Согревающая страсть под музыку дождя

Стихия всем своим видом говорила: сегодня что-то случится. В тот холодный осенний вечер стемнело очень быстро. Свинцовые тучи оккупировали город с самого утра и не планировали отступать. Непрерывный поток дождя переходил в непроходимые ручьи в тех местах, где когда-то была дорога. Ветер ломал ветви деревьев и срывал шифер с крыш. Те, кто по наивности хотел укрыться под зонтиком, очень скоро об этом жалели, наблюдая, как его переламывает стихия. А ещё в тот вечер я не увидел её. Если и влюбляться, то только в достойных. В нашем маленьком городке такую девушку днём с огнём не найти. А в школе, где я учусь, и подавно. Открывать же сердце кому попало — глупо, даже если очень хочется. Я так считаю. И всё же нашлась та, кто запала мне в душу. Напротив дома, где я живу, находится продуктовый магазин. Недавно там открылся отдел фотопечати, и туда устроилась очень красивая девушка. Я никогда её раньше не видел, иначе бы точно запомнил. Милашка невысокого роста с каштановыми волосами и обворожительной улыбкой. Казалось, что она всегда счастливая, что и не удивительно с такой-то внешностью. Частичку радости девушка дарила каждому, кто подходил к прилавку и, пожалуй, фотоуслуги с тех пор заинтересовали многих. В первый же день, как увидел её, та приснилась мне и больше не выходила из головы. При виде её, сердце билось быстрее, а в душу врывался приятный трепет. Магазин стал посещать гораздо чаще, ища любой повод увидеть её. В какой-то момент мы даже начали здороваться, но на этом всё и кончилось. Я не знал, что делать дальше. Даже не знал, как её зовут. Возвращаясь домой и садясь за домашнее задание, я смотрел в окно. Каждый раз девушка ровно в шесть вечера заканчивала работу и шла мимо моего дома к автобусной остановке. Однажды я проследил, что она садится в автобус №76, идущий в другой конец города. Теперь это стало ритуалом: находиться возле окна, трепетно ожидая даму моего сердца, чтобы минуту-другую провести её взглядом. Что ещё я мог? Разве только завести тайный дневник и записывать туда всё, что думаю о ней, всё, что не могу высказать словами. И сочинять стихи: видя её, на меня находило вдохновение. Отчаявшись разглядеть красавицу сквозь неровные потоки воды на оконном стекле, я погрузился с головой учебники. Уже доделал почти всё, как что-то глубоко внутри меня заставило выглянуть на улицу. Она стояла на крыльце магазина. Наверное, задержалась на работе. Крошка в коричневой курточке с капюшоном и светло-синих джинсах казалась беззащитной перед бурлящим потоком стихии, протекавшем возле входа. Она стояла одна, окружённая непогодой. Чёрные туфли на каблуках никак не были приспособлены к буре. Поэтому девушка выглядела трогательной в своей беспомощности. Я мог ей помочь, в голове родилась идея, которую тут же побежал реализовывать. Быстро одевшись, я обул резиновые сапоги и выскочил на улицу. Когда открыл дверь подъезда, мне в глаза бросился плакат цветочного магазина, и ничуть не сомневаясь, я ринулся туда. Сердце бешено колотилось. — Что вы хотели, молодой человек? — устало спросила продавщица. — Купить цветы. Скажите, какие лучше всего подарить очень красивой девушке? — Возьмите розы — любой девушке это будет приятно, — поняв, что без покупки я не уйду, цветочница оживилась. — А какие лучше? — Если у вас большая любовь или страсть — подойдёт красная, — женщина стала показывать свой ассортимент. — Для признания в любви — розовая, белая — это дружба. Какой трудный выбор! Дружба — точно не вариант. Я люблю её, но можно ли просто так взять и сказать об этом? И вообще, примет ли она букет от меня? Или пошлёт? Такой красавице, наверное, цветы дарят очень часто. Было страшно, хотелось уйти. — Берите розовую! — видя моё замешательство, продавщица перешла в атаку. — Это будет приятно любой девушке. — Вы так думаете? — спросил я. — А что значат оранжевые розы? — Оранжевые, — женщина ненамного задумалась, — это тоже, любовь, как бы. То есть, выражение любви, но ещё и дружбы, и поддержки. Много значений… — Дайте оранжевые… Три штуки. — Берите семь, молодой человек. Это счастливое число. Я сделаю шикарный букет. Вашей девушке точно понравится. — Хорошо, давайте семь, — в тот момент я бы купил и семьдесят семь перед тем, как подумать. Если бы хватило денег. Семь