Чудовище не убегало с глаз; Но до того мне путь мой преграждало, Что вниз сбежать я помышлял не раз.
Тело качнулось в сторону, прислоняясь к кирпичной стене боком. В ушах неприятно зашумело, когда перед глазами стали расползаться темные пятна. Жмурясь, он невольно прислушался к учащенному сердцебиению: сердце грозилось проломить ребра, сгорев заживо. Изуку чувствовал себя свечкой, чей воск плавится внутри него, оседая в легких. Следующий вдох дается с трудом. От недостатка кислорода он оттянул ткань толстовки, желая ее разорвать, лишь бы немного обеспечить себя прохладой, но лучше не становится. Приступ паники накрывает как волна в Тихом океане. Говорят, что выжить при столкновении с ней почти невозможно. Он медленно скатывается вниз, опускаясь на колени. Собственные убеждения «Все в порядке, надо только переждать» не дают нужного эффекта, напротив, паника затуманивает разум. Изуку запрокидывает голову назад. Все вокруг неприятно рябит. Ему остается ловить воздух ртом, глотая его как сумасшедший, и от этого задыхаясь лишь сильнее. Изуку не думал звать на помощь, приползти в людное место или дождаться, пока кто-нибудь из здешних затворников не ударит его до искр в глазах только потому, что он на чужой территории. Уж лучше бы его побили пару раз, выбив почку или сломав руку, зато после бы отстали. Но монстр, от которого тело лихорадочно трясет, так просто не отступит. И никакой мимо проходимец его не спасет — с такими у Чисаки всегда разговор короткий. Он вздрагивает, не желая знать, каково прочувствовать на себе «Капитальный ремонт». И голова вжалась в плечи, а истерика подкралась незаметно: «Меня убьют! Я не хочу вот так закончить, мне страшно!». Что-то щелкает в мозгу, подбрасывая дровишки в огонь, и отвратительные мысли заполняют голову, давя на череп, обещая раскрошить его вдребезги и перемешать вместе с серым веществом. Изуку никогда не встречался с лидером якудз вживую, но прекрасно знал, как звучит голос по ту сторону. И спина обливалась холодным потом всякий раз, стоило в динамике услышать приглушенное: «Здравствуй, Ку». Он ненавидел необходимость личного звонка, потому что от напускной вежливости и холодной невозмутимости живот скручивало спазмом. Чисаки не лучший собеседник, с ним вообще разговаривать неприятно, но он ни разу не повышал голоса или одергивал информатора. Даже если тот отзывался о его планах нелестно, в трубке ответом было молчание. Это и пугало. Раз терпел, значит, имел управу. Сознание затопила злость, когда изо рта вырвался выкрик. Изуку замахнулся и ударил кулаком по щебню, мрачно глотая слезы. Он прошипел сквозь зубы, смазывая рукой прозрачную слизь, что стекала с носа, как плечи содрогнулись от нового порыва расплакаться. Ладонями вобрал горсть камней, плотно сжимая их до хруста. Словно это могло задавить ком в горле. Ногти стачиваются о щебень, более мелкие камни забиваются под пластины до крови. Изуку скулит, пытаясь бороться с самим собой проверенным методом: болью. Это должно остудить рассудок. И медленно, но верно Ку начинает дышать. Со свистом при вдохе, с презрением к себе при выдохе, но он успокаивается. — Сволочи-и, — от обиды всхлипнул, понимая, что сам виноват. «Мне с ним не справиться…» — нехотя признается, пока внутри свербит от чувства Деку. — «Самостоятельно я не смогу, но… Вот бы… избавиться от Чисаки. Тогда все мои проблемы решатся в мгновение ока!». По скромному мнению, такая идея казалась куда здравее, чем топление в жалости к себе. Он смахнул слезы с щек, пытаясь отбросить все лишнее и включить голову, но недавний случай все еще всплывал перед глазами. Это сродни заевшей пластинки, что прокручивается из раза в раз по новой. И у него, как в первый раз, тревога давится в груди. …Изуку бросил тревожный взгляд на собеседника, не желая лишний раз терять бдительности. Рядом с фанатиком, имеющим заряженный ствол, он чувствовал себя беззащитным. Все усугубляло скрытое под маской лицо, чьи эмоции были неизведанной ямой — можно попробовать, но высока вероятность словить пулю. Кто знает, что в голове у гангстеров нынче? И протянутая вещь доверия не внушает. Более того, она вводит в ужас. ー Что это? ー сорвалось раньше, чем он успел пожалеть. Опрометчиво задавать вопрос, на который ответа не хочется знать. Мидория поджал губы, прокусывая нижнюю почти до крови. Во рту померещился привкус металла, и он отвел глаза. ー Нет, в смысле, зачем мне это? Голос сквозил нервозностью, и