Скрипка

Герр Картман сидел за своим столом. Он жестом пригласил Стэна сесть напротив него, и Кайлу пришлось встать рядом со столом между ними. Рыжий подумал, что это иронично, что он должен стоять между двумя нацистами. Между его лучшим другом и его заклятым врагом. Между возвращением на старые знакомые земли и погружением в новые неизведанные моря. Между двумя сложными вариантами. Безопасный и мудрый путь и опасный неразумный. Кайл наблюдал, как толстый нацист готовит свой стол, выглядя серьезным и сосредоточенным, пока он поднимал какие-то бумаги и приводил их в порядок. Он хорошо поразмыслил. Он все взвесил. Он знал, каким должен быть правильный выбор. Его разум сильно предостерегал его. Но в этот раз он прислушался к своей интуиции. На этот раз он последовал за своим сердцем. Потому что оно подсказывало ему, что один вариант хорош и стабилен, но другой вариант лучше и правильнее. Он обменялся нервными взглядами со Стэном. Его друг не был с ним согласен. И никогда бы не согласился. Но рыжий не мог винить его за это. Стэн сказал ему, что он сошел с ума. И Кайл был вынужден с ним согласиться. Потому что сегодня он выбрал эмоции выше разума. Интуицию выше чувства. Сердце сильнее разума. Сегодня Кайл сделал выбор в пользу Герра Картмана. И это сделало его полностью безумцем. — Итак, сколько евреев ты планируешь купить в этом лагере? — Герр Картман нарушил тягостное молчание, глядя прямо в голубые глаза Стэна. Кайл затаил дыхание в предвкушении того, как будет развиваться этот разговор. — Мне понадобится 82 человека для работы на фабрике. — Ответил Стэн, стараясь звучать нейтрально и по-деловому, делая все возможное, чтобы скрыть свое волнение. Он немного пошуршал по карману и достал из него бумажку. — Дай-ка подумать... Мне нужно 32 ребенка, желательно в возрасте до 13 лет. У них, видите ли, маленькие пальчики. — Сказал парень, заставив себя улыбнуться, но у него было ощущение, что он полностью провалился. — Остальные будут взрослыми, независимо от их возраста. —Герр Картман кивнул в знак понимания, но одарил другого нациста загадочной улыбкой. — Ты должен знать, что мои евреи здоровы и поэтому... — Герр Картман начал бесстрастным тоном, но Стэн оборвал его слова. — Я готов заплатить тебе 3 000 марок за каждого еврея. — сухо заявил Стэн. Кайл вздохнул, удивленный такой большой суммой, которую предлагал его друг, а глаза Герра Картмана сильно расширились от шока. — Это... очень щедрое предложение. — Герр Картман почти заикался. — Кахл, сколько это в общей сложности? — 246.000 марок. — Рыжий ответил без колебаний. — Да, это вполне щедро... — задумчиво сказал Герр Картман. Ему стало интересно, блефует ли Стэн или действительно собрал все эти деньги, чтобы гарантировать свободу своему другу. Он пришел к выводу, что блефовать слишком опасно. Если Стэна поймают, то он поставит под угрозу все усилия, которые он приложил для спасения своего маленького друга. Это означало бы его смерть и всех остальных, кто был с ним связан. Нет, Стэн никогда бы не пошел на такой большой риск. Все должно было быть по-настоящему. Герр Картман внезапно оказался перед дилеммой между местью и жадными амбициями. Он не только склонялся к продаже этих "дорогих" евреев, но и чувствовал искушение стать другом Стэна, чтобы узнать его секрет, как заработать столько денег за такое короткое время. Он решил придерживаться своего первоначального плана и посмотреть, как будут развиваться события. Он хорошо умел импровизировать и хотел извлечь из этой ситуации как можно больше пользы. — Ты будешь оплачивать и транспортные расходы, ты же понимаешь? — Конечно. Иного я и не ожидал. — уже более уверенно сказал Стэн. Герр Картман изучал лицо своего соперника. Тот определенно не блефовал. Парень был слишком уверен в себе, чтобы лгать. Нет, он действительно говорил