«See things I lost the fight to believe
Through your eyes on Christmas Eve»
Abney Park — Through your eyes on Christmas Eve
Эстер опасно покачнулась на высокой табуретке, но самоотверженно дотянулась до еловой ветки, закрепляя на ней очередной искусно расписанный ёлочный шар. Придирчиво оглядела результат. «Ведьма, ты вообще ничего не замечаешь в своём декораторском кураже? В смысле, совсем?» Эстер даже не сразу вникла в смысл слов фамильяра, как и не отметила тот факт, что Ясон шустро развоплотился по какой-то причине. «Причина» незамедлительно обнаружилась рядом. Она обернулась и мгновенно встретилась взглядом с очень знакомыми льдисто-голубыми глазами. Как чистая горная река зимой. Слишком близко. Эстер поспешно отвела взгляд. «Он тут уже минут пять торчит, не меньше. Ну, не совсем тут. Подкрался, когда ты чуть не сверзилась с этой штуки.» — Что, ваш пернатый сообщник уже успел доложить обо всём? «От пернатого и слышу. Обзывается ещё…» Эстер окинула Ворона взглядом. «Не принимается. Тут ты определённо лидируешь.» — Эстер, всё в порядке? — Да. Вы не могли бы в дальнейшем как-то… обозначать своё присутствие? — Вы были слишком увлечены процессом. Вмешательство показалось мне почти кощунственным. Ворон оглядел результат её трудов, слегка сощурив глаза. — Я всерьёз опасаюсь, что вы сломаете себе шею, особенно, учитывая ваше везение. Не уверен, что всё это того стоит. Она раздражённо вздохнула. — Сегодня Рождество. — Знаю. Католическое. — Не только. Вы же видите, что в России его отмечают в те же дни, что и у нас. — «У нас?» — В Венеции, синьор верховный ведьмак. Не очень осведомлена, где и с кем вы проводили рождественские праздники прежде, прошу меня простить. — Вы англичанка. Я тоже родом не из тех мест. Простое уточнение. Эстер раздражённо сдула светлую прядь со лба, переводя взгляд на ёлку и пытаясь найти место для фарфорового ангелочка, которого недавно купила на рождественской ярмарке у Дворцовой площади. Ёлка, казалось, была огромной, и она тысячу раз пожалела, что вообще за это взялась, ощущая, как начинает отвратительно ныть спина. Вдобавок, хоть она и обзавелась шиншилловой шубкой по последней моде, после мягких венецианских зим ей так и не удалось пока привыкнуть к местным холодам. Она мёрзла почти всё время, несмотря на то, что в роскошной усадьбе, ставшей их временным пристанищем, прилежно топили. — У меня не слишком-то много информации о том, из каких точно мест вы родом. Ориентировалась на ваше последнее место проживания. Эстер слишком поздно поняла, что подставилась сама. — Не находите ироничным то, что моё место проживания вновь совпадает с вашим, правда, в этот раз, на срок несколько больший, чем одна ночь? «А он хорош.» Вне себя от злости на них обоих, Эстер резко развернулась на табуретке. Естественно, провидение не сжалилось над ней и в этот раз. Она вскрикнула и вцепилась пальцами в чужие (не совсем) плечи, ища опоры. Мужчина осторожно, но крепко обхватил её за талию и поставил её на паркет, не размыкая рук. Эстер почувствовала, как щёки уже привычно окрашиваются предательским румянцем. С места, однако, не сдвинулась, лишь немного сильнее перестав сжимать его пиджак. — Нет, вы всё же поразительно изобретательны, когда дело касается недоразумений. — А вы поразительно самоуверенны, когда дело касается женщин. — Что же ещё мне остаётся, une jeune fille intrépide? — Я не настолько хорошо знаю французский. — А должны были бы. Отец говорил, что у вас был прекрасный учитель. — Так что это значит? — Можете спросить одного не в меру любопытного филина. Она с явной неохотой вывернулась из его рук. — Ясон! Фамильяр