Информатор неловко повел плечами, выравниваясь во весь рост. Собеседник никак не прокомментировал его поведение. «Это и к лучшему», — решил Изуку. Немото даже немного льстило, с какой опаской Ку бросил взгляд на пистолет. Подозрения в его нечестивости перед лидером росли с каждой секундой, а подобная реакция на столь щедрое повышение не смягчала подозрения. Шин нежно провел по кобуре, гордясь своим сокровищем. Навряд ли подросток понимал, как тяжело получить Беретту. Без Восстановителя он о таком и мечтать не смел и теперь просто обязан отплатить безграничной преданностью. Что сделает при любом исходе этого разговора. Изуку ощутил противное покалывание в висках, но не успел и возмутиться, как якудза, подобно барыге с черного рынка, начал втюхивать вещь прямо в руки. Смакуя каждое слово, тот неторопливо разъяснил: ー Подарок. Восстановитель любит практичные подарки: «Всегда приятно дарить вещь, что уж очень скоро пригодится». Получатель столбенеет. Его могло подвести собственное тело, язык без костей, но улавливать намеки он был более чем способен. «Разве подачка способна называться подарком?» Пальцы плотно сжали маску. В голове одни объедки, ни единой здравой мысли. Подобно мантре Ку повторял про себя: «Не подавай виду, не смей показывать, насколько тебе страшно — застрелит, приведет к Чисаки, и они дружно сожрут твои останки». В его руке приглашение во внутренний круг. Своеобразный выбор смерти. Принять маску — значит согласиться стать расходным материалом, шестеркой, что кичится грязной работенкой за лидера. «Мерзость. Я сказал, что не вижу смысла пахать на кого-то одного, и он решил подкупить меня статусом, что ли?» — на его лице отразилось искреннее отвращение, и Немото загробным голосом спросил: — Что думаете? Чуть ли не дав деру, ляпнул: ー Вот бы послать вас всех, и дело с концом… — зрачки сузились. На нем использовали «Исповедь»! Разгневанно прошипел: — Да кто тебе позволил?! Разве вот так происходит добровольное вступление в вашу секту? Это не выбор! ー Выбор у Вас есть всегда, а времени у нас, увы, мало. Ку находит в его словах отголоски знакомого мировоззрения и вздрагивает. Якудзы почитали своего босса больше, чем бога. А Изуку окончательно уверился: подчиненные Чисаки полностью больные на голову и готовы проповедовать слова начальника вслух, заучивая так, что от зубов отскакивает. «Больная преданность больному придурку». Якудза хмыкнул, читая в оранжевых глазах открытую ненависть. Перед ним неблагодарный человек: ему собирались даровать то, ради чего он и другие, менее важные братья, горбатились в поте лица. А этот нос воротит! Он знал, что Информатор — частичка важного пазла для достижения их цели, и только это сдерживало тягу наставить на него ствол. Откинув лишние эмоции, произнес очевидное: — Выход один: принять наши условия. Другого не дано. Губы изогнулись в кривой ухмылке: — Не многовато ли берешь на себя? Я могу и отказаться после такой... милой выходки. — Угрозы были единственным языком, который понимали злодеи. Все без исключения, даже якудзы. — Ах, так и скажу твоему боссу, что петух в шляпе позволил себе слишком многое и я решил кинуть этот мусор прямо в кое-чью скрытую рожу! Кстати, для обновления досье — ты уродец какой-то, что полностью лицо закрываешь? Возможно, в тайне ото всех Изуку хотел умереть. Иначе почему он дерзил до последнего человеку с пистолетом? Сдержанный якудза внезапно сделал порыв вперед, вынуждая отступить на несколько шагов. Это было предупреждением не испытывать чужое терпение. — Я вхожу в «Восемь Обетов Смертельной Скверны». У меня куда больше свободы, чем у других. Восстановитель простит мне дырку в Вашей голове, если это благополучно повлияет на конечное решение. Он развел руками, попадая в слабое место: Ку явно не горел желанием умирать сегодня. Сглотнув, тот переобулся: — Дайте еще немного времени… — в ответ молчание. Стиснув зубы, добавил: — Пожалуйста. И его отпустили. Но даже отдаляясь от Шина, Изуку не мог избавиться от чувства безысходности. Это как оказаться у самого края пропасти. Один неверный шаг, легкий толчок и банальное стечение обстоятельств — он полетит вниз и разобьется. Отмазки перестали действовать, а прятаться дома и подвергать опасности маму он больше не мог. Когда он задал самому себе вопрос, у него закружилась голова. — Если Чисаки сказал доставить Информатора живым… то почему меня отпустили?***
