Свобода?

Тупая боль пронзала тело. Не ясно, из-за чего щёки обливались слезами — то ли всему виной телесная рана, то ли сердечная. На руки, поближе к груди, положили крохотное создание. Сине-фиолетовый младенец словно терзал присутствующих душераздирающим криком. Как так получилось, что вопль был столь похож на мольбу о помощи? Наверно, ей это только казалось. В помутнёном сознании действительность запомнилась лишь образами происходящего. Все были безгранично рады появлению малыша, повсюду стоял неутихающий гул. Главная акушерка взяла на себя честь сообщить матери, кто родился, в то время как другая поспешила к отцу. — Госпожа, у вас девочка! Прелестная красавица, только взгляните! — эти слова были последним, что отложилось в памяти с того дня. Честно говоря, девушке было неважно, кто родится. Она не славилась склонностью к предрассудкам, а как мать в любом случае любила бы своего ребёнка. Однако где-то в глубине, в потаённом уголке своих заветных желаний Дивия долго теплила надежду, что у неё будет мальчик и она сможет дать ему имя своей любви. Сможет назвать его Рамом. И с этим Рамом их уже никто не разлучит. За окном барабанил непрекращающийся ливень. В ночь на первое октября тысяча девятьсот третьего года родилась Кайя де Клер, имя которой означало счастье, радость, морская волна, что можно было интерпретировать как свобода, а так же стойкость, решительность и независимость. Возможно, на выбор имени повлияло непреодолимое желание отдать дань уважения погибшему брату Деви — Кайрасу, воспоминания о котором вызывали в девушке сильное чувство вины, скорби, глубочайшее почтение за героический поступок и, конечно же, бесконечной любви к единственному родному человеку, которого ей повезло отчётливо запомнить. Близился рассвет. Весь дом тихо спал, ожидая начала нового дня, за исключением главной госпожи. Слишком незаметно подкрался момент, кульминация плана, который она так трепетно ждала. Девушка соврёт, если скажет, что не заметила, как пролетело время — каждое утро этих лет было для неё мучительным, ни разу она не просыпалась с истинным желанием открыть глаза. Справляться ей помогал лишь маленький лучик затянутого тучами неба — её дочь. Но всё же Дивию ужасно пугало, что конец страданий скоро настанет. Особенно расплывчатое будущее, которое было невозможно предугадать. Сегодня же глаза и вовсе не смыкались. С зарёй девушка встала, поднимая всех с ног на голову. В доме закипела жизнь, поглощённая сборами драгоценной госпожи и её любимой дочери к собранию первых семей Дюжины. Очень скоро экипаж отправился в резиденцию Басу. Волнение читалось в каждой частичке тела Деви: мелкая дрожь, неровное дыхание, взгляд, ненаходящий себе пристани, постукивания ногой и сбивчивая речь. Айшвария, знающая госпожу с детства, постаралась отвлечь её разговором. — Ох, подумать только! Смотрю на личико малютки Кайи и вижу Ваши носик, бровки, губки — словно с Вас портрет и писали! А светло-голубые глазки так и остаются для меня загадкой. Госпожа, как Вы считаете, у неё глазки отца или Ваши, мамины? — порой, служанка позволяла говорить себе с Дивией почти на равных. — Будет видно, когда подрастёт. — девушка явно не была расположена к беседе. Учитывая, что цвет глаз у супруг был практически идентичным, обсуждать это казалось забавным, тем более, когда ребёнку не исполнилось и четырёх лет. Больше никто не проронил ни слова: Кайя заинтересовалась броским видом на оживлённые улицы, шанс взглянуть на который появлялся не часто. Она задавала лишь редкие вопросы, вызванные безмерным детским любопытством, на что с радостью отвечала Айшвария. — Лучик мой, дай мне ручку. Сейчас мы с тобой встретимся с моими друзьями, ты их помнишь? Малышка с трудом поспевала за быстрым шагом матери, глазами ища других деток. Адитья Тхакур, Индира Басу, Девдас и Вимал Дубей, сын Камала Рай — наследники поколения Кайи, с которыми она проводила время на приёмах. Дети остались за дверьми зала, где их родители должны были обсудить нападение на генерал-губернатора. — Дивия, как считаешь, в следующем месяце будет подходящая почва для восстания? Лорд же уехал неделю назад из города, верно? Он не планирует подавлять растущее недовольство? Судя по ситуации, могу предположить, что Кристиан ничего не подозревает, это так? — Радха, возглавившая семью Басу, после смерти Видии стала твёрже — такой её сделали жестокие обстоятельства: свадьба с Анилом Шарма, рождение внебрачной дочери, гибель матери, ссоры с родной сестрой, Сарасвати. Она завалила вопросами девушку, которая была совсем не сосредоточена на разговоре. Ведь она была занята лишь одним: взгляд устремлялся на возлюбленного, Рама Дубея. Им удалось перемолвиться словечком перед советом, вскользь коснуться друг друга, посмотреть на дочь Деви. Только тот максимум, который был допустим. Но и они уже не реагировали на боль расставания так остро. Привычно подступающие слёзы не казались чем-то неприятным, скорее родным. Почти таким же любимым, как и глаза напротив. Кто-то мог назвать это мазохизмом, но он бы глубоко ошибался. Это был способ выразить свои чувства. Впервые за много лет подтекст солёных капель на лице был не печальным, не скорбным, не отчаянным. В них таилось счастье, что скоро всё закончится. Конец близок, как никогда. Как и новое начало. Точнее, призрачная надежда на это. Все привыкли к их гляделкам, и, наверно, не смутились бы, застав их за страстными ласками или излиянием душ. Всё было очевидно, однако каждый молчал. Так, общими усилиями, их любовь и оставалась «секретом». Вынырнув из омута переживаний госпожа де Клер продолжила разговор. Самый важный разговор в её жизни. Девушке теперь можно было лишь уповать на то, что у них с дочерью, а позже и с Рамом, всё будет хорошо. Вероятных исходов было не счесть. Так девочка стала первым и последним ребёнком, родившемся в браке Кристиана де Клер и Дивии де Клер. И не смотря на это, малышка не дожила до взрослого возраста — её жизнь унесла морская болезнь, как бы иронично это не звучало. Во время нападения приспешников Калькуттской Дюжины семья бежала из Западной Бенгалии, спасаясь на борту британского корабля. Бывший генерал-губернатор по прибытию погиб от заражения крови, занесённого ритуальным ножом, называемого калидасой. Судьба его супруги для английской диаспоры осталась неизвестной.