Любовь зависит от нас

Конец сентября, а погода по-летнему тёплая. Над головой яркое голубое небо. Температура замерла на отметке двадцать пять градусов. Пчёлы продолжают собирать нектар с бархатцев и петуний, обильно цветущих по всему городу. Бабочки порхают над головой, грея пёстрые крылышки в лучах яркого солнца, и лишь порывы холодного ветра, которые настигают тебя как только ты расслабишься, напоминают, что за окном уже осень. В это утро Ягыз Йылдыз — успешный молодой бизнесмен, загадочный и холодный, любимец женщин, спешил на деловую встречу, не зная, что судьба готовит ему другую, самую важную встречу в его жизни. Светофор заморгал, намереваясь переключиться с красного на жёлтый. Ягыз крепче обхватил руль своего мерседеса, собираясь нажать на педаль газа. Жёлтый… зелёный… Машина плавно двинулась с места, как вдруг, откуда ни возьмись, перед её капотом выскочил спорткар и, едва не зацепив бампер, с громким грохотом врезался в автобус, следующий в соседнем ряду. Скрежет метала, звон бьющегося стекла, визг тормозов… Движение резко замерло. Ягыз ошарашено смотрел вперёд, пытаясь переварить произошедшее. Он едва не попал в аварию. Из-под капота спорткара повалил дым. Послышались крики и детский плач. Из разбитого автомобиля выбрался окровавленный мужчина. Он не твёрдо стоял на ногах, обхватив голову руками. Отстегнув ремень безопасности, Ягыз и его помощник, выскочили из автомобиля и направились к месту аварии. Двери автобуса открылись и оттуда стали выбегать перепуганные пассажиры. Было много детей. Они плакали и кричали. — Помогите! — вдруг послышался крик из автобуса. — Кто-нибудь, помогите! — надрывно кричал женский голос. Люди выходившие из автобуса были перепуганы и будто не слышали её зов. Не долго думая Ягыз сбросился в салон. На сидении у разбитого окна сидела перепуганная женщина. Йылдыз подбежал к ней и увидел у неё на коленях мальчика. Он был без сознания, из его правого бедра торчал крупный осколок стекла, а бежевые брюки были насквозь пропитаны кровью. — Помогите! — растеряно прошептала женщина, глядя на Ягыза. — Нужно вызвать скорую. — Она не успеет. — взглянув за окно, ответил он. — Там пробка. Давайте мне мальчика, я отвезу вас в больницу. — Я не могу их бросить. — причитала женщина. — Кого их? — Я учительница, мы с классом ехали на экскурсию. Я не могу оставить здесь без присмотра остальных детей. — Дайте мне мальчика, я сам его отвезу в ближайшую больницу. Вот моя визитка. — протягивая ей белую карточку с золотым тиснением, говорил он. — Пришлите мне телефон его родителей. Я сообщу им, где он. — Я не могу отдать вам ребёнка. — запротестовала женщина, крепче сжимая малыша. — Госпожа! — пристально посмотрев перепуганной женщине в глаза, с напором начал Ягыз. — Скорая не успеет. У него большая кровопотеря. Я отвезу его в больницу. — сказав это уверенным тоном, он осторожно взял ребёнка на руки и вынес из автобуса. — Эрдал! — крикнул он своему помощнику, который пытался оказать помощь остальным. — Садись за руль! Срочно в больницу! *** Пристально глядя на стрелку секундомера, она ровным тоном отсчитывала количество повторений, не обращая никакого внимания на стоны своей клиентки. — Я больше не могу, тренер! — взмолилась блондинка, повиснув на грифе. — Значит делаем через не могу, госпожа Хатидже. — невозмутимо ответила девушка. — Вы изверг! — закатив глаза, устало прошептала она. — Я персональный тренер. Вы платите мне за то, чтобы я была с вами строга. — И то верно… — обречённо отозвалась клиентка. — Но я правда больше не могу. — На сегодня я вас отпущу, но взамен вы сделаете пятьдесят приседаний. Вперёд! — приказала девушка, доставая из кармана назойливо вибрирующий телефон. — Ответьте уже. Я никому не скажу. — тихо проговорила блондинка. — Он звонит уже в пятый раз. Наверное что-то срочное. — Спасибо. — поблагодарила Хазан и, украдкой взглянув в сторону администратора, приняла вызов. — Госпожа Хазан Чамкыран? — послышался в трубке незнакомый мужской