Помолвлены поневоле

      Гарри сидел, подперев голову рукой, и молча пялился в учебник. После уроков Гермиона, как всегда, притащила их в библиотеку "позаниматься", хотя как бы он не старался понять материал, в итоге что он, что Рон, сейчас списывали у неё конспект, в то время как Грейнджер продолжала причитать о том, какие они безответственные. Может, в её словах действительно была доля правды, Гарри даже готов признать, что ему в самом деле стоило бы поднажать на учёбу. Наверное, учителя прощают ему многие ошибки, потому что он Герой войны, но это не может длиться вечно. Стоило бы как-то поднапрячься и он обязательно так и поступит, как только разберёться со всем этим безумием вокруг, а прямо сейчас его мысли заняты совершенно другим.       Что собиралась делать Малфой? Это была загадка. Он толком даже не понял, что ему делать. Как он должен ей сообщить про книгу? Как он вообще найдёт её?       Поттер покосился на сумку, стоящую рядом с их столом на полу, по внешнему виду которой можно было предположить, что там лежат кирпичи. За соседним стулом сидел Рон и старательно царапал на пергаменте что-то про " технические моменты приготовления Амортенции", пока Гермиона прожигала его суровым взглядом. — С этим зельем нужно быть крайне осторожным, ты знаешь, если слушал на уроках,— парировала она,— Амортенция— сильнейшее приворотное зелье. Помимо того, что нужно использовать его крайне осторожно, оно ещё и очень прихотливо в приготовлении. Одна ошибка— и ты получишь бурлящую смесь в своём котле.       Девушка так распиналась, что даже покраснела. Всё потому что они должны были сдать зачёт по Амортенции в ближайшее время, и, если Гарри со скрипом мог бы сварить её, то Рон никак не мог взять в толк, что от него хотят.       Гриффиндорец прикрыл глаза, глубоко вздохнув. Последнее время учёба встала ему поперёк горла, подруга, как назло, постоянно напоминала ему о том, что он должен учиться сам, поэтому, хоть и с её помощью, но по большей части приходилось делать домашку самому. Подумать только, теперь, когда Гермиона занята своими проблемами и настаивает, чтобы он взялся за ум, больше и списать не у кого.       Последнюю мысль он прокрутил в голове дважды, прежде чем сложить всё в единое целое.       Точно. Списать.       Гарри резко подался вперёд от пришедшей в голову идеи. Как он раньше об этом не подумал? — Герм, я возьму у тебя конспект по Травологии, хочу кое-что дописать,— торопливо произнёс он, нервно сжимая ткань мантии. — Только конспект? Хорошо, возьми в моей сумке,— не отрываясь от книги, отчеканила Грейнджер.       Гарри молча кивнул и, опустившись на корточки, наклонился над кожаной сумкой. Он постарался сесть спиной, чтобы никто не видел, как он копается в чужих вещах.       О, Мерлин, сколько здесь было разных бумажек и книг, наверное, столько же, сколько у Паркинсон косметики. Знать бы ещё, как выглядит этот чёртов фолиант. Но долго искать не пришлось, потому что на самом дне он нащупал толстый кожаный переплёт. Мельком глянув на корешок, он резким рывком закрыл сумку. Малфой была права— книга действительно находилась у Гермионы.       Взяв конспект,он поспешил сесть на место, опасливо поглядывая на девушку. Но Гермиона, похоже, была так погружена в учёбу, что даже не сообразила, что он мог что-то найти. Хоть какая-то положительная сторона во всей этой ситуации.       Хотя, нет, наверное, он бы предпочёл, чтобы слизеринка ошиблась и той ночью в библиотеке была вовсе не Грейнджер. Она никогда не жаловалась ему или Рону на жизненные трудности, но он прекрасно знал, как она переживает из-за родителей. Гарри надеялся, что Гермиона в итоге оставила свои переживания позади, но его надежды не оправдались. Его лучшая подруга продолжала жить прошлым и, похоже, готова была пойти на что угодно ради собственной цели. Даже если это было аморально. Успокаивало лишь то, что она была чересчур правильной, чтобы поступать опроменчиво. Возможно в будущем им стоило бы поговорить об этом.       