тед сидели на подчеркнуто пристойном расстоянии, но не препирались. Ни словечка поперек друг другу! С чего бы такие изменения, а, братец? Софи намазывала булочку джемом и поглядывала то и дело на Йонаса. Не без причины — спутник Мэй излучал силу и уверенность, и пронизывающий взгляд из-под прямых черных бровей, и даже физическое увечье только добавляли ему харизмы. Как и отросшая щетина. Не то, что им с Тедом. К счастью, в ванной нашлась бритва, и они перестали выглядеть как два недоразумения. — Товарищ, — Йонас прервал молчание, — как тебя называть? — Я мог бы сказать свое семейное имя, — неир смотрел в стол, не поднимая глаз, — только это неправильно. Мы уже никогда не увидимся с ними, зачем мне то имя? Правильно будет, если вы дадите мне новое. Новое имя, с которым я смогу жить дальше. — Это все хорошо, конечно. Только тебе самому какое имя нравится? Мало ли что мне в голову взбредет! Неир замер. Привычки и мышление не изменить одним лишь переездом в другую вселенную. Как и миллиарды жителей сферы, и миллионы космических бродяг, он готов был принять любое решение общества. Даже в таком вопросе, как собственное имя! Он молчал. Молчал и Йонас, и все остальные за столом ждали непростого решения. — Нейс, — ответил он голосом чуть слышно. — Прекрасно. Добро пожаловать в команду «Аматерасу», Нейс. — Что это за имя? — Мэй вернулась за стол с миской только что вымытых ягод. — Налетайте! Расскажешь? — Так звали моего любимого брата. Не родного, но вы, — Нейс взглянул на Уинстона, — может быть, знаете… Обычно детишек неир воспитывает хотя бы один биологический родитель, за исключением «семечек». Нейс тоже был исключением. Он вырос в состоятельной, известной семье из четырех взрослых и семи детей, большинство из которых были «учителями». Кроме одного из старших братьев, которого распределение назвало «строителем». — Он улетел на другую сферу, и больше не возвращался. Это было, когда я пошел учиться в высшее училище. — Ты на управленца учился, да? — перебила Рэйлин. — Раз в Совете был… — Да. Я учился управлению и экономике. И в училище я встретил биологическую мать. Она преподавала историю… Не у нас. Для другого потока, но я сразу понял, что это она. — По глазам? — Уинстон догадался, отчего неир озадаченно замер ненадолго. — Да. Родители говорили, что у меня просто случайная мутация, но я увидел ее и сразу все понял. Подошел и поговорил с ней. Ее тоже вырастила не биологическая семья, очень хорошая, образованная. И когда ей подобрали пару для воспроизводства, то сразу сказали, что ребенка не отдадут. Родная мать Нейса не горела желанием растить детей. В отличие от большинства неир она жила одна, преподавала и радовалась жизни. Они подружились, и мать открыла ему уникальную культуру человеческого сектора. Уже теперь, взрослым, он с удивлением рассказывал, что Совет не трогал их и никак не препятствовал общению и визитам к людям. — Там я услышал рассказы про Деметру. Мои друзья рассказали, что давно она помогла людям не болеть, а затем часто бывала в секторе, пока Совет не наказал ее за это. — Когда ты узнал, что она твоя… бабушка, получается? — Уинстон вспомнил разговор с Рэей у озера и потер нос — защипало внутри. — Когда сам стал одним из Совета. Хотел познакомиться с ней лично, но не решался. Семя живет вечно, она всегда будет юной, а я уже взрослый. Это неловко. — Ее зовут Рэя. — Рэя, — Нейс улыбнулся, — красивое имя. Когда появился ты, мы подозревали, что предыдущее стирание памяти может быть не так надежно, но никто, кроме нее, не занимался воспроизводством с использованием человеческого материала… Дальше он не успел рассказать. Заскучавшая от неспешных откровений Мэй решительно поднялась из-за стола и выгнала всех из столовой. Йонас увел неира за собой. Девчонки ушли прихорашиваться перед прогулкой по поселению, а Уинстон, прихватив еще кофе и булочек, поплелся вслед за Тедом в его комнату. — Значит, — он оперся на подоконник и вытянул ноги, — ты и Рэйлин… — Что я и Рэйлин? — Это ты скажи. Тед насупился. Сложил руки на груди и смотрел из-под