преспокойно сидел на балюстраде лестницы, совершенно буднично приводя в порядок своё роскошное оперение. — Ну вот что опять «Ясон?» Стоят тут, милуются, понимаешь ли, чуть ли не на виду у всей публики. Я, можно сказать, вообще услугу вам оказываю — на стрёме стою. Сижу, то есть… Так что могла бы и поблагодарить. Он, судя по всему, получал колоссальное удовольствие от происходящего. — Я всего лишь пытался предотвратить несчастный случай, наглец. — Очень уж тщательно вы подошли к этому делу, синьор. Эстер, привычно успевшая отвесить филину пару сотен мысленных подзатыльников, вновь развернулась к Ворону. — На вас зимнее пальто. — Удивительная наблюдательность. Она застонала. — Геката, дай мне сил! И куда же вы собрались в сочельник? — Не припоминаю, чтобы у нас планировался семейный ужин. Несносный филин вновь подал голос. — Знаете, оно и к лучшему, синьор. Как показывает опыт, данный экземпляр вообще не стоит подпускать к плите. Так сказать, из соображений безопасности. — Непременно учту. Она устало вздохнула и потёрла лоб тыльной стороной руки. — Можете сколько угодно щеголять друг перед другом остроумием. Мой вопрос остаётся прежним — сейчас семь вечера и канун Рождества. — Прекратите так волноваться. В нашем отвратительно-чинном квартале нет ни одного дома терпимости. — Как будто это когда-то останавливало мужчин. — Однако, говорите вы со знанием дела. — Мне уже не пятнадцать лет. Со стороны незамедлительно донеслось ехидное: — Да и не двадцать, если подумать… — Ясон, клянусь Гекатой — я точно откручу тебе ухо, как только разберусь с этой… ёлкой. Она безнадёжно посмотрела на дерево, которое, впрочем, было украшено почти полностью. Ясон, на которого её угроза, судя по всему, не возымела совершенно никакого воздействия, степенно перелетел на табуретку, всё ещё стоявшую возле главного символа Рождества. — Синьор, уж простите мне моё чрезмерное любопытство… — Эту фразу нужно написать на дощечке и повесить тебе на шею. Филин возмущённо фыркнул. — Я тоже беспокоюсь за вас, между прочим. И вообще, я солидарен с Эстер — куда это вы на ночь глядя, да ещё и в сочельник? На верховного ведьмака с подозрением уставились уже две пары золотистых глаз. Ворон взялся за ручку двери. — Мне нужно уладить один вопрос, касающийся переговоров с Орденом. Сегодня. Эстер разом забыла про их перепалку и возню с ёлочными игрушками. — Есть новости? — Будет зависеть от того, как пройдёт сегодняшняя встреча. — Сейчас, вы, конечно же, ничего не скажете? — Нет. Не вижу смысла передавать неполную информацию. — Это может быть опасно? Он оставался совершенно спокойным. — Не думаю. Скорее всего, я вернусь… часа через три. Ворон перевёл взгляд на фамильяра. — Присмотри за ней пока. Ясон фыркнул. — Это само собой. Только прицепите эту дурацкую игрушку на ту ветку, куда ей надо, иначе, видит Геката, чьё-то лицо имеет все шансы всё же познакомиться сегодня с паркетом. Неожиданно мужчина негромко проговорил, забирая у неё из рук хрупкую фигурку: — «Я стар и не могу решиться на такой великий подвиг, ты же молод и полон силы — соверши этот подвиг, и я верну тебе власть над Иолком.» Эстер, уже всерьёз начавшая волноваться из-за происходящего, обеспокоенно взглянула на на него. Ясон осуждающе ухнул. — Ведьма, не позорь нас своим невежеством. Он тебе миф об аргонавтах цитирует. Ты же неспроста меня так назвала… по крайней мере, я на это надеялся. — Я прекрасно помню, кто совершил поход в Колхиду. Правда, в отличие от вас двоих, не обладаю способностью запоминать наизусть совершенно всё прочитанное. — Хоть бы сказанное для начала, куда уж прочитанное… — Знаешь, иногда «Клювик» кажется мне очень даже неплохим вариантом. — Хотя бы в честь праздника обойдёмся без столь милых моему сердцу угроз, пожалуйста. Тем временем ведьмак уже закрепил игрушку на ветке, до которой она чуть раньше пыталась безуспешно дотянуться. Эстер показалось, что она только что увидела что-то нечто совершенно сюрреалистическое. — Не смотрите так на меня. Не думаю, что ссадина на лбу — это то, чем вам хотелось бы украсить лицо в рождественские праздники, о которых вы столько твердите. Он смахнул очередную несуществующую пылинку со своего чёрного пальто и направился к выходу, не прощаясь. — И вам хорошего вечера. Эстер вложила в последнюю фразу столько ехидства, сколько имелось в запасах. Негромкий хлопок закрывшейся двери ещё несколько секунд отдавался в комнате мелодичным перезвоном ёлочных игрушек. Сердце уже одолевало неприятное беспокойство, пусть Эстер и прекрасно понимала, что опасаться надлежало скорее тем, кто эту самую встречу назначил, нежели верховному ведьмаку Триумвирата. Ясон, безусловно, обладал массой положительных качеств, но умение долго молчать к ним, увы, не относилось. — Так… ну и что там по домам терпимости в квартале? Точно никаких? Информация проверенная? Она всё ещё молча смотрела на закрывшуюся дверь, скрестив на груди руки. — Ведьма, приём! Долго будешь возле дверей торчать? Ты уже и правда как примерная жёнушка, которой тебе и предназначено усердно прикидываться по вашей легенде. Скоро начнёшь пристально следить за тем, сколько кофе он пьёт, чтобы, не дай Геката, сердце не схватило. Эстер вздохнула. — Мне кажется, за такое он быстрее убьёт нас сам. И что за чушь ты вообще несёшь — я даже не думаю о браке, сейчас уже не Средневековье. Ясон довольно прищурился. — Врушка. Только что подумала. У вас, женщин, вечно так — он тебе ручку подаст, чтобы помочь из гондолы выйти, а ты уже думаешь, как бы детей назвать. — Ясон, я понятия не имею, какие имена сейчас дают детям ведающие. — Да, и именно поэтому ты раздумываешь, должны будут ли у них английские имена или же итальянские, или какие есть в… так, откуда он у нас там вообще? — Прекрати немедленно! Это было… машинально. Исключительно потому, что мы об этом говорим сейчас. — А ты не нервничай так. Я тебе уже говорил, партия-то хорошая… Положение в обществе, а значит, можно творить всякое-разное, и тебе ничего за это не будет… разве что если сам дома не поколотит, но это не про него, я таких сразу вижу, уж поверь мне. Эстер ехидно осведомилась: — Ты не думал консультировать супружеские пары? Глядишь, и денег бы подзаработали, плохо разве? — Интересно, с чего ты взяла, что я бы делился с тобой? — Бессовестный. А как же процент за новых клиентов? Он удобно устроился у неё на плече и продолжил разглагольствовать, не обращая внимание на её попытки перевести тему. — Так вот… при деньгах, прекрасное чувство комического, коллега, в некотором смысле, опять же — им по умолчанию больше доверяю… С маской, правда, есть нюанс — ну, знаешь, как в игорном доме не на ту карту поставить, выражаясь метафорически. Но если у людей такого склада ума и есть комплексы, так они обычно по врачам ходят, а не под маской лицо прячут. — Что-то я плохо представляю себе Ворона как в кресле у врачевателя душ… — Вообще, может и не помешало бы, с такой-то работёнкой, как у него… Стресс — штука страшная. — … так и в принципе всё вышеописанное тобой в целом. — Да чего тут представлять-то? Эко диво, женщина и мужчина, и на том спасибо. Я, знаешь ли, в деревнях и не такое видел. Она не выдержала и хихикнула, начисто забыв про своё раздражение. — Сочувствую тебе, друг мой. Я надеюсь, ты избавишь