***
Хосок думал почитать всего пару глав перед сном, но увлёкся настолько, что потерял счёт времени. Поэтому, когда слышит вибрацию телефона, оповещающую о новом входящем сообщении, с удивлением смотрит на время. Третий час ночи. Откладывает книгу, спускает ноги с кровати и берёт с тумбочки телефон, хмуря брови. А когда открывает сообщение и видит имя отправителя, чувствует, как что-то большое с горячее забивает глотку, блокируя кислород. В сообщении всего одно слово, но Хосоку кажется, что там целый том. Простое: «Спишь?» отбивает любую сонливость. Сначала он собирается написать в ответ, но потом начинает беспокоиться. Что могло произойти, что Тэхён решил написать так поздно? Он перезванивает. На звонок отвечают не сразу. На другом конце города Тэхён, сидя в кровати, нервно поправляет волосы и расправляет футболку, будто Хосок может его увидеть… «Привет». — Привет. У тебя всё хорошо? «Д. да». — Я уже и не помню, когда ты в последний раз писал мне… — Хосок слышит нервный смешок. Собственные губы кривят подобие улыбки в ответ. — Точно ничего не случилось? Он трёт лоб холодными пальцами, опускает руку и больно щиплет себя за бедро, проверяя не очередная ли это его фантазия, проникшая в сон. Дыхание в телефоне никуда не исчезает. «Ничего. Всё хорошо», — отвечают ему тихо. — Ладно. — Хосок зачем-то кивает, будто его могут увидеть. А потом в который раз забывает, как дышать. «Я просто вспоминал о нашей встрече… и я подумал…», — шумный вздох, — «подумал…», — нервный смешок, быстрый выдох, как будто Тэхён собирается прыгнуть в воду, — «подумал… что мне тебя не хватает и, возможно, было бы славно, если бы ты хотя бы иногда появлялся в моей жизни». — Хосок молчит, глядя на циферблат электронных часов широко открытыми глазами, боясь дышать, боясь пропустить хотя бы слово. — «Я знаю, мы как-то перескочили стадию дружбы, но может… может не поздно попробовать?». Чон порывисто поднимается на ноги, принимается ходить по своей маленькой комнате. Слышит своё имя, сказанное почти робко, его всасывает в воспоминания, в которых оно звучало так же, с нервным придыханием и всё, что следовала после этого. Его наполняет чем-то страшно большим, оно поднимается вверх, вправляя все суставы, расправляя давно сутулые плечи, ползёт по гортани, ещё выше, оставляет щекотку в носу и растекается жжением под веками. Пальцами свободной руки давит на закрытые глаза, останавливая это. — Да, — говорит опомнившись. — Да, я думаю, это хорошая идея. Секунда, в которую ему не отвечают, Хосок страшится того, что слишком долго молчал и его шанс прошёл мимо. Но потом слышится облегчённый вздох, смешок. «Вот и славно». Этой ночью Чон про сон забывает. Они встречаются пару дней спустя. Быть наедине жутко страшно, поэтому Тэхён приглашает Хосока на очередную встречу с его друзьями. Чон страшно нервничает, когда поднимается по ступеням дома парня. Стучит в дверь и даже немного пугается, потому что открывают ему раньше, чем он успевает убрать руку. — Привет, — говорит он, пряча руки в карманы куртки. — Привет, — отвечает Тэхён, встав на пороге. Хосок зависает опять, тормозит неимоверно и понимает это далеко не сразу. — Тут красиво… да, — сообщает с жутко важным видом. Тихий смех, раздавшийся в ответ, обволакивает его пуховым одеялом. — Это терраса, Хосок, — насмешливо вздёрнув бровь, говорит Тэхён. — Ага, я понял. Она красивая. — Для пущей убедительности кивает несколько раз и не может сдержать улыбки в ответ на широкую улыбку парня. Они проходят в уютную гостиную и тревожность Чона поднимает голову. Он помнит парня с розовыми волосами, помнит Алекса и… всё. Тэхён, заметив, что он притормаживает на пороге, быстро представляет присутствующих. Запоминается «Кэрри» и «Филипп», они сидят на полу у дивана. Имя ещё одной девушки и парня Чон не запоминает. На самом деле парень не готовился к компанейским посиделкам и мысль о том, что ему придётся постоянно иметь дело с друзьями Тэхёна вдруг становится неутешительной. — Так ты учился с нашим Тэхёном? — с любопытством спрашивает Чимин после того, как Хосока усаживают в свободное кресло и вручают бутылку охлаждённого пива. — Да, — успевает ответить он. После чего прилетает другой вопрос: — Ты же на филологическом, как