Последствия от съеденного наспор сала.

Дело было в штабе «Смерти небожителей», совмещённого с штабом «Крыс мертвого дома», ещё незадолго до начала Каннибализма. В тот день Достоевскому нужно было что-то уточнить у Фукучи-сана, поэтому добрую половину дня его не было. Пушкин ходил по штабу, пытаясь найти своего друга по играм в карты. Но нашёл он только Гончарова, который убирался в этот день у Достовеского. -Вань, где Коля? -Я ему не собака-повадырь, не знаю где этот оболтус шатается. -У, какой ты злой. -Я не злой, а уставший. -Че, помощь нашей Золушке нужна? -От тебя точно нет. -Ну и ладно, пойду Сигму доставать, чтобы в казино свое пустил. -Хочешь, чтобы он тебя во второй раз отпиздил за своё казино? -Какие злые языки мы используем,- ехидно улыбнулся Пушкин, уходя из комнаты прочь, пока в него не прилетело что-нибудь. В голове его, конечно, проносились мысли о том, что нужно бы поискать Гоголя, но, забив огромный болт на это дело, Пушкин пошёл доставать Сигму, как и обещал Гончарову. Бедного Сигму терроризировали на протяжении нескольких часов, пока в штаб не вернулся Достоевский, который первым делом отчитал Пушкина за то, что опять пристаёт к Сигме по абсолютным пустякам. Пушкин бы хотел возразить, но он не настолько бессметрный и ебанутый, чтобы связываться со своим боссом, который может убить его одним касанием, поэтому Александр ушёл к себе в комнату. А вот Достоевский продолжил осматривать помещение, как минимум свою комнату. Она была идеально чистой, заслуга Гончарова, именно так подумал Достоевский, отправившись к своему любимому подчинённому, чтобы просто поблагодарить Ивана за проделанную работу и попросить сделать чай. Конечно же Гончаров согласился и, вскоре, принялся за готовку чая, в то время как Достоевский пошёл к себе в комнату, начиная работать над окончательными доработками плана. К его удивлению, было очень тихо... Было очень тихо и это плохой знак. Ладно Пушкин, его сам Достоевский „пришиб”, чтобы не шумел. Но вот Гоголю это не свойственно. Не то чтобы он волновался за одного участника Смерти небожителей, но, временами ему казалось, что Николай исключение. В конце концов, он играет ключевую роль в их плане, и если что-то случится с этим, так называемым всеми, клоуном, то будет трещать по швам его идеальный план и окажется он у кота под хвостом! Поэтому, оторвавшись от работы, Достоевский пошёл к комнате, которая была рядом с его. Да, комната Николая была рядом с его, поэтому уже через несколько минут Фёдор стучал в неё, а только потом зашёл. Ему можно, Николай всегда разрешает ему заходить в комнату. Только вот самого Николая здесь нет, поэтому Достоевский решил допросить тех, кто был в штабе весь день. Первым ему попался на глаза Сигма, бедный, и без того задерганный трёхлетний, так и не отошёл от того, что делал с ним Пушкин, поэтому Достоевский спросил совершенно спокойно. -Сигма-кун, ты не видел Николая? -Только его мне и не хватает. Но, нет, его сегодня целый день не видно и не слышно, и на том спасибо... -Ясно,- увидев только что подошедшего Гончарова, который хотел унести чай в комнату Достоевского, Фёдор добавил.- Иван, будь добр, сделай Сигме чай с успокоительным. А этот чай можешь отдать мне. -Как скажите,- Иван подал Фёдору его чай, после чего с доброй улыбкой посмотрел на двухцветного.- Пойдём, Сигма-кун. На удивление, у этих двоих были нормальные отношения. Второй человек, после Фёдора, к которому Гончаров хорошо относится. И прежде чем они ушли, Достоевский спросил. -Иван, ты не видел Николая? -Его целый день не видно и не слышно. Разве что утром было где-то в той стороне,- Гончаров указал за спину Фёдора, в конец коридора. -Благадрю Иван,- Достоевский отправился по указанному направлению, а Гончаров и Сигма ушли на кухню. В конце коридора было всего лишь три двери. Одна в ванную комнату, другая в уборную, третья в кладовую. Убедившись в том, что первые две комнаты пусты, Фёдор зашёл в кладовую. Здесь было большое количество различного мусора, ненужного оружия, пледов, мягких игрушек, настольных игр, карт и других подобных вещей. Само помещение было достаточно большим