голос. — Да, я слушаю. — Произошла авария. Ваш сын ранен. Я везу его в больницу «Мемориал». Вам нужно срочно приехать… Не помня себя от страха, она бежала по коридорам больницы, каждое мгновение взывая ко Всевышнему. — Умут Чамкыран. — дрожащим голосом выкрикнула она у стойки администратора. — Мне сказали, он в вашей больнице после аварии. Что он ранен… — Подождите минутку, я проверю. — стуча по клавишам компьютера, попросила миловидная девушка. — Вам нужно пройти в отделение скорой помощи. Там есть похожий пациент. Спуститесь на лифте на нулевой этаж. — указывая нужное направление, ответила администратор. Медсестра подвела её к кушетке, на которой лежал мальчик. Над ним склонился врач, осматривавший рану. Лицо ребёнка было совсем бледным, на лбу огромная садина. — Умут! — воскликнула женщина, бросившись к сыну, но медсестра успела остановить её. Когда доктор поднял голову, чтобы посмотреть на источник шума, Хазан увидела огромный осколок, торчавший из ножки. — Вы мать мальчика? — Да. Как он? — взволнованно спросила она. — У него повреждена бедренная артерия. Хорошо, что осколок не вынули. Иначе бы он уже умер от потери крови. Мы забираем его в операционную. Хорошо, что Вы здесь. Не будем тратить время на анализ. Какая у него группа крови? — Первая отрицательная. — выпалила девушка. — Значит переливать можно только первую. У вас совпадает группа? — Нет. — перепуганно глядя на доктора ответила Хазан. — Тогда зовите родственников с его группой крови, после землятресения с запасами донорской крови большие проблемы. Особенно с такими редкими группами. — У нас никого нет. — дрожащим голосом проговорила мать. Доктор с тревогой посмотрел на перепуганную женщину. — Аслы, отправь запрос в банк крови. — приказал он медсестре. — Уже. — ответила девушка. — Остается молиться… Мы начинаем готовиться к операции. Кровотечение мы остановим, но у него может произойти геморрагический шок от кровопотери. Ищите донора! — настаивал доктор. — Геморрагический шок? Это… — Он может умереть во время операции или после неё. Переливание необходимо. — О, Боже… — захлёбываясь слезами, взвыла она. — Умут! Малыш! Не оставляй меня! Умут! — схватив мальчика за ручку, умоляла Хазан. — Извините, что с мальчиком? — послышался мужской голос за спиной. — Вы родственник? — поинтересовалась медсестра, разглядывая мужчину в окровавленной рубашке. — Нет. Я привёз его сюда. Услышав голос мужчины, Хазан резко развернулась и замерла. Знакомые до боли зелёные глаза смотрели на неё в упор. Всё вокруг поплыло перед её глазами. — Не может быть… — прошептала она. — Не может быть… — Госпожа, мы забираем мальчика на операцию. Ищите донора! — повторил врач, видя её остекленевший взгляд. Хазан смотрела на него, замерев в нерешительности. Мужчине стало не по себе от её взгляда. Он развернулся и направился к выходу. — Стойте! — закричала ему в след Хазан. — Спасите моего сына! — дрожащим голосом попросила она. — Это вы мне? — развернувшись, с недоумением спросил Ягыз. — Пожалуйста… — Каким образом? — нахмурившись, спросил он. — Он нуждается в срочном переливании крови. Вы должны стать донором! — Должен? — переспросил Йылдыз, с удивлением глядя на странную женщину. — С чего вы решили, что я подхожу? — Я это знаю. — Откуда вы знаете мою группу крови? — Я… Знаю… — запинаясь отвечала Хазан. — Пусть всё пройдёт. — ответил Йылдыз, с опаской поглядывая на незнакомку, которая была явно не в себе. Он снова направился к выходу. — Умоляю! — встав у него на пути, не унималась она. — Ты понимаешь, что ведёшь себя неадекватно? — начиная злиться, проговорил Йылдыз, забив на правила приличия. — Я не сумасшедшая. Ты для него идеальный донор. — уверенно отвечала Хазан. — Да что ты несёшь? — Ты… Он… — не решаясь говорить дальше, медлила женщина. Но скрыть правду больше не получится. На кону жизнь Умута. — Он твой сын! — выпалила она на одном дыхании. — Женщина, вы точно не в себе. — отодвигая её со своего пути, прорычал он. Хазан вцепилась ему в