Девять кругов Ада

-Скажи, что ты моя собака, - томный властный голос принадлежал ей, но она его не контролировала. Она слышала его, понимала, что говорит она, но не понимала, кто контролирует это. Никогда еще не было в ее голосе столько власти, столько похоти и величия. Она чувствовала себя огромной, возвышенной над всем проклятым миром. Вокруг полумрак, комнату не разглядеть. В свете тусклой прикроватной лампы в красных оттенках можно осмотреть обстановку где-то в радиусе двух метров, не больше. В ее руке стек, она проводит им по заполненной тату спине Дамиано, который стоит на четвереньках, пока не размахивается и не бьет его между лопаток, что было силы. Мужчина подпрыгивает на месте, стиснув зубы, на глазах у него выступают слезы. -Я твоя собака, - невнятно ворчит он, нервно покусывая губы и давясь слезами. Она садится перед ним на колени и берет за острый подбородок двумя пальцами, приподнимая голову. В карих глазах была тоска и жгучая боль, уголки губ подрагивали, а грудина вздымалась от коротких глубоких вдохов словно спазмированная. -Прекрати реветь, - девушка наспех вытирает мокрые дорожки на щеках, а мужчина покорно кивает. - Скажи, что хочешь быть моей послушной собачкой. Разве собаки плачут, Дамиа? Не будь размазней. -Я очень хочу быть вашей послушной собачкой, пожалуйста, - Давид активно кивает головой, за что получает нежное поглаживание по щеке. По его лицу растекается довольная улыбка и он словно кот готов мурчать и невольно тянется за рукой, которая дарит эти жалкие крохи нежности. -Хорошая собачка, - слышит она свой голос, следом за чем снова бьет Дамиано, а тот громко и протяжно стонет от боли. Чиара открывает глаза и нервно скидывает с себя одеяло, жадно глотая ртом воздух, как рыба выкинутая на берег. Девушка осматривается по сторонам, но никак не может прийти в себя и сообразить, что она только что видела. Только лишь ощутив жжение на ягодицах синьора Романо понимает в какой реальности она находится и что все это был сон. -О господи, - девушка прикладывает руку к груди и выдыхает. Сердце колотится, адреналин в крови будоражит сознание, а это чувство превосходства и жажда насилия опьяняет, хоть это и были проделки ее фантазии. Возможно, на какое-то мгновение она даже поняла Дамиано, который так светился от счастья, всякий раз размазывая гордость и чувство достоинства Чиары о подошву своих дорогих туфель. Брюнетка и не думала, что глупый извращенный сон может принести столько удовольствия. Проведя рукой по лицу, она натыкается на свой рот, который искривила улыбка, больше похожая на хищный оскал зверя. Живот томно протянул внизу, она все пыталась выровнять дыхание и привести мысли в порядок, но снова и снова возвращается к покорному мужчине, который, стоя на четвереньках, лил слезы. Его темные глаза переполненные страхом и мольбой были зеркалом побитой души. Боль в них была настолько очевидной и всепоглощающей, что можно было заразиться через прикосновение взглядом. Она оглядывается и не замечает Давида в постели, это приносит ей облегчение. Было так спокойно, когда его не было рядом, когда он был только лишь побежденным персонажем во сне. Еще раз и еще она вспоминает сон, такой реальный, все происходящее в нем кажется ей более реальным, чем все то, что случилось с ней за прошедшую неделю. Запахи страха и похоти, чувство власти и желание покорять не были гостями ее жизни, но она точно распознала каждое из этих чувств и запахов и не спутала бы их ни с чем другим. Обычно ее сны были серыми, тоскливыми и непонятными, она мало что помнила после пробуждения, но на этот раз все было иначе. Все картинки и слова намертво впечатались в ее память, их невозможно стереть, разве что вырвать с корнями, как в прошлый раз. Чиара, смущенно натягивая вниз и без того длинную футболку, стараясь прикрыть наготу, выскочила из комнаты Дамиано. Она сразу же услышала, как он возится на первом этаже на кухне, негромко напевая какую-то до боли знакомую песню. Его хриплый голос рассыпался по дому мелкими манящими осколками, такими же прекрасными, завораживающими и опасными, как и сам Давид. Не желая присутствовать на его сольном концерте, брюнетка тихо спускается по длинной лестнице, раздумывая как бы ей незаметно проскочить мимо него