Обратный отсчёт

Е Байи нашел небольшое нагромождение скал, каким-то чудом оказавшееся в степях. Крупные куски гранита скрывали небольшую площадку, попасть на которую можно было лишь с помощью цингуна. Расчистив необходимую площадь, Е Байи на пару с Цзышу начертил фигуру, которую скрупулезно описал и нарисовал в уменьшенном формате У Си. Из трав составили нужные сборы, купили глиняные курильницы. Полнолуние должно было вот-вот наступить. Кэсин притих, не говорил непристойностей, не пикировался с Е Байи, даже отказался покупать новое ханьфу — если всё получится, то ему не понадобится настолько маленькое, а если нет, то не надо и тратить деньги. Он боялся, что что-то может пойти не так. А ещё вернулись счастливые воспоминания о жизни с родителями. Кэсин почти не помнил время, когда жил в Долине целителей, и теперь заново вспоминал те беззаботные дни. Если бы время действительно можно было повернуть вспять! Цзышу припрятал в одном из своих мешочков цянькунь сине-белое ханьфу Кэсина, вместе с обувью, шпильками и украшениями. Е Байи выглядел полностью сосредоточенным, входя в круг, который Цзышу предстояло замкнуть за ними. Кэсин сидел на подушечке, он с явным страхом вложил свои детские ладошки в крупные жётские ладони Е Байи. Бессмертный кивнул Цзышу, и тот, замкнув круг, напитал его ци за мгновение до того, как из-за облаков показалась полная луна. Кэсин смотрел на Е Байи, не в силах произнести ни слова. Столько всего хотелось сказать А-Сюю, стребовать со старого монстра обещание приглядеть за А-Сюем, если что-то пойдёт не так. — Сосредоточься, балбес, — рявкнул Е Байи. Кэсин прикрыл глаза. Сперва он не чувствовал никаких изменений, только слабый аромат трав путал сознание. А потом в голове замелькала картинки: изгнание из Долины целителей, встреча с шифу, приход призраков, появление Гу Сян. Резко заболело всё тело, Кэсину казалось, что его разрывают на дыбе, он даже не мог дышать, запаниковал, и тут всё закончилось. Он потерял сознание. Е Байи открыл свои меридианы, он чувствовал, как кто-то незримый рассматривает его намерения, читает его помыслы, выискивая причины его действий. Он видел за закрытыми веками свою счастливую жизнь с Жун Чанцином, годы наставничества у Жун Сюаня, побег мальчишки и всю боль, которую испытал, затворничество на горе, спуск с неё, перепалки с Кэсином, путь в Долину Драконьей Бездны, раскрытие горькой правды об ученике. Решение помочь этим двум мальчишкам, полностью бескорыстное. Он просто хотел, чтобы они жили, а он своё уже отжил. Цзышу чувствовал себя запертым в клетке зверем. Он остался снаружи и мог только наблюдать. Он знал, что нельзя прерывать ритуал, и стискивал кулаки, пока на ладонях не появилась кровь. Он хорошо изучил Кэсина, видел, как исказилось его лицо — его чжицзи испытывал сильную боль, а он не мог никак помочь, только шептал "пожалуйста", сам не зная, к кому обращаться. Воздух словно сгустился, фигуры словно бы подернулись дымкой, Кэсин стал выше ростом, а темные волосы снова поседели. Голова его бессильно опустилась на грудь. Е Байи же, напротив, будто скинул лет двадцать. Волосы темнели прямо на глазах, морщины исчезали с лица. Цзышу почувствовал, что всё закончилось — теперь он снова мог шевелиться, и бросился к Кэсину. Заметив, как лихорадочно бьётся его сердце, Цзышу обнял его и не смог сдержать слёз облегчения. — Я надеюсь, ты позаботился об его одежде? Цзышу! — гаркнул Е Байи. — Хватит реветь! Займись делом! Только сейчас Цзышу заметил, что детская одежда нелепыми лохмотьями висит на взрослом теле, ничего толком не прикрывая. — Я... Да... — он достал приготовленное ханьфу. Руки дрожали, он не мог нормально одеть Кэсина. — Отойди, — Е Байи профессионально взялся за дело. — Ему надо отдохнуть. А