и Алекс? — спрашивает девушка. Кэрри. — Ага, — кивает Хосок, не сразу находя взглядом вопрошающего. — Тэхён говорил, ты пишешь. Это так? — Алекс приветливо улыбается, когда задаёт вопрос. — Немного. Почти не пишу. Хосок устраивает бутылку между колен, улыбается кривовато, пытаясь прогнать ощущение, будто бы пришёл на собеседование в какой-то стрёмненький клуб. — Ребят, притормозите… — усмехается Тэхён, поглядывает на Чона, пытаясь усмирить своих любопытных друзей. — Да подожди ты, — несильно хлопает его по руке Чимин. После поворачивается к Хосоку и очаровательно улыбается, — расскажи каким Тэхён был в школе. Взгляд Хосока находит Кима, тот закатывает глаза и садится удобнее. — Умным, — у него один ответ на подобного рода вопросы. Один. Правдивый. Другие не предназначены для кого-то, кроме самого Тэхёна. — Да это-то понятно, — отмахивается Пак, — человеком каким был, спрашиваю. — Хосок пару раз моргает, морщит лоб. Пак открывает рот в притворном изумлении, — ты его боишься, да? Боишься попасть под горячую руку? — Глаза становятся, как два круглых блюдца, парень двигается ближе, говорит громким, доверительным шёпотом, — Тэхён что, и в школе разбивал собеседников в пух и прах парой колких фраз? Уголки губ Хосока невольно ползут вверх, он смотрит на Тэхёна, вспоминает каждый раз, за который того наказывали, каждый колкий ответ на тупые шуточки. Тэхён отвечает полуулыбкой. — Бывало и такое, — подтверждает Чон. Чимин выдаёт победное: «ХА!» и смотрит на друга, — Я так и знал! Ты ж моя воинственная булочка, — пытается потрогать Тэхёна за щёки, но тот уворачивается. — Ну спасибо, Чим, — говорит с возмущением, в котором больше притворства, чем правдивой реакции. — Я думаю, что это всё напускное, — влезает Филипп, — на самом деле Тэхён наверняка хороший мальчик. Расслабленный до этого момента общением с Паком, Хосок хмурится, уловив почти незаметные изменения в атмосфере после слов парня. — О, Лип, — тянет Чимин, — а я? Тоже хороший? — перетягивает внимание на себя, служа буфером, как обычно в подобных ситуациях. Филипп смотрит на улыбчивого парня и фырчит. — Только с виду. В душе просто чудовище сраное, — отвечает, отмахиваясь. Сначала Хосок напрягается, слышать такое не особо приятно, но потом замечает скользнувшую улыбку Филиппа, которую тот прячет за горлышком бутылки. Потом видит, что Тэхён тихо смеётся. А когда сам Пак громко хохочет, понимает, что у каждой компании есть свои фишки. У этой, видимо, вот такие. Тэхён ловит его взгляд, улыбается мягко. Хосок думает, что ради вот таких моментов можно и потерпеть. Не такие уж и страшные у Тэхёна друзья. Учёба, посещение библиотеки, ставший привычным за весь предыдущий год, образ жизни Хосока разбавляется встречами с Тэхёном и его друзьями. Ощущение того, что те просто терпят его, как приятеля Кима, не покидает ни на минуту. Чаще Чону всё равно, для него это незначительный дискомфорт, который приходится терпеть, чтобы видеть Тэхёна как можно дольше. Реже его это злит и раздражает. Особенно в те дни, когда в Алексе просыпается неуёмное желание демонстрировать всем их отношения. Хосок прекрасно понимает, что не имеет права злиться, но не перестаёт внимательно наблюдать за Тэхёном в попытках разглядеть какой бы то ни было намёк на недовольство парня подобным поведением. Тщетно. Ему кажется, что Тэхён всем доволен и недели спустя, когда необоснованная обида и чувство собственничества укореняются внутри Чона, он понимает, что что-то выходит из-под контроля. Пытается угомонить совершенно необоснованные вихри эмоций, достучаться до собственного сердца, уговорить себя в том, что нужно двигаться дальше, смириться, оставить эти мысли. Бесполезно. Тэхён не видит всего этого, не замечает проблесков ревности. Ему кажется, что Хосок давно оставил их связь позади. Да и с чего бы ему думать иначе? Ведь убеждён, что интрижка в школе не оставила ни следа в душе Чона. А сам всё больше вязнет в понимании того, что Алекс всё чаще раздражает, его общество тяготит, секс с ним перешёл в разряд обязательства и стал чем-то обыденным, тусклым. Тэхён подолгу пялится в потолок, пока Мур тихо сопит, засыпая почти мгновенно после. Кажется, парень что-то подозревает, но продолжает попытки держать