точно смог себе позволить. Женщина впарила ещё какую-то веточку с трудным названием, ловко обернула, перевязала ленточкой, не забыв всё это включить в счёт. Получилась кругленькая сумма, но это было тогда не самым страшным. Боялся, что девушка не примет подарка. Тогда всё зря, и я бессилен, что-то сделать. Не помня себя перешёл через дорогу, превратившуюся в грязную реку. Она не смотрела в мою сторону, пока не подошёл совсем близко с букетом в руках. — Добрый вечер! — может, я сказал это слишком резко, потому что девушка вздрогнула, перед тем как обратить внимание на меня и на букет. — Добрый вечер! — она узнала меня и, кажется, немного обрадовалась. — Это Вам, самой красивой девушке! — я выпалил фразу, которую приготовил заранее. Интересно, в сером освещении ночных фонарей она не видела, как покраснело моё лицо? Как я весь дрожу? — Спасибо! — ответила она, улыбаясь, но не брала букет. — В связи с чем такая честь? — В связи с тем, что Вы очень красивая… Я увидел Вас в окне, как Вы тут стоите. Мне показалось, Вы замёрзли. Я хотел предложить Вам согреться, можем попить чай, поговорить… — что я несу! Казалось, что этим самым букетом за свою дерзость сейчас получу по лицу. Слова произносились сами собой, а я как будто видел это со стороны. Несмотря на холод, меня бросило в жар. Она улыбнулась. Сначала глазами, потом губами, затем совершенно искренне рассмеялась. Как же она была очаровательна в этот момент! И так близко ко мне. Девушка взяла в руки букет. — И где же мы попьём чай? — Здесь недалеко, я живу в том подъезде, — указал рукой на дом. — Ты приглашаешь меня к себе домой? — она хохотала, глядя на меня сверху вниз, хоть и была ниже ростом. — Ну, да… — я точно сморозил глупость. — Здесь больше некуда пойти. Если Вы знаете какое-то ещё место, мы можем побыть там. Но я не знаю… — А твои родители разрешат? — девушка продолжала меня троллить, надменно заставляя оправдываться. И смеялась в лицо. — Мама сегодня на сутках, она врач, а отец с нами не живёт, — честно ответил ей. Мы замолчали, я пожалел о своей дерзости. — Ну пойдём, юный джентльмен! — смеясь ответила девушка, — только если сможем перейти через это море, — она указала на потоки воды. — Я перенесу Вас на руках, — с этими словами поднял девушку, слушая её отказы и уверенно двинулся сквозь поток. Старшие товарищи учили, что в такие моменты никогда не нужно спрашивать разрешения. Сейчас я видел, что они правы. Девушка просила отпустить, но при этом совсем не сопротивлялась. Ситуация как будто забавляла её. А как мне было приятно это — не передать словами. Даже когда дорога стала более-менее нормальной для её каблуков, не сразу поставил девушку. Хотелось насладиться ситуацией ещё немного. Красавице пришлось настоять, чтобы её поставили на место. Мы были уже близко к подъезду. В ярком освещении лифта я смог разглядеть её во всех деталях. Красивое овальное личико притягивало взгляд. Лёгкие морщинки у её рта давали понять, что девушка часто смеётся. А те, что вокруг глаз придавали шарм, делая взрослой. В целом, её лицо выглядело утомлённым, но не из-за тяжёлого рабочего дня, а чего-то другого. Это больше похоже на хроническую усталость, вызванную постоянными обязательствами, непрерывными делами и тому подобным. В тот момент она озорно улыбалась и слегка пританцовывала, пытаясь выглядеть беззаботной. Я дрожал как осиновый лист, стараясь никак не показывать это, ей же ситуация определённо нравилась. — Оксана, — она протянула мне холодную ручку, тыльной стороной вверх. — Сергей, — я взял её, отпустив не сразу. Та не возражала. — Ты сегодня поздно. — Да, пришлось задержаться, ревизия. Ещё и ребёнка из школы не забрала. Пришлось мужу отпрашиваться. А тут эта дурацкая погода… Спасибо, что разрешил согреться. И за цветы! Лифт подъехал, зайдя в квартиру, помог ей снять куртку. В тепле скромных апартаментов меня окутал лёгкий запах духов, ещё не выветрившихся за день, смешанный с чем-то ещё. Мы прошли на кухню. Цветы легли на стол. Я не знаю, где у нас ваза, да и никто не собирался задерживаться надолго. Одежда Оксаны была ещё и мокрой. Она попросила просушить свои туфли и кофту, для чего я предложил батарею в своей комнате. Но сняла девушка не только её. Уже войдя в кухню, она стала спиной ко мне и расстегнула лифчик. Наблюдая, как такая красавица