Сквозь щели на бордюре проросла трава. Одна молодая пара проходила возле него несколько раз, негромко переговариваясь друг с другом о поисках новой квартиры. Ребенок рядом упрашивал тетю купить ему сахарную вату, а продавщица, глядя на щенячьи глазки, предлагала смиловаться непоколебимой покупательнице. Небольшая собака сродни дворняжке успела по пути обнюхать его штаны, прежде чем неожиданный хозяин опомнился и окликнул ее свистом. Вокруг кипела жизнь, и ничего желаннее сна для Айзавы не существовало. Он смотрел в одну точку, познавая все прелести ученья спать с открытыми глазами. — Шота! — окликнул Ямада, держа два стаканчика с кофе. Тот опомнился, когда чужая подошва кроссовок задавила тростинку у бордюра, превращая ее в размазанное месиво. Заметив, куда смотрит его друг, Хизаши тоже посмотрел вниз, но ничего любопытного не нашел. Пожав плечами, всучил расписанный котиками стакан. Айзава рассматривал каракули белого цвета, не сомневаясь, что это и отдаленно на пушистых зверьков не похоже. Видя его интерес, Мик радостно сообщил: — Для тебя специально попросил! Он будто нарочно подобрал неудобный момент: Шота поднес напиток ко рту, а от услышанного отхлебнул слишком много, не рассчитав, что тот очень горячий. И, как итог, обжег язык. — Свалил бы ты домой, а не шлялся рядом. — Но я и иду домой! — возмутился. — К тебе! Дважды обжигая язык, Шота просверлил его взглядом. Стоило отдать должное, Хизаши даже бровью не повел. Он отпил немного апельсинового рафа и объяснил: — Ты бы себя видел, когда выходил из агентства. Угрюмее человека не найти! И сейчас что-то перевариваешь. Хей-хей, не отрицай! Я знаю, что есть две причины такого поведения… И он начал загибать пальцы. — Вариант эй: ты злишься, и вариант би: ты обеспокоен. А может, все вместе? Рассказывать о наивности участника из «большой тройки» Юэя и уж тем более об Информаторе, Айзава посчитал излишним. Хизаши и так согласился прийти к нему домой и поработать совместно над делом — пускай напрямую ему и не предлагали. А чего стоила заявка в Сеть Героев? И подкупать не пришлось. И никакого недовольства и речей об эксплуатации друзей, хотя, признаться, сам он нередко злоупотреблял этим при удобном моменте. Шота знал, что иногда хуже детишек ничего не бывает. Может, расследование тому показалось раем по сравнению с учительскими обязанностями? — Я не призываю, но поинтересуйся у дяди о Восстановителе. — Хизаши застыл с приоткрытым ртом, а когда опомнился, то посмотрел на него с долей недовольства. — И я не виноват, что только ты имеешь связи с жалким мафиози. А он и не спорит, и зазорным таких родственников не считает. Его больше беспокоило, что Шота деликатно съехал с темы вместо ответа в духе: «Не твое дело, ты мне нянька?». Но они оба взрослые люди и не заставлять же Хизаши ему докладывать о переживаниях! Если не рассказал, значит, нет сомнений, что с этим можно справиться и в одиночку. Решая сделать вид, что все в порядке, Мик покачал головой. — No problems, дружище, но навряд ли старик в курсе. Его за последние лет двадцать интересует только сёга и бейсбол. Фу, бейсбол. А, ну и где мои внуки, хе-хе! Последняя тема была о наболевшем. Хизаши поднимал ее нечасто, но если такое случалось, то под бутылочку сакэ. Иногда он жаловался, что у него чересчур большая семья и отвечать постоянно «Нет, у меня нет девушки» каждому родственнику попросту неловко. Айзава в нужные моменты поддакивал кивком, не имея подобного личного опыта. Ему было не перед кем всячески выворачиваться или ускользать на расспросах о внуках. Братьев и сестер, или другой родни у него нет, а остальным плевать. — Бывших якудз не бывает. И связи у таких остаются даже после пенсии. Следующие минуты прошли в тишине. Айзава терпел горечь во вкусе напитка, а Хизаши что-то строчил в телефоне. Скорее всего, отвечал раз десятый на очередной негативный комментарий, что время радио уже прошло. Если судить по его быстроменяющемуся выражению лица. Он успел накрыть уши, прежде чем тот не выдержал: — Да ты мой кулак Диджея не видел! — сказанное было настолько громким, что Шота наблюдал за оборачивающимися людьми, которые на них шипели. В ответ Хизаши рассыпался в извинениях под пиком эмоций, говоря чуть громче, чем необходимо. На него опять цыкнули, и он ойкнул. — Расслабься. — Ему не привыкать, а им тем более. Остатки кофе оседают на дне стакана. Айзава искал глазами, куда бы выкинуть мусор. Нести к себе домой, вымывать, сортировать — у него нет на это ни