early Christmas, eternal Halloween

Чего Луи точно не ожидал, так это удара по лицу. Атмосфера на вечеринке с самого начала была довольно напряженной. Луи ощущал кожей, как накаляется обстановка, но он и подумать не мог, что случится это. Что Зейн — Зейн, с которым он с первого дня знакомства отлично ладил — вдруг подойдет к нему и вместо приветствия со всего маху ударит его по лицу. – Ты что делаешь? – воскликнул Луи ошеломленно, инстинктивно схватившись за скулу. Тут-то и музыка стихла, и все взгляды, конечно, оказались прикованы к ним, хотя Луи с самого начала пытался не привлекать к себе внимание, потому и стоял у стены. Он просто немного устал от работы на фабрике игрушек, и когда Найл сказал, что ребята из Дня Сурка, заскучавшие от безделья, решили устроить вечеринку для всех желающих, подумал, что стоит ненадолго выбраться. – Что, неприятно? – разъяренно крикнул Зейн, бросаясь вперед, чтобы снова ударить Луи по лицу, но Лиам тут же оттащил его назад, перехватив могучими руками, да и Найл подоспел вовремя, закрывая своего парня широким плечом. – Не строй из себя святого, Томлинсон! Я очень долго терпел, но больше терпеть не намерен! Удивительно, но некоторые присутствующие на вечеринке принялись одобрительно кивать, хлопать в ладоши и даже кричать: «Вот именно!» и «Давно пора!». – Да что случилось?! – возмущенно спросил Луи, бегло оглянувшись. Он вопросительно посмотрел на Найла, но Хоран лишь непонимающе покачал головой. Похоже, для него поступок Зейна был такой же загадкой, как и для Томлинсона. – Что я сделал?! – Что ты сделал?! – завопил Зейн, пытаясь вырваться из крепких, сдерживающих объятий Лиама, однако Пейн не позволял ему сдвинуться даже на дюйм. – Сейчас середина октября! Хэллоуин через две недели, а в магазинах Рождественские игрушки! Мой декор валяется у кассы, как ненужный хлам, рядом с жвачкой и гандонами! А в зале... В зале Рождественские игрушки! – прорычал он. – В прошлом году твои украшения появились в начале ноября! Ребята из Дня Благодарения это проглотили. Я это проглотил, хотя формально мой праздник только закончился, и я имел право на недельную распродажу! Но в этом году ты перешел все границы! – Но ведь я... – Луи осекся, продолжая держаться за лицо. Скула болезненно пульсировала, но Томлинсон ощущал лишь жгучий стыд. Он чувствовал на себе презрительные взгляды праздничных коллег, они кололи не хуже металлических спиц. Луи открыл рот вновь, но так и не смог ничего произнести. Он не знал, как объяснить, что игрушки и украшения появились не по его приказу. Ему бы и в голову не пришло отнимать время у других праздников. – Я... – пробормотал он, беспомощно заглядывая Зейну в глаза. – Это ведь не я... – Да иди ты, – Зейн плюнул под ноги и, извернувшись, оттолкнул Лиама, топнул ногой и провалился под землю. После этого столкновения вечеринка медленно сошла на нет, несмотря на то, что ребята всеми силами пытались спасти положение. Луи раз десять извинился перед Кристофером, Ником и Оскаром за то, что испортил вечер, однако хозяева Дня Сурка отнеслись к произошедшему философски. – У нас тут редко происходит что-то интересное, – небрежно заметил Ник, протягивая Луи плюшевого сурка Фила, чтобы поднять гостю настроение. – Мы готовимся к нашему празднику от силы недели две. – Конечно, подготовка сувениров занимает время, но масштабы далеко не такие большие, поэтому мы не спешим. Наш праздник более... локальный, – заметил Кристофер, по-отечески потрепав разболтавшегося Ника по голове. – Но мы любим хорошие потасовки. Так что не стесняйтесь заглядывать к нам в любое время... кроме конца января, конечно. Луи вежливо улыбнулся и, засунув сурка под мышку, поспешил удалиться вместе с Найлом на Северный Полюс, пока не случилось что-то ещё. Он всё ещё ловил на себе осуждающие взгляды и совершенно не хотел общаться с другими недовольными — не представлял, что может