раздевается прямо передо мной, я невольно сглотнул. Дрожь усилилась, а губы пересохли. Меня накрыло сильное возбуждение. Белый бюстгальтер девушка положила на стул возле себя так, что я мог его видеть. Интимный предмет одежды той, о которой я воздыхал столько ночей, приковал взгляд. Пришлось Оксане убрать его подальше, объяснив, что он давил весь день и поэтому достал. В любом случае, красавица осталась в белой футболке, через которую проглядывали очаровательные холмики груди. И даже бугорки от сосков. Впрочем, последнее, возможно, дорисовало моё воспалённое воображение. Среди всех предложенных напитков, она согласилась на кофе. Непослушными руками делал для неё бутерброды с маслом. Видя мои мучения, Оксана решила взять процесс в свои руки. С растворимым кофе справиться было проще. Когда, наконец, суета закончилась, и мы сели, дрожь и волнение понемногу стали сходить на нет. Оксана была напротив меня. Я как завороженный наблюдал, как гордая выпуклость футболки в районе груди поднимаются в такт дыханию. Не верилось, что самая красивая девушка в этом мире вот так просто сидит напротив, что мы вдвоём. О чём говорить — не знал. Нарушила молчание Оксана: — Значит, ты с мамой живёшь? — Да. Но она на сутках сейчас. Так что сегодня один. — А отец? — Он в Москве живёт, у него другая семья. Я его почти не видел. — Это плохо, — она посмотрела с сочувствием. Мне же сочувствия хотелось меньше всего. — Может быть, но я его почти не знаю. Он дипломат, большой человек. Только деньгами помогает. И обещал с поступлением в институт, скоро буду видеть его чаще. А ты с кем живёшь? — У меня муж и сын. — Сколько сыну лет? — Восемь лет, во втором классе учится. В этом году будет десять лет, как я вышла замуж. Сначала мы жили в доме моих родителей, в прошлом году купили квартиру в этом городе. Но, честно говоря, мне здесь не нравится: работы нет и некуда сходить. Друзей тоже мало, не с кем поговорить. — Это правда. Я здесь вырос, но тоже ничего хорошего сказать о своём городе не могу. Снова возникла неловкая пауза. И опять нарушила её Оксана: — И многих девушек ты сюда приводил? — в её широких зрачках сверкнул недобрый огонёк. — Только тебя, больше никого не было. — Ммм, — она не поверила или сделала вид. Игривость и улыбчивость красавицы заставили меня наконец-то расслабиться. — У тебя есть девушка? — Нет, я ни с кем не встречаюсь, — честно ответил, — но секс уже был, есть опыт, — зачем-то добавил, ненадолго задумавшись. Оксана звонко рассмеялась. Диалог перешёл в другую плоскость. — О-о, так ты опытный мужчина! — Оксана звонко смеялась. Про то, что я никогда не целовался в губы, тактично умолчал. Да, я с другом ездил пару в областной центр, где, кроме всего прочего снимали проституток. Они помогли мне стать мужчиной, но не скажу, что это очень уж мне понравилось. Я получил то, что хотел, и заплатил недорого. Рассказывать это ангелочку, который сидит рядом со мной, было бы глупо. К счастью, она и не спрашивала подробностей. Допив кофе, красавица облизнула свои мягкие алые губы прежде чем встать из-за стола. Как бы я хотел к ним прикоснуться! Член, независимо от моей воли, стоял колом, готовый разорвать трусы и штаны, чтобы вырваться наружу. Из-за этого я чувствовал смущение и был рад, что между нами находится стол, скрывающий мои желания. Девушка подошла к раковине, желая помыть за собой чашку. Я встал за ней. — Не нужно, я всё уберу, — сказал, подходя сзади. В это время девушка зачем-то подалась назад, столкнувшись со мной. Разумеется, самая выступающая часть тела дотронулась к ней первой. Оксана отпрянула, развернулась и поглядела мне в лицо. Я тоже отошёл на шаг назад. — Оставь здесь, я помою посуду, — сказал ей, стараясь сгладить неловкий момент. Оксана искренне и по-детски развеселилась. Её озорные глазки разглядывали моё лицо, потом девушка чуть наклонилась, держась подальше от нижней части тела, и поцеловала в щеку. — Спасибо тебе за кофе и за то, что согрел, — прошептала девушка на ушко. Влажный след на щеке от нежного поцелуя в тот момент был лучшим из того, что со мной когда-то случалось. Но хотелось чего-то большего, хоть немного продлить этот интимный момент. — Ты очень красивая! — вырвалось из глубины моей души, предельно искренне. Других слов и не могло возникнуть. — Я старая… — ответила