правду. Герр Картман улыбнулся. У него будет и то, и другое. Деньги и его месть. — Это все равно дешевле, чем иметь оплачиваемых работников. Уверяю тебя, это компенсируется. — Спокойно и уверенно ответил брюнет. — Очень хорошо. У меня здесь список компетентных евреев. Трудяги, уверяю тебя. — сказал Герр Картман, передавая бумагу с именами, датами рождения и бывшими профессиями заключенных лагеря. — О, да. Что напомнило мне. Мне тоже понадобятся бухгалтер и юрист. — добавил Стэн. Кайл смотрел на него, бледнея и начиная чувствовать себя больным от нервов. Он надеялся, что Стэн не будет слишком настаивать на его покупке. Он надеялся, что тот будет уважать его желания. Но самое главное, чтобы он не вызвал у Герра Картмана никаких подозрений. Рыжий продолжал молча следить за разговором. Внешне Кайл выглядел спокойным, но он уже чувствовал, как холодный пот растекается по его коже от поглотившего его беспокойства. — Почему бы тебе не нанять их? Уверен, что Партия может порекомендовать тебе хороших специалистов. — с ухмылкой сказал Герр Картман. Это была игра, в которую ему нравилось играть, и он наслаждался тем, что оба подростка не обращают внимания на его план мести. — Ты ведь шутишь, да? Я не собираюсь им платить! Кроме того, так я буду лучше контролировать их работу. — уточнил Стэн, надеясь, что толстый нацист поверит в его ложь. — Да. Я прекрасно понимаю — Герр Картман сказал это с растущей улыбкой. — Кахл, разве твой отец не был юристом? — Да, был. — сказал Кайл, удивленный упоминанием отца. — А где у него была контора? Во Франкфурте, не так ли? Должно быть, здорово было жить в таком престижном городе. — Толстый нацист сказал это слишком любезным и заинтересованным тоном. Кайл сразу же почувствовал, что происходит что-то странное. Но намерения эсэсовца были не ясны, поэтому он решил дать ему честный ответ. Толстый нацист ухмыльнулся, точно зная, что еврей скажет дальше. Стэн смотрел на Герра Картмана с выражением страха, когда вдруг вспомнил, что накануне рассказывал ему о своем родном городе. Он увидел, как ухмылка на лице толстого нациста становится все злее, и сразу понял, что происходит. Он быстро понял, что он и Кайл в опасности. Они попали в хорошо подготовленную ловушку. А Кайл, не подозревая об опасности, собирался произнести слова, которые приведут их к верной гибели. И поэтому он побледнел. — Вообще-то мы жили недалеко от Франкфурта, в маленьком городке... — непринужденно сказал Кайл, но Стэн прервал его, притворившись, что у него начался приступ громкого кашля. Лицо Герра Картмана чуть не исказилось от отвращения и триумфа одновременно. — Боже, Боже. Похоже, наш друг чувствует себя не очень хорошо. — хихикнув, сказал эсэсовец, и Кайл в шоке перевел взгляд со своего друга на толстого нациста. — Это не смешно! По-моему, он задыхается! — Кайл выругался наполовину в панике. — Нет, он не задыхается. Он просто притворяется, потому что он знал, что ты собираешься сказать, что жил в Оффенбахе! — холодно сказал Герр Картман, и Стэн сразу же прекратил притворное покашливание. Продолжать притворяться не имело смысла. Кайл растерянно переводил взгляд с одного на другого, а герр Картман одарил Стэна самым холодным взглядом. — Тебе следовало использовать фальшивое имя и фальшивую биографию. — сказал толстый нацист темноволосому мальчику, и Кайл стал белым как простыня, наконец-то поняв. Герр Картман каким-то образом узнал, что они со Стэном друзья. Внезапно Стэн встал и направил пистолет в лицо Герру Картману. — Стэн! Какого черта ты делаешь?! — закричал Кайл и тут же встал между нацистом и своим другом. — Он знает, Кайл. Уйди с дороги! — дрожащим голосом сказал Стэн, продолжая направлять пистолет, на этот раз в грудь Кайла. Позади рыжего раздался щелчок, и Кайл обернулся, чтобы увидеть, что Герр Картман тем временем встал и