Полезный экземпляр pt 3

С того дня прошло не так много времени. Может месяц или два. За такой небольшой период все вокруг изменилось только в лучшую сторону. Как и обещал ныне покойный Оптимус, Кибертрон стал расцветать от присутствия Великой Искры, поддерживая и зарождая новую жизнь там, где не так давно царила только смерть и разруха. С каждым днем небо над головами вернувшихся жителей становилось чище, Альфа Центавра светила ярче, грея охладевшие моторы своими лучами, и растапливая искры своим присутствием. Каждый автобот и десептикон, глядя то на закат, то на восход, вспоминал былые дни, которых было миллионы, но которые он, возможно, не ценил раньше. Такое пробуждение от долгого кошмара заставляло всех чувствовать себя лучше, но… Уже ничто для них не будет как раньше. Тот мир, что существовал когда-то, не вернуть, Кибертрон не станет прежним, лишь по той самой причине, что все те, кто на нем ранее жил, давно изменились сами или же вовсе закончили свой актив на поле битвы. Ничто не вернуть назад, не повернуть время вспять. Можно лишь тоскливо вспоминать то, что было когда-то, давным-давно. После той битвы, которая предопределила исход военных действий, мало кто был счастлив. Может, даже если чужой лидер пал, ты остался без собственного. А что значит потерять лидера? Для одних вожак был тем, кто держал ботов вместе под довольно тяжелым и серьезным аргументом, кто давал капельку власти и внушал уверенность в собственной идеологии собственным примером. Другим глава фракции был замечательным командиром, наставником с большим багажом знаний и давним другом, которого будешь помнить до конца своих дней. Десептиконы остались без того, кто когда-то ими руководил и гонял. Можно сказать, их идеология осталась без внутреннего стержня и опоры за счет которой фундаментальные правила имели жизнь. Мало кто собирался занять такой серьезный пост, поскольку начинать такой тернистый и долгий путь становления лидером никто себе позволить не мог. Уж больно тяжелая это ноша - водить за собой толпы, поднимать из самой грязи, давать новую надежду и собственное покровительство. Автоботам легче не было. Пускай Оптимус и успел назначить преемника, далеко не все разделяли выбор тринадцатого Прайма. В искрах некоторых автоботов прокрадывалось семя сомнения в том, что Магнус никогда не сможет достойно держать собственный пост. То что он был учеником и командующим войсками далеко не значит, что тот готов осилить такое предназначение. Судьба часто оставляет нас без хороших подарков, в кармане носит лишь грош счастья, а удачу ловит только тогда, когда заблагорассудится. Кто-то вполне может обходить ее воздействие, строя собственную историю. Но даже у такого умельца случится в жизни что-то такое, над чем он не будет властен, как бы сам того не желал. Похороны состоялись через несколько дней. Обеим сторонам пришлось на скорую руку латать собственные раны, приводить себя в порядок. А вот на гробами и десептиконы и автоботы заморочились. Хотелось почтить память деактивированных со всеми возможными изысками и грандиозностью, которую заслуживают и Мегатрон и Оптимус. Мастера починили конструкции так, что противники и давние друзья стали выглядеть так, будто ушли в оффлайн. Прайма было достаточно трудно приводить в презентабельное состояние и технически и морально. Рэтчет много раз видел смерть, но он всегда страшился только мысли о том, что его старый друг, сам Оптимус Прайм, вернётся к Великой Искре раньше него. А ему приходилось собственными манипуляторами восстанавливать корпус, в котором не так давно билась искра, живущая правилами высокой морали и железного долга. Там была искра, которая имела сострадание и понимание, так необходимое ему. По словам очевидцев, видели скупую старческую омывайку на его оптике. Капля, две, а после особо любопытных прогоняли. Чинить приходилось в ужасных условиях, о чем ни раз жаловался Нокаут. Адекватных коек нигде не сыщешь, а гладиатора, то есть груду сильных стальных мускулов, на