она. — Нет, ты не старая! Сквозь майку, поднимаясь и опускаясь, её грудь притягивала меня, приковывая взгляд и разжигая воображение. Нос уловил слабый аромат её тела. Я сделал шаг навстречу, чтобы приобнять девушку. Посмотрел ей в лицо, в губы, которые были так близки ко мне. И попробовал поцеловать. Девушка отвернулась, подставив щеку. Кожа там была на удивление мягкой, не такой, не упругой, как у одноклассниц, но гораздо вкуснее. Вторая попытка была также мимо её губ. Но вкус щёк, необычный, непривычный, но оттого ещё более притягательный, провоцировал к новым попыткам. — Так, всё, хватит! — сказала она, глядя мне в глаза. Но игривая интонация и огонёк в зрачках красавицы говорил совсем иное. Я обнял её за талию и прижал к себе. Бугорок моих штанов снова коснулся Оксана, и мы одновременно отодвинули свои нижние части тела. Я отпустил объятия, но девушка не уходила. — Ну ты и маньяк! — сказала она, показывая, что это её веселит. Игра продолжилась. Я снова обнял девушку, целясь в губы. То, что мы соприкасались там внизу, уже не так заботило меня. Я зажал её в углу, вплотную пододвинув к раковине. — Всего один поцелуй, пожалуйста! — Нет, нет, нет! — она смеялась, ловко уворачиваясь от моих атак. Шансов у меня не было, хотя и проявлял настойчивость. — Не бойся, всё будет хорошо. Мы остановились, взгляды приковались друг к другу. — Ладно, — сказала она. Я оставался неподвижным, когда Оксана плотно стиснула свои губы и быстро чмокнула мои. Мои губы. Первый раз в жизни их коснулась женщина. Не знаю, с чем сравнить, но это было очень вкусно. А от пикантности ситуации, немного подкосились ноги и прихватило дыхание. Короткий миг, который хочется растянуть до бесконечности. Он навсегда останется в моей памяти. Упругое прикосновение её бледно-розовых губ, самых вкусных и нежных из всего, что было в моей жизни, оставило влажный след на устах. Как бы мне хотелось, чтобы он никогда не высыхал. Потому что в ней прекрасно всё. Потому что мне хотелось выпить все её соки. Потому что её тело самое вкусное в мире, и я должен его отведать любой ценой. Я сдержал слово. Оксана беспрепятственно покинула угол. Выходя из кухни в коридор, она продолжала улыбаться и оглядывалась на меня, всё дальше завлекая в игру. — Ну ты вообще! Затащил меня, значит, к себе. Такой весь из себя мальчишка. А, оказывается, ты маньяк… В тихом омуте… — громко и весело говорила красавица, сверкая своими блестящими глазками. Она убегала, смеясь, но делала это так, чтобы я мог догнать. Да, я такой, я маньяк! Я тот, кем она хочет меня видеть! Оксана намекает на продолжение игры, и конечно же, я её продолжу! Резко схватил свою пленницу сзади, прижав руки к груди. Она весила, как пушинка. Та радостно вскрикнула, от чего моё дыхание аж замерло в предвкушении. Занёс девушку в тёмную комнату и бросил на кровать. Она снова вскрикнула, падая на кровать и качаясь на ней. В такт этим движениям колыхалась её упругая грудь, которая теперь виднелась через футболку ещё лучше. Всего лишь тонкая ткань скрывала такую красоту. Я включил свет. Я страстно желал разглядеть её всю, каждую прелесть очаровательного тела. В этой женщине было великолепно всё и всё притягивало, как очень сильный магнит. Худенькие ножки, гордая грудь, растрёпанные волосы. На таком расстоянии сила притяжения заставляет позабыть обо всём на свете, все мысли вытесняет навязчивое желание стать ещё ближе. Навалившись сверху, я задрал футболку, которая послушно обнажила то, что так хотелось увидеть. Девушка резко взяла инициативу в свои руки и спустила футболку обратно. Но я уже успел всё разглядеть. И нежно-розовые кружочки вокруг её выдающихся прелестей, и колом стоящие соски, как драгоценные камни, украшающие вершину. Я слышал, как сильно бьётся её сердце, и как еле заметно в такт ему подёргивалась левая грудь. Прелести взрослой женщины, которой есть, чем гордиться. Я постарался снова обнажить её грудь, но упёрся в глухую оборону. Оксана сложила руки, крепко держа футболку и не позволяя без боя поднять её снова. В тот же момент она резко стала серьёзной и произнесла крепким металлическим голосом: — Слезь с меня! Наверное, так и нужно было поступить, но я был во власти настолько сильного притяжения, что не мог просто взять и всё закончить. Тем более ещё мгновение назад всё было очень