Поттер, резко дёрнув рукой, поставил жирную точку на пергаменте. И что теперь? Книга действительно у Гермионы, но как он должен сообщить об этом Драко? Если бы она нормально объяснила ему, что делать, то было бы куда проще. Сейчас ему надо как-то найти её и сказать, что книга на месте, а потом сочинить историю, чтобы увести Рона куда-нибудь подальше, и тогда...а что тогда, Мерлин его знает. Вся эта ситуация Гарри категорически не нравилась, хотя бы потому, что всё было очень шатко, подозрительно и расплывчато. Крайне неоднозначно, а потому очень в духе Малфой.       Мне нужно, чтобы она осталась одна...       Звучит так, будто у неё уже есть какой-то готовый план, в который она умышленно или в ходе обстоятельств так и не соизволила его посвятить. Такое впечатление, что она собирается действовать по отработанной схеме. Ну просто заговор какой-то. Это, впринципе, довольно забавно, если учесть, что сама Драко даже не знает наверняка, есть ли у Гермионы книга...       Или знает...?       Минуточку. Если подумать, то о том, что он должен сообщить Драко про книгу, не было сказано ни слова, а это значит, она сама собиралась об этом узнать. Раз так, то она должна была находиться где-то рядом. Достаточно близко, чтобы знать что Уизли ушёл, достаточно близко, чтобы видеть, как Поттер проверяет сумку Гермионы.       Тоесть, прямо здесь.       Гарри бегло огляделся, озарённый внезапной догадкой, по спине пробежал холодок. Это было всего лишь предположение, но теперь он был почти уверен, что Малфой тут, под мантией-невидимкой, и ждёт, когда он выпроводит Рона вон. Подумать только, какая же эта девушка аферистка. Но раз так, то это значительно упрощает дело. Не хотелось бы оставлять Гермиону одну, однако иначе он понятия не имеет, как достать чёртового Николоса Фламеля.       Кивнув сам себе, гриффиндорец глянул на друга, который строчил так, что у него валил пар из ушей. Сейчас он вполне бы сошёл за примерного ученика. Впрочем, таковым он никогда не являлся, так что Гарри знает, что делать. — Слушай, Рон, знаю, что внезапно, но, как насчёт потренироваться в квиддиче?— совершенно невзначай произнёс он, наблюдая как глаза Уизли начинают искриться, когда до него доходит смысл сказанного. Кажется, он ждал любого предлога, чтобы сбежать от уроков. — А как же учёба? Вы что же, уже готовы?— презрительно фыркнула Гермиона, отрываясь от учебников. — Герм, у меня уже голова пухнет, так ничего не выйдет. К тому же нам надо готовиться к матчу, он уже на следующей неделе,— Поттер посмотрел на Рона и тот яростно кивнул, как бы в подтверждение сказанного. — Дело ваше, но не приходите потом ко мне за помощью,— покачала головой Грейнджер, тяжело вздохнув. В конце концов это не её проблемы. — Не переживай, обещаю, мы подготовимся, правда же, Рон? — Конечно!— воскликнул он,— Я уже представляю лицо Снейпа, когда наша Амортенция будет безупречна. — Ну, ну,— хмыкнула Гермиона, слегка улыбаясь,— ладно, я ещё посижу здесь какое-то время. Осторожнее там. — Обязательно,— бросил Уизли, скрываясь за дверью. Гарри последовал его примеру, и, ещё раз попрощавшись с ней, вышел. Даже удивительно, как легко он согласился, ничего при этом не заподозрив. Хотя, собственно, а что он мог заподозрить? Разве мог Рон когда-нибудь подумать, что Гарри объединиться с Малфоем, чтобы обокрасть Гермиону? Поттер и сам про себя такого подумать не мог. Что ж, теперь дело за Драко. Остаётся только верить, что она действительно не навредит Гермионе.       

