Письма

В этот раз Николай, стараясь отвлечься от неприятных размышления, смотрел в окно. Благодаря этому через некоторое время он сразу заметил, что они уже подъехали. Не дожидаясь кучера, писатель открыл дверь и спешно направился ко входу. Стоя у калитки, юноша заметил неподалёку фигуру. Немного присмотревшись, он сразу узнал кто это -Лука, подойди сюда, - проговорил Гоголь -Николай Васильевич, что-то случилось? - заинтересовано спросил крепостной -Проведи к Александру Сергеевичу. Очень срочное дело! -Хорошо, Мужчина открыл калитку. Он был достаточно высокий, потому шёл крайне быстро. Юноша кое-как поспевал за ним Встретив мужчину поменьше, Лука у него поинтересовался: -Слухай, а где барин то наш? -Да кто же урузумеет этих буржуев? В кабинете своём торчит наверно, - ответил тот крепостной, продолжая свой путь в неизвестном направлении -Николай Васильевич, сами дойдете? А то барин ругать будет, что я в дом зашёл, не выполнив свою работу, -Хорошо. Да, дойду, спасибо, - произнёс Николай, заходя в дом Идти было недолго, но запутаться и вправду было легче лёгкого. Спасало лишь то что он не впервые тут Спустя пару минут Гоголь всё-таки добрался до нужной комнаты. Постучав, юноша услышал лишь какое-то ерзание за дверью. Повторив данное действие, он получил в ответ: -Матрёна! Я же просил никого не впускать! Подожди пару минут! Скорее всего это был Пушкин. По крайней мере голос очень его напоминал Через небольшой промежуток времени дверь всё таки распахнулась и на пороге стоял растрепанный поэт -Николай Васильевич? - слегка замешкавшись, поинтересовался Пушкин -Здравствуйте, Александр Сергеевич. У меня к вам серьёзный разговор, - сурово проговорил Гоголь -Что-то вы зачастили с такими диалогами. Проходите, Мужчина прошёл до окна и сел на стул -Вы не против если Михаил Юрьевич поучаствует? Может что и подскажет, - внезапно спросил поэт -Это ещё лучше. Не нужно будет два раза рассказывать, - ответил писатель После этого Пушкин и Лермонтов как-то нервно переглянулись -Начинайте, - махнув рукой, сказал Александр -Зачем вы позвали меня в своё общество? - резко спросил Николай -Что значит зачем? Вы писатель, знаете о подобной нечисти, и даже связаны с нею. Тем более я же не заставлял, -Кто всё таки писал остальные письма? Настала мертвая тишина. Все трое переглядывались, но никто не признавался. Через несколько мгновений Лермонтов не выдержал и, густо покраснев, признался: -Я, -Зачем? -Вы же его любите! Я хотел вас таким образом свести! -Не несите чепухи! -Николай Васильевич, это всё что вы хотели узнать? - вдруг поинтересовался Пушкин -Нет. Что у вас с Михаилом Юрьевичем? От таких слов прозаик явно запереживал. Поэт пока держался ровно -Что вы имеете ввиду? Мы просто друзья! -Да? Правда что-ли? Я вам, Александр Сергеевич, напомню, что я как вы сказали связан с нечистью, поэтому я вижу некоторые забавные сны. Например, о ваших намерениях на меня, о ваших отношениях, -Почему тогда интересуетесь этим? Вы же сами всё знаете, -Я хочу услышать адекватное объяснение происходящего, -Извините, однако такого не будет. Что-то ещё? -Чудно. Просто замечательно, - бурно жестикулируя проговорил Гоголь и направился к выходу Уже у самой двери он чётко произнес: -Я покидаю ваше общество..., -Вы не имеете право! - закричал Пушкин, но его уже никто не слушал Писатель почти бежал домой. Его глаза были наполнены слезами. Вот. Снова. Опять. Он им верил, а они... Не видя прохожих, Гоголь летел к себе. Из-за пелены слёз ничего не было видно. Вот он врезался в какого-то мужчину -Извините, - быстро протараторил юноша, опустив голову вниз и ускорив шаг Неизвестный ничего не успел ответить, как писатель вновь умчался. Не хотелось вести разговор ~Почему меня все предают? Чем я заслужил это? Разве я не достоин хотя бы настоящей дружбы? Я не могу быть счастливым?~ - это вопросы ещё больше травили душу Николая. Было и правда очень больно. Гоголь ещё крайне эмоциональный юноша и что обычным людям потрясение, то сложно представить, что это для чувствительного писателя Прийдя домой, Николай на удивление не встретил Якима. Хотя если говорить откровенно, то юноше в данный момент это было на руку. Ведь если бы крепостной был бы и увидел такую картину, то без нотаций на весь вечер было не обойтись. Понятное дело, что мужчина хотел как лучше, однако писатель его даже слушать же не будет. Всё равно сделает по своему Зайдя в спальню, Николай сразу приземлился на кровать. Сейчас было уже не важно, что он в уличной одежде. Желание спрятаться от всего мира было большим, однако появилось ещё одно. И оно куда сильнее, чем просто зарыться лицом в подушку и проплакать или же проорать. Это была жажда алкоголя. Словно хотелось залить столь глубокие раны. В прошлый раз это получилось не до конца. Больше помогло писательство Честно признаться Гоголь держался долго и крепко. Боролся с этим внезапным порывом. Головой он понимал, что это никак не поможет. Но сердце так болело, что выть хотелось. Одно дело, если бы это было единожды, однако писатель уже который раз доверяется людям, а ему нож в спину. Что та Данишевская, которая смогла до самого конца играть эту роль невинной овечки. Всё же самый болезненный удар нанес Яков Петрович. Из-за него Николай сорвался в эту Диканьку. Был готов прыгнуть в горящий сарай. Вообще до конца идти с ним. А что тот? Не оценил он всю преданность юноши. Долгих три года Гоголь то забудет, то снова раны напомнят о себе. Вроде бы просто слова, а как сильно они его ранили. А вот опять и снова слышать подобное. От человека, которого считал кумиром и другом в одном лице. Доверял ему, помогал в сложной ситуации, а оказалось, что был совершенно не нужен -Почему Александр Сергеевич так поступил? - всхлипывая, бубнил себе под нос писатель -Что я плохого сделал? Кому какое зло совершил, что меня уже не первый раз обманывают и используют? - уже буквально орал Гоголь в подушку. Хорошо хоть, что она глушила звук Слегка отстранившись от неё, Николай заметил тумбочку. Он прекрасно знал, что там храниться. То от чего оберегал себя длительное время. Но сам юноша не справится Недолго думая, писатель встал, подошёл к заветной тумбочке и достал оттуда злосчастную бутылку. Гоголь прекрасно понимал чем всё это закончится, однако лежать и глотать слезы не хотелось. Так хоть расслабиться, возможно и новую книгу напишет