I've found a home in you

Зима сменяется весной, а с ней приходят и первые теплые лучи солнца, журчанье ручейков и пение птиц. Все вокруг как будто оживает, просыпается от зимнего сна. И на душе становится так легко и приятно, гормоны приходят в действие. Уже в первые дни марта Гарри были напряжен более, чем обычно: он усердно работал над проектом дома для местного чиновника, которым заниматься и не хотел, но его родители очень сильно упросили. Но к этому также добавлялся и гон, который в этом году усугублялся наличием в его доме одного прекрасного юноши с такой аппетитной зад… «Так, стоп. Стайлс, сосредоточься!» — подумал Гарри про себя, тяжело вздыхая и смотря на многострадальный план дома в очередной раз. И пока архитектор мучался в своем кабинете, Луи разрывался на части по хозяйству.В начале недели весеннюю простуду подхватил сначала Том, а пару дней назад и Мария, отчего все хозяйство оказалось на одних плечах юноши. На Гарри рассчитывать не стоило, да и за ним сейчас тоже был нужен уход, поскольку он с утра до ночи проводил в кабинете, отчего забывал поесть. Но если неделю назад Гарри навещали Мария и Том, категорически не допуская Луи к архитектору, то теперь эта обязанность выпала только на юношу. Мария была обеспокоена этим фактом, и Луи не понимал почему. Да, у Гарри гон, но, во-первых, Луи не чувствовал всех этих витающих в воздухе феромонов, которые чувствовали Том и Мария, а, следовательно и во-вторых, запах самого Луи не был силен, что также не могло влиять на Гарри. Так в чем проблема? Вскоре юноше пришлось убедиться в ошибочности своих мыслей. На дворе уже третий день подряд стоял душный жаркий день, окно в кабинете было распахнуто донельзя, но Гарри это особо не спасало: к духоте дня добавлялся и собственный жар, который все не давал покоя. Господи, как же молодой человек не любил этот период — животное его начало брало верх и требовало насыщения. В такие моменты Гарри было противно от самого себя. Начиная с подростковых лет парень старался минимизировать влияние гона, уходя с головой в работу, но в этот раз этот способ не помогал. Даже, кажется, делал лишь хуже. От мыслей отвлек стук в дверь. — Войдите! — непривычно хриплым голосом крикнул альфа. На пороге комнаты появился Луи с подносом. Архитектор, чтобы лишний раз не стращать себя, встал к окну, напряженно смотря во двор. — Добрый день, мистер Стайс. — Добрый, Луи. Молодой человек ждал, пока юноша поставит еду и уйдет, но тому вдруг вздумалось коснуться его локтя. — Мистер Стайлс, Вы как-то излишне бледны. Может, вызвать врача? — обеспокоенно спросил юноша. Гарри напряженно молчал. За эти две недели он изрядно устал, а гон лишь будто становился все сильнее, а в присутствии Луи особенно. Этот запах, напоминающий лес после дождя, пленил его. И в такой жаркий день как никогда хотелось к нему прикоснуться. Но нельзя. А потому, Гарри прикрыл глаза, пытаясь выдохнуть напряжение и взять себя в руки. Но мальчишка отчего-то сегодня был особенно нетерпелив. — Мистер Стайлс? — Луи крепче взял архитектора за бицепс и намеревался его развернуть к себе, обеспокоенный его состоянием. И тут Гарри не выдержал. Животное начало в этот раз одержало победу, и в мгновение ока альфа припечатал юношу к книжным шкафам, жадно впиваясь в губы и крепко обнимая. Луи замер, не зная, как отреагировать. Гарри как можно дольше хотелось продлить это мгновение, чувствовать дольше этот сладкий вкус и обнимать мягкое, но сильное тело. Однако отсутствие реакции с той стороны быстро привело мужчину в чувства. Всплеск отвращения к себе пронзил его острой стрелой. Как ошпаренный, он отпрыгнул от ошарашенного Луи. — Я…Я…прости! — Гарри метнулся к выходу из кабинета, — Я гулять, не теряйте меня! И Луи остался один, боязливо дотрагиваясь до губ. Впервые он почувствовал жар и манящий запах, который исходил от Гарри