меня от подробностей. — Сам бы себя от них с удовольствием избавил… *** Три часа давно прошли, и Эстер всерьёз начала волноваться. — Эстер, иди спать. Хватит уже маяться. — Нет. Надо его дождаться. Вдруг всё же что-то случилось, и нужна будет помощь? Она вновь попыталась связаться с ним, но ответа так и не получила. Промучившись до полуночи и выпив третью чашку чая с лавандой и молоком, Эстер прихватила с собой увесистые «Сказки» Уайльда и забралась с ногами в глубокое кресло. Её взгляд время от времени беспокойно перебегал от строчек книги на циферблат каминных часов. Уже минут через сорок она почувствовала, как глаза начали предательски закрываться. *** Сквозь тяжёлое марево сна Эстер почувствовала, как кто-то мягко тянет успокаивающую тяжесть книги у неё из рук. Тонкие пальцы с силой вцепились в массивный том. Она резко открыла глаза. «Ага, явился, подлец… Ты только глянь на время!» Она взглянула на часы. Четверть второго. Остатки сна мигом слетели с неё. — Должна отметить, у вас крайне интересные понятия о времени, синьор верховный ведьмак. Мужчина слегка раздражённо побарабанил пальцами по обложке книги. — Совершенно нет нужды в таком количестве эмоций. Я говорил, что мне нужно было решить важный вопрос. — И? — Я его решил. Она уставилась на него, сообразив, что больше ничего он сообщать действительно не намерен. — Вы издеваетесь? — Нет. Ворон аккуратно забрал книгу у неё из рук и отложил в сторону. — Простите, что разбудил. Я хотел отнести вас в спальню, чтобы утром вы смогли подняться, не проклиная мышцы спины окончательно после сегодняшних упражнений. Он произнёс это, как нечто совершенно будничное. Фамильяра, впрочем, таким было не пронять. «Ты посмотри, вот ведь хитрец какой, уже и запрещённые приёмы пошли — лишь бы информацией не делиться…» Его слова привели Эстер в чувство. Она холодно посмотрела на мужчину. — Отдаю должное вашему умению сменить фокус разговора. Я чуть с ума не сошла, гадая, где вы, и что могло произойти. Вы даже не выходили на связь. Ворон на удивление терпеливо пояснил: — Я уже сказал, что ситуация касается зимних переговоров с Орденом. Большего вам знать пока не требуется. Тем более, что подвижки нельзя назвать не то, что бы существенными, а даже минимальными. Прежде чем Эстер успела разразиться новой порцией возмущений, он совершенно спокойно продолжил: — Мне показалось, что спать в кровати вам будет удобнее, чем полусидя, в кресле, с книгой и светом. Спать, правда, придётся в своей постели, но, думаю, вы найдёте силы смириться с этим… неудобством. Она подавила огромное искушение пнуть его сквозь плед, причём посильнее. — Вы не находите, что это уже попросту оскорбительно? — Нет, не нахожу. Ваши глаза слишком очаровательно блестят для оскорблённой женщины. Эстер невольно вспомнилась старая пословица о том, что людям не под силу утаить от других две вещи: любовь и бедность. Отвернувшись, она ядовито отпарировала: — Они блестят от слёз. Вы ужасны. Ей пришла в голову весьма занятная мысль. Ну не собирался же он в самом деле укладывать её спать. — Ладно. Тогда несите, как и собирались. Вы же из тех, кто доводит дело до конца, верно? Она уже мысленно торжествовала то, как он пойдёт на попятную. Но из-под маски лишь донёсся тихий смешок. Как ни в чём не бывало, он подхватил её на руки и действительно направился на второй этаж. Эстер только и успела обхватить его за шею. *** Правда, рассчитывать на то, что при этом Ворон будет скромно молчать, разумеется, не приходилось. — Должен отметить, что в вашем поведении со мной уже появляются определённые… стратегии. — Что ж, прекрасно отдаю себе отчёт, что постоянно