бровей. Молчал. Уинстон решил пойти в наступление. — Трахались? Ну что ты как маленький, я же видел, как вы друг на друга не смотрите. Давай, признавайся. — Это ничего не значит. Просто от стресса. — Она же тебе нравится. Иначе видела бы Рэйлин исключительно ледяное презрение, а не бурю эмоций с первой встречи и до вчерашней ночи. К вопросам личной жизни Тед относился нервно, даже болезненно. Отчего-то он вбил себе в голову, что может вступать в серьезные отношения исключительно «со своими», хотя ни родители, ни старшие Боннеры, ни Лагранд даже не заикнулись о династических браках. Элитизм головного мозга не мешал ему крутить с симпатичными девчонками на кампусе и спать с ними, периодически попадая в желтые ленты. От таких попаданий Тед бесился, но ничего поделать не мог, разве что разорвать очередной мимолетный романчик. Подходящей партии «из своих», соответствующей его высоким стандартам, на свет, очевидно, не родилось. — Мальчики, идите сюда! — это Мэй, уже сунула нос в их комнату с Софи и наверняка сейчас также бесцеремонно вломится к Теду. — Что вы тут секретничаете, рыжие? — Тед не признается, что ему нравится Рэйлин, — шепнул Уинстон. — Вы же с ней спали! — расхохоталась Мэй. Тед махнул на нее рукой сначала, а потом крикнул в коридор: — Да, мне нравится Рэйлин! И бесит ужасно! Все слышали? — Прекрасно! Всё? Можем идти? Они набились в маленький электромобиль — магнитных полос для планеров здесь не было, и поехали смотреть поселение. На небольшой планетке, в одной деревне жили полторы тысячи человек, в основном с Мадрэ-де-Диас и Эсперансы, а кто-то перебрался и из совсем экзотических мест, о которых Уинстон и Тед даже не слышали. С бывших колоний на задворках солнечной системы, например. — Это все адаптированные растения, — Мэй помахала рукой с ярко-синими ногтями. — Мы выращиваем кукурузу, ячмень для пива, дыни, ягоды, корнеплоды. И еще кое-что… — Нелегальное? — вырвалось у Уинстона. — Зато веселое, — в раскосых карих глазах сверкнули электрические искры. — Это плохо, но… лучше, чем синтетика, знаешь ли. Надо же как-то жить. — Вы могли бы жить и на Тау, и не бедствовать там. Почему оказались тут? — Это история не на один день, малыш. Хотите клубники? Все ныряют в контейнерные многоэтажные грядки. Уинстон не фанат ягод, но все равно поддается беззаботной эйфории этого дня. Клубника у Мэй идеальная — сладкая, сочная, упругая. Совсем как Этель выращивала в маленьком садике у дома, когда они с Тедом были детьми. — О чем задумался? — у Теда изо рта торчит зеленый хвостик, а по подбородку стекает розовая капелька сока. — О бабушке, о Земле. О том, что не успел все-таки попрощаться с дедом. — Ясно, — хвостик от ягоды полетел в грядку. — Не переживай. Доберемся до дома и там поплачем немножко. Расслабься пока. Уинстон пытался прогнать сумрачные мысли, но получилось только объесться клубникой, пока они не добрались до пивоварни. Этанол — яд, и обычно Уинстон не рассчитывал на него в части душевного равновесия, но не сегодня. Великолепное пиво не оставило шансов хандре. Он подумал, что возможно, в сусло добавляли не только фруктовый сок. — Вот теперь другое дело, а то кислый ходил, — это Мэй, положила руку ему на плечо. — Когда еще такое попробуешь, рыжий? Нравится? — Неплохо! — ответил Уинстон как твердо, как только мог. И чуть не полетел на пластисталевый пол — картинки будущего хлынули в голову потоком без всяких преград. Софи целует его у алтаря… Совсем взрослый Тед отчитывает паренька с медовыми кудряшками… белые лилии на черном камне… розовые розы на фоне белого платья… а затем… Он видит не свое будущее — общее. Будущий мир человечества — красивый и жестокий. Он видит землетрясение на Мадрэ-де-Диас. Религиозных фанатиков. Протесты на Эсперансе. Видит бедность и несправедливость. Видит свет научной мысли и немыслимые космические открытия. И далеко-далеко впереди черный корабль улетает в золотой свет. — Вин? — Анна София обнимает его, они оба сидят на скамье в двери, на улице. — Ты в порядке? Голова закружилась? — Нельзя столько пить, — он растер щеки. — Один крошечный стаканчик? Просто душно внутри. Значит, и одного стаканчика у Мэй лучше не пить. От свежего воздуха, пронизанного запахом озона и высохшей травы, стало лучше. Насколько вообще может полегчать после всего увиденного.***