коленке не запаяешь. Ноки был одним из немногих, кто был скромен в своих высказываниях по поводу Мегатрона. Он упомянул пару добрых дел, но говорить много не собирался. С работой справился быстро, хотя ему нужно было много времени, чтобы отыскать полироль и машинку. Полпланеты перерыл, еле как нашел. Что-то он отыскал в собственных вещах сгоревшего корабля, что-то на просторах мертвых городов. Было решено провести похороны в Чертогах Возрождения, так как то здание было для этого более чем подходящее. Реставрацией этого места занялись сразу, как только хоть немного оправились от потрясения. Так как у чертогов было довольно интересное архитектурное решение, а именно овальная вытянутая форма в основании здания, то было решено одного лидера положить на покой в северную часть, а другого в южную. С того дня Оптимус и Мегатрон всегда друг против друга и никак иначе. Каждый высказался о своем погибшем лидере, гробы закрылись и так и остались стоять каждый в своем зале. В тот день никто не говорил попусту, а уж тем более не шутил. Тогда и солнце было холодным. Так как война, которую вели кибертронцы, была гражданской, заканчивать ее нужно по-особенному. Нужно предпринять меры такие, чтобы обе стороны одобрили и приняли как полагается. Ультра Магнус долго решал различные вопросы со Старскримом, так как не мог верить в истинность его намерений и слов, а десептикон, в свою очередь, выдвигал довольно серьезные требования, на которые просто так согласиться было нельзя. Вообще, Старскрим стал самопровозглашенным лидером десептиконов, так как любой житель Немезиды прекрасно знал, как сильно сикер хотел этой власти. Хотя сам кон понимал, что может не вытянуть тягот этого поста, а именно поста политика, он продолжал настойчиво разговаривать с Праймом. Каждая их встреча была недолгой, так как каждый был нужен своим в такую трудную минуту. В конце концов все же было принято решение, что пока небольшая территория, а именно та, что вокруг Чертогов Возрождения, приводится в порядок и налаживаются самые простые системы, по типу подачи электричества, добыча энергона и прочего, обе фракции работают сообща. Но как только небольшая территория будет пригодна для поддержания актива и встречи всех блуждающих по просторам космоса, так сразу каждый возьмет себе ровно половину планеты. Автоботам достанется северная часть, а десептиконам - южная. Опять же, это разделение было таковым из-за захоронений. Собственно, сами чертоги тоже делились ровно пополам, а в ее пределах в далеком будущем будут проводиться различные политические скучные собрания и конференции. Как только оба бота сообщили о своих намерениях остальным ботам, мало кто был в восторге от такого решения, но принял данный факт, как должное и необходимое. В основном новые лидеры делили ботов по их возможностям и знаниям в различных областях. К примеру Балкхеда и Шоквейва озадачили восстановлением жилого здания, которое было в более-менее хорошем состоянии. Знания здоровяка на практике позволяли проводить работы, а теоретические сведения ученого были способны произвести сложные расчеты, необходимые в строительстве. Кстати, Предакинг тоже от строительства не отвертелся. Его внутренний король жаждал чего-то большего, чем выполнение чужих приказов, но делать было нечего. Его конструкция и мощь была кстати. К тому же из-за введенной системы зарядки, ты просто не мог не работать. Отлынивание от различных планов и задач сулило снижением количества порции энергона, которого было катастрофически мало. Нокаут и Ретчет, что было вполне очевидно, стали чинить тех, кого еще можно было поднять на приводы. Как и говорил ворчун, десептикон был очень аккуратен в собственной работе и делал ее достаточно хорошо. Особенно для того, кто больше специализируется по разборке, а не починке ботов. Рэтчет иногда с ним перекидывался парой фраз, и то лишь по делу, но гонщик вновь вспоминал те дни, когда они вместе работали в одном медпункте. Кстати, Арчи сейчас здоров только благодаря