***

      Тишина— это главная состовляющая успешной учёбы. Хороший результат приходит только тогда, когда погружаешься в какое-то дело целиком— именно так считала Грейнджер. Возможно, подобный подход и стал причиной её школьных успехов. Так что основным местом для подготовки домашнего задания она всегда выбирала читательский зал. В обычных случаях здесь было достаточно людно, так что для перестраховки она накладывала Заглушающее, но последнее время все были поглащены тренировками к предстоящему матчу, так что сейчас зал пустовал. Что было очень кстати.       Первое, о чём подумала Гермиона, когда друзья ушли— она не будет помогать им исправлять "Троллей", когда они получат их. Надо уметь правильно расставлять приоритеты, и если квиддич для них сейчас важнее учёбы, то она может только пожать плечами. Это их решение.       А потом пришла новая мысль, отделившаяся от всего потока и занявшая почти всё пространство в её голове. Вокруг никого, Гарри и особенно Рон, что бывает крайне редко с тех пор, как они стали встречаться, оставили её одну. Идеальнее времени просто не найти, чтобы как следует изучить украденный из Запретной секции фолиант, ведь неизвестно, как скоро ещё представится такая возможность, а в её случае надо действовать как можно быстрее и решительнее.       Грейнджер бегло оглядевшись по сторонам и в сотый раз убедившись, что находится в зале одна, вынула припрятанную книгу из сумки и уложила на стол. Грубый зелёный переплёт, сделанный из чего-то, подозрительно похожего на кожу рептилии, слегка поблёскивал на дневном свету в тех местах, где не успел вытериться. Гриффиндорка развернула его, судорожно вдыхая запах старой бумаги. Это уже второй раз, когда она открывает эту книгу, но почему-то по спине всё ещё бегают муражки, от этих жёлтых страниц словно веет чем-то зловещим. Может, это из-за того, что она украла её.       Но уже через несколько секунд лёгкий мандраж сменился предвкушением и, полная решительности, Гермиона принялась листать страницы в поисках нужного зелья. Святой Мерлин, даже несмотря на то, что Николос Фламель был великим алхимиком, его почерк оставлял желать лучшего. Эти прыгающие из стороны в сторону буквы вскоре стали расплываться в глазах. Даже Гарри пишет лучше.       Отыскав наконец страницу с надписью "Обливиэйт", Гермиона принялась изучать состав зелья. Сидя в библиотеке ночью, трудно было сходу сообразить, что к чему, теперь же она спокойно могла разобрать список ингредиентов. По крайней мере так она думала, пока от созерцания гиганского списка не задёргался глаз.       1. Семена лаванды— 2 унции,       2. Ключевая вода— 200 унций,       3. Каррибская морская соль— 8 унций,       4. Тушёная мандрагора— 2 унции       5. Порошок шалфея— 1 унция,       6. Настой полыни горький— 10 унций,       7. Медное молоко— 2 унции,       8. Максимиллярия Фаленопсис— 1 унция,       9. Язык игуаны— 1 штука.       • Растолочь 2 унции семян лаванды;       • Влить 200 унций ключевой воды и добавить каррибскую морскую соль;       • Настаивать смесь 10 минут;       • Нагреть котёл со смесью до 60 градусов Цельсия;       • Добавить мелконарезанную тушёную мандрагору;       • Помешивать по часовой стрелке в течение 5 минут;       • В отдельной ёмкости смешать 10 унций настоя полыни с 2 унциями медного молока;       • Опустить в ёмкость разделанный язык игуаны и отставить на 30 минут;       • Добавить 1 унцию измельчённого Фаленопсиса в котёл, а затем перелить в него смесь с языком игуаны;       • Варить зелье 40 минут, чередуя помешивания по часовой и против часовой стрелки;       • Дать зелью остыть и разлить по склянкам;       • Принимать внутрь не более 4 унций за раз.       Гермиона перечитала рецепт несколько раз, понимая, что слишком рано начала радоваться. Мало того, что все эти ингредиенты очень трудно достать, так есть ещё и те, про которые девушка видит впервые. У неё ведь "Превосходно" по Зельеварению, как может быть, что она не знает эти компоненты?! Но она готова поклясться, что они ей не знакомы! Едвали она сварит зелье, когда понятия не имеет, что туда класть. Ради Мерлина, что такое эта " Максиллярия Фаленопсис"? И что ещё за "медное молоко"?       Глубоко вздохнув, Грейнджер принялась переписывать рецепт, обводя в кружок неизвестные ингредиенты. Не может же она по всюду таскаться с древним фолиантом в руках, а так у неё будет шанс спокойно поискать информацию, ничего не перепутав.       Гермиона сделала ещё один круг вокруг "Фаленопсиса", поставив рядом жирную кляксу, когда перо буквально вывалилось из её рук, а в глазах поплыло. Почему-то внезапно ужасно захотелось спать, и гриффиндока, не в силах сопротивляться, поддалась необъяснимому желанию и опустила голову на стол, закрывая глаза. Помутневшее сознание с каждой секундой всё сильнее отрывалось от реальности, и Гермиона едвали уже могла разобрать "Сомниум", который, как ей показалось, раздался отовсюду и эхом разнёсся по читательскому залу. Сознание ускользало от неё, но прямо сейчас ей хотелось только одного— спать...