хорошую мину при плохой игре. Это тоже раздражает. Мысли о том, что всё это нужно прекращать, посещают Тэхёна всё чаще. В какой-то момент он перестаёт думать об этом. Это происходит, когда они все в очередной раз встречаются в баре. Игра в бильярд набирает обороты, и довольно подвыпивший Филипп провоцирует Чона на партию. И когда тот принимает вызов, Тэхён не может ничего с собой поделать, смотрит, не отрываясь. Наблюдает за спокойными уверенными движениями, за тем, как Хосок примеряется прежде, чем кий, повинуясь его выверенным движениям рук, щёлкает шар, попадающий точно в цель. На его фоне Филипп выглядит смешно со своей бравадой и выпендрёжничеством. Его поведение становится более нахальным и тогда Хосок больше не терпит, быстро забивает оставшиеся шары и, сославшись на то, что хочет курить, выходит на улицу. Тэхён выжидает пару минут и идёт следом. Находит парня чуть в стороне от входа. Невольно тормозит, давая себе пару секунд на то, чтобы полюбоваться профилем, поджарым телом, спрятанным под тканью обычной футболки и джинсов, тем, как Хосок затягивается и выдыхает дым. Прежде, чем его застанут за подглядыванием, подходит ближе и тоже закуривает. Чон реагирует на его появление поворотом головы и полуулыбкой. — Сбежал от моих ужасных друзей? — спрашивает Тэхён, улыбнувшись. — Не мои слова, — отвечает Хосок. Ким округляет глаза в притворном возмущении, — они не так плохи. — Я не думаю, что они плохи, — хмыкнув, признаётся. — Просто не понимаю таких людей. — Не понимаешь? — переспрашивает, встаёт так, чтобы оказаться к Хосоку лицом. Тот пожимает плечами. — Ну, знаешь, они слегка отличаются от тех людей, с которыми я привык общаться. Тэхён сжимает губы в тонкую полоску и кивает. Взгляда не отводит. — Думаю, они иногда перегибают палку, и я такое не приветствую, но знаешь, — шагает чуть ближе, слегка наклоняется, — они всё ещё мои друзья. — Взгляд Хосока ползёт вниз, к губам, меж которых зажата сигарета. — С тобой всё иначе, — добавляет Тэхён. Взгляд Чона возвращается к глазам напротив, и он пытливо всматривается в хитрый прищур, пытаясь понять. Его моментально отбрасывает назад, в светлую, просторную комнату, заставленную книгами, к однокласснику, который отдал ему свой первый поцелуй. Уголки губ Тэхёна ползут вверх. — Да, — соглашается Чон, — так и есть. Тэхён больше не улыбается. А диалог продолжается без слов. Глазами. И сколько Хосок не пытается, разгадать послание у него не выходит. Кажется, упускает что-то очень важное и злится. На Тэхёна. На себя. На то, что оба не говорят ни слова, хотя очевидно, что сказать хочется многое. Они возвращаются в бар. Чон замечает странный взгляд Филиппа, брошенный на них. Видит, как Алекс хватает руку Тэхёна, мягко тянет на себя и усаживает на свои колени, после чего целует. Тэхён не противится. Хосок чувствует горечь на корне языка. Отворачивается, не отказывается от предложенной Чимином выпивки и не замечает, как перестаёт себя контролировать. Он уходит из бара далеко за полночь вместе с девушкой, имя которой то ли не запомнил, то ли не расслышал, не замечая взгляда, которым его провожает Тэхён. Совершенно идиотская гордость, задетая и не приласканная, злость на собственное бессилие, раздражение на кучку напыщенных придурков, на самом деле направленная только на самого себя, алкоголь и настырность безымянной выливаются в нервный, отвратительно безэмоциональный секс, о котором на следующее утро Чону хочется забыть любым способом. Тэхён пропадает на пару дней, не отвечает на звонки друзей, отписывается только, говорит, что приболел и не хочет никого видеть. Сложнее всего отвязаться от Алекса. От Филиппа отвязаться не получается. Тот заявляется на порог и не уходит, хотя прекрасно слышит и видит намёки. В какой-то момент вспоминает про вечер в баре, шутит о том, как быстро спелись Чон и их общая знакомая. Его замечания становятся язвительнее, а Тэхён понимает, что тот просто не может простить Чону то, что он взгрел его в бильярде, особо даже не стараясь. Уходит Филипп гораздо позже, чем хотелось бы Тэхёну. Парень долго сидит в небольшом саду за домом, пытаясь вернуть себе самоощущение прошедшего года, но появление Хосока в его жизни вскрывает все заплатки, весь камуфляж самообмана. Две недели спустя Тэхён говорит Алексу, что они расстаются. Он чувствует лёгкую волну вины за то, что не чувствует ничего, даже тогда, когда Мур теряет контроль над своими эмоциями. Он злится. Потом унижается уговорами. В конце бросает брезгливое: «Я не узнаю тебя». Тэхён едва успевает сдержать холодное: «Ты никогда меня и не знал». Безразличие, с которым он всё это слушает, раздражает. Ещё больше раздражает то, что он даже не пытается притвориться. Мур уходит, громко хлопнув дверью. Тэхён с удивлением понимает, что его губы трогает призрачная улыбка.***