предплечье, не давая сдвинуть себя с места. — Помоги! — дрожа всем телом, настаивала она. — Господин, какая у вас группа крови? — вмешалась медсестра, которая слышала весь разговор. Ягыз обернулся и недоумённо посмотрел на девушку в белом чепце. — Какая у вас группа крови? — повторила она. — Первая отрицательная. — Такая же как у мальчика. Вы можете быть его донором. Его увезли на операцию. Из банка крови пришёл ответ, что донорский материал будет не раньше, чем через пять часов. Он может не дожить. А если у вас такая же группа крови, вы можете спасти ребёнку жизнь. Ягыз перевёл ошарашенный взгляд на женщину перед собой, потом снова на медсестру и сдался. *** Он задумчиво смотрел в окно машины, не замечая пейзажа. Эрдал встревоженно украдкой поглядывал на своего начальника. — Что-то произошло в больнице? — наконец спросил он. — Чтобы ты сделал, если бы незнакомая женщина заявила тебе, что у вас есть общий ребёнок? — Офигел бы! — воскликнул мужчина в ответ. — А что, кто-то сказал что у вас есть ребёнок? — Мать мальчика, которого мы привезли в больницу. — отрешённым голосом проговорил Йылдыз, продолжая смотреть в окно. — А такое может быть? Вы её знаете? — Её лицо мне совершенно не знакомо. — силясь вспомнить, встречал ли он эту женщину, ответил Ягыз. — Ну значит врёт. — уверенно заявил Эрдал. — Дело в том, что у нас с мальчиком одна группа крови, очень редкая, и одинаковый резус фактор, а что ещё более невероятно, она знала об этом. — Ну вы даёте! — Эрдал, ну ты же меня знаешь. У меня было не так много женщин. И я их всех помню. — Всех ли? — скептически поглядывая на босса, спросил он. — Тест ДНК вам в помощь. Вон и материал уже есть. — указывая на кровавое пятно на белоснежной рубашке Ягыза, советовал помошник. — Поехали в лабораторию прямо сейчас. Это нельзя так оставлять. *** «Тьмой» и другими загадочными словами психотерапевт Хазан называл когда-то её постродовую депрессию. «Кризис», «проблема», «затруднение», «эмоциональная восприимчивость» и наконец «Тьма». Так сеансы проходили живее, да и понятие «Тьма» описывало её состояние точнее всего после всех навалившихся проблем, связанных с неожиданной беременностью. Хазан долго пребывала в мрачном настроении. На душе было чёрным чёрно словно в беззвездную безлунную ночь и как она не старалась, не могла вынуть себя из этого состояния сама, хоть и любила своего сына всем сердцем. Сначала она упрямо отрицала подобную болезнь, потому что никогда в неё не верила. Считала, что это удел капризных и ленивых женщин. Да и вообще Хазан слыла упрямицей. Гнев, депрессия и бессонница сперва казались закономерными, исходя из того, какой стала её жизнь. Глядя в зеркало она всякий раз прокручивала произошедшие события и напоминала сама себе, что не жалеет о своём выборе, а все трудности преодолеет с божьей помощью. Но слишком много навалилось на её плечи. В итоге диагноз клиническая депрессия как чёрная метка прилепился к личной характеристике. Она решила бороться ради сына. Принимала все необходимые лекарства и проходила терапию, которая помогала контролировать мысли и переживания. Доктор говорил, если чувствуешь себя подавленно — выпрямись во весь рост; столкнулась с непосильной задачей — постарайся сбросить напряжение, выполняя лёгкие дела: сперва один простой шаг, затем — другой. Она медленно, но верно начала приходить в себя, когда это стало возможным, вернулась к работе. Это позволило привести в порядок не только тело, но и настроение. Эндорфины полученные от тренировок, помогали справляться с накатывающей порой грустью. Дух крепк вместе с телом. Но сердце так и оставалось разбитым. Увидев его спустя пять лет, спрятаные от самой себя чувства, ярко вспыхнули в её груди. Оказалось достаточно было только одного взгляда его зелёных глаз, чтобы понять, что она всё ещё влюблена в него как девчонка. А что делать теперь, когда он знает? В больнице ей удалось скрыться от его расспросов, но остановиться ли он, зная теперь о существовании Умута? Если он