I've dug two graves for us, my dear,
Can't pretend that I was perfect, leaving you in fear,
Oh man, what a world, the things I hear!
If I could act on my revenge, then, oh, would I?
“XXXTENTACION - Revenge”
Ее грудь тяжело вздымалась, пока потные пряди липли к шее, заставляя болезненно морщиться, выгибаясь на мокрых простынях. Позвоночник неприятно натянул кожу спины, практически до хруста, из-за чего с ее губ сорвался болезненный стон. Рот приоткрылся в немой неприязни, однако он не мог выдавить из себя ни слова, то-ли из-за полудрёма, в котором находилась, то-ли из-за странной судороги, сковавшей конечности ледяными пальцами и больно выкручивающей ей кости, отчего всё, что она могла делать — ощущать болезненную агонию ночного кошмара, перемешанную с ужасами телесных мук. Не спасало абсолютно ничего, от чего она вновь и вновь погружалась в эту странную пучину ужаса. Кажется, только за сегодня увидела этот сон порядка десяти раз. Собственный рассудок будто издевался над ней, заставляя проживать эту мучительную пытку снова и снова, пытаясь вбить в ее сознание то, что она прекрасно знала сама. Ризе почти задыхалась, мечась по собственной кровати, в ночной темени. Ненавистный ряд сновидений, мешающийся в общую картину, заставлял ее давиться от ужаса собственным страхом и отвращением, с жестокой частотой продолжая поглощать эти отвратительные эмоции, что разрывали ее плоть и пожирали изнутри. Ей казалось, будто она гниёт заживо, а эти чёртовы сны — ряд отвратительных видений, подобных гнилому яблоку, которое злая мачеха принесла ненавистной падчерице, в одной из тех странных сказок, что ей читал брат в детстве. Ризе сказки очень и очень сильно любила, несмотря на то, что общую литературу читать ненавидела, презрительно кривя губами и отворачиваясь, когда мать услужливо пыталась привить дочери страсть к чтению. И только те странные версии всем известных сказок, написанных в комиксах, которые мать прятала на верхних полках шкафов ей нравились. Так сильно, что глаза загорались, а руки пробирало немой судорогой от чувства бабочек, разрезающих внутренности живота, пока она тянулась руками к заветной частичке информации. Она нередко сбивал себе колени в кровь, падая с импровизированной башенки, построенной из стульев, книг, одеял и прочих кирпичиков, взбираясь по которым она тянулась к заветным комикса, которые родительница почему-то не выбрасывала. А парень лишь грустно пожимал губы, обрабатывая ей саднящую кожу колена, и говоря о том, что ее жажда интереса и бесконечной помощи к другим когда-то сыграет с ней злую шутку. И ведь был прав, потому что эти чёртовы видения, мучающие его уже несколько дней подряд, были ужасными воспоминаниями минувших дней, заставляющими ее давиться агонией страха и неприязни к себе. Мозг стирал воспоминания о предыдущем сне, до ужаса похожем на предыдущий, подавая новое искаженное временем и ее больным мозгом воспоминание, в новой обёртке, будто бы проверяя ее нервы на прочность. Будто бы пытаясь ощутить, где та самая грань, когда она не выдержит и сойдёт с ума, заходясь болезненным криком и безумными слезами. А пока всё, что она могла делать — заново погружаться в эту пучину, как Алиса, упавшая в кроличью нору, беспомощно размахивая руками и пытаясь ухватиться хоть за что-то, в этой бесконечной чёрной яме, затягивающей в себя грязными лапами, её измученное тело. Вот и сейчас, всё шло по чёртовой цикличности, будто было её самой страшной пыткой, которую её мозг смог придумать. Её личным десятым кругом ада. Может быть, это потому что Ризе всегда так рьяно презирала себя, оттого её разум и решил дать ей лёгкую отдушину, топя её, как новорождённого и ненужного котёнка, в вязком