— Ну что, попробуете полететь домой? А то поживите с нами годик-другой, — Йонас тяжело упал на диван в гостиной, — куда вам спешить? Отдохните. Они и так отдыхали, пока за окном стемнело. Мэй хотела им еще природные красоты показать, но после пивоварни все разленились ехать далеко. — Предложение, конечно, заманчивое, — усмехнулся Тед, — не хотелось бы вас напрягать. Только мы без понятия, как вернуться домой, так что может ведь и напрячь, да, Вин? Младшенький задремал на коленях Анны Софии, только что-то промурчал сквозь сон. Странный сегодня был. Задумчивый. Рефлексировал больше обычного. Тед мысленно пригладил огненные вихры, как в детстве. — Кстати, знаешь, что я хотел спросить… — Где Мэй и Рэйлин? Сказали, что приготовят десерт. — Нет, — Тед говорил шепотом, не хотел будить Вина, — хотел узнать, как ты вела переговоры с неир? На милом круглом лице Анны Софии расцвела иезуитская улыбка. С раннего детства она знала, что ее ближайшие друзья — немного супергерои. Вроде и не комплексовала из-за этого, но говорила, что хотела бы собственную необычную способность. Теперь зефирная принцесса почувствовала силу, Тед видел это по изменившемуся взгляду, по стальным искрам в глазах. — Что ты сделал, когда Эстер влезла тебе в голову? — Прогнал ее, — он пожал плечами, — вытолкнул подальше. Потом сам залез ей в голову… Ну и ничего хорошего не увидел там! — Ясно. Винни тоже ее выгнал. А я нет. Сначала она просто копалась в воспоминаниях, а потом мы с ней поговорили, даже поспорили… И когда неир из Совета полезли мне в мозг, я вспомнила это. Поняла, что и с ним могу поболтать, только он меня вырубил быстро. Зато следующий раз более сговорчивые попались… Она рассмеялась как серебряный колокольчик. Удивительно. Обычная девчонка, которой не поддавались бездна и планково пространство, не показывались паутины вероятностей, обратила собственную слабость в оружие. — Что они тебе говорили? — Не хотели нас отпускать. Сказали, что были бы умнее — не упустили бы меня. И еще, что того, кто помог нам, поймали. Его ждет тюрьма, но все же не смерть, — улыбка померкла. — Я подумала, знаешь, он бы предпочел умереть, а не лишиться свободы. — Зато мы забрали еще одного. Совет потерял двух из семи. Из-за каких-то паршивых пришельцев, да? — Надеюсь, они займутся друг другом, а не человеческим сектором. В этом Тед согласиться не мог. Люди Сферы ему не понравились — мелочные честолюбивые засранцы, плохо понимающие свою роль в масштабах истории. Еще и грызутся между собой. Поделом. Йонас покашлял из-за проекции книги, напоминая о себе. — Я все спросить хотел. Разве вам Терра не сказала, как вернуться обратно? — Мама? — Уинстон проснулся наконец. — Откуда? Отец говорил, что все в порядке будет, а мама… Что он искал пальцами на вороте футболки и не мог найти? Тед смотрел на сонного брата, в голове так же сонно ворочались воспоминания, плотно придавленные впечатлениями прошедших дней. — Они же остались где-то у Эстер, да? — Это просто значки, — наконец понял Тед. Это он про звездочки, которые мама приколола на синие комбинезоны. — Профукали мамины подарки? Йонас так смотрел, что Анна София краснела, а Вин оправдывался, хотя ни в чем не был виноват. Потом Мэй с Рэйлин притащили свой десерт — просто блюдо с кучей ягод, кусочками бисквита и взбитыми сливками. Всем стало не до путешествий во времени. Кроме Теда. — Пойду поговорю с кораблем, — промычал он с набитым ртом, — есть идеи. — Утром… Зачем ждать до утра, если можно уже сейчас поболтать с искином. Тед пробежал по мощеной бежевыми плитками дорожке к воротам, а потом по каменистому полю с редкими кустами жесткой, но цветущей ярко-синими цветами, травы — к площадке, куда приземлились корабли. По сравнению с золотой громадиной «Аматерасу», сыто поблескивающей в свете фонарей и