тебе — набраться терпения! Надев на Кэсина нижние одежды, Е Байи ловко завернул его в плащ. — Ты оставил лошадей далеко отсюда? — Достаточно, лошади сюда бы не поднялись. — Отправляйся за ними, я его вынесу, сил хватит. Поедем в гостевой дом, спать он будет минимум трое суток. Цзышу колебался пару секунд, он не хотел оставлять Кэсина даже на минуту, но лошадей действительно стоило забрать. Е Байи стёр все рисунки, разбил курильницы, сделал всё, что написал У Си, затем, перехватив заметно потяжелевшего Кэсина, вынес его наружу. Небо уже светлело, предвещая рассвет. *** Следующие три дня Цзышу не отходил от Кэсина, Е Байи приходилось заставлять его есть и отдыхать. Дурные мальчишки, как есть дурные! Ну как их оставить одних, опять во что-то вляпаются. Он сохранял внешнее спокойствие, но тоже переживал, как аукнется Кэсину ритуал. А если мозг не справится с нахлынувшими воспоминаниями? А если тело выросло слишком быстро? А если проклятие вернётся? В себе он не чувствовал изменений, впрочем, и мальчишки потеряли несколько месяцев, прежде чем заметили что-то. Он отправился в город — надоело сидеть в четырёх стенах, всё равно сейчас ничего нельзя было сделать. А о еде забывать не стоит. Несмотря на достаточно прохладную погоду и поднимающийся порывистый ветер, Е Байи заметил небольшой лоток и худого парнишку в лёгкой потрёпанной одежде, с надеждой в посаженном хриплом голосе зазывающего прохожих купить его змеев, ведь погода как раз для запуска. Соседние лавочники с нескрываемым презрением смотрели на мальчишку, а под лотком кто-то надсадно кашлял. Покупателей, впрочем, не было ни у крупных лавочников, ни у лоточника. Е Байи не собирался останавливаться — нужно было поесть самому и принести еды глупому ученику Цинь Хуайчжана, но что-то в голосе мальчишки тронуло его. Наверняка не от хорошей жизни стоит здесь в такой холод. Да и Кэсину купили змея в этой лавке. — Малец, в такую погоду надо не змея запускать, а греться дома! — Достопочтимый заклинатель прав, — уважительно поклонился мальчишка. — Но если я ничего не продам, греться будет нечем и негде. Уголь нынче дорог, дерева в степях нет, а лепешки из навоза нам жечь запрещают. Кто-то опять закашлял, из-под лотка показался мальчонка лет пяти, который прижимал к себе ещё одного кроху, замотанного в тряпки. — Гэгэ, диди совсем замёрз. Старший перехватил малыша. — Побудь тут, я попрошу горячей воды у дядюшки Сыма, — он кивнул в сторону лоточника с баоцзы. — Он был так добр к нам в прошлый раз. — Дай мне, — Е Байи выхватил малыша и укрыл полой одеяний. — Сворачивай лавочку, идём со мной. Дела не решаются на голодный желудок. Чжун Лан так и не понял, что его, не раз битого жизнью — сначала ушёл отец, а потом от болезни умерла мама — заставило поверить молодо выглядевшему заклинателю, но он проворно собрал своих змеев в футляры, спрятал складной лоток и, крепко взяв за руку семилетнего среднего братишку, пошёл за терпеливо ждущим его мужчиной в белых одеждах. "Надо было вернуться на Чанмин", — думал Е Байи. Он не жалел о том, что помог Кэсину, но близкое общение с глупым учеником Цинь Хуайчжана и мальчишкой с пухлыми щеками и исполосованной кнутом спиной сделали его восприимчивым к чужим страданиям. Сколько он видел сирот в Цзянху, но почему-то именно эти тронули его сердце. Отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. И из этой парочки получатся хорошие родители. Он довёл детей до таверны, устроил младшего у себя на коленях и приказал принести горячей еды. Подавальщик покачал головой и сначала принёс таз с водой и полотенца. Когда старший брат помог младшим вымыть ручки и лица, в глаза сразу бросилась худоба и бледность детей. Средний снова глухо и тяжело закашлял. — Чай с имбирём и медом неси