все эту неделю. И ему самому почему-то стало жарко. ___________ Гарри несся по лесу на коне, полностью погрузившись в вину, которая смешалась со страстью. Ему было противно, он не мог себе простить, что поступил сейчас, как некогда его обидчики. Наверное, Луи его ненавидит. А они только недавно начали лучше общаться. Черт! Когда архитектор успокоился, то он спешился на полянке возле какого-то лесного ручейка и развалился раздумывая. Картина в кабинете все стояла перед глазами. Наконец, он не выдержал и впервые за долгое время запустил руку под пояс штанов. С облегчением пришло и усилившееся чувство стыда. Перед глазами сразу же всплыла картина, как в очередной раз его на перемене зажали в закоулке одноклассники. С каждым разом их придирки все больше начинали нести сексуальный подтекст. Спустя почти десять лет Гарри не вспомнит достоверно, как он оказался в той ситуации. Но зато, наверное, он навсегда запомнить тихий шепот Томаса над своим ухом, его руки — одна на волосах, а другая на заднице, и стояк, который упирался в бедро. В это время на карауле стояло еще несколько парней. Ситуация была паршивая. Но стало еще хуже, когда Гарри понял, что тоже, по неведомой ему причине, возбудился. Конечно это заметил и Томас: «М, я смотрю тебе нравится, Гарри. Нравится, когда тебя унижают, когда принуждают? Какая же ты шлюха, Стайлс». Грязный шепот сопровождается толчком в бедро и болезненным оттягиванием волос. Прозвенел звонок, но к удивлению и ужасу Гарри, Брайан и его дружки не собирались оставлять юношу. Когда Гарри взглянул на парня перед собой, то увидел в глазах последнего нехороший огонек: «Знаешь, Гарри, я тут подумал, что, возможно, настала пора применить твой сладкий ротик». В этот момент юноша сжался еще сильнее, а тело отказалось слушаться, поэтому задира без проблем смог поставить Гарри на колени. На глазах невольно выступают слезы, но юноша даже не думает кричать и бороться: он знает, что это бесполезно. Учителя и до этого не приходили на помощь, хотя пару раз замечали травлю со стороны одноклассников. При этом, когда Гарри все-таки попытался ввязаться в драку, то, во-первых, он ожидаемо потерпел поражение, а во-вторых, его вызвали к директору, где был сделан выговор. А хулиганам все сошло с рук. Так ему еще и отец прочитал нотации, отказываясь внятно выслушать мальчика. С этим миром явно что-то не так — он защищает агрессоров и обвиняет жертв. Почему? Эта мысль крутилась, пока его голову направляли к ширинке серых брюк старшеклассника. Юноша смиренно прикрыл глаза, но тут произошло не иначе, как чудо: — Эй, вы что там делаете? А ну быстро на уроки! — к ним подошел учитель химии. Шухер, как видно, со своей задачей не справился, увлекшийся разворачивающейся перед ним картиной. — Да, сэр! Троицу как рекой смыло, отчего Гарри, все так же стоя на коленях, остался наедине с преподавателем, во взгляде которого так и читалась неприязнь. — Стайлс, тебя это тоже касается. — Да, сэр. — И смени белье, — учитель скривился в отвращении, а затем пошел дальше, оставляя озадаченного подростка наедине. Что? Гарри опустил взгляд на свои брюки, где было видно небольшое пятно. Черт. Он не только возбудился, но еще и кончил. После этого молодой человек долго страдал от чувств стыда и вины. Он не понимал, почему его организм так отреагировал. Неужели ему и вправду понравилось? Неужели Томас прав? Все это тяжелым грузом давило на Гарри и по сей день. После того, как Гарри умчался, Луи занялся дальше бытом. Точнее, он пытался заняться. На деле же он витал в мыслях, а потому один участок пола мыл уже пять минут. Юноша не знал, как относиться к происшествию в кабинете. С одной стороны ему, неожиданно для самого себя, вроде как даже понравилось. С другой стороны — Гарри даже не спросил его согласия, набросившись как зверь. С третьей стороны, он сразу же извинился и взял