и скрыться в своей комнате. Но дьявол был вездесущ. -Ты наконец-то встала! - радостно окликнул ее Давид и девушка сожмурилась. Неужели у него повсюду есть глаза? Как он умудряется это делать? Он словно чувствовал ее присудствие. -Прими душ и выходи на кухню! - довольно продиктовал Дамиано девушке ее следующие действия и та покорно отправилась в свою ванную. Что бы ей там не снилось - именно она послушная и покорная собачка. Ее мучитель казался ей всесильным и всезнающим, обманывать его было грешно, а грехи карались похуже, чем в какой-либо религии мог позволить себе даже самый жестокий бог. Чиара терла себя мочалкой до красных следов, мечтая дойти до самых костей, но никак не выходило отмыться. Она ощущала эту бесконечную черную стягивающую грязь, которую впитала ее кожа, которая стала с ней одним целым. Хотелось смыть с себя каждое его прикосновение, каждый взгляд оторвать вместе с кусками кожи, поэтому она прошлась мочалкой еще раз, а потом еще и еще. Но чистоту Чиара так и не ощутила. От этого не отмоешься. “Поторапливайся, не зли его” - напомнило ей подсознание и девушка безвольно выключила воду. Так хотелось посмотреть на то месиво, что он сотворил с ее ягодицами, но было страшно. Она не выдержит этого, в таком случае придется мысленно пережить этот ад снова, а сил бороться с похмельем после коктейля мучительных чувств не было. Впереди еще завтрак с Давидом, а что он выкинет было неизвестно и предвидеть это было невозможно, поэтому девушка даже не стала поворачиваться к зеркалу спиной, чтобы оглядеться. Пусть будет так. Куда приятней было вспоминать широкую спину мужчины, покрытую красными следами, и лицо полное горючих слез из ее сна, чем наблюдать за собственным истерзанным телом. Чиара оделась и вышла на кухню, как ей было велено. Все уроки от Дамиано были усвоены. Пусть это и был страх за свою шкуру, а не наука, но если Давид считал это уроками, то Чиара была готова стать отличницей. -Как ты себя чувствуешь? - хрипло пробормотал мужчина, потянувшись и зевнув. Мышцы на его теле соблазнительно заиграли под солнечными лучами, которые так настырно пробивались из окон, несмотря на глубокую зиму, но очевидная красота была для девушки незаметна. -Хорошо, хозяин, спасибо, - учтиво ответила темноволосая и подошла к столу, на котором ее ждал завтрак. Неужели дьявол готовит? -Я уже поел, сейчас заварю тебе кофе. От одной мысли о еде тошнило. Засунуть что-то в рот, особенно приготовленное бесом, могло вывернуться из девушку в ту самую секунду, как она проглотит первый кусок. И откуда такая щедрость? Может это очередной урок? Он снова что-то задумал? Нужно быть на шаг впереди. -Не стоит, хозяин, давайте я приготовлю, - Чиара привстала, от движений на стуле ягодицы заныли и она невольно поморщилась. -Расслабься, - Дамиано подходит к ней и за локоть выводит из-за стола, - дай мне посмотреть, - он разворачивает ее к себе спиной, а та и не думает сопротивляться, еще вчера ночью растеряв последние капли уважения к себе. Дамиано по-хозяйски приспускает с нее штаны с бельем и удовлетворенно охает. - У тебя такая нежная кожа, - он проводит рукой по следам от стека и улыбается, а Чиара стискивает зубы, пока тот не видит ее лица, но не от физической боли, а от отвращения, - знаешь со временем следы совсем перестанут оставаться и даже после самой сильной порки не будет и намека на то, что было, - он вернул ее одежду на место, а следом положил руку на плечо, слегка сжав его. Болезненный спазм пронесся от самого плеча прямиком до кончиков пальцев на ногах. Романо перепугано забегала глазами по комнате. Она не собиралась плакать, не собиралась кричать и просить пощады - не хотела злить его, хотела быть хорошей, чтобы он не тронул, чтобы не протягивал к ней свои паршивые извращенные руки. Она станет для него кем угодно, только лишь бы уберечь себя. -Вы снова будете меня пороть? Я что-то сделала не так? - самым что ни есть невинным голосом протараторила девушка, не позволяя себе такую роскошь как слезы. Теперь любые эмоции которые не привлекали Дамиано были под запретом. -Посмотрим на твое поведение, сладкая, кто знает, ты такая упрямица, - он заправляет мокрую прядь девушке за ухо и наконец-то отходит в сторону. - Как тебе спалось? - Давид мягко