для кладовой. К великому удивлению Фёдора, в самом начале комнаты никого не было, но были разбросаны некоторые вещи, что ожидаемо для этой комнаты. Но вот что стало неожиданностью, так это брошенная на полу карта, которая была на глазу Николая. И Гоголь никогда её не снимает. Зато это говорит о том, что Николай точно был здесь, а может даже и сейчас где-то здесь лежит. Поскольку вторая часть комнаты была отделена стеной и нужно зайти за угол, Фёдор поднял карту с пола и заглянул за этот угол. К его счастью, Николай и правда был здесь, валялся на подушках и мягких игрушках, укрывшись пледом. Конечно же Достоевский подошёл ближе к Гоголю и только так он заметил рядом тазик. Но зачем Николаю тазик то понадобился? Он хотел спросить об этом Николая, но, приглядевшись к его лицу, он понял, что Гоголь спит. -Николай, просыпайся. Уснул ты, конечно, в самом неподходящем для сна месте,- но от Николая ноль реакции, поэтому как бы Фёдору не хотелось, ему пришлось коснутся Гоголя, немного раскачав его в сторону.- Николай, это уже не смешно, просыпайся.- Что-то Фёдору показалось не то. Привыкшие к темноте глаза смогли определить, что Николай выглядит бледнее, чем обычно, а докоснувшись до лба Гоголя, Достоевский почувствовал отклонение температуры от нормы, поэтому он стал ещё более активно будить Николая. Только через минуту Гоголь открыл глаза и посмотрел на Фёдора.- Ну хоть живой. Поднимайся, Николай, пойдём в твою комнату. -Разве я не в своей комнате? -Дурак ты, Коля. Это кладовая,- спокойно замечает Достоевский, в то время как Николай молчит.- Николай, что случилось? -Тошнит жутко. Съел что-то не то. -Дай угадаю, старое завалявшееся сало, которое тебя просили не есть, а ты на спор с Пушкиным съел полностью? -Да откуда же мне знать то было, что мне так хреново будет. Меня обычно ничего не берёт. -Мы не бессмертные, поэтому твой поступок был максимально нелогичным,- но словами здесь не помочь, Фёдор это понимал и видел отвратительное состояние Николая, поэтому продолжил.- Пойдём, нужно прочистить тебе желудок и дать активированного угля. -Но меня уже вырвало. -Всё равно нужно прочистить желудок, чтобы прям наверняка ничего не осталось. -Нас же никто не увидит? -Будь покоен,- Фёдор поддержал Николая, хоть это было и нелегко, после чего потихоньку отправился к выходу из комнаты.- Всё будет хорошо,- выйдя из кладовой, они отправились в уборную. Оставив Николая сидеть на холодном полу, Фёдор дошёл до кухни, где взял бутылку с водой и активированный уголь, под непонимающий взгляд Сигмы, который так и не решился спросить, для чего Достоевскому понадобились эти предметы, а сам Фёдор уже вернулся к Николаю, протягивая ему бутылку с водой.- Пей половину, затем два пальца в рот. -Отвратительно. -Делай, что тебе говорят. -Да делаю я, делаю,- Николай забрал бутылку с водой. Он бы хотел выпить половину, как и сказал ему Фёдор, но уже на третьем глотке ему стало нехорошо и, чуть не выронив бутылку, которую тут же забрал Достоевский, его вырвало. Николаю это не нравилось. Слишком унизительно и отвратительно. Но поглаживание по спине, новый позыв и так пока всё не вышло наружу. Казалось, что Гоголь и желудок свой выплюнул, но когда его умыли, а затем впихнули в рот пять таблеток активированного угля, стало сразу понятно, что желудок всё там же, где и был. -Николай,- довольно спокойно сказал Достоевский.- Пойдём в комнату. Давай-давай, передвигай своими ногами в сторону комнаты. -Я не маленький ребёнок, чтобы со мной так разговаривали. -Просто идём,- немного придерживая Гоголя, Фёдор и Николай дошли до комнаты последнего, где беловолосый спокойно лёг на свою кровать, не желая больше подниматься с неë. Он слишком быстро провалился в сон. Фёдор тихо буркнул себе под нос.- Придётся просить Фукучи, чтобы на пару дней позже мы начали наш план. Нужно его на ноги поднять. Достоевский сел рядом с Николаем. Мысленно, он пообещал себе, что не отойдёт от Гоголя все эти дни, что ему будет плохо. Благо Фукучи был очень благосклонен, ведь и сам от недавнего запоя отходил, поэтому пару дней Фёдор будет мучить Николая, востанавливая его здоровье.