им ответить. Собственная неосведомленность сыграла с Луи злую шутку. Удар оказался не таким уж сильным. Безусловно, болезненным, потому что у Малика была мощная рука, но больше всего Луи задели горящие гневом глаза. Выражение лица Зейна. Его искренняя злость. Луи был другом, но внезапно стал врагом. Настоящим врагом, к которому питали искреннюю неприязнь. В лице которого видели все беды мира. Луи стал врагом, хотя никогда не желал Зейну зла, не хотел принижать его праздник. Он полюбил его, как полюбил Лиама и Гарри. Полюбил, как члена своей семьи. – Я не знал, – сокрушенно проговорил Луи, переступая порог дома на окраине Рождественской деревне, где они по-прежнему прятались от ярких огней фабрики. – Я видел иногда фото в интернете в стиле: «Смотрите, как рано в этом году появились Рождественские игрушки», но не думал, что это так... повально. Господи, – Томлинсон зарылся рукой в волосы и ошеломленно взглянул на Найла. – Не могу себе представить, как на это повлиять. Но я понимаю, почему все на меня так смотрят. Если даже Хэллоуин ушел в тень на фоне Рождества, то ребятам из Дня Благодарения и шанса не оставили... Но я ведь совсем не этого хотел! Я старался поступать правильно! Луи, и правда, старался. С тех пор, как он занял место Санта Клауса, на него работали пять десятков дедов, каждый из которых занимался своим участком. Луи теперь именовался Главный Клаус, и, конечно, лично разносил сделанные собственными руками игрушки детям, которым было необходимо участие и теплый совет от мудрого Рождественского наставника. Однако он действовал не один — мастерски разделив обязанности, Луи сумел сделать праздник более душевным. Каждый ребенок, который хотел увидеть Клауса, общался с тем стариком, которого бессознательно мечтал увидеть. Найл безумно им гордился. Он всегда знал, что Луи найдет решение и ни капли не удивился, когда Томлинсон пригласил на Полюс помощников. Все они прошли испытания — Луи не позволил им работать, пока не убедился, что они идеально подходят на роль Клаусов. Луи переживал о детях так же сильно, как его дядя, но беспокоился не только об игрушках, но и об эмоциональном здоровье малышей. – Ты не виноват, – заверил Найл, нежно погладив Луи по щеке. – Это всё недоразумение, Зейн должен это понять. – Нет, если кто и виноват, то я, – ответил Луи, на миг накрыв руку Найла своей. – Я несу ответственность за свой праздник и всё, что ему сопутствует. Но я не знаю, как исправить сложившуюся ситуацию. Я же не могу надеть бороду и выступить с прямой трансляцией: «Ребята, не начинайте праздновать раньше времени». Вообще-то я видел, что некоторые инфлюэнсеры записывают видеоролики, где призывают праздновать только в определенные даты — это не дает никаких результатов, – Луи со вздохом покачал головой. – Люди не понимают некоторые вещи, даже если говоришь прямо, самыми простыми словами. Боже, что не так с человечеством? – воскликнул он отчаянно. – Стараешься, стараешься, а в итоге всё равно... Представляю, что обо мне думает Крампус! – Дедушка думает, что я подцепил крупную рыбу, – ухмыльнулся Найл, приобняв Луи за талию, и ласково боднул его лбом. – Мой праздник с каждым годом всё популярнее, так что обо мне не волнуйся. Тем более, это проблемы дедушки, а не мои. А я почетный Рождествянин! – воодушевленно заявил он и серьезно посмотрел Луи в глаза. – Я душой и сердцем хочу тебе помогать, тем более, наш праздник уже через два месяца. Но сейчас тебе надо отдохнуть, – заметил Хоран, помогая своему парню снять теплую жилетку. – Та еще была вечериночка. – Спасибо, – Луи бегло поцеловал Найла в щеку, чувствуя, что ему становится немного легче. Найл всегда был на его стороне, и это было лучшее утешение. – А ты? Не собираешься спать? – А мне надо закончить подсчет количества молока и печенья для стариков-Клаусов, – заявил Найл. – Тетя Минни будет заказывать продукты уже в пятницу, и