Зимнее, но какое-то по-весеннему тёплое, солнце слепит глаза, и Хосоку приходится прищуриться, когда он выходит из магазина, нагруженный пакетами с выпивкой и закусками. Сегодня день рождения у Чимина. Он приглашён и даже рад этому. Чимин, в отличие от остальных друзей Тэхёна, ему нравится. Простой, не замороченный, прямолинейный. В его компании Хосок не чувствует необходимости метаться в поисках подходящей маски. Пак в этом похож на Тэхёна. Который, кстати, сейчас вышагивает рядом, размахивая руками. — Давай помогу, — тянет руку к одному из пакетов, но Хосок отводит руки. С усмешкой смотрит на фляжку в руках парня. — Под ноги лучше смотри, — отвечает с улыбкой. Они не виделись всё это время. То ссылаясь на занятость, то на какие-то неясные причины. Поэтому, когда Тэхён позвонил и поинтересовался, не мог бы Чон заехать за ним, чтобы поехать на вечеринку к Чимину, он немного удивился. Во-первых, потому что не ожидал звонка. Во-вторых, потому что думал, что Тэхён на правах близкого друга именинника будет помогать ему. Но конечно же Хосок сказал: «Без проблем». — Та и что это у тебя? — спрашивает он Тэхёна, снова глянув на фляжку. — Витаминный коктейль. Парень очаровательно улыбается, чуть вильнув в сторону и Хосок понимает, что он уже подвыпивший. Дорога занимает полчаса и ни одна минута этого времени не проходит в тишине. Чон чувствует какой-то странный радостный подъём. Понимает, что успел соскучиться. Ещё думает, что поведение Тэхёна отличается от того, к которому он успел привыкнуть. Когда Хосок паркуется недалеко от дома Чимина, никто из них не торопится выходить из машины. Чон рассматривает ряд припаркованных машин. Ким рассматривает гравировку на своей фляжке. — Пошли? — спрашивает Хосок, повернув голову в сторону Тэхёна. — Я порвал с Алексом, — говорит тот, смотрит в ответ. — Пару недель назад. — Ты поэтому пьёшь? — спрашивает и ненавидит себя за надежду и секундную радость, мелькнувшие в нём. Тэхён тихо смеётся, ставя его в тупик. — Нет. Мне хорошо. Вот и пью, — отвечает, после чего прикладывается губами к фляжке. — Алекс хороший парень, но мы друг другу не подходим. Хосок понимающе кивает. Улыбается. — Ну, мог бы у меня спросить. Я бы сразу это сказал, — возвращает ему его же слова, сказанные, кажется, уже очень давно. Тэхён снова смеётся, говорит: «О, правда?» и выходит из машины. Настроение Хосока заметно улучшается, и он чувствует укол вины за это. Празднование дня рождения Чимина соответствует ему самому: безудержное веселье, толпа малознакомого народа, громкая музыка, и море алкоголя. Именинник в центре внимания и всегда в компании лучшего друга. Хосок наблюдает за всем со стороны, особо не участвует в веселье, но улыбается искренне. Он не пьёт, потому что за рулём, но чувствует лёгкий флёр эйфории, не пытаясь разобраться в причинах. Ночью, когда из трезвых людей остаются Хосок и ещё какой-то парень, он находит тихий угол на террасе, чтобы покурить и проветрить голову. Постоять в тишине ему не даёт Тэхён, нашедший парня почти сразу. Он останавливается напротив, прикуривает с третей попытки и, затянувшись, наклоняется ближе к Хосоку, шумно втягивая воздух. — С кем это ты обжимался? — спрашивает, прищурившись. Брови Чона ползут вверх. — Пахнет каким-то дешёвым женским парфюмом. — Ммм, — затягивается, кивает, — совсем в дрова, да? — интересуется, усмехнувшись. Тэхён больше не улыбается. Смотрит пристально, будто что-то выискивает. — Секс с девушками нравится тебе больше, да? Больше, чем с парнями? — Хосок молчит. — Больше, чем со мной? — спрашивает тише. — Ты пьян. Воздух внезапно перестаёт быть освежающим, тяжелеет. Тэхён смотрит