робких розовых лучей нового рассвета, их с Вином суденышки казались совсем малышами. — Корабль, привет, — Тед коснулся теплого черного бока, — пусти меня. — Добрый день, мистер Боннер. Как ваше самочувствие? — Я хотел поговорить о прошлом. Или о будущем. Кресло приняло тело в уверенные объятия. Тед запрокинул голову, посмотрел на золотисто-бежевый потолок, словно там и прятался искин. — Это же ты привез Эстер на Сферу? Рэя рассказывала. — Да, мистер Боннер. Это так. Пришлось решить довольно сложный временной парадокс, чтобы не допустить нарушения непрерывности. — Парадокс… Если ты в курсе таких вещей, то, может быть, знаешь о перемещениях во времени? — Немного, мистер Боннер. У меня есть модуль, потенциально способный провести вас по пространству-времени, но мне нужен токен с координатами. Вставляете токен, подключаетесь — и дальше вопрос только в мастерстве пилота, сэр. Токен. Тед испустил невнятный стон. Что еще за токен? Откуда у него может быть токен с временными координатами, будь он хоть трижды волшебник! Бред какой-то! Он вышел из корабля и сел прямо на землю. Камни врезались в задницу, на руки и лицо ложился туман. Что делать? Как выбраться? Эстер прилетела к неир из будущего, и он на мгновение подумал, что для этого сначала они с Вином должен были вернуться домой, а теперь понял — совершенно необязательно. Они могут остаться в этом времени, отдать корабли Центру и пасьянс сойдется. Наверное. Вероятностные развилки не показывали ничего определенного. Никакого прока от семейных способностей, одна головная боль. Тед поднял маленький камушек и кинул в ближайший куст, спугнув юркое многоногое существо. — Тед! Тедди! — это Рэйлин, высматривает его от ворот. — Я тут, — нехотя махнул рукой Тед. Неловко оставаться наедине. Кто они теперь друг другу? — Ты чего? — буркнул он, когда Рэйлин подошла совсем близко. — Потеряли меня? — Давай, вставай! И не ворчи. Открывай корабль! Раскомандовалась! Тед поднялся, отряхнул штаны. Подумал на секунду, что мог бы и не слушаться, но все равно послушался. Попросил Корабль пустить их внутрь. Рэйлин потянулась к кофейнику — за эту экспедицию они все стали кофеиновыми наркоманами, а Тед смотрел на нее. Любовался. Впервые, наверное, хотя еще на космодроме увидел, что она вполне привлекательная — высокая, гибкая, улыбчивая, если не пытается переспорить его и язвить. — Тедди, — Рэйлин резко развернулась, — я должна кое-что тебе отдать! И тут же поникла, утратила всю напускную резкую уверенность. — Держи… На ладонь Теда легли три золотых звездочки. Три амулетика, которые мама закрепила им на синие форменные комбинезоны, провожая в дальний путь. Потерянные сокровища. Сбивчивые объяснения Рэйлин, как она сняла звездочки с комбинезонов в тот вечер, когда экипаж «Астарты» впервые собрался за чаем и картами в пижамах, его не взбесили даже. Значит, знала, что делает. Единственный действительно важный вопрос — в чем смысл бесполезных на вид украшений? — Смотри, — Рэйлин на секунду подышала на одну звездочку, согрела дыханием, а затем — сжала в пальцах, — вот так… Видишь? Гладкое золото разделилось пополам, и когда крышка открылась, Тед рассмотрел матовый серый шестиугольник внутри. — Это и есть токен, о котором я говорил, мистер Боннер, — оживился Корабль. — Как хорошо, когда есть умные друзья, сэр. — Да, особенно нам, дурачкам, — прошипел Тед в ответ. — Их три? Одинаковых? — На самом деле их четыре. Два — с координатами Тау через три месяца после старта экспедиции. Один пустой. И еще один — она нехотя сняла сережку, показала четвертый — и замялась. Смотрела на пол, на стены, на приборную панель, куда угодно, но не на Теда. Сначала он не понял причину нервного молчания, а затем… — Ну, это мы сделаем вид, что, — он подцепил ногтем крошечный шестиугольник и кинул его в утилизатор мусора, — испарилось. Обидно, но что поделать? Такие мелочи только и делают, что теряются. — Тед! — А? Ты что думала, я просто так возьму и отправлю тебя к неир обратно? — Ты хотя бы знаешь, сколько такая штука стоит? Как будто это имеет значение? Пусть Сид и Терра-вне-времени разбираются. «Точно меньше, чем наша жизнь, — он шагнул к Рэйлин, — не будешь же спорить?» Прошлый раз они целовались как зажатые подростки, неловко и смущенно, будто оба считали, что не должны быть вместе. Теперь все иначе. Разноцветный вихрь чувств кружил Теду голову не меньше, чем губы Рэйлин. Влечение, восхищение, ответственность, удивление смешались в едином водовороте и увлекли за собой.***