направил пистолет ему в лоб. — Так ты думал, что сможешь обмануть меня, грязный еврей? Неужели ты думал, что я тупой? — сказал Герр Картман, стиснув зубы. Кайл окаменело уставился на него и почувствовал, как адреналин заставляет его кровь громко барабанить в ушах. Он слышал, как Стэн зовет его, но не обращал внимания. Он видел, как холодная сталь пистолета направляет на него смерть, но игнорировал. Потому что сейчас имело значение только то, что происходило за этими карими глазами. — Ты думаешь, я это спланировал? Это может показаться ложью, но я этого не делал. — Кайл говорил нехарактерно спокойным голосом, безусловно, для человека, которому к голове приставили пистолет. Толстые дрожащие пальцы с большей силой вцепились в оружие. Лицо эсэсовца исказилось от боли и недоверия. — Но веришь ты мне или нет, сегодня я выбирал тебя. Ответил Кайл дрожа, мягко сожалея и улыбаясь. Его глаза отражали боль, которую чувствовал и нацист. К отчаянию Стэна и полному удивлению Герра Картмана, Кайл бесстрашно сделал шаг вперед, так что кончик пистолета оказался прижат к коже его лба. Рыжий игнорировал все более отчаянные мольбы своего лучшего друга. Игнорировал слова, которые умоляли его остановиться и отойти от пистолета. Потому что прямо сейчас ничто не имело значения, кроме злости и ненависти, подпитываемых болью, царящей в этих карих глазах. — Если ты хочешь убить меня, то просто сделай это. — с уверенностью сказал Кайл, и Герр Картман парализовано уставился на него. — Нажми на курок, если не веришь мне. Потому что сейчас я лучше умру, чем буду знать, что ты мне не доверяешь. Тяжелая ожидающая тишина заполнила комнату. Стэн был не в состоянии издать какой-либо другой звук после того, как услышал суицидального характера своего лучшего друга. Он все еще держал в руке свой пистолет, но ничего не мог сделать, поэтому опустил его в знак поражения и молился, чтобы Бог смилостивился над его другом. Стэн оставался прикованным к полу, парализованный страхом в течение долгих мучительных секунд. И в течение этих мучительных секунд зеленые глаза соединялись с карими. Это было похоже на то, как если бы эсэсовец и еврей совершили путешествие назад во времени и пространстве. Как будто они вернулись в лагерь примерно год назад. Они вернулись в тот день, когда их взгляд встретились в самый первый раз. Время, когда они были совершенно незнакомыми людьми. Время, когда они были врагами. И так же, как и в тот день, зеленые глаза не показывали страха. Герр Картман поселился в глубинах лесной зелени и нашел в них ту же смелость, решительность, уверенность и доверие, что и в тот решающий день. Но, в отличие от их первой встречи, он не смог найти в них ни ненависти, ни злости, ни отвращения. И вот дрожащий палец герра Картмана вновь соединил курок предохранителя. Стэн тяжело вздохнул от облегчения, услышав благословенный звук, и наблюдал, как толстый нацист медленно опускает руку, не отрывая взгляда от глаз Кайла. — Стэн, выйди из комнаты. — придушенным голосом сказал Герр Картман. — Ни за что! Я не оставлю тебя наедине с Кайлом! — взбунтовался Стэн. — Пожалуйста, делай, как он говорит. — спокойно произнес Кайл, не поворачиваясь лицом к другу. Стэн выглядел совершенно ошарашенным. — Но Кайл... — Отвянь, Стэн! Просто выйди из этой чертовой комнаты! — Закричал он, одновременно разворачиваясь. Стэн уставился на него в чистом шоке. Несколько мгновений он выглядел обиженным, а затем покачал головой в знак поражения. Он слишком хорошо знал, каким взглядом сейчас смотрит на него его лучший друг. Он никак не мог убедить Кайла в чем-либо. Это было гиблое дело. Кайл был слишком упрям. Поэтому он с сожалением согласился и направился к двери. Перед самым выходом из комнаты он в последний раз повернулся лицом к своему лучшему другу. — Я буду рядом, если понадоблюсь. — Спасибо. — с