ему в глаза ещё пару секунд, после чего лицо парня принимает выражение комичной досады, он пожимает плечами и встаёт сбоку, близко. — Не отвечаешь, — губы тянет трубочкой. Смешно морщит нос, — потому что ответ не тот, который мне хочется слышать. — Напротив. Именно тот. Хосок отвечает, повернув голову в сторону Тэхёна. Смотрит ему в глаза так долго, что пальцы начинает жечь дотлевшей сигаретой. Он давит в себе желание поддаться очевидным намёкам, но хочется невыносимо. — Отвезёшь меня домой? В голосе Тэхёна больше не слышится заигрываний. Моргает медленно, смотрит пьяно, стоит пошатываясь, и Хосоку хочется укутать его в самое тёплое одеяло, убаюкать, дать выспаться. Всю дорогу до дома он отвечает на бессвязную забавную болтовню Тэхёна, находясь при этом в каком-то странно задумчивом состоянии. Помогает открыть дверь, доводит парня до кровати и снимает с него обувь. А когда наклоняется, накрывая пледом, его обхватывают за затылок и целуют. Хосок даёт себе только секунду, целуя в ответ, но её оказывается недостаточно. Кажется, всего времени мира будет недостаточно. Только мысль о том, что в этот раз Хосок хочет сделать всё правильно, даёт сил оторваться от Тэхёна. Только поэтому от отрывается от губ, по которым чудовищно скучал. Жмётся носом в щёку, жмурится, услышав протестующее мычание. — Тэхён… — в голосе явственно слышится мольба. — Но я хочу тебя, — недовольно, почти капризно, — я… скучаю по тебе, Хо, — едва слышно, но слишком громко. Хосок глубоко вдыхает. Медленно выдыхает. Хватка на его затылке слабеет. Руки Тэхёна сползают по его груди, остаются горячими пальцами на предплечьях. Чон садится на корточки перед кроватью. Поднимает голову и почти ломается, потому что в затуманенных поволокой желания и алкоголя глазах, где-то под всей мишурой разглядывает нужду. Совсем не в сексе. В человеке. В нём. — Ты пьян, — говорит мягко. Пальцами убирает со лба Тэхёна выбеленные пряди волос. — Это единственная причина? Он пытается ответить, но в итоге только гулко сглатывает. Кивает. Да, единственная. И, чёрт, если Тэхён не перестанет смотреть вот так, то и она станет несущественной. Парень слабо улыбается, укладывается удобнее на подушке, и Чону кажется, что всё обошлось, но потом: — Останься… Не требование. Никаких попыток соблазнить. Ни намёка на похоть. Хосок остаётся. Так и сидит на полу около кровати. Сидит долго. Смотрит внимательно. Точно распознаёт момент, когда Тэхён засыпает. Его дыхание глубокое и ровное щекочет кожу на запястье Чона — парень обхватил его ладонь обеими руками и уткнулся в них носом. И вроде бы ничего не происходит, вроде бы ничего не случилось, но вид спящего Тэхёна, держащегося за его руку, отдаёт тянущей болью в груди, саднит горечью в горле. Хосок долго не шевелится, но когда становится совсем невмоготу, когда кажется, что ещё чуть-чуть и разорвёт его к херам, он осторожно высвобождается и уходит вниз, чтобы покурить. Так и встречает рассвет: на террасе, с почти выкуренной пачкой сигарет. Тэхён просыпается с отвратительным чувством совершённых ошибок, но не сразу вспоминает причину, по которой так себя чувствует. Когда вспоминает — прячет голову под подушку и глухо, разочарованно стонет. Ему совсем не хочется вставать, напротив, было бы неплохо затеряться где-нибудь под одеялом на всю оставшуюся жизнь. Вместо этого он встаёт и шаркающей походкой идёт вниз, потому что иначе кофе не получить. Широко и громко зевая, парень почти доходит до кофемашины, когда краем глаз замечает фигуру на террасе. Узнать её не имеет никакого труда и от этого становится ещё гаже. Хосок тоже замечает его, заходит в дом, и ещё не до конца проснувшийся Тэхён, понимает, что парень не спал всю ночь. К унизительному стыду за своё вчерашнее поведение добавляется вина за то, что стал причиной, по которой тот не спал. Видит мягкую улыбку, не выдерживает, поворачивается к Чону спиной, принимаясь за приготовление кофе. Руки мелко трясёт то ли от похмелья, то ли ещё почему. Тэхён насилу заставляет себя замереть, чтобы не рассыпать кофе. — Прости за вчерашнее, — говорит хрипло, когда слышит звук отодвигаемого стула. — Забей, не страшно, — отвечают ему с добродушной усмешкой. Тэхён не считает, что это не страшно. Он