завлекающей игрой. Неужели теперь это перестало быть ею? Нет, этого просто не может быть. Я сделал ещё несколько попыток задрать футболку, но женщина руками и всем корпусом отчаянно защищала свой верх. Тогда я спустился ниже, расстегнул пуговицу на джинсах и обнажил край белых трусиков. Тут же на её строгом, но прекрасном личике появился испуг. Я слез с неё, как она и просила, вцепился за левую штанину джинс и потянул на себя. Одежда явно была на моей стороне, обнажая всё больше прелестей на ней. Девушка схватила джинсы, но было уже поздно. Взяв вторую штанину, я без труда стащил их с неё, оставив в белых трусиках. Ну, и в майке. Джинсы упали на пол, подальше от кровати. В это время, я быстро избавился от своей футболки, потом быстро расстегнул ремень и спустил джинсы. Женщина приподнялась на кровати, с намерением взять то, что могло её защитить. Я понимал, что это будет конец. Кровать — это граница, если она сможет выйти за её пределы — то победит. Нельзя ей этого позволить. Если она останется, если добьюсь своего — победил я. Точнее мы оба. Толкнул её на спину, но это оказалось сложнее, чем в первый раз. Девушка теперь сопротивлялась более сильно, а от былого смеха на лице не осталось и следа. Наконец, я всё-таки уложил её на спину. Пока подходил ближе, получил сильный удар ногой по животу. Боли не почувствовал, но отлетел на приличное расстояние и, когда снова приблизился, она успела сесть. Ненадолго. Со второго раза я повалил Оксану увереннее, взгромоздившись сверху. Девушка пыталась столкнуть меня, упираясь руками в грудь, но это, конечно же, не получалось. Она ещё несколько раз скомандовала: — Слезь с меня! Слезь с меня! Слезь с меня!!! Я проигнорировал все эти слова. То, что ещё мгновение назад казалось развлечением, не могло вот так просто взять и закончиться. Она сама этого хочет, это всё часть игры, правила которой мы оба приняли. Осталось совсем немного. Я полез рукой в трусики. Меня встретил её колючий ёжик на лобке, там сочное женское тело было горячее, чем в других местах. Чуть ниже, в промежности, почувствовал капельку влаги, такой же притягательной, как поцелуй на устах. — Что ты делаешь?! Я сейчас закричу! — выпалила она, её глаза были широко раскрыты. Я проигнорировал и это, пытаясь спустить трусики пониже. Поскольку я лежал сверху, а девушка сопротивлялась, это было трудно. И тогда раздался такой пронзительный визг, что я резко прекратил своё дело и вздрогнул. Это было невыносимо, и это было опасно. Заткнул ей рот рукой, резко заглушая шум. Девушка тут же меня укусила. Почувствовал резкую боль, а пленница перешла в наступление. Её острые ногти впились в моё лицо, скулы, переносицу. Ещё бы немного, и, возможно, пострадали бы глаза. Сильная и внезапная боль вывела меня из равновесия. С переносицы брызнула кровь, возможно, она была и на щеках. То, что там будут заметные царапины, сомневаться не приходилось. Потеряв контроль над собой, я размахнулся и ударил её по щеке. Не сильно, но хватка женщины ослабла. Она по-прежнему удерживала моё лицо, ногти всё ещё были во мне, но не так сильно. А может я просто начал привыкать к боли. Красавица подо мной не дышала и испуганно глядела. Мне тоже стало страшно от этого шлепка. Не ожидал, что смогу совершить такое. Мы оба на какое-то время растерялись, не зная, что делать дальше. Через воцарившуюся тишину было слышно завывание ветра, бьющего в окна, старающегося проникнуть внутрь комнаты. Я пришёл в себя чуть быстрее. Сконцентрировавшись внизу, стал спускать трусики с неё. Они довольно быстро обнажили самую желанную часть тела. Женщина снова закричала, одной рукой хватая и подтягивая белый предмет одежды. Трудно было понять, что важнее — заткнуть ей рот или бороться сейчас с рукой. Постарался сделать и то, и другое. Без особого результата. Когда я заглушал крики, та принималась кусать, и это было очень больно. Её рука отказывалась отпускать крохотный лоскуток, стоящий на пути животного притяжения. Я треснул по руке — не помогло. Хотелось бы, чтобы мешающие трусики порвались, и они даже треснули, но ткань всё-таки выдержала, оказавшись слишком прочной. Подо мной женщина попыталась приподняться. В борьбе участвовало всё её тело, также как и всё моё. Навалившись сильнее, я вжал спину пленницы в диван. Руки, к моему счастью, отпустили