сначала, — велел Е Байи. — А ещё горячую рисовую кашу конджи с мясом, грибами и водорослями, маньтоу, хрустящие ютяо и тёплое молоко для младших. — Чем этот ничтожный может отблагодарить уважаемого заклинателя за его великодушие? — с затаённым страхом спросил Чжун Лан, глядя на почти уснувшего на руках незнакомца трёхлетнего Чжун Кина. — Чем ты собрался благодарить? Идём, мне ещё своих оболтусов кормить надо. Там и поговорим. Средний, Чжун Тао, сонно моргал и тоже явно хотел на руки к старшему, но мужественно молчал, стойко карабкаясь по лестнице почти вровень с шагами старшего брата. Чжоу Цзышу снял половину этажа, чтобы им никто не мешал. Е Байи привёл детей в свободную комнату, указал на тёплый кан. — Уложи своих младших, после обеда самый сон. Чжу Лан кивнул брату, уложил младшего, а сам внимательно смотрел на странного человека. Теперь можно поговорить. — Рассказывай, почему дети в холод на улице, кто не разрешает вам топить печь? Чжу Лан помялся, но рассказал про отца, о браке которого договаривались старейшины семьи, а он, не согласный, сбежал в цзянху, где встретил их мать. Несколько лет они жили вместе, отец делал змеев, держал лавку, всё было хорошо, пока конкуренты не обратили внимание на их товар. Лавку сожгли, отец начал пить, а потом просто ушел. Дом пришлось продать, они с матерью снимали домик. Пока Чжун Кин был совсем крохой, мать бралась за любую работу, и, видимо, надорвалась. — Мама умерла полгода назад. Я справлялся, недавно заплатил за аренду за весь год! Но хозяин сказал, что никакого серебра я ему не приносил, и грозил выгнать нас на улицу, если я не оплачу аренду. Или не открою секрет моих летающих змеев, а я не могу, это всё, что осталось от отца! — Значит, своего дома нет? Пару дней поживёте здесь. Кто хозяин? Я поговорю с ним. А потом посмотрим. — Благодарю досточтимого заклинателя, — поклонился мальчик. — Могу я узнать ваше имя? — Называй меня Старший Е, или просто даочжан, — отозвался Е Байи. — Отдыхай, мне ещё своих мальчишек проведать надо. *** Ветер пригнал тучи, и стоило уложить братишек спать, как хлынул ливень. Чжун Лан поёжился, даже в комнате с двумя жаровнями было прохладно, а о том, как холодно сейчас на улице, он даже не хотел думать. От сытной горячей еды по телу разливалось уже позабытое тепло. Он хотел лишь на минуту присесть рядом с сопящими во сне братишками, но незаметно для себя сам провалился в сон. На второй день у Чжун Кина поднялся жар, кашель усилился. Чжун Лан, попросив воды и уксуса, протирал маленькое тельце брата, поил его молоком с мёдом, но ничего не мог сделать. *** Цзышу потерял счёт времени, он боялся закрыть глаза и пропустить пробуждение Кэсина. Е Байи утверждал, что тот будет спать несколько дней, пока полностью не восстановится, но Цзышу всё равно боялся оставить его хоть на минуту. Он чутко реагировал на изменения пульса — сердце Кэсина то начинало заполошно биться, то почти переставало. Цзышу просил, угрожал, а потом стал просто шептать нежные глупости. Иногда казалось, что Кэсин успокаивается быстрее, если сказать ему, что он не один. Е Байи заставлял его есть и пару раз укладывал рядом с Кэсином, когда Цзышу засыпал сидя. Наступило утро четвёртого дня, Кэсин так и не открыл глаза. Е Байи опять куда-то пропал, наверное, ушёл за едой. Цзышу в очередной раз проверил пульс Кэсина, не заметив никаких изменений. Кэсин спал и не собирался просыпаться. Цзышу даже думал пощекотать его, как делал, когда маленький Кэсин не хотел с утра вставать, но услышал за стеной громкий кашель. — Старший Е, вы простыли? — он без стука вошёл в соседнюю комнату и с удивлением посмотрел на троих детей. Двое смотрели на него испуганно, а третий заходится в приступе кашля и не заметил его появления. — Простите, уважаемый, что