болоте собственных воспоминаний. Рапунцель вновь была предана безумными родителями, обменявшим собственную дочь на проклятую траву, из сада жестокой ведьмы. Мачеха золушки снова со слезами болезненной агонии танцевала в туфлях, раскалённых докрасна, на свадьбе собственной падчерицы, пока та смеялась, наблюдая за мучениями своей несостоявшейся убийцы. Прекрасная кожа Красной Шапочки ещё раз переваривалась желудочным соком серого волка, потому что охотники не успели распороть его брюхо вовремя. Гнусные сёстры Золушки опять истерично вопили, пытаясь собрать собственную кровь, с отрезанных пальцев ног, лишь бы заветная туфелька, гарантирующая счастливое будущее, подошла к ступне хотя бы одной из них. Ризе снова была в лесу, в старом обветшалом доме, и смотрела на мучения друга. Она вновь ползла к нему на израненных ногах, хватаясь за каждую обломанную деревяшку и куст. Она снова плачет, укладывая обескровленную голову друга себе на колени. Она вновь с ненавистью смотрит на удаляющегося Сугуру, сжимая в своей разгоряченной ладони, холодную ладонь Кенджи. Она вновь переживает весь этот ужас, смотря на Юту, спасающего её от проклятья, а после, и на Сатору, такого непривычно серьёзного. Она намертво цепляется в него, будто он сейчас исчезнет. Это и произошло. Руки внезапно потеряли опору, а вместо знакомого леса, она вновь оказался в черноте, чувствуя, как тело набирает скорость, из-за стремительного падения в эту чёрную нору ее личного кошмара. Она судорожно сглотнул, вновь мельтеша руками вокруг и пытаясь за что-то ухватиться. Она медленно и рвано дышала, пытаясь прийти в себя. Её глаза пробежались по чьей-то спальне, натыкаясь на ширму, из тёмного дерева и огромный шкаф с одеждой, дверца которого была приоткрыта. Ночная темень, то и дело, выбивающаяся из слабых полос, не сильно плотно завешенных штор, не хило била по глазам. Даже свет от окон панорамных зданий, то и дело вклинивающийся во мглу предрассветного района, не врезался в глазницы так резко. Из-за хорошей шумоизоляции, до ушей не доносилось абсолютно ничего, кроме звука гудящей на кухне техники и чьего-то размеренного дыхания, прямо под ухом. Она моргнула, пытаясь отогнать от себя сон и привыкнуть к темноте, которая, кажется, пыталась вырвать ей глаза в ответ. Волосы, длинными прядями, спадали ей на глаза, образуя странные тени, отчего она слабо потрясла головой, сбивая с лица надоевших устранителей обзора. Глаза вновь пробежались по пространству вокруг и синхронно с головной болью, сковавшей виски, в голову дало облегчение от мысли, что она узнаёт обстановку. Квартира Наоми и её собственная спальня. Глаза, будто бы в подтверждение, зацепились за постер с персонажами из разных аниме и фильмов. Напряжение, сцепившее её лёгкие в тиски, отпустило, из-за чего она наконец-то смогла вдохнуть поглубже, окончательно приходя в себя. Нос дёрнулся, вместе с щеками, когда до рецепторов дошёл острый запах спирта, который, кажется, был прямо возле её носа. Она с усталым вздохом вновь прикрыла глаза, откидываясь головой на подушки подальше и понимая, что острый запах алкоголя исходит из собственного рта. Опьянение, всё-таки, не до конца её отпустило, отчего она чувствовала себя паршиво. Ризе сглотнула, резко поворачиваясь, когда до ушей вновь донёсся звук чужого дыхания. Глаза сфокусировались на пятне тёмных волос, беспорядочно разбросанных по подушке напротив. На приоткрытом рте, со смазанной помадой, красными следами расползшейся по коже щёк и подбородка. На согнутых руках и ногах, которые она пыталась подмять под себя, что-то сонно выстанывая, будто ей больно. На почти голом теле, прикрытом лишь тканью нижнего белья и будто бы вбирающим в себя