всё тот же человек, которого она знала, то он захочет разыскать их, чтобы узнать правду. И что тогда? Что? *** Трое томительных суток он старался не думать об этой ситуации, но непрошеные мысли всё равно упрямо пробирались в голову. Назойливо жужжали там, словно пчелы, заставляя его вспоминать и фантазировать. Наконец результат теста лежал перед ним на столе. Ягыз вскрыл конверт и остановился. А чего он сам хочет? Чтобы этот мальчик был ему чужим, а та женщина, которую он не помнит, просто сумасшедшей? Или… За эти три дня он часто вспоминал мальчишку, чьё бледное личко было таким невинным. Вспоминал перепуганные карие глаза той женщины, умоляющей его о помощи. Она вела себя так, будто они в прямь давно знакомы. «Хватит!» — мысленно одёрнул он сам себя и достал содержимое конверта. Не вчитываясь в данные исследования, Ягыз сразу перешёл к выводам, где чёрным по белому было написано, что теперь он имеет новый стату — «отец». — Ну что там? — спросил Эрдал, увидев озадаченное лицо босса. — Девяносто девять и девять в периоде. — ошарашено проговорил он. — Этот мальчик мой сын, но как? — Я разузнал про эту женщину. Хазан Чамкыран. Двадцать семь лет. Работала в одном из наших фитнес клубов пять лет назад. Тогда он был первым из сети. Вы занимались там. Вы её не помните? — А ты помнишь? — Нет. Но не у меня от неё ребёнок… — Эрдал! — строго глянув на шутника, рявкнул босс. — Ну-ну ладно, ладно. — примирительно, ответил он. Я поговорил с администратором того клуба. Он помнит её. Сказал, что она была квалифицированным сотрудником. Работала без нареканий. Очень ответственная и порядочная. Но замкнутая. Пять лет назад она уволилось без объяснения причин. Её сыну четыре года, вчера у него был день рождение. Вероятно Госпожа Хазан покинула компанию, когда узнала что беременна. — Что потом? — листая досье, предоставленное помошником, спросил Йылдыз. — Она вернулась в свой родной город, но и там не осталась. Снова приехала в Стамбул, сняла жильё на окраине. Рожала в муниципальной больнице. В настоящий момент работает фитнес тренером в небольшом клубе. — Что с финансами? — Печально. Еле сводят концы с концами. Берет много подработок. Кроме того у неё была диагностирована послеродовая депрессия. — Семья? — бесстрастно спрашивал Ягыз. — Отец был строитель, погиб когда она была маленькой. Есть младшая сестра школьница и мать на пенсии, подрабатывает то тут, то там уборщицей. Госпожа Хазан не была дома больше пяти лет. Кстати, звонила ваша мать, просит приехать к ней на ужин. — Какого хрена ты себе позволяешь, зажравшийся ублюдок?! — послышался из-за двери визгливый мужской голос. — Выходи сюда, напыщенный говнюк Йылдыз, и объясни мне, за что это я уволен! Ягыз перевёл взгляд с двери на Эрдала, и тот кивнул головой в ответ. Резко открыв дверь, он вышел в коридор и вплотную подошёл к взвинченному мужчине. — Что за цирк, господин Озгюр? Давайте не будем мешать сотрудникам. Это всё-таки не рынок. Пройдёмте, обсудим все Ваши вопросы в другом месте. Мы всё-таки деловые люди. — указывая рукой в проход, требовательно, но спокойно предложил мужчина. Озгюр высокомерно задрал голову и направился вперёд. Проходя мимо уборной, Эрдал резко толкнул невоспитанного засранца внутрь и, захлопнув дверь изнутри, припер его к стене. — Чё тебе надо, быдло? Ты читать не умеешь? В твоей трудовой книжке есть запись о причине твоего увольнения. — Да кто ты такой?! — вырываясь шипел мужчина. — Сторожевая псина. Я не буду с тобой разговаривать! Я буду говорить только с Ягызом Йылдыз. — Нос не дорос, крыса. — Да я дольше тебя здесь работаю. Как он мог уволить меня без объяснений?! — продолжая вырываться, возмущался Озгюр. — Ах тебе объяснения нужны… — всё сильнее прижимая его к стене, переспрашивал Эрдал. — А то, что ты сливал информацию на другую сторону недостаточная причина. Бога благодари, что жив остался. Если бы решение принимал я, ты бы уже плавал с камнем на шее где-нибудь в Босфоре. — Бандитом был, бандитом и