думает, что это очень страшно, ведь показательно демонстрирует невозможность их взаимоотношений в дружеской ипостаси. Это… бьёт, потому что ему нужно, чтобы Хосок присутствовал в его жизни. — Наверное, — начинает, прикрывает глаза, выдыхает, — наверное, не получится нам быть друзьями. Тишина за спиной въедается иголками под лопатки. Он не выдерживает, оборачивается. Хосок сидит, чуть расставив ноги, откинувшись на спинку стула. Смотрит прямо, слегка приподняв голову. У него ушла вся ночь и пачка сигарет на осознание, принятие и смирение. Тэхён видит — Хосок с ним согласен, но не видит ни намёка на прощание и приходится вцепиться пальцами в край шкафа. Потому что вместо прощания в глазах напротив горит: «В этот раз решать тебе». — Мне нужно в душ, — голос Тэхёна звучит незнакомо даже для него самого. Хосок кивает. — Я сварю тебе кофе. — Спасибо. Так быстро, как только позволяют ослабевшие ноги, уходит, а закрывшись в ванной, прислоняется спиной к двери и пытается унять подскочивший пульс. Тэхён долго смотрит на своё отражение в зеркале, ведя заведомо проигрышный бой. Его топит в совершенно разных эмоциях. Он чувствует смесь возбуждения, давно забытого, обиды, унижения, нужды и надежды. Втягивает в непонимание, окутывает тугим шаром и ему кажется, что если он не найдёт способ избавиться от этого, то его разорвёт к херам собачьим. Чувствуя слишком многое сразу, после многих месяцев пустоты, он стягивает с себя одежду, надеясь хоть немного прийти в себя под струями воды. Тот факт, что Хосок сейчас здесь, отделённый от него парой дверных проёмов и лестницей, пугает и будоражит одновременно. Он долго стоит под струями воды, а потом, имея в арсенале только предположение о том, что может получить его прямо сейчас, готовится к этому. Чон выкуривает последнюю сигарету, стоя около двери, ведущей на террасу. Тэхёна нет слишком долго. Кофе успел остыть и парень поднимает голову к потолку, раздумывая над тем, стоит ли пойти и проверить, в порядке ли Ким. И когда он уже делает шаг по направлению к лестнице, слышит торопливые, решительные шаги. Тэхён залетает на кухню, кое-как натянув на покрое тело спортивки и растянутую футболку. С волос всё ещё капает вода. Дышит быстро и поверхностно, словно бы только что испытал сильный эмоциональный всплеск. Покрасневшие глаза, приоткрытые влажные губы. — Это было унизительно! — бросает обвинение. Чон хмурится. Парень делает ещё пару шагов к нему, — то, как ты со мной поступил. Хосок остаётся стоять на месте. Не прячется, не скрывается. Он заслужил. И пусть сгорает от вины и стыда за содеянное, но давно понял, что выучить урок, усвоить его можно только тогда, когда проходишь через все последствия честно, уязвимо. Он молчит. Ждёт. — Но… — Тэхён отводит взгляд, ерошит волосы, — хуже этого то, что я примирился с таким отношением, позволил тебе. Только потому, что только рядом с тобой я не боялся что-то чувствовать. — Хосоку становится сложно смотреть ему в глаза, но он упорно продолжает это делать. — И даже сейчас… — голос ломается, становится тише, — после всего, ты появляешься и вновь наполняешь меня. Только теперь мне страшно. И друзьями нам не быть. И я… и я… — запинается. Замолкает, отводит взгляд первым, качает головой и усмехается так горько, что Хосоку становится больно дышать. Сколько бы они ни разговаривали, в каком бы эмоциональном состоянии не были, никогда Тэхён не говорил о том, что чувствует. И сейчас этот факт имеет эффект ядерного взрыва. Как сильно его действия ударили по Тэхёну? Ему казалось, что несильно, а сейчас, глядя в эти глаза, понимая наконец о чем говорила Джиён, когда твердила снова и снова о том, что Тэхён ранимый, видит насколько был глух и слеп. Хосок делает осторожный шаг вперёд. Ещё один. — Тэ… — падает сквозь губы сипло. — Ты хотя бы допускал мысль… — перебивает, облизывает сухие губы, смотрит прямо в глаза, — мне просто интересно, — пожимает плечами. — Ты хотя бы раз думал о нас, как о чём-то, что имеет будущее? — Нет, — отвечает честно. Тэхён кивает, будто просто получил подтверждение тому, что и так было ясно. Его нижняя губа совсем по-детски начинает мелко дрожать. — Твою мать… — давит из себя. Первым отводит взгляд, поднимает голову к потолку, зажимает