темноту ночи. Девушка привстала на логтях. «Наоми снова покрасила волосы» - девушка улыбнулась своим мыслям, беря в руку прядь волос подруги. Темно-коричневые, почти чёрные. Девушка выдохнула, откинувшись обратно на кровать, но прядь их рук не выпустила. Вот почему она любила спать с Наоми вместе. Её присутствие придавала спокойствие и умиротворение. С ней было легко. Ризе соврёт, если скажет, что хоть когда-то спала крепче, чем ощущая её присутствие рядом с собой. Дыхание перехватило, когда Сато тихо всхлипнула, что-то бурча и утыкаясь лицом в простынь, сжимая ту в кулачках. В голову закрались смутные воспоминания. Точно, они вчера с Наоми выпивали. Вернее, Нао просто позвала Ризе в свою квартиру, звеня чем-то стеклянным в плотном полиэтилене пакета, когда встречала подругу, опираясь плечом на косяк и заглядывая ей в глаза с какой-то странной тоской, тихо спрашивая, не выпьет ли она с ней, потому что одна она пить не хочет. Ризе лишь слабо дёрнула бровью и поджимая губы, прошла внутрь, вынимая из рук пакет и читая название этикетки не дешёвого вина. Тихо присвистнула, возвращая взгляд к ней и пробегаясь тем по её фигуре, обтянутой платьем, спросила: «Ты уверена? Мы так-то несовершеннолетние», на что та лишь вымученно улыбнулась и медленно кивнула, скользя взглядом по голым стенам коридора своей квартиры. Годжо напряглась, когда её глаза по-странному опустели, закрывая дверь на ключ, не отрывая от неё взгляда и ожидая, пока она сама начнёт рассказывать — потому что Наоми всегда была той ещё болтушкой. По позвоночнику пробежал озноб, когда она лишь продолжила молчаливо сверлить потолок тяжёлым взглядом. Ризе сделала пару аккуратных шагов в её сторону, мягко прикасаясь к её пальцам и тихо спрашивая: «Расскажешь что у тебя случилось?», привлекая к себе её внимание. Ризе ожидала слёз, ожидала истерики, ожидал чего угодно, но та лишь продолжала пялиться перед собой, качая головой и говоря о том, что не знает, что она должна ей сказать. Годжо поджала губы, оглядывая её лицо. Аккуратно взяла её за подбородок, заглядывая в глаза. Такие темно-карие, почти чёрные. Ризе таких ни у кого и никогда не видела до неё. Они, обычно, всегда так ярко блестели, вбирая в себя лучи солнца. А теперь, будто, начали полностью угасать, становясь блёклыми и матово-бледными, как у куклы. Годжо аккуратно улыбнулась, говоря шёпотом: «Ладно, тогда не говори. Давай просто выпьем и всё, больше ничего. Скажешь — если захочешь. Не буду давить на тебя», на что Сато лишь мягко, но устало улыбнулась, прикрыв глаза, и уходя вглубь квартиры, маня за собой подругу. «Наоми смеётся пьяно и заливисто. Слёзы брызгают из ее глаз, а Ризе всё никак понять не может — от счастья или отчаяния. Сато качает головой, тихо всхлипывая и продолжая смеяться, прикрывая глаза ладонью. А у Ризе внутри всё замирает, почти мёртвым грузом, опадая куда-то вниз. Она рукой тянется к волосам Сато, поглаживая и привлекая за щеку к себе, смазано целуя в висок и укладывая головой на колени. — Знаешь, было бы проще, если бы я умерла в тот день, — Ризе прищуривается, слабо покачиваясь корпусом и чувствуя, как алкоголь зрение мутит, — тогда, вместе с братом. Может быть, тогда не было бы так больно? Наоми плачет, утыкается лицом в штаны подруги, а после рыдает навзрыд, вцепляясь кулачками за футболку. Ризе же лишь хмурится, пьяно тянясь к одной из рук и поднося кожей к щеке. Дурочка. Сжимает руку девушки, пока подруга плачет всё сильнее и сильнее. В душе становится так пусто, что кажется, будто нет ничего внутри. Годжо щурится, мягко опять прикасаясь к коже на её лице и поворачивая то к себе, отнимая его от ткани брюк. Оглаживает кожу под глазами, нервно улыбаясь и, с