Они остались в поселении еще на девять дней. Рэйлин настояла на доработке второго корабля, и целыми днями вместе с Мэй пропадала в мастерской и в техническом отсеке. Тед и Йонас показали Нейсу шахматы. Неир втянулся за пару дней, оказался изощренным стратегом и быстро стал выигрывать. Вдалеке от родной планеты он выглядел, тем не менее, счастливым. — Мне кажется, я всю жизнь провел в напряжении, — сказал он как-то, греясь в лучах разгорающегося утра, — а теперь оно исчезло. Йонас говорил, что его дела опасны и не всегда законны, но мне не страшно. Страшно вернуться. — Тебе не придется возвращаться. Живи тут счастливую жизнь. — Если бы у вас было одно желание только для себя, Тед, чего бы вы попросили? Тед поднял камушек и хотел привычно кинуть его в кусты — понаблюдать, кто на этот раз будет спасаться бегством оттуда, но рука остановилась на полпути. Неожиданный вопрос. Одновременно простой — у людей же всегда куча желаний, и сложный. Только одно. Только для себя. — У меня всё есть. Я бы отдал желание тому, кто не может осуществить своё. — А вернуться домой? — Тут тоже неплохо. Мы бы сработались с Йонасом, брат со мной, девчонки… А ты? Чего бы хотел? — Посмотреть на вашу старую планету. Анна София рассказывала, что это самая красивая планета во Вселенной. Тед уверил, что Мэй и Йонас вполне могут исполнить такое желание. Нейс ему нравился вежливым спокойствием и мечтательностью, на которую способны только те, кто достаточно повидал и сумел сбежать от тяжкой ноши ответственности. Камушек все же долетел до куста. Сегодня наутек из жестких ветвей кинулось прыгучее насекомое размером с ладонь. Тед не хотел бы повстречаться с ним у себя в комнате. Уинстон вышел и сел рядом. Деликатный Нейс тут же нырнул в дом. Осанка и лицо красноречиво говорили о приступе рефлексии. С детства такой — чувствительный и много думающий. — Ты что не спишь? — Тед положил руку на плечо младшенького. — Рано еще! — А сам-то? — Я поспал. Мы с Нейсом смотрели на рассвет, болтали. Он знаешь, что спрашивал? Если бы можно было исполнить любое желание, но только для себя, чего бы ты попросил? — Попрощаться с дедом, — ответил Уинстон без малейшего сомнения.***
Позавчера Уинстон был уверен, что они собираются улетать, но Рэйлин внезапно и совершенно неубедительно сказала — ей нужно еще два дня, чтобы полностью проверить оборудование. После этого она даже близко к кораблям не подошла, вместо этого заперлась с Мэй в мастерской тонкой электроники. На любые вопросы они отвечали лишь загадочным выражением лица. Наконец, пасмурным прохладным утром Йонас проводил всех до кораблей. Расцеловал краснеющих девчонок, пожал руку Уинстону — Передавай привет Терре-вне-времени, — сказал Тед. — Если повезет снова ее встретить — обязательно, — Йонас хлопнул его по плечу. — Легкого пути, ребятки! Корабль взмыл в небо. Промелькнул в окне диск красной звезды, и вот снова перед глазами только черная пустота. Уинстон потрогал шею сзади — гнездо нейроимпланта отозвалось электрическим покалыванием. Пора подключаться и снова нырять в мутные воды пространственно-временных приключений, которые, как он надеялся, на этот раз вынесут их недалеко от Тау. — Вин, ты как? — участливо спросил Тед. — Готов испытать лучшие технологии из будущего? — Нет. — Понимаю. Что, возвращаемся? Может, попробуем все-таки? Уинстон вытер ладони о щегольский бежевый комбинезон из тонкого вельвета — подарок Мэй. Попробовать определенно стоило. Он лег в кресло и попросил корабль его подключить. — Теперь послушай меня, — сказал Тед, — слушай очень внимательно. Это небольшой сюрприз. В твоем корабле — два