усилиям этих двоих, за что им от маленького автобота был нижайший поклон и тонна благодарностей. Когда Смоуки прибежал к Рэтчету, который не мог поднять своего взгляда от Оптимуса, тот сразу на локаторы всех поднял. Пускай юного меха и учили войне, все же он не был готов терять своего друга и напарника прямо здесь и сейчас. И автоботы и десептиконы видели, как медик пытался хоть что-то сделать. У каждого присутствующего была своя палитра эмоций. Рэтчет через некоторое время сказал, что Арчи лишь отключился от перегрева, но жить будет. Поэтому Смоукскрин с заботой отнес конструкцию туда, где было более менее тихо и спокойно. Через несколько дней долгой и кропотливой работы Рэтчета, двухколесника удалось стабилизировать. Даже если бы у Рэтчета было необходимое оборудование и помощники, Арчи было бы сложно поставить новую оптику, что говорить о полевых условиях, когда кроме твоих знаний и паяльника ничего нет. Когда полости оптики были зачищены и приведены в порядок, ворчун долго не мог придумать, что сделать дальше. Нокаут предложил довольно интересное стильное и практичное решение. Чтобы не наводить ужас на других ботов отсутствием оптики, а также чтобы лишний раз не портить полости, Ноки сделал что-то вроде визора, который при необходимости можно было поднять. Теперь маленький бот выглядел так, будто все время носил солнцезащитные очки. Арчи вышел из стазиса тогда, когда рядом никого не было. Мех попытался оглядеться по сторонам, но его окружала тьма. Звуков никаких он не услышал, пока не стал шевелиться. Звон собственных движений он улавливал более чем хорошо. Манипуляторы машинально потянулись к лицевой пластине, осторожно прикасаясь ко всей шершавой поверхности кончиками пальцев. Картинки так и не появилось, никакие ошибки так и не высветились перед ним. Вот что у него в тот день хорошо работало - воображение и память. Парень довольно быстро вспомнил, что произошло на том поле сражения, но никак не мог сообразить, что было дальше. Автобот начал сомневаться в том, что он жив и находится в безопасности. Появлялись догадки и предположения разной степени странности. Хокинс долгое время думал, что его снова взяли в плен. Арчи на ощупь смог встать, точнее, слететь с койки на пол, а после начать движение в неизвестность, положив один манипулятор на стену, а вторым изучая внешнюю обстановку. Сейчас было не до соображений и внутренних дум. Процессор был занят только одной задачей. Ему нужно прийти хоть куда-то и найти хоть кого-то. Недолго пришлось Арчи скитаться в темноте. Его шаги отдавали лёгким эхом, но острый слух и чуткая искра друга сразу распознает в этой незамысловатой мелодии своего товарища. Как оказалось, Арчибальд вышел из стазиса тогда, когда на Кибертроне уже была тёмная ночь и прогуливался по коридорам одного из разрушенных зданий, в котором автоботы обустроились. Счастливое выражение лицевой Смоуки стоило видеть. Гонщик не так давно вернулся с вечерней прогулки, которая, по словам Рэтчета, должна была его расслабить. Однако большего счастья он не мог испытать ни от чего другого, кроме как вновь встретиться со своим другом. — Арчи, — чуть ли не на распев позвал элитный мелкого, — Арчи! — Напарник повернул свою голову в сторону голоса так, будто вновь прозрел. Будь его оптика на месте, двухколесный бы уже начал лить омывающую жидкость. — Смоукскрин! — Мех хотел подбежать к гонщику, но из-за своей осторожности, тот продолжил движение у стены. Картина для гвардейца была жалкой. Самому захотелось плакать, видя, как некогда шустрый бот теперь более чем зависим от внешней обстановки и поддержки товарищей. — Где ты? — Я здесь, совсем рядом. — Гонщик специально не подходил к слепому, чтобы тот сам его нашёл. К тому же, у него это вполне хорошо получалось. Сделав ещё пару шагов в сторону голоса, Арчи натыкается лбом на стальной привод товарища. По шершавой и еле тёплой поверхности металла, а также по запаху пыли и железа, автобот понимает, что перед ним сейчас стоит его дорогой