остался. Костюмчик тебе не помог. Пытаешься так выслужиться перед начальством. Жалкая псина! — Господин Озгюр, я даю тебе последний шанс. — швыряя его на пол, проговорил Эрдал. — Проваливай по-тихому, пока я тебя не покалечил. Будь благоразумным. — Я это вам так просто не забуду. — вставая с пола туалета, прошипел Озгюр. — Забейся в свою нору, крысёныш, и не отсвечивай! Сохрани достоинство и выйди из этой компании своими ногами, пока охрана тебя не выволокла. — поправляя рукав пиджака, проговорил мужчина. *** Стамбул расположился на европейском и азиатском берегах пролива Босфор. Городская аристократия оценила великолепные виды, открывающиеся на воду, еще в XVIII столетии. Благодаря этому в городе появился один из многочисленных его феноменов — деревянные особняки, называемые «ялы». Эти воздушные постройки в различных стилях порою кажется попирают законы физики — их башенки и окна словно парят над водами Босфора как пышные облака. Ялы. Стамбульцы называют так 620 грандиозных исторических зданий, расположенных по берегам Босфора. Строить роскошные ялы стамбульская знать начала еще в XVIII веке, а последний особняк был возведен в середине XX века. Сегодня новые владельцы обязаны поддерживать исторический облик ялы. Госпожа Кериме Йылдыз, во чтобы то не стало, хотела приобрести один из этих белоснежных домов. Когда она только начинала выстраивать свою империю, все доходы откладывались только ради этого. И она никому не объясняла своей странной навязчивой идеи, но однажды добилась своего и теперь являлась гордой обладательницей этого исторического наследия. Ягыз ненавидел его всегда. Отчасти потому, что никогда не был в нём счастлив. Дом душил его всей своей атмосферой поэтому, когда он повзрослел и стал вести самостоятельную жизнь, он забрался в высокую башню, откуда созерцал город вместе с птицами, пытаясь надышаться этой свободой. Мать же осталась верна особняку. Каждый раз приходя к ней в гости, он, не осознавая, делал глубокий вдох, словно собирался нырнуть в бездну. И сегодняшний день не стал исключением. — Госпожа Кериме попросила приготовить Ваши любимые блюда. — накрывая на стол, услужливо щебетала пожилая горничная. — Приятного аппетита, господин Ягыз. — Кто-то ещё придёт? — недоумённо спросил мужчина, взглянув на количество блюд. — Нет, здесь всё только для вас. Так попросила ваша мама. Он взглянул на молчаливую женщину во главе стола, которая прикрывала покалеченные ноги пледом, надеясь поймать её взгляд, но тщетно. Холодные глаза Кериме смотрели строго вперёд, а лицо не выражало никаких эмоций. Порой, глядя в зеркало, он видел у себя тот же холодный взгляд, которого пугался. То, чего он так боялся в собственной матери, жило и в нём самом. Ягыз взял столовые приборы и принялся ужинать. — Среди корреспонденции я заметил приглашение на день рождение к нашим знакомым. — начал он разговор, чтобы разрядить гнетущую атмосферу. — Тебе было бы полезно развеяться. Ты почти не покидаешь стен этого дома. — Я никуда не пойду! — надменно заявила женщина. — Что мне там делать? Позорится? — переведя на него свои холодные карие глаза, с нажимом спросила она. — Чтобы каждый гость считал своим долгом спросить у меня, почему мой единственный сын до сих пор не женат, а у меня нет внуков? Увольте. Я не хочу оправдываться за тебя и терпеть насмешки из-за отсутствия наследника. Подобные светские унижения — сомнительное развлечение. — Брак — это моё личное дело. — опустив приборы на стол, безапелляционно заявил Ягыз. — Ты сама всю жизнь живёшь одна. Взяла бы и вышла замуж. — Тебе не стыдно говорить такое матери? — взорвалась женщина. — А тебе не кажется, что перебор, указывать взрослому мужчине как ему жить? Требуешь от меня наследника, словно я твоя породистая собака, которая обязана принести помёт, чтобы окупить расходы на содержание. — Как ты смеешь! — ударив кулаком по столу, вскричала женщина. — Не я начал этот разговор. — напомнила он. — Ну если тебе так нужен наследник, я тебе его