надо закончить подсчеты скорее, иначе работа в пекарне встанет. Тетя Минни была не в восторге, что внук Крампуса зовет её «тетя Минни», но ей пришлось смириться. Много с чем пришлось смириться и ей, и Клаусу, и эльфам на фабрике, но Луи настоял на том, что нужны изменения. Кто бы знал, к чему эти изменения приведут. Луи не хотелось думать, что его дядюшка прав, и работать нужно по-старинке, ведь при нем с праздниками не происходило ничего подобного. Никто не начинал отмечать Рождество в середине октября. Никто не бил Санта Клауса по лицу — просто не мог себе это позволить. Найл, действительно, занялся сметой — прежде подсчеты доверяли одному эльфу, но ему, как и старику Клаусу, давно пора было уйти на покой. Хоран с радостью занял место пожилого эльфа, уж очень ему хотелось быть полезным, да и считать внуку Крампуса всегда нравилось. Правда, как только Найл услышал, что Луи сопит в спальне, он тут же вышел на улицу и, бегло оглянувшись, провалился в ближайшую лужу. Друзья, с которыми Найл связался вскоре после возвращения домой, уже ждали его — Лиам заказал столик в уютном ирландском баре и теперь с легким весельем наблюдал за тем, как Гарри флиртует с посетителями. После долгого трудового дня Стайлс всегда находился в игривом настроении. Валентайн старался держать своих купидонов в узде, но Гарри неизменно умудрялся вырваться из под его бдительного контроля. – Ну, как там Зейн? – поинтересовался Найл, садясь за стол. Пиво, которое Лиам выбрал, было таким ароматным, что Найл с радостью пригубил купленную для него кружку. С тех пор, как он переселился на Северный Полюс, Хоран почти не пил, и такие моменты были приятной редкостью. Сожалел Найл лишь о том, что повод для встречи был грустным. – Он в ярости. Злится на всех, – вздохнул Лиам, сдувая пену. – В основном, на Луи, но и на тебя тоже, – заметил Пейн, многозначительно взглянув на Хорана. – Говорит, ты себе подстелил соломку, свой праздник защитил со всех сторон, а на остальных плевать... – Это не правда, – горячо возразил Найл. Он ощущал обиду не так остро, как Луи, но обвинения Зейна всё равно казались ему возмутительными, учитывая, что они провели вместе всё детство и всю юность. – Я даже не видел этой проблемы. Мой праздник совсем маленький, по сравнению с Вашими, поэтому для меня многие... нюансы не очевидны, – объяснил он. – В любом случае, нужно как-то разобраться с ситуацией. Луи и Зейн должны помириться, – проговорил Найл убежденно. – Ясно же, что это большое недоразумение, и несмотря на сложившиеся обстоятельства, они не враги. – Я не могу представить, как можно заставить Зейна образумиться, – покачал головой Лиам. – Ты же его знаешь, он если вобьет себе что-то в голову... к тому же, речь о его празднике. Хэллоуин — это вся его жизнь. И, будем честны, его праздник, и правда, понес существенный репутационный ущерб в этом году. Это Найл прекрасно понимал. Зейн любил свой праздник так же сильно, как все они любили свои праздники. И мало любить — нужно вкладывать душу и сердце, всего себя, чтобы праздник дышал жизнью. Именно по этой причине Луи и сомневался, что станет хорошим Санта Клаусом. Не видел собственного сияния, не понимал, как на самом деле горит в душе своим праздником. Дядя Клаус считал, что Луи горит иначе. Не намеренно, но он вселил в его душу сомнение, потому что Луи начал считать, будто «иначе» значит «хуже». Найл считал, что «иначе» значит «уникально». Значит «честно». Значит «необыкновенно». Найл считал, что Луи — это лучшее, что могло случиться с Рождеством и им самим. – Да, Луи тоже навстречу не пойдет, – проговорил Найл задумчиво. – В начале наших отношений я ему дал свисток, чтобы он мог связаться со мной в любое время... а Луи стеснялся меня потревожить. А уж в этом случае, когда Зейн его записал в личные враги, Луи ни за что его не побеспокоит. Ситуация казалась безвыходной. Честь своего праздника