***

      Драко, стоя облакотившись на стелаж, с интересом наблюдала, как Национальный Герой Британии копался в сумке Грейнджер, и, судя по выражению его лица, обнаружил книгу. Забавно было созерцать его панику, пока он не уселся на стул, заозиравшись по сторонам. Надо отдать ему должное, грязнокровка похоже ничего не заподозрила.       Неожиданно Гарри остановился, смотря точно в направлении слизеринки, странно хмурясь, и сверля место, где стояла Драко, взглядом. Малфой сглотнула. Этого не может быть, он же не может её видеть, на ней же мантия-невидимка. Но Поттер прожигал её своими чёртовыми изумрудными глазами, заставляя блондинку всю съежиться. Боггарт побрал бы этого идиота! Кто научил его так пронзительно смотреть?       Но Гарри вдруг странно ухмыльнулся и отвёл взгляд в сторону. Драко наконец выдохнула и расслабилась. Вот поэтому она и ненавидит эти чёртовы светящиеся глаза, которые словно смотрят в душу. Кажется, будто она стоит перед ним голая и абсолютно беззащитная, а он видит и слышит все её мысли, всё, что твориться в её голове. И неважно, как хорошо она владеет окклюменцией и защитными чарами, он всё равно прочтёт её, как открытую книгу. Вечно он так странно на неё смотрит. Сволочь.       Поттер повернулся к Уизли и завёл диалог, периодически поглядывая на неё. Вот же засранец, догадался таки, что она тут! Впрочем ладно, значит интелектуальные способности Поттера не так плохи, как она думала.       Тупоголовый Уизел что-то пробормотал, видимо, полный бред, потому что тут же был вознаграждён гневным взглядом Грейнджер. Но очень скоро оба придурка покинули зал, оставляя их с грянокровкой наедине. Хотя, из них двоих об этом знала только сама Драко. По крайней мере Поттер справился со своей задачей, в кое то веки даже не налажав, за что ему надо сказать большое "спасибо". Теперь надо просто ждать.       Правда ждать оказалось не так долго, как Малфой преполагала. Буквально через пять минут Гермиону одолело любопытство и она полезла в сумку за книгой. Драко только покачала головой. Наверное, сейчас ей следует поблагодарить Грейнджер за её нетерпение, но, Салазар, неужели она действительно такая дура, раз так открыто читает единственную в своём роде работу Николоса Фламеля, украденную из Запретной секции, у всех на виду? Она и впрямь думает, что раз она никого не видит, то она здесь одна? Хоть бы Заглушающее наложила, наивная! Не ходите с Грейнджер на разведку!       Хотя, сейчас ей это на руку. Гермиона продолжала скрести пером пергамент, активно переписывая рецепт зелья, совершенно не замечая, как Драко подходит ближе. Как только грязнокровка ставит точку в своём конспекте, Малфой выкидывает палочку вперёд, не дожидаясь, пока та сдвинется с места, и произносит: — Сомниум!       Слизеринка стоит за спиной Грейнджер, наблюдая, как разжимаются её пальцы, и перо, которое она всё это время сжимала, вываливается у неё из рук, оставляя несколько чернильных капель на пергаменте и столе. Её голова с глухим стуком опускается на деревянную поверхность. Малфой ждёт пару секунд прежде чем подойти ближе. Из-за её гнезда на голове плохо видно, действительно ли она спит. Но Гермиона на самом деле погрузилась в глубокий сон, как показывает практика, на ближайшие два— три часа, об этом свидельствовали плотно закрытые веки и размеренное дыхание. Что ж, это оказалось проще, чем она думала. Давно она не использовала магию на людях...