искренней благодарностью произнес Кайл. Стэн кивнул и молча вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Еще одна тяжелая тишина заполнила комнату. Нацист и еврей уставились друг на друга. Герр Картман не мог понять слов Кайла, сказанных несколько минут назад. Сегодня я выбрал тебя. Толстый нацист с подозрением уставился на еврея, к которому так привязался. Кайл не хочет уходить от меня. Он выбирает остаться. Но почему? спросил себя Герр Картман, изучая побледневшее лицо Кайла. Прочитал в его глазах решительный, но обиженный взгляд. Герр Картман понял, что это тот самый шанс, которого Кайл должен был ждать. Он мог бы просто бросить меня. Почему бы ему не воспользоваться шансом и не сбежать вместе со своим другом? Быть свободным, подальше от этой тюрьмы? Кайл должен был быть болен. Что-то должно было быть не так. Если только он не чувствует себя в безопасности со мной? Но неужели он думает, что я буду его защищать? Сможет ли он по-настоящему доверять мне? Но тут к нему вернулись воспоминания о том дне, когда Крейг пытался изнасиловать Кайла. Это случилось всего несколько месяцев назад. В тот день Герр Картман задавал себе те же вопросы, что и сегодня. И понял, что тогда он уже знал, что рыжий доверяет ему. Точно так же, как он доверял Кайлу в ответ. И с того дня все, что существовало между ними, казалось, только усиливалось, крепло и становилось сильнее. И вдруг его осенило осознание. Он перестал ненавидеть меня, а потом начал заботиться обо мне... Никто никогда не заботился обо мне. Его сердце защемило. Объяснимый страх овладел его телом. Герр Картман так хотел, чтобы его вывод оказался правдой, но считал его слишком хорошим, чтобы быть реальным. Он предпочитал верить, что это ложь, вместо того чтобы впасть в ложную иллюзию, что он действительно может кому-то нравиться, и сильно пострадать. — Я знаю, что вы со Стэном друзья. — Холодным голосом заявил герр Картман. — Ты ведь действительно не думал, что я позволю жить еврею со мной под одной крышей, ничего не зная о его прошлом? — Наверное, я должен был это знать. — признал Кайл с грустной улыбкой. Он неловко посмотрел на бумаги, а потом обратно на нациста. — Итак, что теперь будет? — На этот вопрос эсэсовец ответил коротким колебанием, и эта короткая пауза терзала душу Кайла. Он так сильно хотел спасти то немногое, что еще можно было спасти. Его семью, его друга, его самого. Они были по-настоящему обречены, если Картман поверит, что он все это подстроил. — Чего же ты на самом деле хочешь? — Герр Картман решил сразу перейти к делу. Он хотел выложить все карты на стол. И наконец понять раз и навсегда, что происходит. Он уставился прямо в глаза еврея, требуя правды и ничего, кроме правды. Кайл нервно вздохнул. — Я... я хочу, чтобы моя семья была в безопасности. Я хочу, чтобы они пошли со Стэном на фабрику. Там они будут под защитой. — объяснил Кайл. — И помни, ты поклялся мне, что сделаешь все, чтобы защитить их! — Это все, чего ты хочешь? — подозрительно спросил Герр Картман. Кайл решительно кивнул. В этом не было никакого смысла. Герр Картман в изумлении уставился на рыжего. Неужели это жертва, на которую он идет, чтобы спасти их? Он знал, что не должен удивляться тому, что Кайл сделает все, что в его силах, чтобы спасти родителей и брата. Так вот почему он сказал, что выбирает меня? Толстый нацист почему-то позавидовал Кайлу за то, что у него такая крепкая связь с семьей. Потому что, как бы сильно он ни любил свою мать, её он тоже ненавидел. Он чувствовал себя униженным за ее репутацию, за те вещи, которые она делала и говорила. В отличие от него, отношения Кайла с семьей были особенными. Неужели все это из-за того проклятого контракта? Он был свидетелем действий между тремя Брофловски, их поддержки и жертв, на которые они шли ради друг друга. Они были преданы