Луи был готов отстаивать до конца, но навязываться в друзья Зейну, который его и видеть не хотел, Томлинсон ни за что бы не стал. А Зейн обладал такой горячей головой, что ему и в голову бы не пришло разобраться в ситуации и уж тем более забрать свои слова назад. Если уж послал, то послал окончательно. – Я, к сожалению, пропустил вечеринку и могу лишь догадываться, насколько серьезным был конфликт, но уверяю Вас: произошедшее можно исправить. Всё, что нужно, это капелька любви, – заметил Гарри, одарив друзей ласковым взглядом. – Боюсь, не все проблемы можно решить любовью, Гарри, – грустно улыбнулся Лиам. – Ах, Лиам, – Стайлс нежно улыбнулся в ответ и воздушно, почти невесомо потрепал Пейна по щеке. – Нет такой проблемы, которую не смогла бы решить настоящая любовь. Хочешь — верь, хочешь — проверь. Лиам вновь печально покачал головой, но Найл, озаренный внезапной идеей, вдруг решительно вскочил. – Нет, в этом есть смысл! – воскликнул он воодушевленно. – Вот мой день, день Крампуса! Это же будто и Хэллоуин, и Рождество вместе! Будто два этих праздника встретились и поцеловались в губы! – Мне так нравится это сравнение, – немедленно оживился Гарри, красиво поправляя кудри изящной ладонью. – У тебя так хорошо получается, Найл. Как и всегда, Гарри расплескивал свою любовь во все стороны. Он всё-таки был замечательным купидоном, несмотря на то, что Валентайн считал его ленивым и безответственным. – И как ты собираешься это использовать? – поинтересовался Лиам. – Не знаю, – ответил Найл, решительно наматывая шарф на шею. – Но я обязательно пойму. Вы присматривайте за Зейном и Луи по-очереди, а я отправлюсь на поиски! Ему хотелось действовать. То ли Найла так воодушевила собственная затея, то ли Гарри случайно задел его своим крылом. Каждое перо его крыльев можно было превратить в волшебную стрелу и вызвать определенное чувство. – А искать-то ты что будешь? – непонимающе уточнил Лиам. – Не знаю, – повторил Найл, взглянув на друзей сверху вниз, и решительно задвинул стул. – Но когда увижу, точно пойму. Луи сразу понял, что Найл попросил друзей составлять ему компанию и поднимать настроение, потому что Лиам и Гарри приходили буквально через день, друг за другом, и неизменно пытались помочь ему, насмешить и утешить. С одной стороны, Луи было очень приятно, с другой — Томлинсон переживал, что друзья покинули свои праздники для того, чтобы он не упал духом. Ему было горько и в Хэллоуин, и в день Благодарения, несмотря на то, что друзья развлекали его, как могли. Хэллоуин Луи провел в компании неунывающего Гарри, а на день Благодарения его посетил Лиам, принесший с собой пиво, сваренное по особому рецепту Святого Патрика. Они играли в настольные игры, ели вкусности, приготовленные тетей Минни, и много общались. На день Крампуса, по уже сложившейся традиции, Луи вышел поддержать своего парня и, конечно, это был первый год, когда он не встретил на празднике Зейна. Малик, разумеется, знал, что Луи появится, вот и не пришел. Это оказалось больно, потому что Зейн и Луи стали большими друзьями и всегда участвовали в параде вместе, всячески поддерживая Крампуса и его семью. Найл объявился за неделю до Рождества, когда Луи зашивался на фабрике. Нет, в рабочее время Найл не отлучался от производства: помогал ему с игрушками и вычислениями, но по ночам и в свободное время Хоран исчезал в ближайшей луже, и Томлинсон оставался один. Он знал, что Найл занят чем-то важным — скорее всего, это были дела семьи, иначе Хоран обязательно бы с ним поделился, поэтому не обижался. Он включал приятную музыку и чинил старые, поломанные игрушки, передающиеся в семьях по наследству. – Куда мы? – с любопытством спросил Луи, быстро надевая шапку-боб. – Узнаешь, – таинственно ответил Найл, вытаскивая Луи за дверь. Не успел Томлинсон опомниться, как они провалились под лед. Стоило им приземлиться, под ногами приятно