токена. Первый приведет тебя на Землю, через два дня после нашего отлета. Понимаешь? — На Землю? — А второй — на Тау в нормальное время. Активируете сначала первый, корабль все поймёт. Я буду ждать тебя на орбите Тау, братик. Не задерживайся слишком долго, хорошо? Софи, не давай ему много плакать. — Я присмотрю за ним, — Анна София улыбнулась невидимому Теду. — Осторожней, ладно? Увидимся около дома. Динамик замолчал. Уинстон просто смотрел, как корабль Теда исчезает из видимого пространства. На Землю. Через двое суток… Значит, Лагранд еще должен быть жив. Значит, Тед попросил еще два дня, чтобы исполнить заветное, невозможное желание младшего брата. Уинстон вытер слезы — еще не время. Отключился от навигации. Глотнул воды, поцеловал Софи и подключился снова. Еще раз вытер ладони. — Корабль, загружай первые координаты. Поехали. — Пристегнитесь покрепче, мистер Роулз, — задорно ответил Корабль. — Мы полетим быстро, как будто за нами гонятся демоны. Планково пространство развернулось привычным навигационным полем, и сначала Уинстон не чувствовал отличий от обычного полета. Он шел по маршруту, просчитанному и безопасному на вид — ни сверхмассивных объектов, ни облаков темной материи на пути. Затем искин предупредил о темпоральной турбулентности, и началось. Он терпеть не мог турбулентность в самолетах. Почти не летал из-за этого. Путешествия не доставляют удовольствия, если несколько часов подряд ежеминутно думаешь о смерти. Тед на Земле любил летать с мамой — в командировки, на конференции, а Уинстон предпочитал планер, маглев и планково пространство. — Корабль, меня тошнит, что делать? — Мисс Лерой медик, сэр, она проследит, чтобы вы не захлебнулись рвотными массами. — А, ну спасибо, — поморщился Уинстон и волевым усилием не дал сбить себя с маршрута. На самом деле телесные ощущения довольно редки во время навигации. Его реальное тело тихо валяется в кресле, тошнота — всего лишь привычная реакция мозга на дрожание картинки. Сразу же оказался под атакой образов. Голоса людей, которые молчали все последние дни, окружили его, назойливые и громкие как никогда. Он сосредоточился на одном — давно умершем мужчине, которые рассказывал о дальнем плавании в третьем классе битком набитого корабля. Голос говорил и говорил, и в какой-то момент Уинстону показалось, что это он плывет по бушующему морю в окружении немытых прокуренных тел. «Держитесь крепче за самое себя, детишки», — шепнул Теодор Роулз из марева распадающихся золотых искр. — Тед, ты слышишь меня? Нет ответа. — Корабль? Где мы? Нет ответа. Только маршрут перед глазами, бегущий по краю Бездны. Увлекательная игра в виртуальной реальности. Реальное испытание на грани небытия. «Меня зовут Уинстон Роулз. Я… — определить себя оказалось непросто, и Уинстон едва не слетел с маршрута. — Я тот, кто может рассчитать будущее человечества!» Не придумал ничего лучше работы. Молодец. Он криво усмехнулся сам себе. Твердил коротенькую мантру, пока золотая пыль не перестала лезть в глаза. — Мистер Роулз, я отключаю генератор планкова поля, сэр. Подготовьтесь к выходу. — Корабль, — выпалил Уинстон, — как я рад тебя слышать! — Я тоже рад, что вы в порядке, сэр. Голубой шарик Земли с белыми водоворотами циклонов оказался совсем близко. Так близко, что слезы сами потекли от красоты родной планеты. Ни ласковая Эсперанса, ни приветливая Тау, ни щедрая на богатства недр Мадрэ-де-Диас незаставляли сердце биться так сильно, как Земля — почва, куда вросли корни человечества. — Вин? Все хорошо? — Софи измерила температуру. — Вроде живой. — Порядок, — он встал и размялся. — Как думаешь, нас подстрелят на орбите? Или тут все так расслабились, что уже не обратят внимания? — Учитывая, что Терра гоняет по космосу как в булочную… Думаю, проскочим. Уинстон попросил у Корабля карту Земли. Он вовсе не был уверен, что в системе навигации найдется нечто подобное, но оказалось, Рэйлин и Мэй все доработали по высшему классу. Все-таки «Аматэрасу» неирской постройки, пусть Йонас и не признался. Иначе как его женщина научилась