отчаянием, понимает, что по собственным щекам текут слёзы. Наоми видит, что ей больно. Оттого плачет ещё громче, давясь воздухом и тянясь дрожащей рукой к её плечу, вцепляясь в то и поднимаясь на дрожащих конечностях, утыкаясь лбом ей в грудь и крепко обнимает за шею. А Годжо лишь ей носом по волосам мажет, вдыхая знакомый аромат глупого химозного шампуня. Рука, по инерции, зарывается глубже в ее волосы и прижимает ближе к себе. Так сильно давит на девичий позвоночник, что, кажется, тот вот-вот и лопнет. Ризе только и может, что слёзы глотать, прикусывая язык, чтобы не ляпнуть лишнего, однако слова всё равно рвутся из неё, нескончаемым потоком. Не умеет пить. Не может контролировать даже поток собственных мыслей. Шепчет лихорадочно и задыхаясь. Наклоняется к самому ее уху, чтобы ни единого слова мимо нее не прошло. Голос дрожит и, кажется, пахнет чем-то солёным. Вроде того алкоголя, что они выпили. Или её истерики. — Нет, Наоми, — кусает губы, сдирая до крови, — тогда бы ты меня бросила. Бросила бы Инумаки, Маки, Юту и Панду. Бросила бы всех дорогих тебе людей. А потом, на небесах, жалела бы. Кто будет помнить о твоём брате, молиться за его упокой, кроме тебя? Я и сама хотела умереть. Очень хотела, — голос надламывает, отчего она рвано выдыхает, ещё раз целуя подругу в висок, чувствуя, как грудь сдавливает от истерики сильнее, — в начале так сильно хотела, чтобы он меня убил, вместе с ним. Но сейчас думаю, что хорошо, что я осталась жива. Брат бы не пережил. Вам было бы тяжело. Она сглотнула, нервно смеясь. — Ты мне очень дорога, правда. Ты очень дорога для Инумаки, для него никого дороже тебя нет. Ты у него в сердце самое вплетена. Вместе с кровью мешаешься, понимаешь? Он не сможет тебя отпустить никогда. Я без тебя не смогу, — глаза щипет ужасно, — Поэтому хорошо, что мы обе остались живы. Так близкие для нас люди всегда смогу быть рядом. И ты от меня никогда не уходи, слышишь? Пожалуйста, никуда и никогда. Наоми затряслась сильнее, плача всё громче и громче. Пальцы ее сжимают кожу однокурсницы всё сильнее и сильнее, чуть ли не разрывают. А Ризе всё продолжает шептать, вдыхая запах ее кожи. И ровно с тем, как руки Годжо сжимали ее хрупкую и исхудавшую фигуру в своих руках всё сильнее и сильнее, Наоми становилась всё тише и тише. Затихала, как низшие твари, вроде насекомых, предчувствующих странную бурю. Годжо лишь пьяно выдохнула, утыкаясь ей носом в шею. — Знаешь, я ведь позвала именно тебя, потому что ты, как и я потеряла дорогого человека, думала мы сегодня, напившись, совершим самоубийство, — Наоми говорила тихо и медленно, отходя от недавней истерики. — А всё вот как вышло. — девушка тихо засмеялась.» Ризе глубоко вздохнула. Глаза вновь скользнули к её лежащей фигуре, отчего в лёгких закружились насекомые, неприятно щекочущее своими крыльями и лапками его органы, из-за чего её почти затошнило. Наоми всегда была такой ужасно милосердной к ней. Наверное, поэтому она её так сильно любила. В голову закралось понимание, с ужасающей точностью вклинивающееся в её мозги. Внезапно, темноту комнаты разрезало маленькое окошечко света, ярко блистающее на прикроватной тумбочке.Ризе ощутила недовольство, медленно выдыхая. Мягко отклонилась от Нао, аккуратно перетягиваясь через её полуголое тело и тянясь к телефону, который она отшвырнула, в пьяном порыве. Ялоглазая прищурилась, пытаясь привыкнуть к темноте и прочитать имя контакта.«Тоге❤️»