улыбается, постукивая пальцами по столу. -Я… - Чиара невольно вспоминает настолько реальный сон, что она и сама поверила в происходящее, и сглатывает, подняв голову на дьявола. Его улыбка была доброй, но все остальное выдавало его истинную натуру: сам сатана смотрел на девушку через черные глаза, взглядом полным презрения и власти, он лениво покачивал головой из стороны в сторону, словно показывая, насколько ему неинтересно все происходящее, периодически облизывая губы, как голодное животное перед броском на жертву, - нормально. -Рад это слышать, - Давид снова улыбается. -Как вам спалось, хозяин? -Отлично, давно так сладко не спал, - мужчина ставит на огонь кофеварку и берет из пепельницы тлеющую сигарету, которая ждала, пока он наговорится с Чиарой, - хочешь? Дамиано делает глубокую затяжку, ненадолго задержав дым в легких, и выпускает наружу несколько колец густого едкого дыма. Курение шло ему как никому другому, он бы с легкостью мог стать “лицом” курения, будучи таким же манящим и одновременно опасным и уничтожающим, как табак. -Хочу, - девушка кивает головой и протягивает руку в сторону пачки, вспомнив то сладкое мимолетное удовольствие, когда она курила целый вечер просматривая фильм, но Дамиано ловко выхватывает ее первым, отбросив на другой конец стола. -Из моих рук, - он выворачивает кисть и протягивает длинные пальцы с сигаретой девушке, взяв фильтр в губы она мимолетно касается ими грубых пальцев Давида и выпускает дым в сторону. Это был то ли очередной акт издевательств, то ли демонстрация превосходства, но как бы там ни было Чиара не планировала спорить. Из его рук так из его рук. -Завтра рано утром начнут готовить дом к вечеринке: привезут декорации, свет, технику, будут переставлять мебель, готовить, пока мы с Коралиной будем у моих родителей, мы поедем сегодня вечером, - он делает затяжку, а потом снова протягивает сигарету Чиаре, - я вернусь завтра ближе к вечеру. Ты же понимаешь, что тебе нельзя ни с кем говорить о том, что между нами, правда? Мне не нужно это озвучивать? -Нет, хозяин, - девушка пускает дым вниз и облизывает губы. Хоть опыт курения и был у нее весьма скудным, но ассоциации были такими теплыми и манящими, как будто она курила всю жизнь. Сто процентов курила. -Я хочу проверить могу ли я доверять тебе. Ты ведь хочешь, чтобы у нас все было хорошо, верно? - Дамиано снова затянулся этой бесконечной сигаретой и выпустил дым прямиком в лицо Чиаре, от чего так скривилась, но быстро овладела собой и легко натянуто улыбнулась. Давид протянул свободную руку к лицу девушке и провел большим пальцем у нее по щеке, отчего поддельная улыбка моментально развеялась. Она почувствовала себя еще большим ничтожеством, чем какую-то секунду назад. - Ты же хочешь, чтобы я доверял тебе? -Конечно, хозяин. -Тогда не подведи меня, сладкая, - снова просовывает сигаретный фильтр Чиаре в рот, а другой рукой гладит ее голову, - и будь хорошей девочкой. Ты будешь сидеть в своей комнате до моего прихода. Если я узнаю, что ты выходила и рассказала кому-то что-то лишнее, то тебе не поздоровится и то, что было ночью в моем кабинете покажется тебе поощрением, а не наказанием. Я буду пороть тебя до тех самых пор, пока из-под кожи не выступит мясо, а ты не потеряешь сознание, - все это он говорил со свойственным ему спокойствием, словно читал с листа список дел на выходные, а не угрожал физической расправой, продолжая нежно поглаживать длинные черные волосы девушки. - Кофе готов, - Дамиано легко улыбнулся и снял с огня кофеварку, пока у Чиары перехватило дыхание от услышанного. - Напоминаю, что при посторонних ты должна обращаться ко мне синьор Давид, но не забывай, что даже в эти моменты я остаюсь твоим хозяином. Его угрозы казались ей более реальными, чем собственная жизнь. Кожа на ягодицах заныла, дыхание сбилось. Страх повысил дозу картизола в крови и захотелось пустится в бегство. А Давид, как ни в чем не бывало, разливал кофе по фарфоровым кружкам. -Чиара! - послышался в коридоре радостный детский голос и девушка привстала, так и не притронувшись ни к завтраку, ни к кофе, но с места не двинулась. У нее появились все шансы избежать дальнейшего разговора. -Иди к Коралине, мне нужно работать, - мужчина коротко кивнул. -Вы не хотите с