хрустнул снег. Это была холодная-холодная улица. Стылый воздух, казалось, можно пощупать. Луи бегло оглянулся — попытался понять, где они находятся, а так же причину их путешествия. Климат подсказывал, что они где-то в Вайоминге, но Томлинсон мог и ошибаться. Да и город определить оказалось довольно трудно. Послышались тихие шаги — из темного переулка показался Зейн, одетый в теплую куртку иссиня-черного цвета. При ходьбе она слегка поскрипывала. – Ну, я пришел, – проговорил Малик, выглядывая из темноты. – Зачем зва... а он что тут делает? Рассеянный взгляд Зейна тут же стал злым — Луи так и застыл, чувствуя стыд и легкий страх. Он боялся не удара — гадких слов, которые Зейн мог произнести. Гадких слов, которые Малик произнес про себя. – Так нужно, – решительно отрезал Найл и быстро перевел взгляд с одного парня на другого. – А сейчас заткнитесь оба и идите за мной. Я Вам кое-что покажу, а потом можете хоть поубивать друг друга. Зейн посмотрел на Луи с неодобрением, будто ожидал от него любой подлости, хотя у него не было никаких оснований предполагать подобное. Никаких, кроме того, что случилось в середине октября. Луи пристыженно опустил взгляд, чувствуя, что любая задумка Найла обречена на провал, потому что Томлинсон просто не сможет повлиять на владельцев масс-маркетов и людей, желающих покупать Рождественские игрушки за два месяца до праздника. Однако он всё-таки поплелся за Хораном, стараясь не слишком мозолить Малику глаза. Сразу за тупичком оказалась широкая улица с аккуратными домиками. Они были припорошены снежком, от того напоминали пряничные. Кругом горели Рождественские огоньки, многие были собраны в причудливые фигуры. В основном, это были олени и Санта Клаусы, но встречались и более замысловатые работы. Глядя на пышные Рождественские украшения, Зейн издавал неприятно-утробные звуки. Наконец, их компания оказалась у небольшого домика с темно-коричневыми стенами. За окошками уютно горел желтоватый свет. На участке стояли десятифутовые скелеты — с их костяных ладоней свисали гирлянды. Они были примотаны на манер веревок. Казалось, страшилища вот-вот накинут петлю на светящуюся фигурку оленя Рудольфа, везущего подарки к Рождеству. Один из скелетов тянул свою костяную руку к небольшим саням, но всё никак не мог до них дотянуться. Не обращая внимание на зазевавшихся Луи и Зейна, Найл уверенно прошел по расчищенной тропинке, поднялся на крылечко и решительно позвонил в звонок. – Что ты делаешь? – обеспокоенно спросил Луи. – Тш-ш, – бросил Найл, махнув рукой. Зейн остановился за его спиной, заложив руки в карманы. Его взгляд был подозрительным, поза — настороженной. Дверь им открылась сухая, чуть сгорбленная старушка в пуховой шали фиолетового цвета. На носу у неё были очки, поседевшие волосы оказались небрежно убраны в неаккуратный хвост. В руках старушка держала толстые пластиковые спицы и клубок акриловых ниток — было заметно, что её оторвали от набора петель. – Здравствуйте, – вежливо проговорил Найл и приветливо улыбнулся. – Мы с друзьями проходили мимо, и вот... нам очень понравились Ваши Рождественские украшения. Особенно скелеты. – О, – проскрипела старуха, бегло скользнув взглядом по огромным фигурам в саду — похоже, ей было приятно рассматривать композицию, хотя она, разумеется, видела её не в первый раз. – В этот раз получилось уж очень красиво! Тайлер, конечно, был против покупки скелетов. Сказал, что они бесполезные и занимают много места, да и после Хэллоуина будут выглядеть мрачновато. Мы сошлись на том, что возьмем скелетов только в том случае, если я найду, как использовать их в течение года, – бодро поведала хозяйка дома. – Получилась такая вот инсталляция. Тайлер вытащил из подвала электрического оленя и деревянные сани, и теперь скелеты будто ловят Рудольфа, развозящего подарки! Я специально покрасила коробки, а то бежать за пустыми санями — то ещё