времени, ни сил. Поиски обвенчались успехом спустя минут десять, когда он приметил в углу специализированную урну. Выкидывая первый, затем второй полипропиленовый стакан, он выслушивал жалобы, как Мик внезапно замолчал. Его толкнули, привлекая внимание. — Мне кажется, или с этой мисс что-то не так? — шепнул на ухо Хизаши. Пальцем он указал на сгорбившуюся девушку, которая находилась в сторонке от тротуара. Создавалось впечатление, что ее не держат собственные ноги: неуклюжая походка и размашистый шаг кричали о том, что она вот-вот рухнет лицом вниз. Айзаве она показалась от чего-то знакомой. Он приглядывается, отмечая неестественную бледность и потресканные синие губы. И в целом та выглядела нездоровой. Незнакомка резко остановилась, свесив голову вниз. Ладони, накрывшие живот, рухнули. Серая ткань ветровки стремительно пропитывалась кровью. — Вызывай скорую, — небрежно обронил он, рванув вперед. Мик посмотрел по сторонам в поисках героев на патруле или будки врачей, но единственным среди толпы в костюме был Сотриголова. Он незамедлительно начал набирать сто девятнадцать, параллельно крича толпе расступиться. Девушка пошатнулась. Ее вовремя успевают поймать со спины. Она обмякла в чужих руках и, подобно сломанной кукле, не поднимала взгляда. Ее уложили на асфальт, повернув голову немного в бок. Глаза у пострадавшей закатывались, на расспросы не было никакой реакции. Айзава склонился, задирая без стеснений запачканную одежду. Оголяя живот, он стал осматривать его на наличие видимой раны, но ничего не нашел. Это было максимально странно. Живот перемазан в неизвестно откуда взятой крови, но сам цел и невредим, разве что подозрительно надут. Прощупывая пульс, нахмурился. — Со стороны это выглядело как кровотечение. — Изумленно пробормотал Хизаши, растерявшись. Обернулся к толпе: — Эй, есть ли кто-то здесь с навыками врача?! Оказывать первую помощь обучали каждого героя, кто планировал иметь постоянную лицензию. Переподготовка проходила раз в год, позволяя обновлять знания и, если понадобится, пробовать на практике. Айзава в свое время проходил более углубленные курсы как подпольный герой. У них специфика некоторых миссий не позволяла надеяться на быстро пришедших врачей, только на себя. Но что с этой девушкой не так? — Пульс понижен, наблюдается неестественное вздутие живота. Закатывает глаза и не реагирует на звук. — Высказал вслух все особенности, не найдя подозрительных мест, откуда могла взяться кровь. Он поднял глаза на коллегу, напряженно спрашивая: — Твои мысли? — Острый живот? — неуверенно ответил, помотав головой. — Нет, бессмыслица, откуда тогда кровь? Не хочу думать, что она чужая! Давай дождемся медиков. Она дышит и ухудшений вроде никаких нет — этого достаточно. Специалисты ей помогут, Шота. Цель героя — обеспечить безопасность пациента до появления врачей, а также убедиться, что среди свидетелей нет паники и они идут мимо без лишних вспышек или шума. Хорошо, что с ним был Мик — его «любовь» к излишней любопытности корреспондентов или кого-либо знал весь Токио. Айзава мог положиться на него. Неожиданно лежачее тело выгнулось. Девушка, придя в себя, закашлялась в приступе рвоты. Ей машинально помогли принять сидячее положении, придерживая пучок плохо прокрашенных светлых волос. Хизаши предпочел тактично отвернуться, чтобы не смущать. Ну и брезгливость здесь сыграла тоже. Айзава в лице не изменился. Корчить рожу от отвращения еще успеется, вместо этого он наблюдал за бедняжкой, отмечая все больше странностей в ее поведении. Интуиция кричала, что это не просто отравление и все куда серьезнее. Он сам это понимал, рассматривая исхудавшее лицо и впалые щеки. Та обессиленно хрипела, хватаясь за горло при новом спазме. Когда приступ спал, маленькие плечи задрожали. Сглатывая слюну, она скорчилась, но глаза на героев так и не решилась поднять. «Наверное, стыдно», — подумал Ямада, подбадривая комментарием поддержки. Скрючиваясь при очередном позыве, незнакомку опять вырвало. Еле сдержав слезы от отвращения, она вгляделась в некогда содержимое желудка и стала задыхаться. — Дышите, все хорошо. Не забывайте делать вдох! — рявкнул Сотриголова более сурово, и это сработало, но вдруг Мик мрачно произнес: — Это кровь, Шота. В луже из кислоты и чего-то съестного были темно-алые ошметки. За всю свою карьеру длиной в десять с лишним лет он сталкивался с подобным впервые. Рядом с ошметками полупереваренными кусками было