ней поздороваться? -Не думаю, что она этого хочет, - безразлично отмахнулся Дамиано и пошел в сторону лестницы, когда девушка быстрым шагом направилась в коридор, встречать маленькую синьору Давид. Для Романо было шоком, как девочка, которая так быстро приняла ее, могла так бояться и недолюбливать своего отца с которым жила. Она изо всех сил отмахивалась от мыслей о том, что и ее он мог “учить” и пороть. Не хотелось верить, что такое возможно. Не хотелось знать, что с маленьким непорочным ангелом могли проделывать такое зверство. -Привет, зайчонок, - Чиара садится на колени перед Коралиной, пока та широко расставляет руки для объятий и смеется. - Как ты? Как праздник? -У меня был такой День рождения! Жаль тебя не было! Там были фокусники и танцы, - наспех скидывая крохотные ботинки и шапку, она швырнула их на пол и протянула пальтишко Чиаре, чтобы та аккуратно повесила его на вешалку, до которой ей было не дотянутся. - Я пошла ночевать к бабушке Лучине, мы не спали почти всю ночь и смотрели мультики! Подарков было очень-очень много! - тараторила девочка и за руку повела няньку в свою комнату. - Я хотела чтобы ты пришла, но он сказал, что нельзя. -Кто сказал? - не сразу сообразила девушка. -Дамиано, - оглянувшись девочка нервно облизнулась. Для Чиары не было в новинку то, что она никогда не обращалась к нему “папа”, но всякий раз обращение по имени удивляло ее, как впервые. -Он дома? -Папа работает в кабинете, - пояснила девушка, на мгновение даже пожалев несчастного Давида, которому было не заслужить расположение собственной дочери, но это быстро прошло. -Дамиано, - девочка отрицательно качает головой, - он тебя обижает? -Все в порядке, тебе не о чем беспокоиться, - она заправляет крохотные кудряшки девочке за уши засмотревшись на очевидное сходство между ней и отцом: губы, форма и цвет глаз, брови, цвет и структура волос - все было от него. - Он хороший, ты ведь знаешь это? Чиара закрывает за ними двери в детской, усыпанной тонной игрушек в красочных упаковках. Малышка Коралина промолчала и мгновенно перевела фокус внимания на подарки, которые не успела открыть на празднике. -Он плохой, - на секунду вернулась Коралина к разговору и продолжила безжалостно разрывать упаковочную бумагу с большой коробки. -Нет, твой папа хороший, он просто много работает и занят, - уверенно заявила Чиара. Интересно, она уже и сама в это поверила, или хотела замолвить перед ней за него словечко, чтобы быть хорошей? -Посмотри какая собака! - малышка подкидывает в воздух мягкую игрушку на длинном блестящем поводке, и Романо невольно прокручивает в голове свой сон еще раз. Все было таким реальным, таким же реальным, как эта комната, даже реальней: часы фирмы casio и серебряные серьги-кольца лежат на прикроватной тумбе, бордовые простыни пахнут свежестью, они немного колючие, на полу лежит пустая бутылка вина, а телефон лежит на полу на зарядке. Неужели возможно настолько детализировано видеть сны? “Скажи, что хочешь быть моей послушной собачкой” - этот властный тон, эта похоть и величие, разве Чиара может быть такой? Так где же ее сила, почему та прячется? Или она способна только на ночные фантазии, чтобы успокоить истерзанную душу? Поиздеваться над обидчиком хотя бы во сне - это видимо и был ее максимум. “Разве собаки плачут, Дамиа? Не будь размазней” - она бы отдала все на свете, чтобы хотя бы один раз назвать его размазней. И еще больше, чтобы он стал ею. Стал тем, кем на самом деле была Чиара. “Я очень хочу быть вашей послушной собачкой, пожалуйста” - столько боли и тоски, его голос такой же хриплый, но это уже не тон всемогущего хозяина. Это тон послушного и покоренного, он больше походил на ее собственным за пределами сновидений. Ее мозг подарил ей такое приятное возмездие, но это было не честно. Это не было реваншем. Дамиано плакал, Дамиано был подавлен, но Дамиано не был привязан. В Дамиано не стреляли, Дамиано не тянули за волосы по дому… Это не честно! Если ее проклятый мозг и мог нафантазировать что-то, то почему, почему Давида не пороли розгами на площади до кровавых соплей или не пристрелили?! Вот что было бы честно, вот что принесло бы хотя бы немного сладкой радости. -Твоя собачка послушная? - Чиара криво улыбнулась и невольно захихикала.