но так надо. Это был единственный выход.       Осторожно отодвинув руку Грейнджер, Драко вытащила из-под неё чёртову книгу и принялась спешно переворачивать листы. Номер нужной страницы она отлично запомнила ещё с первого раза.       Малфой невольно остановилась на 103 странице, прекрасно помня, что было в прошлый раз. Глубоко вздохнув, она перелистнула её и закатила глаза. Опять 106. Эта проклятая книга хочет довести её до нервного срыва. Ну, она хотя бы пыталась.       Девушка отвернула страницу назад, медленно проводя пальцами по шершавой бумаге. В прошлый раз буквы поменялись в тот момент, когда на лист упала её кровь. Нельзя сказать наверняка, действительно ли дело только в этом, но не попробуешь— не узнаешь.       Серые глаза изучающе прошлись по комнате в поисках какого-нибудь острого предмета. Первое, что попалось под руку— перо Грейнджер, которое она выронила. Драко, недолго думая, схватила перо и, слегка надавив, провела чернильным кончиком по коже на ладони, выпуская кровь. Красная жидкость собралась на разрезанной плоти крупными каплями, потом тонкой струйкой потекла по руке и через пару секунд упала, оставляя большую неровную кляксу на жёлтой бумаге.              Устаревшие завитушки, оставленные Фламелем, стали расплываться и складываться в совершенно новые слова, но всё из таких же кривых букв. Малфой уже видела их ночью, но не так чётко, как сейчас. Гиганский список ингредиентов возник перед глазами, заставляя слизеринку почувствовать, как начинает пухнуть голова. Неужто будучи гениальным алхимиком и уникальным в своём роде зельеваром он не мог подобрать компоненты попроще? Хотя, сейчас это не так уж и важно.       Драко быстро обмокнула испачканный кончик пера в чернила и принялась переписывать рецепт дурацкого варева, сокращая по возможности слова и продолжая ругаться на Поттера, который схватил этот грёбаный браслет, а она теперь занимается не пойми чем, как какой-то долбаный шпион из маггловского кино. Дописав до края листа, она перевернула пергамент. Что ж, она будет должна Грейнджер пергаментный лист и, вероятно, новое перо.       Малфой ещё раз перечитала получившийся список, сверяя его с тем, что было написано в книге, и, убедившись в его соответствии, захлопнула фолиант, возвращая его на место. Перо она ещё раз окунула в чернила, повозив его в чёрной жиже, чтобы Грейнджер ничего не заметила, и положила обратно на стол. Пергамент она свернула в трубочку, сунув себе под мантию, и поспешила к выходу. Не было ни малейшего желание оставаться здесь ещё хоть на секунду.       Остановившись в нескольких шагах от двери, Драко нехотя обернулась. Грейнджер всё ещё лежала на столе, тихо посапывая, погружённая в крепкий сон. Слизеринка смотрела на неё некоторое время, заколебавшись. Правильно ли было оставить её лежать вот так? Но Малфой очень быстро отодвинула подобные мысли. Было бы слишком рискованно разбудить её прямо сейчас, да и она никогда не отличалась милосердием. Она пообещала Поттеру, что не навредит Грейнджер, но технически она действительно не причинила ей вреда. Драко получила то, что хотела, а остальное не её проблемы.       Она криво усмехнулась и, поправила мантию-невидимку, прежде чем резко развернуться и выйти из читательского зала.