друг. Мелкий так смешно проводится манипулятором сначала по своему лбу, а после по серво своего друга, будто не верит в случившееся. — Ну вот и славно. — Что произошло? — Вопрос был вполне очевидным, поэтому Скрин перевел всё в шутку. — Ты ударился о меня. — По одним только губам и сжатым ладоням сразу стало ясно, что не этого ответа ожидал двухколесник. — А если серьезно? — Сложив свои мани на грудных пластинах, автобот поднял свою голову на Смоуки. — Ну… Такие вещи не просто рассказать. — Гонщик перестал шутить, его тон голоса сменился на более глубокий и томный. Уже ориентируясь на каждую ноту в словах элитного гвардейца, а также на легкие шорохи, которые высвобождаются при каждом движении соединений, слепой пытался собрать в своем процессоре всю картину происходящего. — Лучше пойдем отсюда. Я всё расскажу по порядку. — Больше мучать инвалида гвардеец не собирался, поэтому, чтобы Арчи не запнулся о какой-нибудь провод или другое препятствие на пути в отсек молодого меха, Смоуки понес того на своих манипуляторах. Так было даже быстрее. Смоукскрин в тот же вечер рассказал всё, что произошло за время отключения автобота. Как оказалось, Арчибальд провалялся в стазисе 3 дня, так как его внутренние системы долго остывали и приходили в порядок. К тому же из-за проблем с медицинским оборудованием, а точнее, с его полным отсутствием, единственным лекарством для автобота служили надежда и упование на скорейшее выздоровление. Также мелкий узнал, что о его состоянии говорит Рэтчет. Красивые сиреневые окуляры не выдержали таких температур и сгорели. Оптика в принципе очень хрупкая часть трансформера, поэтому было вполне не удивительно, что она сгорит. Вместе с тем медик ожидал, что может пострадать что-то еще, но на удивление все остальное от огня не пострадало, кроме краски. Царапины и трещины появились еще при побоях от Старскрима, а пластины другие части конструкции даже не оплавились. Доктор связывает это с тем, что пускай Арчи и маленький бот, его пластины достаточно толстые. По мере роста броня будет вытягиваться и становиться тоньше. Что-то подобное случается, когда спарк растет. Впрочем, землянину придется пережить взросление второй раз. Тот вечер мехи провели за трудными разговорами, которые часто переводились в нелепые шутки. Мелкий узнал все, что он хотел и мог узнать именно от Смоукскрина. Ему также было необходимо поговорить с Магнусом, хотя он сам не представлял, о чем можно беседовать с новым Праймом. Он прекрасно помнил, что, будучи ещё хоть немного способным, Ультра Магнус не особо рвался даже разговаривать с ним, что уж теперь говорить, когда он собственных манипуляторов не способен разглядеть. На следующий день мелкий пошел вместе со Смоукскрином к носителю матрицы. Старший сопровождал своего напарника по коридорам, тот же огибал все препятствия на ощупь и по звукам, которых теперь стало будто слишком много. Прежде чем встретиться со своим наставником, Арчи успел по дороге пощебетать с остальными автоботами. Только по тону их воколайзера было ясно, что все рады его восстановлению, но по мере разговора, видимо когда боты приглядывались повнимательней к движениям и контуру шлема, всё счастье в звуке переходило на сожаление. Хорошо, один Джеки нагло подчеркнул, что у бота очень красивый визор. Но все же, оба автобота с каждым шагом приближались к отсеку Ультра Магнуса, который располагался в противоположной части этого еле живого этажа. Когда Арчи стоял у самого порога, он придерживал весь свой корпус манипулятором, упираясь на железный косяк. Дверей здесь не было, а значит все происходящее внутри отсека было видно каждому желающему. Командующий уже давно бодрствовал и уже решил много дел, которые у того были. Прописывать новые уставы и законы, составлять конституцию так, чтобы мир на Кибертроне вновь заиграл прежним золотом и величием, нужно было уметь. Когда к его отсеку подошли оба автобота, Магнус посмотрел на них через плечевой сегмент, после чего вновь вернулся к работе. Арчи