переносицу пальцами. — Тэхён, — Чон рвётся вперёд, становится совсем близко, хочет коснуться, но в последний момент рука замирает в паре сантиметров от парня. Пальцы трутся друг о друга в попытке унять зуд, потребность дотронуться. — То, что я говорил, убеждал тебя, будто станет кошмарно, если другие узнают о нас — это только мои страхи и комплексы, моя узколобость. Ты никогда не заслуживал такого отношения, слышишь? — Тэхён опускает голову, но не даёт Хосоку возможность заглянуть в глаза. — Мне очень, очень жаль. Мне чудовищно стыдно. Я не могу перестать думать о том, как поступил с тобой тогда. Не из злого умысла, а по глупости, что в разы хуже. — Прикрывает глаза на секунду, но останавливаться не собирается. Смотрит на парня, пытается поймать его взгляд. — Это не даёт мне покоя. Я причинил тебе боль. Утешался тем, что ты живёшь дальше. Думал, что ты в порядке. Но только сейчас понимаю, насколько ошибался. Бережно берёт его ладонь в свою. Тэхён наблюдает за этим, как загипнотизированный, дышит шумно. Хосок тянет их руки вверх. — Я так сильно хочу всё исправить… — прижимается губами к внутренней стороне ладони парня и наконец получает зрительный контакт. — Прости меня. Тэхён цепляется за его футболку пальцами, смотрит уязвимо, не говорит, только кивает. И шагает в его руки. Хосок обнимает его крепко, но аккуратно. Забивает его запахом собственные лёгкие, уткнувшись носом во влажные волосы. Чувствует, как Тэхён мелко дрожит. И прикрывает глаза. В них мелькает непонимание, когда Тэхён мягко отстраняется, осторожно находит его руку, переплетая их пальцы, шагает спиной вперёд в сторону лестницы, не разрывая зрительного контакта. И Хосок шагает следом. Моргает через раз, дышит и того реже, пока они в абсолютной тишине поднимаются на второй этаж. В спальне Хосок садится на кровать, расставляет ноги, чтобы Тэхён мог встать как можно ближе. Смотрит на него снизу вверх и прикрывает глаза, когда тот очерчивает кончиками пальцев контур его лица. Подаётся вперёд и упирается лбом в живот. Дышит глубоко, пытаясь притормозить глупое сердце, гулко бьющееся о рёбра. Губы трогает слабая улыбка. Хосок пробирается пальцами под футболку и задирает её повыше. Он встречается взглядом с Тэхёном, прижимается губами к коже его живота. Целует мягко, бережно, слышит шумный вздох над головой и утягивает парня на свои колени, но не торопится, рассматривая черты любимого лица, задерживаясь взглядом на родинках, губах, острой линии челюсти, смотрит в глаза и получает в ответ крохотную улыбку. Тэхён поднимает руки вверх, позволяя стянуть с себя футболку, и наклоняется вперёд. Обхватывает лицо Хосока длинными пальцами, целует почти так же, как в первый раз, и Чону становится тяжело удержать мысли. Он задыхается от внезапной вспышки нежности, едва не плачет от чувства облегчения и благодарности — его приняли назад, позволили вернуться. Тэхён нетерпеливо ёрзает, поэтому Хосок обхватывает его под ягодицы и меняется с ним положением, осторожно укладывая на спину. Тот подползает ближе к изголовью, улыбается, наблюдая за тем, как он торопливо ухватившись за ворот своей рубашки, стягивает её, после — расправляется с джинсами и носками. Но Тэхёну становится не до смеха, когда Хосок цепляет пальцами резинку его спортивок, тормозит на секунду, взглядом спрашивая могут ли они зайти настолько далеко, а потом медленно стягивает их, не переставая смотреть парню в глаза. Выпрямляется в полный рост, отбрасывая ненужную вещь. Тэхёну кажется, что он чувствует медленно ласкающий его кожу взгляд, а Хосок снова залипает. Как раньше. Всё ещё не совсем веря в то, что ему вновь позволено смотреть, целовать, касаться… — Иди ко мне. — Тэхён просит, наблюдая за тем, как эмоции сменяют друг друга в глазах, жадно разглядывающих его. Когда звучит его голос, их взгляды встречаются. Хосок забирается на кровать. — А где… Вопрос не заканчивает, потому что Тэхён говорит: «Верхний ящик тумбы», и оба немного нервно смеются. Чону приходится немного поменять направление, но как только презервативы и смазка отправляются на кровать, он нависает над парнем, вовлекая его в жадный, ни разу не нежный поцелуй. Мажет губами по линии челюсти, выцеловывает шею, мягко прикусывает кожу под