друг другу. Точно так же, как впечатляла верность Кайла своей семье. Преданность. Герр Картман понял, что именно это слово лучше всего описывает Кайла Брофловски. И возможно, просто возможно, он тоже был предан ему. Может быть, он просто хочет, чтобы его семья была в безопасности, что он просто заботится о том, чтобы они были под защитой? Действительно ли он хочет остаться со мной? Потребность, жажда быть желанным и страх отказа пожирали его сердце, как болезнь. Ему нужно было знать наверняка. Ему нужно было знать, к чему на самом деле лежит сердце Кайла. И был только один способ узнать это. Герр Картман достал спрятанный под одеждой ключ и отпер ящик стола, а Кайл с любопытством посмотрел на него. Несколько мгновений он смотрел на бумагу, скрепляющую сделку, которую они с евреем заключили прошлым летом. Он поднял ее и посмотрел на две подписи. Его и Кайла. Контракт. Предмет, который обязывал их удовлетворять потребности друг друга. Тюрьма Кайла. Но больше не тюрьма. Сегодня Герр Картман выбрал и Кайла. Сегодня он освободил его. Глаза рыжего расширились от шока, когда он увидел, как толстые пальцы разорвали лист бумаги сначала на две, потом на четыре части и небрежно бросили их на стол. Кайл шокировано смотрел, не в силах понять, что происходит. Затем, когда его мозг наконец начал работать, ужасное чувство распространилось по его телу. Он уставился на четыре разорванных клочка бумаги, разбросанных по дереву. Он поднял голову, чтобы посмотреть на Герра Картмана. Нацист носил бесстрастное выражение лица. Его карие глаза были нечитаемы. И это стало для Кайла последней каплей. Неожиданно быстрым движением Кайл перепрыгнул через стол, сбив бумаги, телефон и ручки. Он практически налетел на Герра Картмана, когда тот бросился на него, так что нацист сильно ударился о книжную полку. От удара несколько книг упали на обоих подростков, и они попадали на твердый пол: Герр Картман на спину, а Кайл на него сверху. — Ты гребаный ублюдок! — яростно закричал Кайл, одновременно ударив Герра Картмана прямо по лицу. — Ты обещал, что защитишь их! Ты обещал!!! — Толстый нацист на несколько секунд ошалел от внезапной атаки. Но сила удара кулаком Кайла по лицу вывела его из оцепенения, и он быстро избежал второго удара, а вместо этого сумел схватить Кайла за запястья. Рыжий издал боевой вопль, когда эсэсовцам удалось довольно быстро поменять свои позиции. Рыжий оказался зажат под весом другого, обездвиженный крепкой хваткой вокруг его запястий. — Отпусти меня!!! — Чертов еврей! Я разорвал контракт не для того, чтобы освободиться от каких-либо обязательств! Я разорвал его не для того, чтобы причинить вред твоей тупой семейке! — разъяренно кричал Герр Картман. — Мне плевать, останутся они в Дахау или уедут с твоим другом-пидором!!! — закричал в ответ Герр Картман. — Я разорвал контракт, потому что не хочу, чтобы ты больше чувствовал себя обязанным делать для меня всякую ерунду! Услышав эти слова, Кайл замер и прекратил свои беспокойные телодвижения, чтобы вместо этого с чистым удивлением уставиться на толстого нациста. Он встретился взглядом с глазами Герра Картмана и прочитал в них искренность. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить эти слова. А потом он понял жест нациста. Он понял смысл этого действия. И потерял дар речи. Кайл был не в состоянии выразить словами прекрасные сильные чувства, которые вторглись в его сердце. Поэтому он поднял голову и прижался губами к губам нациста. Ответили на него с той же яростью и желанием. Пальцы вокруг его запястий разжались, и Кайл отчаянно обхватил спину нациста руками. Их поцелуй передавал отчаянное желание, которое они испытывали, чтобы быть вместе. Быть близкими и едиными. Они судорожно целовались, прижимаясь друг к другу, пока в соседней комнате не раздался отвратительный звук рвоты.