почувствовал себя так, словно теперь он совсем не нужен командующему. Покрутив из стороны в сторону шлемом так, будто пытался что-то найти, он сделал пару шагов назад и развернулся. — Не спеши уходить, солдат. — Магнус оторвался от записей и повернулся к маленькой фигурке, что сейчас была в тени его тени. Прочистив голосовой модуль он продолжил. — Ты хотел со мной говорить. Мне тоже есть что тебе сказать, ученик. Арчи неуверенно вновь повернулся к Магнусу, ощущая на себе его взгляд, который всегда казался властным и очень тяжелым. Даже сейчас, в такую минуту, парень чувствовал себя очень жалко, так как догадывался о мыслях нового Прайма. Манипуляторы сами сложились по швам, но шлем поднять было будто страшно. Смоуки решил не мешать разговору. Красноречивый строгий взгляд Магнуса быстро указал, куда следует уйти сейчас. Звуки удаляющихся шагов друга и легкая вибрация, которая из-за волнения становилась похожа на морскую рябь, только сильнее выбивали двухколесника из колеи. Молчание со стороны наставника тоже не прибавляло уверенности. — Сэр? — Мелкий понял, что тишина продолжается слишком долго, а потому решил поинтересоваться, все ли в порядке. Бирюзовая оптика изучающе ходила по всей конструкции неотесанного Арчибальда, отыскивая все больше и больше различных изъянов, которые так сильно ударяли по перфекционизму командующего. — Арчибальд, — тот начал со строгой ноты, как бы запрещая любые неуместные вопросы, — знаю, что тебе не терпится со мной поговорить. Дай мне время, чтобы этот разговор не был похож на предыдущие. — Землянин от такого предложения немного оторопел, так как даже не рассчитывал на такую одновременно грубую, но в то же время заботливую реакцию учителя. Подняв свою лицевую вверх, совсем неосознанно, он показал Магнусу свой новый порок, который будет сопровождать его долгое время. Окуляры командующего от такого зрелища чуть сузились. Он помнил тот нежный цвет сирени, который блекло смотрел на него, а сейчас он понимал, что за куском черного полупрозрачного пластика только две дыры и больше ничего. — Сэр, если вам тяжело что-то мне сказать, то говорите, как считаете нужным, — Арчи чуть расслабился, понимая, что автобот, стоящий перед ним, не может подобрать нужных слов, — со мной не обязательно разговаривать официально. — Юнец, — голос снова принял строгий тон, — ты не в том положении, чтобы указывать, как мне стоит говорить. — Бирюзовые огоньки ушли куда-то в сторону. — Но ты прав. — Очень рад этому, сэр. — Хокинс довольно улыбнулся, от чего командующий несколько смутился. Он давно не видел улыбок искренних, которые были бы направлены к нему без насмешки и юмора, как это делает, к примеру, Уилджек. — Как ты понимаешь, за все то время, что я являюсь твоим наставником, а ты - моим учеником, я так ничему тебя и не научил. — Арчи утвердительно кивнул. — Я не был о тебе хорошего мнения даже тогда, когда ты чинил меня. За это я прошу прощения. — Мелкий снова чуть улыбнулся, но после тяжелого вентилирования быстро сменил улыбку на серьезное выражение лицевой. — Оптимус Прайм дал мне поручение учить тебя, но я его задание не выполнил. Зная все его правила и принципы наизусть, я не понял их истинного значения. — Слепой внимательно слушал командующего, иногда мотая шлемом из стороны в сторону или перебирая пальцами манипулятора. — Я только сейчас понял, что за некоторые ошибки наставников страдают ученики. — Он имел в виду не только нынешнюю слепоту двухколесника, но и омертвевший Кибертрон в результате военных действий Оптимуса и Мегатрона. — Я намерен взяться за твое образование так, чтобы ни ты, не те, кто тебя окружают не страдали больше. — Понял, сэр! — Встав и вытянувшись, как струна, юноша снова стал походить на оловянного солдатика. — Но, — Прайм не закончил свою мысль, — мне понадобится твоя помощь. Я знаю много, как стратег и военный, начинаю разбираться в политическом устройстве благодаря Матрице Лидерства. Но Оптимус учил меня сначала морали, а только потом