таскать меня на руках — определённо не самое приятное занятие. — Не сказал бы, что вы злоупотребляете этим. Зачем вы присваиваете мне то, чего я не произносил? Довольная ответом, она затихла, прижавшись к нему, точно приручённая птица. *** Эстер улеглась поудобнее и, окончательно осмелев, выжидательно уставилась на мужчину, подперев рукой подбородок. Ворон только покачал головой. — Триликая Геката. Праздники определённо оказывают на вас странное влияние. И каковы будут дальнейшие требования — неужели рассказать сказку на ночь? — Да. В качестве рождественского подарка. Ну, или извинения за то, что заставили волноваться — выбор любезно предоставляю вам. Она преспокойно улеглась на подушку, подложив руки под щёку, точно ребёнок, и продолжила выжидающе смотреть на него. Мужчина сел рядом с ней, и Эстер подвинулась, давая ему больше места. Ясон, до этого мирно сидевший на подоконнике, вдруг подозрительно вгляделся в верховного ведьмака: — Эстер, погоди-ка, а это точно наш вообще?.. А то ещё окажется, что не тот какой-нибудь, мало ли, чего там на этой встрече творилось… Что-то странное происходит. — Да, вот будет смеху, когда вернётся настоящий. Слова фамильяра звучали почти шуточно, но Эстер явно уловила проблеск тревоги в его голосе. Услышав последнюю фразу, она настороженно уставилась на Ворона. Всё и правда было слишком странно сегодня. Она поспешно отползла, упёршись спиной в изголовье кровати. Мужчина вздохнул и обхватил рукой её щиколотку, не прикрытую одеялом. Помимо мягкой ткани перчаток, её кожи коснулось то же бархатистое, осторожное, что и тогда в Академии, когда она, обессиленная, сидела у стены, не в силах подняться. Эстер резко выдохнула. Его магию она не спутала бы ни с чем. — Могу уточнить, сколько именно ещё вы собираетесь проверять меня на подлинность? Ясон проворчал, внимательно изучая её реакцию: — А, нет, судя по всему, наш, всё-таки. Отбой. Ведьмак усмехнулся. — Молодец, филин. Осторожность в текущей ситуации — действительно превыше всего. Мужчина перевёл взгляд на Эстер. Руку он убрал только сейчас, и Эстер с некоторым сожалением прикрыла ноги одеялом. — Тем не менее, у вас совершенно нет резона волноваться. Удивительно, как надёжно современному обществу всё же удалось внушить красивой женщине то, что любая забота о ней обязательно имеет под собой нечто ещё. — Строго говоря, это именно наш случай. — Хотите обсудить это сейчас? Эстер поспешно покачала головой, коря себя за то, что не сдержалась. — Нет. Не хочу. Он опёрся на предплечье, чтобы лучше её видеть. — Что до истории на ночь — что ж, похоже, я сам дал вам повод. Думаю, стоит использовать эту возможность, чтобы напомнить вам, чем прославился тот, в чью честь вы назвали вашего бдительного друга. Эстер вздохнула, наконец, медленно и окончательно отпуская тревогу. — Вы действительно собираетесь рассказывать мне миф о походе аргонавтов в качестве сказки на ночь? Надеюсь, ваш выбор не основан на том, что вы лично снимали руно со старого дуба в Колхиде? — Нет, не доводилось. Как вы понимаете, мне весьма нечасто доводится говорить эту фразу — но я несколько моложе. Ограничимся кратким, но увлекательным пересказом событий. Успокоившийся Ясон, уютно примостившийся под шумок с ними рядом, осуждающе ухнул. — Так, ведьма, внимай и не возникай, пока синьор любезно решил закрыть пробелы в твоём образовании. Хоть не краснеть за тебя в следующий раз… *** «В первую ночь пребывания аргонавтов в Колхиде, вещие сны снились Медее…» Она чуть хмурилась, когда спала. Он заметил это ещё в первый раз. Ворон смотрел на неё уже достаточно долгое время, не обращая внимания на