трусики, которые я прижал коленом подальше от места, которое они прикрывали. Дорога к промежности была открыта. Мои же трусы, казалось, вот-вот лопнут от нереального стояка. Никогда мой член не казался таким каменным, как теперь. Наконец, я выпустил его на свободу своей свободной рукой. Зверь оказался снаружи, в поисках жертвы. В тот момент я подумал о презервативах, но они лежали далеко. К тому же, я в такой ситуации точно не смог бы надеть их. Она не проститутка, потому ничего плохого быть не должно. А то, что этот прелестный ангелочек может меня чем-то наградить, казалось бредом. Она также чиста, как и прелестна. По-другому и быть не может. Больше не было того миловидного личика, в которое я так сильно влюбился. На его месте появилась гримаса то ли ужаса, то ли гнева. Казалось, что глаза вот-вот вылезут из орбиты, она судорожно дышала, хватая ртом воздух. Ноздри также были расширены. Правая щека немного покраснела от моего удара. Перевёл своё внимание с верхней половины тела, где мне были не рады, на нижнюю, где, как казалось, меня заждались. Где-то там её руки по-прежнему царапали лицо, отдалённо слышались приглушенные крики, а острые клыки впивались в мою ладонь. Всё это было не важно, сейчас не до того. Своей свободной рукой пытался наживить свой член туда, где ему и нужно оказаться. Обнажённая головка искала нужное отверстие, но, как оказалось, это тоже было непросто. Вдобавок, девушка двигала своим тазом, усложняя задачу. Это злило, а боль становилась всё более невыносимой, чтобы её можно было игнорировать. Снова убрал руку Оксаны, но та вновь оказалась на моём лице. Потом в волосах, схватив за которые Оксана стала вертеть моей головой из стороны в сторону, сбивая с и без того трудной задачи. Стараясь не обращать внимание на это, я пальцами нащупал вожделенное отверстие и даже побывал там на короткое время. Но направить свой пенис всё равно не получилось. Движения её бёдер сбивали все попытки. Снова пришлось искать вожделенный вход. Сам того не осознавая, я робко сказал на ушко: — Оксана, помоги! — но слова не возымели действия. Она только слегка отрицательно мотнула головой. Борьба продолжалась. Чувствительная головка ощутила возвышенность, но за ней не оказалось нужного входа. Новая попытка — и тот же результат. А между тем лицо болело сильнее, на щеке чувствовалась струйка липкой крови, игнорировать которую было всё труднее. Ещё одна попытка, пенис взял курс чуть ниже, почувствовав влагу и небольшое углубление. Вот она, нужно только чуть надавить. Её рывки больше не могли сбить меня с верного пути, член уже был наживлён там, где надо. Осталось только сделать рывок — и я его сделал. Резко, быстро, боясь, что всё сорвётся в последний момент, я вошёл внутрь. Как мог, до упора, чтобы наверняка. Кожица моего члена отошла назад, полностью обнажив головку. Податливое лоно приняло его, обхватив со всех сторон. Это обжигало, было немного неприятно, придав перчинку сладкому ощущению победы. Оксана вскрикнула, но уже по-другому. Это уже был не крик зовущей на помощь жертвы, он был скорее призывным, завлекающим, так кричат в порнофильмах. И это дало понять, что я делаю всё правильно. Теперь настало время освободить лицо от её атак. Я схватил обе руки, наши ладони сплелись. Без особого труда я вжал их в диван, полностью контролируя там, внизу. Моя левая рука почувствовала твёрдость её кольца на безымянном пальце — единственного украшения бывшего на ней. Я был сверху, я был на ней, я был в ней. Какое-то время оставался неподвижным, как и она. Её уста были сомкнуты. Изумрудно-зелёные глаза смотрели в мои, а мои — в её. Там, в зеркале души, я видел своё отражение, очевидно, девушка наблюдала что-то похожее. Мы оба привыкали к новым ощущениям, к нашим совместным ощущениям. Я несмело, осторожно, стал приподниматься, двигаться в ней. Спокойным голосом Оксана прошептала: — Пожалуйста, встань! Ты уже добился своего… Добился ли я? Был ли в этом уверен? Да, я хотел побывать там, хотел обладать такой красавицей, но только ли это? Просто отметиться и выйти? Нет, я хотел там быть как можно дольше, бесконечно долго. Хотел, чтобы время остановилось. Чтобы это было чем-то большим. Потому неспешно стал двигаться, игнорируя всё, что она говорит. Благо женщина звучала негромко, не отвлекая от приятного. Её