стратегиям, но я так и не понял их. Он отыскал что-то в людях и их культуре. Я надеюсь, что ты поможешь мне найти то же, что и мой наставник. — Я сделаю всё, что в моих силах, сэр. — Старший по званию просит своего ученика о том, к чему второй был вовсе не готов. Перед мелким появилась серьезная задача, которая поглотила его процессор в раздумья. Как можно показать кому-то что-то так, чтобы он увидел то же, что и другой? Глядя на одну картину разные люди извлекают из нее разные мысли и эмоции, слушая одну и ту же мелодию разные боты воспринимают ее по-разному. Но слово не воробей, вылетит - не поймаешь. Ожидать от командующего духовного просвещения было довольно наивно, глупо, потому Арчи воспитывался больше как солдат. Мелкий каждый раз впадал в уныние, когда понимал, что придется не только заново расти, но еще и по-новой учиться. С учетом того, что время на Кибертроне идет медленней, его образование может затянуться на долгие годы. В силу своих нынешних особенностей Арчибальд часто упражнялся, укрепляя свою конструкцию. Как оказалось, двухколесники очень гибкие и шустрые создания. Удар может и слабый, но увернуться мелкий был способен. За те два месяца, что он занимается тренировками, мелкий освоился и теперь любой шорох для него был сигналом, который нес куда больше информации, чем вы думаете. Парень никогда бы не подумал, что его железные конечности могут гудеть не хуже собственных, земных. Магнус иногда удивлялся слабости Арчибальда, которую тот мог проявить на очередной тренировке. В бою малой показывал себя как машина, а в спокойной обстановке порой бывает трудно выполнить несколько примитивных упражнений. Арчи удавалось частенько помогать Рэтчету. То есть, просто молча постоять в стороне и не мешать, когда тот работал над каким-нибудь проектом или чинил горе-строителей, свалившихся с высотного здания. Когда появлялась свободная минутка, а таких было крайне мало, удавалось немного поговорить о всяких мелочах. В конце одного такого разговора ворчун предложил двухколеснику поставить камеру. Может, она никогда не заменит настоящую живую оптику, но так парень мог хотя бы видеть окружающее его пространство. Скрипач долго не соглашался, но все же одобрил идею. Рэт поставил протез, по строению такой же примитивный, как и человеческие устройства. Небольшая линза объектива располагалась прямо над визором, передавая картинку ее носителю. Мех частенько отключал камеру, когда оставался сам с собой или в спокойной обстановке. Искусственная оптика не давала того ощущения, которое не так давно еще было доступно для него. — Арчи. — Смоуки однажды подловил землянина в одном из коридоров, когда тот прогуливался после очередного дня тренировок. Малец поднял свой шлем наверх. — Я тут узнал, что ты кому-то задолжал пару песен? — Песен? — Мех неуверенно посмотрел на Смоуки, так как петь он никому не собирался. — Если ты имеешь в виду мелодии, то да, было дело. — А разве есть разница? Что песня, что мелодия - одно и то же! — Арчи положил мани на бока, музыкально и раздраженно топая носком привода. — Есть разница. — только он заметил, как гвардеец собирался вновь возразить, мелкий быстро его перебил, — Даже если я кому-то и должен, то я не смогу исполнить и простую гамму без скрипки. Она сгорела вместе с кораблем. — А если я тебе достану скрипку? — Элитный заулыбался, хитро глядя на слепого, который стал недоверчиво вслушиваться в атмосферу, которая царила здесь. — Я сыграю на ней у в самом огромном зале Чертогов. — Арчи только сейчас включил свою камеру, поэтому он заметил это довольное выражение лицевой напарника, по которому было хорошо понятно, что сегодня состоится концерт. — Смотри, что у меня есть! — Молодой автобот протянул вперед какой-то почерневший предмет, который своим контуром напоминал такой родной футляр для инструмента. Манипуляторы сами по себе потянулись, чтобы взять эту заветную штучку себе. Пальцы ощутили шершавую поверхность чехла, обгоревшего при пожаре, обугленный замок, который