удовольствие. Слушать стариков Луи не очень любил, — уж натерпелся россказней дяди Клауса и тети Минни — однако хозяйка дома делилась с такой теплотой, что он невольно проникся. Действительно, скелеты, догоняющие Рудольфа, выглядели весьма любопытно. – Так Вы с мужем любите Хэллоуин, да? – невинно поинтересовался Найл. – Я люблю Хэллоуин, – старушка улыбнулась, и её сморщенное лицо засветилось так ярко, что на миг Луи показалось, она стала на добрый десяток лет моложе. – А вот мой Тайлер предпочитает Рождество. Это его любимый праздник, он каждый год с нетерпением его ждет, с самого детства. Мне не хотелось его обижать, – честно сообщила старушка. – Я подумала даже, что надо будет продать скелетов на гаражной распродаже после праздника, но Тайлеру нравится, как теперь выглядит наш двор. Напоминает нашу семейную жизнь... – Дорогая! – гаркнул кто-то из недр дома, и старушка обернулась настолько быстро, насколько ей позволили старые кости. В следующее мгновение на крыльце показался крепкий старик с ростовой куклой Пеннивайза, зажатой под мышкой. Он бегло скользнул взглядом по незваным гостям и с гордостью посмотрел на старушку. – Посмотри, что я нашел на чердаке, дорогая, – воодушевленно сообщил старик, встряхнув Пеннивайза за шкирку. – Я знал, что он всё ещё где-то в доме! Ты бы его ни за что не выбросила... Пойду, посажу его в сани, побудет вместо Санта Клауса. – А он не слишком жуткий? – чутко поинтересовалась старушка, чуть склонив голову в бок. – Ты же не хотел, чтобы было слишком страшно. – Но ведь тебе нравятся жуткие клоуны, – старик нежно клюнул жену в щеку и бодро зашагал по снегу. – К тому же, когда мы наденем на него Рождественский колпак, он станет совсем нестрашным! Ты помнишь, как мы украли его из молла в 1990-ом? – Помню, – весело крикнула старушка и понизила голос, обращая свой взор на незваных гостей. – Он потом вернулся и заплатил, – она вновь скользнула взглядом по макушке своего старика. – Тайлер, вернись в дом! Хотя бы свитер надень! – Сейчас-сейчас, – суетился старик. Сперва он вытряхнул подарки на снег, чтобы усадить в сани жуткого клоуна, а теперь собирал их обратно. – Теперь-то получше будет! Сердце Луи невольно сжалось от нежности. Старик выглядел совершенно счастливым, усаживая страшного клоуна в Рождественские сани. Наблюдающая за ним старушка тоже светилась от радости, сжимая в сухих ручках пластиковые спицы. – Спасибо, что уделили нам время, – вежливо сказал Найл, улыбнувшись старушке. – Спасибо, – тихо проговорил Луи. – Счастливого позднего Хэллоуина, – добавил Зейн, пропуская изрядно подмерзшего, но довольного старика к его старушке. – И веселого раннего Рождества! Старушка бережно стряхнула с плеч старика снежинки и, загнав мужа в дом, попрощалась с незваными гостями. Как только дверь закрылась, на улице тут же воцарилась глухая тишина. Луи ощутил странное тепло в груди. Он представил, как старики воркуют дома, как старушка заставляет старика надеть теплый свитер, и настроение у него улучшилось. – Ладно, я понял, – наконец, проговорил Зейн, заложив руки в карманы. – Милые они, конечно. Правда, старые, как сморщенный изюм... но всё равно милые. Слушай, извини, что ударил тебя, – произнес он вдруг, посмотрев прямо на Луи. – Ничего, – удивленно пробормотал Луи, невольно дотрагиваясь до скулы. Синяк давно прошел, но он запомнил, куда Зейн его ударил. – Думаю, я это заслужил, – искренне произнес он. – Да нет, – Зейн шаркнул ногой, поскрипывая свежим снежком. – Людей трудно в чем-то переубедить. Посмотри на эту старуху! – с неподдельным восхищением произнес он. – Она и в июне будет отмечать Хэллоуин. – Повезло, что у нее старик-подкаблучник и всё время идет ей навстречу, – заметил Луи, ощущая, как уголки губ невольно растягиваются. – Не такой уж он и подкаблучник, она тоже идет ему навстречу, – Зейн как-то безмятежно улыбнулся, скользнув взглядом по