ключицей, движется ниже, слушая учащенное дыхание. Тэхён, прикрыв глаза, горит точками поцелуев, но невольно дёргается, осознав, что Хосок не тормозит и продолжает выцеловывать дорожку ниже. Приподнимается, опираясь на локти. Видит полуулыбку Чона. Смотрит широко открытыми глазами. — Хо… — начинает, но замолкает, когда что тот качает головой. Хосок ведёт ладонью по его бедру вниз, стоя на коленях. Устраивается удобнее меж разведённых в стороны ног. Немного нервничает, потому что собирается попробовать то, чего ещё никогда не делал. Раньше ему и в голову не приходило ничего подобного. Он старался сделать так, чтобы и Тэхён получал удовольствие от секса, да только теперь, он знает, происходит нечто другое. — Это не обязательно, — тихо говорит Ким, чувствуя некоторую нервозность, жадно следя за тем, как Хосок подбирается ближе к его паху, целую, покусывая кожу на внутренней стороне бедра. — Но я хочу, — с улыбкой отвечает, опускается ниже, устраиваясь удобнее. Он не отводит взгляда, хочет видеть всё, когда обхватывает губами головку члена. Вид приоткрывшихся влажных губ, сминающих простынь пальцев, быстро вздымающейся груди отдаётся болезненным спазмом внизу живота. Хосок берёт больше, слышит сдавленный стон и сам гулко стонет от потрясающих реакций на его прикосновения. Тэхён запрокидывает голову, громко выдыхает, путается пальцами в волосах Хосока, ярко ощущая каждое движение языка, губ и рук. К тому моменту, когда Чон начинает аккуратно, неспеша растягивать его, Тэхён зажмуривается, пытаясь избавиться от жжения в глазах. Чувствовать его губы на своём члене, пальцы в себе, слышать редкий тихий шёпот так невероятно, что почти больно. Ни с кем и никогда Тэхён не чувствовал то, что чувствует рядом с Хосоком. Это пугает и вместе с этим даёт ощущение фатальной уверенности. Его выгибает в пояснице и сдержать пораженческий стон не получается, когда Хосок задевает особенно чувствительные места. Ему не хватает кислорода, лёгкие не вбирают достаточно. Под кожей лава жжётся, и неясная необходимость закручивается тугим узлом в солнечном сплетении, горячими волнами расползаясь по телу. Ему нужно высвобождение и он нетерпеливо тянет Хосока вверх, ближе к себе. Тот довольно улыбается, повинуясь. Тэхён тянется к его губам, не целует, кусает, оттягивая нижнюю. — Издеваешься, да?.. — Вообще-то хочу, чтобы тебе было хорошо, — сощурив глаза, отвечает Чон, пока парень ласковым котом трётся щекой о его подбородок. Дотягивается до шеи, царапает зубами и выдыхает горячим дыханием в ухо: — Просто уйми это… Что «это» Хосоку объяснять не нужно. Он знает, потому что чувствует всё то же самое. Быстро целует парня в губы, отстраняется, садится на колено между его ног, и пока раскрывает упаковку и раскатывает презерватив по своему члену, любуется неприкрытой, откровенной наготой. Мимолётно целует колено Тэхёна. Подаётся вперёд, нависая над ним, ловит его затуманенный взгляд. Целует, проникнув в тепло рта языком. Тэхён притягивает его ближе, требовательно собирая волосы на его затылке в кулак. И тогда Хосок плавно толкается бёдрами вперёд. Он слышит громкий, несдержанный всхлип и сам позорно стонет в изгиб шеи Тэхёна. Они так быстро вспоминают их собственный, известный только им двоим, темп, что кажется, будто не было всех этих месяцев. Каждое прикосновение, каждое движение ощущаются так остро, что стоны застревают спазмами в горле, позволяя вырываться наружу только тяжёлому дыханию. Жадные поцелуи нисколько не утоляют голод, имея абсолютно обратный эффект. В какой-то момент Хосок, вцепившись одной рукой в изголовье кровати, а другой зарываясь в волосы Тэхёна, выстанывает хрипло: — Я люблю тебя. И пусть произносить эти слова вслух странно. Непривычно и смотреть при этом в родные глаза. Но время самое правильное из возможных, поэтому слова даются легко, хрипом слетая с губ. Позже полусонный Тэхён лежит на спине, лениво играя с прядями волос Хосока. Тот лежит чуть ниже, головой на животе парня, перекинув свою руку через его бедра, млеет под нехитрой лаской. — С другими всё иначе, — медленно говорит Тэхён. — Да, — соглашается Чон. Поднимается на руках, подтягивается выше, ближе к нему. Мягко целует в обнажённое плечо. — Ведь они не ты, Тэхён.