***

      Гарри очень нервничал из-за Гермионы и вообще этой дурацкой ситуации, но как только они с Роном вышли на поле, все проблемы отошли на второй план. Они летали и летали, отрабатывая повороты и броски до тех пор, пока не стало темнеть. Так что теперь он находился в отличном расположении духа и бодро шёл к Выручай-Комнате, настроенный на любую работу. Малфой уже сидела в комнате, изучая какой-то листик, и хмурилась. — От тебя прямо веет мраком,— пожаловался Гарри, подходя к столу.       Девушка только пожала плечами, даже не поднимая глаз. Поттер непонимающе похлопал глазами, обычно Драко всегда отвечала на колкости. — Что-то случилось?— поитересовался он, садясь на соседний стул. — Пытаюсь прикинуть, как нам достать ингредиенты для сраного зелья,— пробубнела Малфой. — Всё так плохо? — Ну, как сказать,— протянула она,— кое что мы можем стащить на Зельеварении, когда будем варить Амортенцию. Но некоторые компоненты я не преставляю, как достать. — Драко Малфой чего-то не знает?— усмехнулся Гарри, и был тут же сражён суровым взглядом. — Тебе смешно, Поттер? Это по твоей милости мы сейчас этим занимаемся, я бы на твоём месте так не веселилась. — Да ладно тебе,— отмахнулся гриффиндорец, облакачиваясь на спинку стула,— ты же умная, что-нибудь придумаешь.       Драко вскинула брови, с недоумением уставившись на собеседника, но как можно быстрее постаралась скрыть своё замешательство. Не каждый день Гарри Поттер признаётся, что считает её умной. Можно ли это вообще считать за комплимент? Хотя, если учитывать контекст сказанного, он только что переложил все обязанности на неё. — Вот почему ты создаёшь проблемы, а я должна что-нибудь придумывать? — Ну, видишь, как хорошо мы сработались,— улыбается Гарри, а потом прыскает от смеха, когда девушка показывает ему средний палец. Где это виданно, что бы чистокровные волшебники матами разбрасывались и посылали неприличные жесты? Особенно, при наличии внешних данных невинной девушки.       Но будем смотреть правде в глаза: про её острый язык Поттер знает ещё с первого курса. Сейчас её колкие фразочки, обзывательства и даже ругательства вызывают у него улыбку. Может дело в возрасте— теперь, будучи взрослым он понимает, что многие невначай брошенные ею слова, который раньше казались ему ужасно обидными и оскорбительными, на самом деле хорошо замаскированный тонкий юмор. Жаль, что раньше он воспринимал это иначе, тогда шутки Драко действительно задевали его. Очень сильно. Правда в прошлом они были куда злее. Но даже сейчас его иной раз передёргивает, когда Малфой по привычке называет Гермиону "грязнокровкой". — Кстати, как ты добыла рецепт?— неожиданно спросил Гарри, вспомнив последние события. — Ничего особенного,— монотонно ответила Малфой,— я просто усыпила грязн...Грейнджер. — Усыпила?— он постарался пропустить эту оговорку мимо ушей, она старается и это уже хорошо,— Всмысле заклинанием? — Я сказала усыпила, а не вырубила, с ней всё нормально,— буркнула девушка. — Вот как...— Гарри с облегчением выдохнул,— хорошо, если так...