в себя в руки. Но опять-таки… Из-за всей этой каши Луи не знал, радоваться ему или злиться на архитектора. Задумчивое состояние юноши заметила и Мария, несмотря на болезнь. — Луи, что случилось? — спросила женщина, когда юноша мыл (точнее, пытался) в ее комнате полы. Голос женщины вывел Луи из своих мыслей. Он вдруг уставился на нее, не зная, как поступить. С одной стороны, ему хотелось получить совет, а с другой, это, вроде как, личное. Да и не доверяет она ему все еще. Хотя в последнее время отношения между ними стали теплее. После пары минут раздумий, Луи все же решил рассказать Марии про инцидент в кабинете и свои переживания: сблизиться больше не помешало бы, он и так ведет себя скрытно. Ну а еще да, он не знал, что ему делать. — Ох… По моему мнению да, Гарри поступил неправильно, — Мария сделала себе мысленную заметку поговорить с ним, — и твое смущение вполне ясно. Думаю, мало кому понравится, если его ни с того ни с сего поцелует человек, который хотя и нравится. А при твоей неуверенности в своих чувствах… Наверное, сейчас самое лучшее — не думать об этом, и дать себе время. Наверняка Гарри по приезде поговорит с тобой и нормально извинится. — Но почему он это сделал? Есть ли мне смысл думать вообще об этом? Если я ему не нравлюсь, то и думать смысла нет, а если да…- Луи задумчиво уставился в окно, за которым сгущались тучи. — Луи, пусть это останется между нами, — Мария перешла на шепот, — но мистер Стайлс уже давно к тебе не ровно дышит. Почему мы тебя и не пускали все эти дни, пока не слегли с болезнью. Видимо, на фоне гона, он и потерял самообладание, хоть это его и не оправдывает. При этих словах юноша уставился на нее, как баран на новые ворота. Он нравится Гарри? Он? Луи Томлинсон? Он правда нравится ему? В это трудно было поверить. Луи был невысокого мнения о себе, да еще в этом доме он был в статусе прислуги. Да и как-то не думал он о том, что может когда-то кому-то прямо понравится. Что кто-то может в него влюбиться. В него — жалкого омегу. Пожалуй, ему все же необходимо переспать с этой мыслью, да и с другими тоже. Мария права. — О…ого…- только и выдавил из себя мальчик, — спасибо. Вы мне помогли, — Луи благодарно улыбнулся. Ему необходим был этот разговор. — Не за что, — Мария слабо, но искренне улыбнулась, — не беспокойся, все в конце концов всегда утрясается. Оставшуюся уборку юноша проделал в приподнятом настроении, на душе стало легче. Но облегчение было недолгим: вскоре за окном пошел дождь, а потом и ливень, но Гарри все не было. Минуло пять вечера, а затем и шесть — архитектора все не было. Мария и Том пытались успокоить юношу, хотя сами постепенно становилось все более нервными. В итоге, полседьмого, Луи решился отправиться на поиски. Перед выходом юноша дал собаке понюхать пальто Гарри, но идея искать по запаху была не совсем удачной, можно даже сказать, бесполезной, поскольку к этому моменту дождь лил беспросветной стеной, которая явно смыла все видимые и невидимые следы. Но выбора не было. К удивлению Луи, собака все же нашла какой-то след, и он последовал за ней. Однако же видимость была нулевая, не помогал даже фонарь. Юноша стал звать Гарри, в надежде, что он отзовется, но в ответ ему был лишь слышен стук капель о землю, да вой ветра. Сумерки все сгущались, тревога становилась сильнее, а надежда все меньше. Неожиданно собака залаяла. Луи осветил указанный промежуток тропинки фонарем и заметил сначала обвалившийся кусок земли, а затем уже взгляд наткнулся на кровь. Тревога усилилась. Аккуратно юноша стал сползать по откосу, который был погружен во тьму. Наконец, и к сожалению, крови становится все больше, в земле стали видны рытвины, и в конечном итоге внимание Луи привлекло дерево, а точнее сук, на который была насажена мертвая, изуродованная лошадь. Чуть поодаль виднелось, на первый взгляд, бездыханное тело.