побеспокоили вас, мы не хотели мешать, — прохрипел простуженным горлом Чжун Лан. — Я прослежу, чтобы диди вел себя тише. Цзышу узнал парнишку, у которого покупали воздушного змея для маленького Кэсина. — Ничего страшного, я... — он растерялся. — Вы уже поели? Идёмте со мной. Лао Вэнь, лао Вэнь, просыпайся скорее, мне очень нужна твоя помощь… — пробормотал он, подхватив на руки кашляющего мальчика. Он начал ласково похлопывать его по спине — видел, что так делал шифу, когда Цзюсяо болел. — Не бойся, маленький, всё будет хорошо. — А-Сюй! — раздался хриплый голос. — Стоит мне задремать, и ты уже носишь на руках чужого ребёнка! — Лао Вэнь, — потрясенно прошептал Цзышу. — Ты проснулся! Как ты? — Дай попить. И посади ребёнка, ему надо откашляться. Стучать надо не ладонью, а пальцами, снизу вверх. Чжун Лан тут же метнулся за женьшеневым чаем, который настаивался в чайничке. Осторожно налив в поильник, он добавил уже остывшей кипячёной воды и подал сказочно красивому мужчине с серебряными волосами. — Прошу вас, попейте. — Диди, который продавал воздушных змеев! — узнал его Кэсин, залпом выпил чай и сел удобнее. — Мне нужен корень солодки, подорожник и паслён. — Вы меня знаете? — удивился мальчик. — Простите, моя память не так хороша как ваша. — Это потому что у тебя жар. Забыл, как мы купили у тебя совёнка за серебряный лян? Отлично летает. А теперь мне нужно приготовить отвар для этого малыша. Тут есть хоть какие-то травы? — Кэсин встал, пошатнулся и переждал приступ слабости. — Вот, изучай, — вернувшийся Е Байи кинул Кэсину сумку. — Может, найдёшь что-то подходящее. — Лао Вэнь, малыш горячий, как печка, — Цзышу стоял рядом, готовый в любой момент подхватить своего неугомонного чжицзи. Но силы к тому возвращались буквально на глазах. Вызвав слуг, Кэсин потребовал воды, самого младшего искупали, его старших братьев загнали в бадью. Кэсин велел помощникам как следует отмыть детей, сам же занялся мечущимся в жаре трёхлеткой. Сварил жаропонижающее, с помощью Цзышу натёр ребёнка барсучьим жиром, тепло закутал и велел уложить на кирпичную кровать греться. Вымытых среднего и старшего брата он также осмотрел, напоил отварами, скормил половину еды, которую принёс Е Байи, и тоже отправил спать. — А теперь объясните мне, что происходит? — Кэсин переводил взгляд с Цзышу на Е Байи и обратно. — Мы были в горах, проводили ритуал. Откуда взялись больные дети? — Ты спал больше трёх дней, — отозвался Цзышу. — Как и сказал старший Е. Я ждал твоего пробуждения. — Я шёл за едой и увидел голодного пацана, совсем размяк с вами, решил накормить, а он оказался не один. Не бросать же их было. — Всего три дня! Теперь А-Сюй больше не будет носить меня на ручках, — грустно вздохнул Кэсин. — А на коленки позволишь забраться? — Я позволю тебе что угодно, болтун ты несносный, — Цзышу почувствовал, как подозрительно запекло глаза. — Я это запомню, — Кэсин многозначительно улыбнулся. — Вы двое, ведите себя прилично, тут дети! — Дети, — эхом повторил Кэсин. — Мы не можем их просто оставить здесь. И остаться сами не можем, нам пора возвращаться в школу. — Так и не оставляйте. У парней никого нет, отец спился и пропал, мать унесла оспа полгода назад. Что, не прокормите трех сирот? — Ну... Если брать повозку, то добираться будем долго. Верхом получится быстрее. По одному ребёнку на каждого... Плюс трое детей и один старый обжора, думаю, прокормим? — Кэсин сложил бровки домиком и посмотрел на Цзышу. — Прокормим, конечно. Школе нужны ученики, а детям — семья. Нет, не только детям, всем нужна семья. Поедем домой. — Видимо, мне от вас не отделаться. Оставишь на минуту — так наверняка во что-то опять вляпаетесь. Придётся ехать с вами, — буркнул Е Байи и отвернулся, пряча улыбку.