не мясо или рыба, а железные изделия. Поняв, что пялится на гайки и шурупы, Айзава напрягся. — В чем заключается Ваша причуда? — единственный вариант, который мог укладываться в голове. Девушка с виду казалась обычной, без мутаций, но из-за чего еще понадобилось бы проглатывать несъедобные железки? Ответить сразу она не смогла: вытерев дрожащей рукой пот со лба, легла пластом на асфальт. Ее губы беззвучно шевелились. Айзаве пришлось склониться к ней, чтобы разобрать тихое: — Вко…л-ло…ли… Она взревела, накрыв руками живот. Ее лицо вытянулось, и крик был таким звонким, что Айзава выровнялся, борясь с писком в ушах. Девушка вопила раненым зверем, дергаясь в конвульсиях. — Держи ее! Дважды Мику говорить не пришлось. Он быстро оказался рядом и, встав на одно колено, прислонил конечности к земле. Шота проделал то же самое со своей стороны. Пару раз той удалось вырваться и даже поцарапать ему руку — откуда такое рвение в хрупком теле? Живот стал выпирать настолько сильно, что по размерам превосходил голову. — Может, ее вырубить? — предложил, готовясь в случае чего использовать собственную причуду. — Это не поможет. — Взирая красными глазами на несоображающую девушку, он оскалился. Живот не уменьшался, здесь герои были бессильны. В последний раз завизжав, она выгнулась дугой и подозрительно затихла. Грудная клетка больше не поднималась. А потом случается красочный фейерверк из кишок и иных прелестных внутренностей. Живот лопнул, как хлопушка на праздник. Но вместо конфетти кровавый фонтан из разных примесей брюшной полости. Органы, точнее, их остатки, выпирали из огромной дырки. Оттуда по разорванным стенкам что-то до сих пор вытекало, щедро заливая асфальт и пачкая чужие штаны. Айзава открыл глаза перемазанный в чем-то склизком. Он вытер ладони о костюм, пытаясь избавиться от противоречивого ощущения. Ткань неприятно липла к коже и казалась тяжелее обычного. В нос ударил солоноватый запах ржавчины, вдыхать который поначалу сложно. Настолько, что из глаз брызнули слезы. Прошло секунд пять, чтобы Шота пришел в себя среди кровавого зрелища. Когда слух и зрение полностью вернулись, он огляделся. Окружение вокруг походило на мясной рынок, если не считать крики невольных свидетелей и того факта, что на мясника, зарезавшего молодую тушу, был похож именно он. Чувство понимания обдало кипятком с ног до головы. Взглянул на застывшего Хизаши — того полностью забрызгало, и, наверное, сам он выглядел еще хуже. Мик весь позеленел. Он медленно снял очки, посмотрел щурясь на Айзаву и нервно посмеялся: — Я… И-их больше не надену. Д-дружище, что ты делаешь?! Рука нырнула вглубь полости, погружаясь как можно глубже. И не скажешь, что внутри мерзко: по ощущениям словно окунулся в банку с гуашью. Айзава старался не задеть ничего важного для патологоанатов — если там еще есть что задевать. И, пока Ямада думал падать в обморок или орать, он вытащил кулак. Морщась от наплыва специфичного запаха, разжал ладонь: на ней лежала порция гвоздей. Шота не сомневался, что, если порыться внутри мертвого тела, они обнаружат еще много таких сюрпризов. — Это убило ее. — Странный взрыв вызывал вопросов чуть меньше, чем это. Гвозди булькнули в лужу, а сам он вытер руку. — Обычными врачами это все уже не обойдется. — Знаешь, меня… хе-хе, если не считать ВСЕГО этого, с-смущает, что медики так и н-не приехали. — Несмотря на плохую регулировку своего голоса, Хизаши старался даже при стрессовой ситуации соображать. Он встал первым. Кто-то подлетел к нему с бутылкой воды, протягивая небольшой платок. Айзава поднялся следом, спрашивая, связались ли со специальными службами. Бегло осматривая прохожих, их было больше пятнадцати, он видел на перепуганных лицах шок. Многие не шевелились, кого-то до сих пор мутило. Где-то вдали слышались всхлипы. Лишь пара мужчин и женщин, приблизительно его возраста, могли поддерживать внятный диалог. Радовало, что детей среди них не было — иначе привет психологической травме, что повлияет на дальнейшую жизнь. Хотя он знал, что немногие сегодня придут домой и поедят горячий рис так, словно прошел обыкновенный день. Шота сомневался, что сам сможет сегодня лечь и уснуть без видения красных пятен. У него крепкая психика, оклемается, но увиденное все равно не попадает под категорию «приятных» зрелищ. — Мы звонили. Сказали, что выехали. — Произнес акулоподобный, у которого он взял бутылку. Вместо глотка открутил крышку и вылил на ладони, желая