Усмехнувшись, девушка всё-таки подняла трубку, приставляя телефон к уху. На том конце было слышно размеренное дыхание, прерываемое какими-то отголосками звуков на заднем фоне. А после послышался такой знакомый обеспокоенный голос: «Наоми, ты где?» «Это Годжо, твоя Наоми спит» «Хорошо, попроси её перезвонить мне, как проснётся» Звонок длился меньше двух минут, прежде чем его сбросили. Ризе прикрыла глаза. Конечно скажет, куда она денется. Её взгляд вновь пал на Нао, лицо которой вновь было полностью открыто и совершенно расслабленно, пока её брови не нахмурились, придавая её выражению грустный вид. Внутри вновь потеплело. «— Я спала с ним, Ризе. Её спина напряглась, пока она вслушивалась в слова подруги. Глаза медленно прикрылись, когда лёгкие вновь вобрали в себя кислород. Руки устало сжались на собственной переносице, когда она потянулась к гранённым стаканам для вина, продолжая хранить молчание. Медленно развернулась, ставя стаканы на стол и плавно разливая по ним вино, пока Нао продолжала напряжённо следить за выражением её лица, отчего Ризе почти мягко засмеялся. То, что она занималась сексом с Инумаки — стало для неё очевидным, когда она переступила порог квартиры подруги. Почти как дважды два. Ризе знала Нао. Знала её, как облупленную. По малейшему изменению, в движениях её пальцев, могла определить, заигрывала ли она сегодня с Тоге, или предпочла общение «как с другом». Она была до ужаса предсказуемой в своём поведении. Поэтому, когда стакан, наполненный красной жидкостью, был отодвинут в сторону, Годжо лишь мягко улыбнулась, гладя её по щеке большим пальцем и не отрывая взгляда от её глаз, произнёсла. — Я знаю, — наклонилась, целуя её в нос, когда в глазах Сато заискрилось удивление, — Если тебя это осчастливило — то я тоже счастлива, ну, а если хочешь рассказать подробности, то милости прошу. Наоми громко засмеялась. — Слушай, что у тебя с Ютой? — спросила Сато. — Ничего, — пожала плечами девушка. — Ты себя хотя бы не обманывай, — стала серьёзной Наоми — Кто он для тебя? Что ты к нему чувствуешь? И правда, кто он для неё? Друг, или что-то большее? Она сама этого не знает. — Я не знаю, — выдохнула девушка. — Ты должна это обдумать, и понять, что к нему чувствуешь, — Нао положила руку на плечё подруги — а пока, выпьем за нас с Тоге!» ※ ※ ※ Ризе расслабленно откинулась головой на бортик ванной, обводя взглядом запотевшую от кипятка плитку и летающие пары, от горячей воды, по всему помещению. Руки устало лежали по краям фаянсового покрытия, тянясь вдаль и вцепляясь кистями рук так далеко, как только могли. Её мокрые волосы спадали по её плечам, слабо прикрывая голую грудь, кожа которой слегка покраснела, из-за кипятка, в котором она лежала уже битые пару десятков минут. Она лениво прикрыла глаза, медленно выдыхая и чувствуя, как усталость пробирается по телу. Ризе любила мыться в кипятке, потому что тот, странным образом, расслаблял её мышцы, но в то же время, после этого она чувствовала себя размякшей куклой, сделанной из тряпок. Её глаза зацепились за купленную банку шампуня и геля для душа. Точно таких же, какие у неё лежали дома. У Наоми, странным образом, всегда появлялись вещи, нужные ей, которые она меняла, покупая новые, когда у старых истекал срок годности. Даже если средства оставались нетронутыми — всё равно заменяла их на пригодную версию и, надо сказать, следила за этим, с особой тщательностью. Всегда была готова к тому, что Ризе в очередной раз окажется на пороге её дома. Пальцы мелко подрагивали, отчего она плавно поползла взглядом вверх, натыкаясь на корзину с идеально-сложенным грязным бельём, белоснежную кафельную плитку покрытия, белый свет ламп, вставленных внутрь потолка и крючки с полотенцами, прибитые к обратной стороне двери. Из груди вырвался полухрип, отчего она закашлялась, слабо оседая в воде и сгибаясь пополам, чувствуя привычный взгляд карих глаз, внимательно следящий за ней. Ризе моргнула, рассматривая поплывшее