затёкшее предплечье. Время в полутёмной спальне словно на время остановило свой безжалостный ход, стало статичным, обманчиво-тягучим. Казалось, пошевелись он сейчас — и этот хрупкий купол спокойствия окажется беспощадно разбит. Помедлив, мужчина снял перчатку, а затем осторожно заправил выбившийся светлый локон за тёплый висок. Бережно провёл пальцем по лбу спящей, разглаживая тонкие морщинки. Что же тебе снится?.. Твой брат, что покоится в крипте под сводами Академии? Твой отец, что лежит сейчас при смерти в родовом поместье? Он собирался было подняться, как Эстер вдруг сонно проговорила. — Должна отметить, что в вашем поведении со мной уже появляются определённые… Ладно, не выйдет. Думала, вы уйдёте сразу. — Что ж, как видите, я всё ещё здесь. Говорят, что нет более успокаивающего зрелища, чем спящая кошка. Эстер почти слышала его улыбку. Она вздохнула. — Расскажете когда-нибудь, что произошло в ночь обращения?.. — Когда-нибудь — да. Поверьте, ничего такого, о чём бы нельзя было поведать Александру. Откуда-то сбоку донеслось ворчливое: — Жаль… Мужчина невозмутимо произнёс: — Ясон, ты говоришь вслух. — И я прекрасно об этом знаю, синьор. Он поднялся, явно собираясь пожелать ей спокойной ночи. — Не уходите. Эстер мгновенно поняла, что эта странная, но удивительная рождественская ночь вот-вот закончится. «Недоразумение» на сегодня уже имелось. Оставался пункт «безумство.» Она вскочила с постели и почти отчаянно обхватила мужчину руками за пояс, уткнувшись ему в грудь. Он не оттолкнул её. Но и не обнял в ответ. — Очевидно, все мероприятия, направленный на ваш спокойный сон, нужного воздействия не оказали. Очень надеюсь, что вы не станете использовать эту тактику при каждом нашем последующем прощании. Предположим, меня удивить вы вряд ли сможете… «Ого, кого-то ждёт большой сюрприз. Мы ведь ещё и не начинали даже.» —… но радовать подобным зрелищем других обитателей этого дома, на мой взгляд, будет несколько излишним. Ворон говорил ровно, привычно, пытаясь успокоить бьющееся куда быстрее, чем обычно, сердце. Эстер молчала, теперь уткнувшись тёплым носом в незакрытый одеждой участок на шее. Мужчина чувствовал, как её дыхание мерно касается предательски оголённой полоски кожи над воротом. — Эстер, вы отпустите меня? Боюсь, мстительная супруга предводителя аргонавтов всё же подала вам скверный пример. Она с явной неохотой расцепила руки и заползла назад под одеяло, поймав его взгляд, словно невзначай скользнувший по её плечу, с которого предательски сползла ткань домашнего платья. — Тогда мне пришлось бы убить вас. Девушка пристально смотрела на него из-под ресниц. Её глаза таинственно мерцали в мягком полумраке спальни, словно притягивая к себе неверные огоньки свечей. Ворон коротко покачал головой, будто окончательно стряхнув с себя наваждение. — Был бы вам весьма признателен, последовательница Медеи. — Верно. Как же я могла забыть... Ведьмак отступил на шаг, исключая возможность повторной попытки задержать его. — Рад, что хотя бы у кого-то из нас есть такая возможность. Спите крепко, Эстер. Она внимательно следила за ним глазами, пока он тихо прикрывал за собой дверь её спальни. *** Спустя пару минут Ясон вновь дал о себе знать: — Ведьма, вот уж никогда не думал, что это я из нас двоих буду вопрошать «а что это вообще только что было?». Она хитро смотрела на него из-за кромки одеяла. — Мой подарок? Фамильяр добродушно проворчал: — Засыпай уже, хулиганка. Эстер подмигнула ему и завернулась в одеяло поплотнее. В эту декабрьскую ночь ей снились светлые глаза, плеск волн и величественные корабли аргонавтов, сияющие под полуденным солнцем.