увидеть чистые белоснежные руки: ни в чем не запачканные и не пахнущие металлом. Закончив с этим, он нашел глазами Ямаду. Тот стоял возле головы трупа сжимая оправу очков, так и не воспользовавшись своей бутылкой. Айзава подошел к нему, положив руку на плечо. — Ты мне нужен. Поговори с свидетелями, у тебя хорошо получается в таких ситуациях их отвлекать. — В «такие» ситуации я еще не попадал. — В тоне не слышалась привычная возбужденность. Шота нахмурился. — И не сказать, что теперь счастлив. Просто… Fuck, если мы могли ей в самом деле помочь, но облажались… — Появись скорая вовремя, дело приняло другой оборот. И то не факт. — Мик не зря отметил, что врачей по таинственным обстоятельствам уже давно не наблюдалось. — Лучше не смотри. — Я где-то ее видел. По-моему, даже сегодня. — О чем ты? — Приглядись — губы бантиком, а вот здесь на брови шрам. Если не считать цвета волос, она копия пропавшей девушки с твоего дела. Айзава уставился на него, а затем кивнул. Хизаши старался думать о чем угодно, но не о случившемся. Переварив сказанное, он внимательно посмотрел на приоткрытые губы, замечая внутри рта закатившийся язык. — Если так подумать… Я звоню Ночноглазу. Дай телефон. Тот понял, что высказал первую мысль, пришедшую на ум, и возразил: — Но… Волосы! — протянул сотовый. — Их можно перекрасить, Хизаши. — Вздохнул, набирая выученный номер и слушая гудок. — Корни еще не отросли, а значит, краску наносили совсем недавно. …Ты молодец. Займись свидетелями. «Я не мог вспомнить, отчего она кажется мне знакомой, а он мгновенно сложил два плюс два». — Он задумался о возможном отпуске после окончания дела с якудзами. Трубку взяли со второго раза. Не теряя времени на приветствия, Шота перешел к делу: — Не смейте решаться на спецоперацию. Появились новые данные. — Я слушаю Вас, Сотриголова. — Мы нашли… Утицу Йокояму. Молодая девушка не вернулась домой одним летним вечером после работы. И стала второй пропавшей по счету. В последний раз ее видели возле офиса в техническом районе, где начали ошиваться якудзы. В середине июля те еще не вели себя так борзо, и никто не связывал эти два факта вместе, пока не стали пропадать оттуда и другие люди. Она инженер-химик в корпорации «Эйсай», находящейся в районе Бункё. Который, как ни странно, граничит с районом Тайто. Ее нашли полуживой, и она нуждалась в помощи. Теперь трупу незачем ни скорая, ни защита героев. Шота мечтал о возможности лечь в ванну и отмыться от крови, но навряд ли ему удастся расслабиться — переваривать сегодняшний случай он будет еще долго. Это не поможет Утице, как бы не было горько ее семье. На том конце провода что-то перевернулось. Мирай вскочил из-под стола, опрокидывая стопки бумаг. Рядом находившаяся Девочка-пузырь икнула от неожиданности. — Задержите ее! — Мертвые не задерживаются. — Что? — Труповозка ее сейчас увезет. С ней что-то сделали, по ее словам, вкололи. У нас тут сл… Айзава оборвался на полуслове, услышав издалека сирену. Он повернул голову, всматриваясь в дальний силуэт, как внутреннее чутье завопило, что нужно спасаться. Бело-красная машина ехала на большой скорости, качаясь по сторонам, и направлялась прямо на них. Она не скинула скорость даже при мере приближения. Мик крикнул: «Осторожнее!», когда на глазах целой толпы водитель задавил человека. Под колесами что-то захрустело, напоминая разламывание болгарского перца или шуршание гравия. Только вот обломки камушков не умели издавать истошные звуки. Кто-то взвизгнул. Звонок сорвался, а Шота приготовился атаковать первым. Ямада повернулся к людям, давая указание бежать врассыпную и прятаться в безопасное место, будь то на худой конец деревья или киоски. И заверил, что герои во всем разберутся. — Ой, не к добру это. — Обратился он к Сотриголове, становясь серьезнее. Двери распахнулись. Из машины вылезли несколько личностей, накинувших халаты. Навряд ли это врачи. Вместо носилок и чемодан-укладок у всех до единого на руках штурмовые винтовки. Ничего не сказав, они открыли огонь. Раздались новые крики. Мирное население в панике побежало в разные стороны, кто куда, задевая друг друга плечами. Некоторые задыхаются, падают, их затаптывают насмерть. Еще полуживые, карабкающиеся по земле, они ловят череду пуль в спину. Айзава действует на чистых инстинктах: кидается в сторону стрелков и при помощи лент сокращает расстояние до мизерного. Обвязывает руки первого попавшегося, выбивая ногой