собственное отражение, в зеркальной глади воды, когда голова устало откинулась виском к стене, и её взгляд пополз дальше, натыкаясь на непривычную флегматичную внимательность, в лице напротив. Её губы тронула слабая усмешка, отчего она лишь удивлённо дёрнула бровью. Сато крепко держалась рукой за раковину, чистя зубы другой рукой и бегая взглядом от раковины, к подруге. Её грудь, скрытая одним лишь бюстгальтером, слабо напрягалась каждый раз, когда со стороны Годжо слышалось какое-то копошение, из-за чего она сама, сразу же, настораживалась, оборачиваясь к ней. Ризе же лишь вымученно ей улыбалась, продолжая нежиться в кипятке её ванной. Наоми не помнила ничего с прошлой ночи, кроме того факта, что она прилично напилась, рыдала Ризе в лицо, потом на пьяную голову вылила алкоголь себе на одежду и в итоге завалилась спать кровать в нижнем белье и чулках, хныча и хватаясь за футболку подруги, прося не уходить, когда она сказала, что переночует на кухне. Ризе, кажется, лишь пьяно поджала губы, глубоко вздыхая и гладя её по лицу, с тихим: «Ладно», уселась на кровать. А перед тем, как лечь, пьяно сняла с неё те самые чулки, говоря на её смазанные возмущения, что у неё стрелка пошла и ей надо новые купить. Ризе всегда была к ней внимательна. Их как-то на совместное задание отправили, так Годжо за каждым её шагом следила. А после они с Наоми отправились к порту, погулять, вот только прогулка не задалась. «— Много лет назад мать всех магов, державших страны в страхе долгие годы, заключила сделку с Дьяволом Земли… — голос взрослой женщины звучал пугающе торжественно. Детишки, собравшиеся вокруг женщины затаили дыхание, в ожидании сжав потные ладошки. Семь, пять, десять, восемь… — хороший возраст для запудривания мозгов. — …захватив власть на континенте, маги хотели поработить весь мир, и у них почти получилось, но вдруг появился храбрый Легос… — Говорившая на секунду затихла, оглядывая детей. Звонкое ликование прокатилось по толпе детей, уши заложило от шумных хлопков в ладоши. На румяных щекастых лицах читался восторг. Лишь на одном брови наплыли на белые ресницы. Девчонка с презрением щурилась, косясь на радостные лица детей. — …он одолел жестокого главного шамана и изгнал его вместе с верными приспешниками, чтобы наконец очистить наши земли от их грехов. Шаманы скитались по разным землям… На плечо девушки опустилась мягкая ладонь. Она повернула голову, изучая лицо подруги. — Пойдём, я нашла, где купить мороженое, — тихий голос и настороженный взгляд в сторону женщины, раскапывавшей небылицы детям. Наоми чуть сильнее сжала пальцы на женском плече. Ризе кивнула и пошла следом. Запах морской соли защекотал ноздри сильнее, стоило им выйти на набережную. Часть горизонта закрывала огромная махина только что прибывшего корабля, чёрная корма которого была расцарапана разводами соли — так вот откуда такой стойкий запах… Как опарыши из вспоротого брюха любопытные туристы повалили на площадь. Девушка перехватила руку подруги, чтобы ненароком не потеряться в толпе. Измучив свои губы нервным покусыванием, девушка бросила на однокурсницу испытывающий взгляд. — Про что говорила та женщина? — наконец задала она волнующий вопрос. — Так ты не знаешь, — девушка повернулась к Наоми. — сейчас существует множество газет, сайтов восславляющих в своих заголовках великую державу, армию, флот и всё, что можно было увенчать этой гордой приставкой — «заслуги охраны Японии». Но почему-то в этих газетах, ни слова не было о жертвах шаманов магических колледжей, отдающих свои души за процветание стран и спасение жизней обычного народа. Нет, их никто и не думал восхвалять — не положено. Мирный народ просто не знает о нашем существовании, ну