предоставлю… — вставая из-за стола, выпалил мужчина. — Спасибо за ужин… мама. *** — Какие новости? — глядя с высоты сорокового этажа на суетящийся Стамбул спросил Ягыз. — Я позвонил ей. Как только она услышала ваше имя, бросила трубку и заблокировала меня. — Очень хорошо… — заложив руки за спину, опасно прошипел мужчина. — Значит по хорошему она не хочет. Пусть потом не жалуется. — Мне слышится угроза в голосе? — Сначала заявляет, что я отец её ребёнка, потом убегает от меня из больницы без всяких объяснений словно воровка, теперь трубки бросает, да и сама не спешит ко мне с объяснениями. Прошло почти две недели. Я дал ей шанс прийти ко мне и рассказать всё. Она что, думает что после её признания всё останется как прежде? — спрашивая скорее самого себя, проговорил Ягыз. — Эрдал, пусть юристы готовят иск в суд. Я хочу полной опеки над моим сыном. — Вы лишите её права опеки? — осторожно спросил помощник. — Она лишила меня права знать что у меня есть ребёнок на четыре года и похоже не собирается исправлять ситуацию. Он не её собственность! — Как знаете… — почесав затылок, пробубнил Эрдал, зная, что говорить сейчас что-то бесполезно. *** Почти две недели прошло с того момента, как с её губ слетели слова, которые она собиралась хранить в тайне всю жизнь. Хазан плохо спала по ночам, ожидая, что в любую минуту в дверь могут постучать. Но постепенно она убедила саму себя, что если до сих пор к ней никто не пришёл, значит он не поверил, что к лучшему. Приняв душ после долгого трудового дня, она переоделась в джинсы и простую футболку, закрутила ещё сырые волосы в шишку на затылке и, перекинув спортивную сумку через плечо, направилась домой. Парковка была почти пуста. Лишь перед входом стояла черная машина из которой, ей навстречу вышел мужчина. — Госпожа Чамкыран, нужно поговорить. — обратился он к ней. — Мы знакомы? — настороженно спросила Хазан, взволнованно сжимая сумку. — Меня зовут Эрдал, я помощник господина Ягыза. Похоже по телефону говорить вы не желаете, пришлось приехать к вам на личную встречу. — Мне не о чем с вами говорить. — попыталась обойти его девушка. — Госпожа, глупо бегать. — не пустив её, продолжил мужчина. — После вашего заявления о ребёнке, вы как минимум обязаны объясниться перед ним. — протягивая ей конверт с результатами ДНК теста, настаивал Эрдал. Женщина взяла конверт дрожащими руками и взглянула на его содержимое. — Давайте всё-таки поговорим. — Настаивал Эрдал. — Ваш сын рос без отца. Вам не кажется, что он тоже имеет право принимать участие в жизни мальчика? — Хазан молчала. — Честно говоря, будет лучше, если сын будет жить с отцом. — Да вы в своём уме говорить мне такое?! — словно очнувшись ото сна, возмущённо ответила она. — Не надо так бурно реагировать. Вы мать одиночка, снимающая дом в неблагополучном районе. Вашей зарплаты едва хватает на оплату жилья, садика и питания. Учитывая всё это, мальчику лучше жить с отцом. Он имеет равные с вами права. Мы собираемся пойти в суд, но может быть не стоит доводить до этого и вы уступите? Вы получите хорошую компенсацию. — Мужик, отойди от меня, пока я тебе не врезала. — еле сдерживаясь, прорычала Хазан. — Да успокойтесь вы, госпожа-боксёр. Я тоже владею приемами. Кому легче станет от того, что мы тут подерёмся? Я пытаюсь говорить с вами как со взрослым человеком. Я всего лишь посредник. Парламентеров не убивают. — пытался разрядить обстановку Эрдал. — Подумайте сами, мальчику будет лучше с точки зрения материального обеспечения. Он будет иметь возможности, которых вы ему дать не можете. А вы в свою очередь сможете построить новую семью. Выйти замуж, родить ещё одного ребёнка. — Слушай сюда, почтовый голубь, передай господину Ягызу, что мне не нужна его компенсация. Я не торгую детьми. Умут самое важное в моей жизни! — Значит он прав… — покачав головой, заключил Эрдал. — Не хотите всё-таки по-хорошему. Я пытался… *** Хазан ехала в автобусе, нервно теребя ручку своей сумки перебирая в памяти все слова, которые ей