плоть сжимала орудие, подстраиваясь под движения. Казалось, что та часть её тела хотела тепло обнять меня, она податливо принимала все движения, то расходясь в стороны, то снова обнимая. Пару раз я почувствовал, как Оксана сознательно стиснула свои мышцы там, не добившись этим ничего. Сознательно она не мешала и не помогала мне. В один момент женщина высвободила свою руку и со всей силы полоснула по лицу. Я потерял контроль над происходящим, но, придя в себя понял, что продолжаю быть там. Боль обожгла, пробудила ярость из глубин души, я крепко схватил непослушную руку и посмотрел в глаза. Никак ответить не мог, да и не хотел. Обе руки были заняты подавлением сопротивления её пальцев. Девушка всё ещё пыталась вырваться. Я резко двинул бёдрами, вонзаясь вглубь. Это возымело действие, сопротивление рук ослабло, а с губ сорвался то ли вскрик, то ли стон. В любом случае, в этом звуке отчётливо слышалась боль. Боль, подтверждающая мою силу, боль, подтверждающая мою власть над ней. Я немного приподнялся и снова вонзился, радуясь своему превосходству. Пленница, ёрзая телом, постаралась хоть немного отодвинуться, что смягчило мою душу. Я наблюдал это трогательное, измученное личико, потёки слёз и туши и со всей искренностью захотел поцеловать губы. Она ведь позволила мне так много… Но ответного поцелуя так и не добился, вертя головой, женщина делала всё, чтобы не порадовать меня им. Она что-то говорила и издавала рычащие звуки, но я не разобрал их. Вместо этого, вновь сосредоточился там, внизу. Обжигающие ощущения вокруг головки пениса прошли, остались только теплота и ласка. Её плоть обволакивала каменный инструмент, словно шёлковое одеяло, нежно прикасаясь и оставляя трогательный шлейф, когда я приподнимался. Вот только она была тёплой, и там было очень влажно. В этой неге хотелось оказаться снова и снова. Хотелось расслабиться в переполняющем ощущении блаженства, но только я чуть ослаблял хватку как боль от когтей и клыков снова возвращала меня на место. Это было невыносимо. Невыносимо приятно. Оксана проводила меня через весь спектр эмоций: от наслаждения, которое трудно описать словами, до боли и обиды, или скорее досады, за то, что прерывала в такой момент. Была там и ярость на её упрямство, и страх за боль самого прелестного создания на свете, и недоумение, как такое может быть: мы же единое целое, как же может статься, что ей хотя бы частично не так хорошо, как мне. Если это правда, то это печалило. Между тем я продолжал двигаться в том же направлении. Женщина уменьшила, хоть и не прекратила своё сопротивление. А приятная нежность стала чуть больше. Время действительно остановилось. Движения совершались без усталости, в чётком ритме, которому я подчинил всё вокруг: и её робкие попытки вырваться; и какие-то рычащие звуки, не слишком громкие, чтобы придавать им значение; и даже дыхание и биение сердца. Лёжа сверху, чувствовал, как её левая грудь ударяла мою правую, чтобы потом другая половина моего тела направляла удар в ответ, как бы передавая эстафету. Наши сердца бились по очереди, мы дышали синхронно, мы были одним организмом. Всё происходило, как в замедленной съёмке. Я мог пристально разглядеть её личико, каждое его движение, каждую морщинку. Оксана также смотрела на меня, но стоило только нашим взглядам встретиться, как женщина тут же отворачивалась в сторону. Так происходило до тех пор, пока удовольствие внизу не стало переполняться и вытеснять все остальные ощущения. Природная сила трения вырабатывала искры блаженства, и мне бы очень хотелось, чтобы, загораясь, они оставались бы и у Оксаны. Хотелось бы верить, что ей тоже это нравится. Но я не уверен. Между тем, оно грело всё сильнее, удивляя, что может быть ещё лучше. Оказывается, может, что я понимал с каждым новым движением. Теплота, начавшаяся от головки пениса, приятное чувство, которое бывает при массаже особенно чувствительных мест, мистическим образом передавалось дальше, переходя на весь организм. Движение за движением, он пробиралось в бёдра, ноги, живот и всё остальное тело. На выдохе я застонал, потому что сдерживать это было невозможно. — Пожалуйста, не надо, — то ли сказала, то ли прошептала Оксана, отрицательно качая головой. Её сопротивление, вроде бы немного усилилось, но я не уверен в этом, потому что оказался