винтовку. — Стоять! — орет другой, целясь в него. Он дергается в сторону, пуля со свистом пролетает мимо. Ударом в челюсть вырубает преступника, после чего локоть немного ноет. Подбирая оружие с асфальта решает воспользоваться чужим моментом перезарядки и стреляет по ногам второго, отличающегося плохим прицелом. Тот падает лицом вниз, роняя свое оружие. Айзава кидает куда подальше тяжелую штуку и производит захват лентой, скручивая их двоих вместе. Активируя причуду, холодно спрашивает: — Сколько вас? Второй, морщась от боли, рычит: — Надо было пристрелить тебя… Не церемонясь, Шота косится на неповрежденную ногу и уточняет: — Вас всего пятеро? — видя смятение, понизил голос: — Лучше бы тебе ответить мне добровольно… Получая подтверждение, он оставляет связанных злодеев возле машины. Пять. Ровно пять человек устроили непоправимое и должны понести ответственность. С двоими он разобрался, а вот остальные побежали вслед за гражданскими. Айзава устремился вперед, услышав новый источник шума. Там он увидел молодую пару пернатых, что стояли на коленях, подняв руки над головой. Мужчина бился в истерике, а рыдающая девушка слезно умоляла не стрелять. Злодей наслаждался мольбами, в красках расписывая, что он сделает с «самкой» на глазах у попугая взамен на сохранение их бесполезной жизни. — Превратные мысли, честно говоря!!! Хизаши появился из неоткуда, выпуская ударную волну в злодея. Тот не устоял на ногах и схватился за кровоточащие уши. Ему стало как-то не до молодой пары, что, пользуясь моментом, вскочила и скрылась с глаз. Ямада довольно кивнул им вслед, переключая внимание на лежачего. Он плакал, вопя, что ничего не слышит. — Ну и отброс, — произнес Шота, оказавшись рядом. — Остались еще двое. — С одним я разобрался, мне акулоподобный тип помог! Ему бы в больничку, дробинка попала в щеку. Сказал, что будет хвастаться шрамом, когда заживет. — Тогда один. — Хмыкнул, видя слишком перевозбужденного Мика. Стресс так сказывается. — Довольно тихо, не находишь? У них плохой прицел, будто впервые эти штуки держат. Двое героев выглядели издалека маленькими точками. Наблюдающий за ними сощурился, а затем быстро заморгал, сбрасывая глазное напряжение. Собственная причуда эффективна как никогда, помогая видеть с дальнего расстояния нужные ему цели, но вот давление на глазные яблоки злило, мешая плану. «Не будем терять время!» — воодушевленно подумал, снимая винтовку с плеча. Он позаботился о прицеле, поставив его под нужный наклон. — «Зачем охотнику червяки, когда можно завалить добычу покрупнее?» — И все равно от их рук многие пострадали. Я помог некоторым, но… — виновато взглянул на друга. Его дыхание немного сбилось от волнения. — Предчувствие у меня плохое, дружище. «Черненький больше в моем вкусе», — палец лег как родной на спусковой крючок. — На одном предчувствии далеко не уедешь. Свяжем последнего и узнаем, что за обстановка в пределах парка. Почему никто так и не пришел на помощь. — Разделимся? Ты, кстати, проверял телефон? Сеть не ловит. — Не успел, зарядка села. Я в ту сторону, — указательный палец смотрел вперед. — А ты в другую. Согласовав действия, они кивнули друг другу и начали расходиться. Ямада смотрел себе под ноги, стараясь не думать о лежачих поблизости телах. С каждым шагом все больше закрадывались сомнения о том, правильно ли это: расходиться? По коже сквозил мороз, стоило только представить бездыханное тело друга, что присоединился к остальным мертвецам. Никакие геройские почести, воспоминания и оплакивания не смогут вернуть его. Они это уже проходили. Вдруг он сжал кулаки и, круто сменив траекторию направления, побежал к Шоте: — Хей, дружище! Давай все-таки… Договорить у него не получается. Окружающий мир внезапно приобретает яркость, все вокруг плывет как при морской болезни. Он опустил взгляд, отчетливо видя, как стремительно разрастается пятно крови на груди. Зажал ладонью рану, отстраненно подметив, что жидкость, вытекающая из него, очень теплая. Точно, он здесь не один. Вспомнив, он мутнеющими глазами вгрызся в друга. Шота стоял напротив с побледневшим лицом и выглядел напуганным. Таким Хизаши прежде его никогда не видел. Растерянный, он не мог отвести глаза или сорваться с места, а в расширенных зрачках отражался знакомый, болезненный взгляд. «Даже он способен иногда поступать нерационально, ха-ха…» — ему было жаль видеть его таким. Грустного Айзаву как никого другого хотелось подбодрить, успокоить. — Как… — Дышать