сказала этот мужчина. Машины в пробках непрерывно сигналили друг другу, а водители высовывались из окон и что-то нервно кричали. В переполненном салоне автобуса стоял дикий гул, но она ничего не замечала. Задумавшись, девушка проехала собственную остановку и теперь пришлось идти пешком около двух километров. Хорошо хоть Умута успела забрать из садика Бетюль. Если бы не она, Хазан не справилась. Девушка была с ней на протяжении всего этого времени, помогая всем, чем могла. Такую подругу ей наверное послал сам Бог. Она была почти у дома, когда телефон в кармане зазвонил. Снова неизвестный номер. Помедлив, она всё же взяла трубку. — Госпожа Хазан, господин Ягыз хочет поговорить с вами. — Не звони мне больше! — ответила она и сбросила вызов. — Мы правда будем играть в эти догонялки? — послышался тот же мужской голос уже у неё за спиной. Хазан вздрогнула и развернулась. От неожиданности она чуть не вскрикнула. Рядом с парламентером стоял Ягыз. Высокий, статный в элегантном костюме. Его зелёные глаза были холодными как айсберг и пристально смотрели на неё. Невозмутимое выражение лица не выдавало ни одной эмоции. Он подошел ближе и спокойно спросил: — Всё ещё не желаешь говорить со мной? Это разве правильно после произошедшего? Если не против, давай обсудим всё в машине. — указывая жестом на припаркованный автомобиль, предложил он. Хазан сглотнула ком, подступивший к горлу, но не смогла выдавить из себя ни слова и просто кивнула ему головой в ответ. Парламентёр остался стоять на улице, оставив их одних. Чёрный кожаный салон Мерседеса источал приятный запах, смешиваясь с парфюмом владельца. Он сидел совсем близко, глядя в окно. Хазан могла слышать как он дышит. Лишь учащённое дыхание выдавало в нём волнение. Пару минут они провели в полном молчании. Она не знала что ему сказать, а он не знал как начать этот разговор. — Мы знакомы? — наконец спросил он. В памяти Хазан сразу всплыли моменты их близости. Она тряхнула головой, чтобы прогнать воспоминания и пробурчала невнятное «нет» в ответ. — Тогда как же ты родила от меня сына? «Что на это можно ответить?» — недоумевала девушка, нервничая ещё больше, и из её груди против воли вырвался стон. — Ладно, опустим этот вопрос. Пока. Почему не рассказала о беременности? — Хазан поняла, что была не готова к этому разговору, хоть много раз прокручивала его в голове. — Чего ты добиваешься? — теряя терпение, спросил Ягыз. — Ничего. — выдавила из себя наконец она, чувствуя, что готова расплакаться от его напора. — Если бы не эта трагическая случайность, я бы никогда не рассказала. Я бы вас не потревожила. Не вмешалась бы в вашу жизнь. — Вот как?! — резко развернувшись к ней и наклонившись совсем близко к лицу, с нажимом спросил он. — То есть, если бы не эта случайность, я бы никогда не узнал, что у меня есть сын, который во мне нуждается. Ты в своем уме, женщина! — Я не понимаю, чего вы хотите от меня. — прикусив губу, чтобы не разрыдаться, проговорила она. И куда только делась смелость, которую она вырабатывала годами на ринге. Этот мужчина действовал на неё словно удав на кролика. — Ты серьезно? Я хочу то, что ты отняла у меня. — повысив голос, требовательно произнёс Ягыз. — Можешь повернуть время вспять и вернуть мне четыре года? Можешь вернуть время, которое я упустил из-за тебя? — Я не хотела… — Чего ты не хотела? — Я… я… — от волнения она потеряла голос и не смогла произнести больше ни слова. Слёзы душили её. Она наконец осознала, что пытаясь не быть никому обузой, она сделала всё неправильно и теперь у этой ситуации нет выхода, который бы устроил всех. Ягыз настроен решительно и его нельзя винить за это. В чем он не прав? Если даже она так думает, то что думать ему. Чувствуя безвыходность своего положения, она открыла дверцу машины и побежала прочь. Ягыз остался сидеть неподвижно в той же позе, в которой мгновение назад требовал от неё ответа. Почему он не помнит её? Как он может иметь ребёнка от женщины, чье лицо ему совершенно не знакомо…