работать с такой техникой? В размышлениях о новых знакомых из далекого будущего он автоматически проложил маршрут до дома Этель. — Корабль, а подключи-ка меня еще раз. Не хочу показываться военно-космическим силам, если честно. Я не трус, но… — Как скажете, мистер Роулз. Корабль совсем маленький, а Уинстон — достаточно хороший навигатор, чтобы проползти в планковом пространстве над городом и припарковаться на стоянке у спортивного клуба. К счастью, поздно вечером она совершенно пуста. До дома Этель всего три квартала. Он бежал со всех ног, Анна София старалась не отставать, но все же сдалась. Сказала, что подождет у калитки. Уинстон не мог быть более благодарен ей за поддержку, за доверие и готовность пускаться в самые отчаянные авантюры рука об руку с ним. Этель дома не оказалось. Франсуа Лагранд сидел в кресле-качалке на веранде и дремал под тихую музыку из маленького динамика. Скрип рассохшейся доски прервал чуткий сон. — Кто тут? — он протер глаза. — Винни? Ты же улетел. — Да, я, — Уинстон прикусил щеку, — соскучился сильно. — Вот как? А я тоже все о тебе думаю. Иди-ка сюда, малыш. Уинстон опустился на пол и обнял ноги Франсуа, положил голову на теплый шерстяной плед. — Ты мой рыжик, самый мой любимый мальчик. Не говори только Теду, но мама твоя — самая любимая девочка, а ты — мальчик. Что ты беспокоишься? Ты же полетел делать большие открытия, Тед с тобой, Софи твоя любимая с тобой. Все у тебя будет хорошо. — Я люблю тебя, деда. Сильно-сильно. Кажется, Франсуа был уверен, что внук ему снится. Он погладил Уинстона по голове и снова задремал. За спиной послышались тихие шаги Анны Софии. Пришло время возвращаться к кораблю и лететь домой.***
Два черных корабля с золотыми узорами вынырнули из планкова пространства в получасе от космодрома Тау-альфа. Тед больше беспокоился об Уинстоне и его встрече с Лаграндом, чем о себе, но путешествие по призрачной канве времени вышло утомительным. Он едва не вырубился посередине маршрута, и если бы не мысли о Рэйлин и твердое решение оставить фундаментальную физику в пользу более практических вещей, то болтал сейчас бы в Бездне с прадедом. Младшенький же прибыл зареванным, но бодрым. Сказал, только в первый раз трудно, потом ничего особенного. — Как мы свяжемся с Центром, чтобы нас не подстрелили? Наверняка уже засекли и ведут. — Мультилиния работает, — пожала плечами Рэйлин. — Мы с Мэй не просто так возились. От ее слов Тед испытал даже легкое разочарование, как будто его приключения оказались недостаточно героическими. Вот если бы они удирали от космического оружия по орбите, а потом десантировались прямо у офиса Центра… Вот это было бы в самый раз! — Ты дурак, я не пойму? — вздохнул Уинстон в динамике. — Вызывай Дерека. — Тау-дельта, это Тед Боннер! Прием! — Тау-дельта, это Уистон Роулз! Прием! — Мы летим на двух неопознанных кораблях, не убивайте нас. Сможем сесть на альфу через тридцать две минуты. Несколько минут Центр молчал. Затем динамик ожил, и воодушевленный, хотя и заспанный Дерек Симмонс сказал: — Разрешаю посадку. Рад возвращению, сейчас папеньку вашего разбужу. — А мы-то как рады! — До встречи, Тед. Конец связи. Что можно успеть за полчаса, пока Корабль аккуратно облетает драгоценный шарик планеты и снижается. Кучу всего. Рэйлин вот успела броситься в панику, рассказать сама себе, что Билл и Терра ее не одобрят, кое-как успокоиться. Вспомнить маму, поплакать, снова успокоиться. Уинстон вслух размышлял о том, что надо и не надо рассказывать о контакте с неир. К счастью, Анна София оставалась невозмутимой как река, так что Тед ограничился советом не пересказывать ксенофилические приключения с прелестной Рэей. Через тридцать две минуты и пятнадцать секунд после ответа Дерека оба корабля коснулись покрытия космопорта, из которого «Астарта» взлетела восемьдесят семь дней тому назад. Маленькая фигурка в черном замирает на краю посадочной площадки, когда Тед спрыгивает на серые плиты покрытия, а потом Терра бежит к кораблям. — Мамочка, — Тед обнимает ее, Терра выпутывается из его рук, сама сжимает