становится очень больно. Он чувствует подушечками пальцев внутреннюю пульсацию и давится в попытке сдержать крик. Незачем Шоте видеть его таким расклеенным. — Бейсбольной битой ударили. Не люблю бейсбол, чес слово! Ну т-ты знаешь, это такая шняг… ах! Скривился, мысленно разразясь бранью. Язык заплетался и по ощущениям разбух, а спутанные мысли мешали соображать. Ему столько необходимо сказать! Постепенно держаться на ногах стало непосильной задачей. Он моргнул, обнаруживая себя лежачим на прохладном, немного пыльном асфальте. «Сентябрь, так и почки можно простудить… Сегодня выдался сложный день. Столько всего произошло, тело от усталости ватное. Очень сильно хочется поспать, отдохнуть совсем чуть-чуть». — Нет! — закричал Шота, возясь с его раной. Мик приоткрыл рот, хотев что-то сказать. — Замолчи! Секунда — слишком дорогое удовольствие. На нее нет времени, как и на размышления, так и на боль. Айзава борется с призраками прошлого, отгоняя образ Ширакумо. Тогда шел дождь. Сегодня солнечно, сегодня нет под обломками кого-то. Он старается взять себя в руки. Кровь. Не чужая, а Хизаши. Кровь как кровь. Стреляет будто из водяного пистолета, а он никогда не любил их. Так, сосредоточиться на повязке. Черта с два, нельзя потерять еще одного друга. Только не так. Сущий Мик не умрет. Он справится, вытерпит до приезда настоящих врачей. Этому громкоговорителю постоянно везет, так почему сейчас должно произойти исключение? Борясь с паникой, Сотриголова начинает лихорадочно соображать. Остался еще один вооруженный. Никто не гарантирует, что он не пристрелит следующим его. Повернул голову, откуда прилетела пуля. Человек небольшого роста потешно смеялся, а поняв, что его поймали, ловко спрыгнул с ветки. Запрокинул пустую винтовку на спину, отсалютовав на прощанье, и собрался беззаконно уйти. — Не смей закрывать глаза. — Слабо бьет по щеке, хмурясь. Тот приоткрывает один глаз, ломано улыбаясь. — И-иди. — Мычит: — Ты должен. Шота прикрыл ладонью рот, держась только благодаря самообладанию. Внутри него сейчас что-то разбивалось на маленькие, крохотные осколки, но он не перестает смотреть на него. Да, должен идти. Злодей способен перестрелять оставшихся или освободить своих соратников. Всегда знающий как поступить и руководящийся логикой, Айзава метается между желанием и обязанностью. Так ли важны жизни других, когда возле тебя умирающий на глазах друг? — Все будет… — трясущийся кулак слабо ударил по коленке, — okay. Сотриголова поднялся, кидая суровый взгляд: — Я же сказал тебе замолчать… Сейчас вернусь. И ему пришлось отвернуться, пойти в противоположное направление, чтобы догнать главного виновника новых кошмаров. Он не обернулся, зная, что иначе никуда не уйдет. А герои так эгоистично не поступают. Есть те, кто в таком же положении, и их бросить он не может. Никуда не спешащий человек внимательно осматривал новые «достопримечательности» парка. Он с любопытством остановился, подсчитывая три попадания в пожилую женщину и с улыбкой покачал головой: «Столько напрасно потраченных пуль. На такое старье и одной жалко, забить до смерти куда забавней!». Айзава подкрался со спины, тут же выпуская свои ленты. Стрелок дернулся, чтобы потянуться за винтовкой, но со смесью удивления и растерянности обнаружил ее в чужих руках. Тот рассматривал ее с хорошо скрываемым отвращением. Пустая. — Для таких, как ты, смертную казнь не зря придумали. — Бросил на асфальт, наступая на нее ногой. Злодей завертел головой, чувствуя себя беспомощным. — Упс? — посмотрел на героя, на себя связанного, а затем испуганно моргнул. Он стал видеть в несколько раз хуже! — Ты, блядь, кто? Он просверлил его красными глазами, оставив без ответа. Хмыкнул: — Я задаю вопросы, ты отвечаешь. — Затянул ленту получше, как вдруг злодей расплылся в нахальной улыбке и слишком довольно смотрел на него. Он был ниже его как минимум на голову, но выглядел победителем. — Тебя так это веселит? — Что с моей причудой, а? А? Можешь не рассказывать свои грязные геройские секретики, но и я тогда промолчу, что сейчас… — перешел на шепот, облизнувшись: — Твой драгоценный коллега… так и нарывается на пулю. А Шин-кун за нами любит мусор убирать! — брызги слюны летели во все стороны от смеха. Он наслаждался тем, как перекосилось чужое лицо после сказанного. Ради такого и стоило оставить одного из них живым. Шота вздрагивает, слыша за спиной выстрел. В спящего мужчину стреляют еще раз.