полностью погружён в свои переживания. А они становились всё интенсивнее, всё сильнее, переполнялись через края, ища выход наружу. И этот выход настал, я резко выдохнул ей в лицо, пока мышцы всего тела независимо от моего мнения стали содрогаться в судорогах, высвобождая движениями накопленную энергию удовольствия. Я не мог с собой ничего сделать, только позволять происходящему идти и стонать, погружаясь в негу блаженства. Это был очень сильный оргазм, похожий по ощущениям, но гораздо интенсивнее тех, которые испытывал раньше. Как будто в нём участвовало всё тело. А может, мне просто так показалось. Как бы там ни было, но он стих. Это случилось резко, совсем не так, как до того плавно нарастал. Как будто кто-то сорвал пелену. Схоже с ощущением, когда видишь приятный сон, а тебя резко будят. И остаётся непонимание: там ли ты ещё, или уже здесь. И совсем неясно, что делать. Когда мои движения остановились, возникла пауза, ставшая неловкой. Наши глаза встретились, и Оксана снова сказала то, что уже повторяла несколько раз, но тогда её не слышал. Теперь же пропустить это было невозможно. Она чеканила каждое каждое слово, направляя их словно стрелы в меня. — Я. Тебя. Ненавижу! Мрразь!!! — последнее больно укололо сердце, наполнив его чувствами стыда и вины. — Слезь с меня!!! Я не знал, что делать, потому просто исполнил приказ, сместившись в сторону и ложась на спину. Оксана приподнялась, посмотрела на меня сверху и занесла кулак. Я и не думал защищаться, готовый теперь принять всё, что заслужил. Но она не ударила. На моей щеке очевидно были ручейки крови — то ещё зрелище, наверное. Капли красной жидкости были на кровати, запечатлев жестокое побоище, вызванное страстью. Я лежал на спине, полностью передав инициативу. Оксана привстала на краю кровати проведя своей ладонью по промежности. Проверяла последствия нашего поединка. Я был там, я там оставался, в этом не было никаких сомнений. Девушка взяла в охапку джинсы, подняла трусики и быстро направилась в сторону ванной комнаты. Затем развернулась, словно передумала, потом опять повернулась туда. Пока она мешкалась, я аккуратно подошёл, стараясь быть как можно мягче. — Ты можешь подмыться, если хочешь, — мои слова прозвучали очень робко, будто я сам не уверен, что хотел бы этого. В голове была чехарда из мыслей и не было понятно, чего хочется на самом деле. И насколько я рад случившемуся. Глаза Оксаны сверкнули как прежде, но уже другим огнём. Желваки выдали стиснутую челюсть. Она гневно плюнула мне в лицо. Никак не ответил ей, даже не хотелось реагировать. Пару минут назад я тоже «плюнул» ей, но гораздо сильнее и глубже. Пусть это будет мне ответом. Не приводя себя в порядок, она быстро стала одеваться. Оттолкнув меня в сторону, зашла в комнату, к батарее, где прогрелся свитер и высохли туфли. Потом снова прошла как бы сквозь меня, в коридор. Краем глаза увидела цветы на кухонном столе. Глядя в ту сторону, возможно, хотела забрать, но потом передумала. Я взял её куртку, но девушка не позволила одеть себя — резко выхватила предмет одежды, после чего быстро обулась. У неё не с первого раза получилось открыть замок нашей двери, но на попытку помочь, женщина толкнула меня плечом и достаточно сильно. — Ты за всё, ответишь, мразь! — то ли рычала, то ли шипела она, не смотря в мою сторону. — Я несовершеннолетний, если что, — ответил кто-то внутри меня, но я так и не понял, зачем. Дверь открылась, Оксана выбежала в коридор. В этот момент лифт открылся на нашем этаже, из него вышла пожилая соседка, квартира которой в другой стороне от моей. Слегка вульгарной походкой с растрёпанными волосами и торчащей из-под кофту футболкой, женщина прошмыгнула в лифт, приковав к себе внимание невольной свидетельницы. Потом тётя Люба взглянула на меня. Двери лифта закрылись, уезжая вниз, я тоже поспешил захлопнуть свою. Только войдя домой, я увидел на кухне лифчик, который Оксана так и не забрала. Он лежал на стуле возле неё, не заметный сразу. Предмет одежды, также как и приятный шлейф духов, разбавленных запахом прекрасного тела, остался в моём доме. А память запечатлела нежные прикосновения губ и резкую боль острых когтей. Вместе со страхом безызвестности от последствий, которые могут случиться. Произойдут ли они? И какими будут? В ту ночь уснуть мне не удалось.