а высоко должностным лицам положено забывать про шаманов, закрывать глаза на их существование, а самым любимым занятием у них, пожалуй, превращать нас в сказки для детей, да пострашнее, — слова лились неохотно, а сама Ризе насторожено оглядывалась по сторонам, отвечая на автомате. — Вот как…» В горле появился ком, когда она вздрогнула, от чьего-то прикосновения, чуть ли не отпрыгивая от Ризе, отчего голова, с болезненным стуком, ударилась о кафельную плитку. Наоми с шипением схватилась за ушибленное место, фокусируясь взглядом на успевшей надеть пижаму Ризе, которая смотрела на неё, поджав губы. Рассудок Наоми начал потихоньку проясняться и она, с досадой поняла, что скорее всего всё ещё была немного пьяная. Нао не умела пить. — Тебе нельзя много пить, — послышалось со стороны правого уха, отчего она сфокусировалась взглядом на Годжо, которая глядела на неё с тревогой, — ты потом невменяемая даже после сна. В могилу себя загонишь. Наоми понимала это, но просто не могла устоять перед алкоголем. Нервы зашкаливали, ещё немного и она бы вскрыла себе вены, после накопившегося. — Тебе Инумаки звонил, просил, что бы ты, как проснулась, написала ему, — выходя из ванной сказала Ризе — Не заставляй его нервничать, а то скоро с ума сойдёт, — сказала напоследок Ризе, прежде, чем окончательно скрыться за пределами небольшой комнаты. — Стой! — Ризе остановилась, но поворачиваться не спешила. — У тебя с собой есть сигареты? Девушка опешила от такого вопроса. Такая светлая, милая девушка, как Наоми, что собралась курить? Медленно кивнув, Годжо повернулась к подруге. — Дашь одну? — подтвердила её мысли Наоми. — Дам, конечно, но ты уверена? Если заиграешься с этим, может зависимость появиться. — попыталась отговорить от этой затеи Наоми Ризе. — Уверна, — девушка кивнула, выходя из комнаты. — Пошли на балкон. Идя на ватных ногах к названому Наоми месту, Ризе все ни как не могла понять, это Нао так неудачно пошутила, или она и правда собирается начать курить? Наверное, это и правда её очередная шутка. Но надежды Ризе не оправдались, когда девушка требовательно вытянула руку, прося бычок. Ризе, словно завороженная, достала из пижамной кофты пачку крепких сигарет «hi-lite», которые успела взять с тумбы, по пути на балкон. Новичкам следует начинать с более слабых сигар с фильтром, ведь эти могут обжечь горло, но Наоми, казалось, было совершенно все равно на это. Следом девушка потянулась к карману за зажигалкой, с помощью которой с лёгкостью подожгла бычок, протяну его подруге. Поднеся ко рту окурок, Наоми сделала первую затяжку, сразу после этого закашлявшись. Курила она и правда в первый раз, поэтому реакция организма была соответствующей. — Накурилась? — со слабой усмешкой спросила Годжо, закурив свою сигару, на что получила отрицательный маток головой. Легкие обожгло горьким дымом, но дискомфорта не вызвало. Она к этому привыкла. Человек ко всему привыкает. Для неё курение стало ежедневной рутиной, как чистка зубов, принятие душа. Это расслабляло, и помогало хоть на пару часов не лить слезы, вспоминая Кенджи. Впервые посмотрев на себя в зеркало, спустя пару недель, после похорон старого друга, девушка ужаснулась. К ещё с ней брат в одном доме жил, и не умер от страха? Запутанные волосы, красные глаза, опухшее от слез лицо и исхудавшее тело. После этого Ризе понемногу начала приходить в себя, заново набирать вес. Единственное, что её радовало, это то, что после смерти Идаваки они с Сатору сильно сблизились. Сразу после опознания трупа, Годжо забрал сестру домой, взяв отгул. Ризе не появлялась в колледже около месяца, не выходя всё это время из дома. Ребята ей часто звонили, писали, спрашивали о её состоянии