его в объятиях, целует в щеку, в лоб, гладит по плечам, — мы вернулись… — Привет, мам! — Уинстон терпеливо ждет своей очереди. — О, папа тоже приехал! — Да, — Терра смахивает слезы, — да, почти не опоздал. Интересно, она от дома до космопорта в планковом пространстве бежала, что ли? Тед смотрит, как младшенький обнимается с отцом, как Анна София смотрит в небо, затаив дыхание, пока там не показывается синий планер Лероев. Всё кажется немного нереальным. Не так он представлял себе встречу героев, вернувшихся из опасной экспедиции. Точне не как поспешное собрание растрепанной родни. — Рэйлин! — Сид машет рукой. — Вернулась все-таки! Ну и хорошо, ну не плачь. Все в порядке. — А я говорила, — весело улыбается Терра и смотрит на Теда с хитрыми искорками в глазах. — Ну что? Как тебе новый инженер? — Она фантастическая. И под взглядами родственников, подоспевшего Дерека и нескольких технических команд, он целует Рэйлин в губы. Пусть все знают сразу. — Софи! Деточка моя! — Сандра Лерой в мятой мужской рубашке и с наспех собранными в хвостик волосами не похожа на себя обычную. — Анюта… С возвращением! Анна София целует мать, Виктор обнимает их обоих. Тед никогда не видел столько одновременно счастливых и плачущих людей. Странно, что космодром еще не тонет в потоках слез. — Ну что, — Билл хлопает по плечу, — не пожалел, что решился? — Ни капельки, пап. — И как оно? Будем развивать отношения с Другими? — Думаю, пока не стоит спешить. Мы привезли корабли и образцы растений, этого хватит для изучения на ближайшие лет… двадцать. Тед смотрит в лукавые карие глаза отца и понимает, что наконец-то может говорить с ним не из позиции «безрассудного придурка», обиженного мальчика и юного дарования, а как равный.***
Букет из розовых роз перелетел через белокурую голову Анны Софии уже Роулз и приземлился прямо в руки Рэйлин. Тед лишь вздохнул. Он совершенно не собирался жениться до тридцати, то есть еще года три, но расставаться с Рэйлин он не собирался никогда, так что… — Я ни на что не намекаю, — подмигнул Уинстон, — но приметы есть приметы, сам понимаешь. — У вас на свадьбе будут кормить? — перевел тему Тед. — Конечно, Юджин наконец перевез свою команду. До окончания подачи никто живым не уйдет, а если кто не согласен… Прошло полтора года после их возвращения из экспедиции в поисках иной разумной жизни. Два сектора Центра корпели над чемоданчиком растений со Сферы и пытались постичь технологии Кораблей. В целом же не только подробности, но даже сам факт путешествия в другую вселенную засекретили так, что Тед порой сам сомневался, видел ли он рукотворную планету, неир и золотой корабль из будущего. Однако, как всегда бывает в таких случаях, Другие стали предметом обсуждений, многочисленных слухов и сплетен, зачастую пугающе близких к реальности. Тед оставил исследовательскую работу — обогнать Терру все равно не получится. Снова стал студентом. Изучал технологии переработки и повторного использования материалов, чтобы в будущем не дать человечеству загадить еще несколько планет, а вторым курсом — городское управление. Он не стремился слишком высоко, места мэра столицы будет достаточно. Не сейчас, лет через двадцать. — Тедди, идем, — мать взяла его под руку, — хватит жевать. Где твоя Рэйлин? — Куда идем? — Тед схватил со стола еще одну тарталетку пока не поздно. Зачем куда-то уходить, когда есть такая еда? — У меня есть сюрприз для всех вас! Хочу вернуть кое-что. Терра открыла небольшой черный футляр и достала четыре золотых звездочки, теперь усыпанных мелкими бриллиантами и сапфирами. Подвески для девочек, булавки на галстук — для мальчиков. Что таилось в крошечных сокровищах на этот раз? Тед решил не спрашивать. Всему свое время. — Что это, интересно? — спросила Рэйлин, когда Терра расцеловала Анну Софию и упорхнула к гостям. — Очевидно же, — без тени сомнения ответил Уинстон, поворачивая свою булавку в пальцах, — это орден безрассудного придурка! Он подтолкнул Теда локтем и показал на отца, с улыбкой наблюдающего за ними из-под цветочной арки неподалеку.