***

      Гермиона с трудом разлепила глаза , отрывая голову от стола. Шея неприятно ныла от долгого нахождения в неудобной позе. Что происходит? Где она вообще?       Нащупав под рукой что-то твёрдое, она опустила голову и ахнула. Книга лежала на столе, буквально у всех на виду, а сама она, видимо, отрубилась. Как её угораздило уснуть? Она поймала себя на мысли, что плохо помнит чем занималась до этого. Сколько сейчас вообще? Темпус показывал, что проспала около двух часов. Видимо, Рон прав, и она слишком много учится.       Грейнджер запихнула вещи в сумку, поспешно проверяя наличие всех предметов. Ей просто сказочно повезло, что никто ничего не заметил. Всё таки авантюры— не её конёк.       Ужин она уже пропустила, поэтому сразу отправилась в комнату. Впервые за много лет домашнее задание её совершенно не волновало. Несмотря на то, что она провалялась в библиотеке столько времени, отдохнувшей себя гриффиндорка совершенно не ощущала. Больше всего на свете сейчас просто хотелось оказаться в мягкой кровати и забыться в объятиях Морфея.       Правда поспать нормально не вышло. Сон был беспокойным, и Гермиона всё время ворочилась, не зная, куда себя пристроить. Под утро её разбудила Патил, треся за плечо: — Гермиона, просыпайся,— лепетала девушка, пытаясь достучаться до неё,— всех собирают в Большом зале. — Что? В Большом зале?— в полусонном состоянии она с трудом соображала,— Который час? — Сейчас шесть утра,— сообщила Парвати,— директор МакГонагал хочет сделать какое-то объявление. — Объявление? В шесть утра? — Я не знаю подробностей, говорят, что-то по поводу экзаменов, вот я тебя и разбудила. — Спасибо, Патил, я сейчас спущусь.       Попытавшись наскоро превести себя в порядок, староста Гриффиндора выползла в гостинную, где её уже ждали такие же сонные Рон и Гарри. Второй, кажется, вообще не спал, судя по чёрным мешкам под глазами. — Кто-нибудь знает, по какому вопросу сбор?— зевнул Поттер, потирая глаза. — Патил сказала, что что-то про экзамены,— протянула Гермиона, настроенная крайне скептично. — Экзамены? О, Мерлин, и ради этого я встал?!— Рон ударил себя по лицу. Сейчас ему можно было бы присудить звание короля драмы, отобрав его у Малфоя.       Ученики заполнили Большой зал и громко перешёптывались, пока Минерва беседовала о чём-то с профессорами. Грейнджер с подозрением огляделась. Внутри нарастало какое-то беспокойство. Рядом стоял Гарри, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, и вертел головой, словно кого-то искал. Но спросить у него, кого именно он ищет, Гермиона не успела, потому что МакГонагал вышла вперёд, начав свою речь: — Попрошу тишины,— суровый голос Профессора по Трансфигурации и по совместительству директора школы Волшебства и Чародейства Хогвартс заставил толпу мигом затихнуть. — Замечательно, в таком случае преступим сразу к делу,— она обвела зал строгим взглядом и сложила руки перед собой.— В связи с последними, очень трагическими событиями, Хогвартс находился в достаточно тяжёлом положении. Ситуация была весьма напряжённая, поэтому, до недавнего времени действовали многие ограничения, во избежания "неприятных последствий". И как показывает неутешительная практика, в этом действительно была необходимость.       Она сделала паузу, погружая Большой зал в пугающую атмосферу. — Прошлой ночью какой-то ученик проник в Запретную секцию библиотеки и похитил экземпляр, посвещённый Тёмным искусствам. Таким образом, за раз было нарушено порядка шести уставов школы. Это серьёзнеший проступок и виновника ждёт строгое наказание. И пока ученик, совершивший преступление, не будет обнаружен, посещение Запретной секции, Хогсмида, выход за территорию школы, а также ношение или транспартировска магических предметов без разрешения профессоров будут запрещены. Также комендантский час будет перенесён на восемь часов вечера. Если кто-либо будет пойман на этаже после этого времени, будет немедленно наказан. На этом всё, можете вернуться в свои гостинные до начала занятий. Не опаздывать.       По Большому залу прошла волна обсуждений и недовольств. Ограничение времени, запрет на посещение Хогсмида и такой сильный контроль вызвали неоднозначную реакцию. Кто-то уже строил предположения о возможной личности вора. А Гермиона стояла с белым, как полотно, лицом, чувствуя, как коченеют ноги и руки. Рядом стоящий Гарри помрачнел, как перед очередной битвой за Хогвартс, бросив короткий взгляд куда-то в сторону.       Ну да, а она-то думала, что хуже уже быть не может.       Видимо, может...