закрытой двери. – Иначе не хотела бы продать скелетов на гаражной распродаже. Не успел Луи опомниться, как Зейн подошел к нему и крепко его обнял. Ошеломленный Луи немедленно обнял его в ответ, чувствуя, как что-то тяжелое, до этого сдавливающее грудь, вдруг растворилось. Несколько секунд Зейн стискивал Луи в объятиях, а потом решительно повернулся к Найлу. – А что случилось бы, если бы мы не поняли твой великий урок? – насмешливо поинтересовался Малик. – О, у меня целый список адресов, – серьезно проговорил Найл, похлопав себя по нагрудному карману. – Огромные скелеты динозавров, обмотанные гирляндами, поющие черепа в шапках Санта Клауса, Уэнсдей, окруженная эльфами... – Всё ещё Уэнсдей? – засмеялся Луи. – Всё ещё? – фыркнул Зейн, изогнув бровь. – Это наша гордость с шестьдесят четвертого года. Она никогда не устареет. Знаешь... праздники перемешиваются, это неизбежно, – добавил Малик серьезно. – Некоторые морально устаревают... кое-что отмечать уже и не этично... я испугался, что с моим праздником это и случилось, но всё оказалось не так. Он по-прежнему любим многими людьми, и... он вышел за пределы даты, – признался Зейн. – Но даже если мой праздник когда-нибудь устареет, если люди вдруг решат, что он оскорбляет чьи-то чувства, — в чем я очень сомневаюсь — это будет не твоя вина. Я рад, что Найл познакомил нас, и мы стали добрыми друзьями, – добавил он и как-то смущенно улыбнулся. – Мне пора домой, меня ждут в казино, но не забывай, что двери Шахтерского городка всегда для тебя открыты. – А Полюс открыт для тебя, – радостно ответил Луи. Зейн улыбнулся — не ехидно, не насмешливо, а очень по-доброму, как улыбался только своим друзьям — и, махнув рукой, растворился в тени. Повернувшись к своему парню, Луи растроганно улыбнулся. Теперь ему стало понятно, почему Найл не спал ночами и убегал с Полюса, вместо того чтобы наслаждаться стряпней тети Минни и отдыхать после трудного рабочего дня. – Значит, этим ты занимался целых два месяца, – поддразнил он. – Извини, что не управился скорее, – проговорил Найл, опустив глаза. – О чем ты? Всё случилось в нужное время, – Луи с чувством поцеловал Найла в щеку, на миг задерживаясь губами на его холодной коже. – Спасибо тебе, Найл, ты совершил настоящее Рождественское чудо. Тебе ещё не надоело меня спасать? – Нет и никогда не надоест, – Найл обнял Луи за талию одной рукой, чуть прижимая его к себе. – Понимаешь, думаю, в этом мое призвание. Есть праздники большие, как твой. Есть праздники поменьше, как праздник моей семьи. Каждый нужен и важен по-своему, – объяснил он. – Есть люди, которые... совершают большие поступки. Владеют собственным праздником, мастерят игрушки, летают на континент. Есть те, кто считает смету, заказывает молоко и печенье, чтобы другие могли мастерить игрушки и летать на континент. Есть те, кто крадет из молла фигурку Пеннивайза и те, кто возвращается, чтобы эту фигурку оплатить. Луи ощутил, что у него пощипывает глаза. Его разрывало сразу два чувства — желание улыбаться и... плакать. – Хочу однажды увидеть нас такими же стариками. Высохшими, похожими на сморщенный изюм, наряжающими десятифутового скелета во дворе в Рождественскую гирлянду, – сказал Найл с неподдельным воодушевлением. – И пусть друзья наши будут рядом, такие же дряхлые, как мы. Но, боюсь, благодаря магии мы ещё долго будем молодыми. Бегло вытерев слезы, Луи серьезно посмотрел в глаза Найла, голубые-голубые, как небо Рождественским утром. – На самом деле это не важно, молодыми мы останемся или всё-таки постареем, – заметил Луи, бережно стряхнув снежинки с шарфа Найла. – Главное, что мы будем вместе. – Да, – радостно кивнул Найл, беря Луи за руку. – Главное, что мы будем вместе. Ладонь Найла была такой же холодной, как ладонь Луи, но Томлинсон ни за что не отказался бы от этого прикосновения. Потому что он собирался быть с Найлом так долго, как это возможно.