немного оплавился. — Ты… — Арчибальд хотел что-то сказать, но слова так и не покидали его уст. — Самый лучший друг? Да! Это так! — Двухколесник засмеялся, стал широко улыбаться, как ребенок. Он искренне радовался, когда, приложив много усилий и паяльник, взял в свои руки целую и невредимую скрипку. Парень бережно, словно держа в руках любимую девушку, прошелся пальцами по изгибам музыкального инструмента, предвкушая всем своим существом дальнейшую игру. — Я жду концерта! — Недовольно пробурчал тридцать восьмой, наблюдая за напарником, который совсем не хотел отпускать из своих манипуляторов такую прелесть. — Ладно, ладно! Сейчас! — Арчи, конечно, заметил, что с его нынешними габаритами инструмент несколько уменьшился для него, но он надеялся, что это не испортит вечера. — Если мы поднимемся наверх, нам ведь не влетит? — Двухколесник держал в одной руке инструмент, а в другой смычок. Самого музыканта в поле своего зрения держал Смоукскрин, надеясь, что тот нигде не встретится своей лицевой со стеной. Вокруг было тихо и ветренно. День клонился к вечеру, поэтому на улице уже никого не было. И десептиконы и автоботы устали от долгого дня. — Ой, да кому ты сдался, скажи мне? На Кибертроне полтора бота, а ты боишься, что тебе влетит! — Смоуки подхватил товарища на манипуляторы, таким образом было куда проще со слепым ботом подниматься. — Ты лучше сыграй хорошо, чтобы у всех масло из окуляров пошло. — Ты как мой учитель музыки. Он также перед выступлением говорил. — Автобот чувствовал, что его несут по винтовой лестнице. Смоукскрин быстро поднялся, вышел на один из балконов, на котором было полно всяких обломков и грязи. Здесь автоботы дали первое сражение десептиконам после долгого вояжа на Землю. Там и поставил скрипача. — Ну, давай! — Элитный стал походить на маленького спарка, который хотел, чтобы по одному только его желанию волшебная машинка играла или же молчала. — Тебе правда так хочется послушать? — С улыбкой проговорил двухколесник, положив инструмент на свое плечо. Прижавшись своей щекой к скрипке, он положил смычок и… Музыка полилась рекой. Отключив свою камеру, парень опирался только на собственные чувства, ощущения и память, которые диктовали движения. Искра радовалась каждой правильной ноте, которая вылетала из-под смычка. Голубые огоньки Смоуки были полны какого-то такого чувства, в котором был интерес, удовольствие и ощущение, которое людей заставляло танцевать. Сначала Арчи только разогревал свои манипуляторы, чтобы потом разогнаться, заставить всех окружающих прислушаться, а после погрузить всех любопытных вглубь собственных мыслей и переживаний. Когда землянин начинал играть, ему не нужно было оптики, чтобы видеть этот мир, ему не нужно манипуляторов, чтобы чувствовать и локаторов, чтобы слышать, потому что каждый момент, каждое движение, по которому соскучился манипулятор профессионала, заставляла его окунуться туда, где обычно появлялись эмоции и чувства. Воспоминания и милые образы всплывали, когда музыкант брал высокую ноту, когда же смычок давал что-то более глубокое, Арчи был где-то в глубине своих размышлений. Легко покачиваясь, он медленно перешел в свободную прогулку. Импровизация, которая получалась у скрипача, не походила на танец, но будто бы придавала звуку какой-то живости. Его шаг, несущий в самую глубь коридора, заставлял скрипку говорить громче, бросать свои скромные и эмоциональные звуки сильнее. Музыка отдалялась все дальше и дальше, распространяясь к самому горизонту. Эхо еще пуще создавало ощущение, которое было сходно с восторгом. Эта мелодия привлекла и автоботов и десептиконов. Первые сразу поняли, кто за нее ответственен, а вот вторые долго ломали процессор над природой этого нежного и очень тонкого звука. И под прекрасные звуки скрипки закончилась одна длинная история далекого мира. История мира, в котором живут существа из стали, у которых очень сильная искра. Также закончилась одна из историй Арчибальда, который не так давно был человеком.