полуденная луна

             Хванун не мог ответить, что такое любовь. Возможно, это утро субботы, когда изнеженное солнце заставляло его спящего парня щуриться, как капризного кота.       Он, как и всегда, проснулся раньше, расслабленно скользнув фарфоровой кожей по гладкой простыне. Перевернувшись на бок и подперев голову рукой, Хванун не может скрыть улыбку, смотря на любимого. У Ëнджо длинные ресницы цвета жжёного сахара, непослушные волосы, заметавшиеся по чёрной наволочке и обворожительная линия пухлых губ. А Хванун знает его вдоль и поперёк, но не знает о нëм ровным счëтом ничего.       Каждые выходные они проводили в обществе друг друга. Теперь никто из них и не вспомнит, в какой момент жизни они решили съехаться.       «Хочу каждый вечер забирать тебя с работы и греть твои вечно мëрзнущие руки» — сказал однажды Ëнджо, опаляя тëплым дыханием покрасневшие от холода пальцы Хвануна. Так буднично и так неимоверно искренне. Обычные слова, меж которых читалось: «Останешься со мной?».       Хванун не мог ответить, что такое любовь. Возможно, это новая пара небольших кашемировых варежек, купленных Ëнджо.       — Я даже с закрытыми глазами чувствую, как ты на меня пялишься, — заспанный голос напротив выводит младшего из утренней нирваны.       — Просто ты милый, — отвечает он на ухо Ëнджо, касаясь мочки губами. — Но только когда спишь, — игриво добавляет, вставая с кровати.       — Стоять, — крепкая рука удерживает тонкую талию, поваливая обратно на мягкое пуховое одеяло.       Горячие ладони забираются под домашнюю футболку и нетерпеливо мнут еë. В этих прикосновениях Хванун чувствует себя бесконечно нужным.       — И когда ты перестанешь таскать мои вещи? — шепчет Ëнджо в острые ключицы, покрывая их рваными поцелуями.       Хванун не мог ответить, что такое любовь. Возможно, это одежда Ëнджо на его хрупком, обнажëнном теле.       Сложно, нестерпимо сложно сдерживаться, когда его язык рисует мокрую дорожку вдоль бледной шеи, доводя до дрожи. Но ещё сложнее признаться самому себе, что он влюбился по уши. Упавшая футболка сжигает последние мосты между ними, открывая вид на чистую кожу, с которой только недавно сошли бесстыдные засосы хëна.       — Красивый, — довольно произносит Ëнджо, невыносимо медленно ведя рукой по животу вниз, намеренно задевая влажную от возбуждения головку.       Хванун не мог ответить, что такое любовь. Возможно, это несдержанные стоны и его царапины на спине Ëнджо.

🌙🌙🌙

      — Какие цветы твои любимые? — ещё не восстановив дыхание, лениво спрашивает Хванун, сплетая их пальцы вместе.       — Я люблю розы, — сердце пропускает глухой удар, разливающий внутри тепло. — Они душистые, очень красивые и… — Ëнджо внезапно останавливается.       — Почему замолчал? — в удивлении приподнимает голову с его плеча, заглядывая в глаза.       — Меня и моей болтовни и без того слишком много, — старший смеëтся в попытках скрыть неловкость, смущëнно закрывая лицо ладонями.       И он ненавидит того человека, который когда-то заставил думать Ëнджо, что того «слишком много».       — Продолжай, — серьëзно требует Хванун, нависая над ним сверху и крепко фиксируя его запястья на кровати.       — И это единственный цветок, который я бы взял с собой на Луну, — отвечает вполголоса, даже не думая сопротивляться.       Хванун не мог ответить, что такое любовь. Но он бы хотел, чтобы Ëнджо тоже взял его с собой на Луну.