***
Бан Чан пил. Пил много, давно, без удовольствия и безрезультатно. И он никак не мог опьянеть. Пустые бутылки толпились на столе и под столом, а забвение не наступало. Ему очень, очень хотелось надраться в хлам, в бамбук, до состояния нестояния, упасть в опьянение, в пьяную отключку, да хоть в делирий! Лишь бы не думать и не вспоминать… А все прадед, чтоб ему на том свете «хорошо» было! Старый козел! Несколько месяцев назад неожиданно появилось на горизонте семейство Ким. Ну, мало ли в Корее, да и по всему миру, этих Кимов?! Да и мало ли с чем они пожаловали… Никто в семье и не подозревал с каким предложением они пришли. Думали, что это будет обычное предложение делового партнерства. Ага, предложение партнёрства. Брачного. Семья Ким предъявила документ, в котором хангылем по белому, а точнее - по пожелтевшему, был написан и подписан предками договор о том, что в течении ста лет после их смерти, семьи Бан и Ким должны породниться. А если потомки обеих семей не сделают этого, то все деньги и предприятия должны уйти или на благотворительность, или в государственную казну. Разрешалось оставить лишь по тысяче вон каждому взрослому мужчине семьи, про женщин и детей вообще не было никаких упоминаний. И ведь как получилось-то? Буквально в течении года после подписания этого договора, отправились в мир иной и прадед Чана, и предок Сынмина. Порывшись в своих архивах, семья Бан нашла второй экземпляр этого договора. На семейных советах долго удивлялись сами себе, почему никто и никогда не обращал внимание на эту бумагу? Словно ворожил кто-то: невидимость на документ накинул, чтобы потомки до поры-до времени забыли про него. И тьфу бы на и эту бумагу, и на сам договор! Встретились бы две семьи, почитали и поржали… да и договорились бы уж как-нибудь. У каждой свои дела и планы. Так нет же! Эти прадеды, чтоб их там черти драли, умудрились еще и нотариально заверить документ! В конторе какого-то господина Со существует целое собрание сочинений регистрационных книг чуть ли не от начала времен, где учтены всякие такие договора. И этот договор тоже, и теперь вот эта самая бумага почти вековой давности имеет юридический статус. И более того, государство так же в курсе, а значит ждет и в предвкушении потирает ручки: вдруг не поженятся наследники Бан и Ким. Там ведь есть на что наложить лапу. Конечно, это не корпорации, но вполне себе жизнеспособные предприятия, да еще и с историей. А учитывая, что до окончания срока осталось чуть более полугода… Чан рвал на себе волосы от безысходности. У него были планы, был любимый, которому он собирался сделать предложение. И вот теперь из-за этого дурацкого договора всё летит в черту. И что же делать? Чан в отчаянии пытался найти ответ, теперь уже на дне бутылки. Если бы Чан был один, не было б родителей, сестер и братьев… Да наплевал бы он на этот договор – пусть государство подавится его деньгами!.. Но оставлять родных без средств, разочаровывать родителей… Он был хорошим сыном, ценил всё, что сделали родители для него и совершенно не хотел быть неблагодарной скотиной. Но Феликс... Как можно сделать выбор между счастьем, любовью и ответственностью перед родными? Впервые в жизни он не знал, что делать. Хотя работа у него есть, он музыкальный продюсер: не легенда шоу-бизнеса, но достаточно известный. Он мог бы не только себя обеспечивать, но и содержать свое солнышко. Тем более, что Феликс не требовательный, да и сам подрабатывает. Ликс еще студент, но сидеть на шее своего парня, а в последствии и мужа, не собирается. Ким Сынмин, его предполагаемый жених и такая же жертва подставы предка, тоже был не в восторге: он находился в отношениях и обременять себя совершенно посторонним парнем в виде мужа не собирался. У него были свои планы и Чану в них никакого места не отводилось. Адвокаты семьи Ким землю рыли в поисках лазейки, но пока без результата. У Сынмина тоже есть парень, с которым он собирается прожить долгую и счастливую жизнь. А этот договор ломает не только его с Чаном жизни, но и будущее их любимых. И Сынмин даже представить боится, что будет с Хёнджином, который обладает тонкой душевной организацией, и как художник крайне нервно относится к критике, а любое препятствие может вызвать у него депрессию. Несколько раз Чан и Сынмин встречались: когда только они, когда семьями, когда вместе с юристами. Они надеялись найти выход из сложившейся ситуации и не хотели ничего говорить своим половинкам, чтобы те не нервничали. Но сказать все-таки пришлось. Особенно после того, как Хёнджин закатил сцену ревности Сынмину. Он, оказывается, увидел его с Чаном, когда те встретились для очередного обсуждения. Джини не стал молчать и терпеть, а все выложил своему парню. И как бы Сынмин не убеждал его, что совершенно нет никакого повода для ревности, Хван ничего не хотел слушать и начал собирать вещи. Чтобы успокоить своего парня, Сынмин и был вынужден рассказать правду и познакомил его с Чаном. Поначалу Хёнджин верить не хотел, называл всю сложившуюся ситуацию бредом и пытался вывести на чистую воду и Чана, и своего парня. И даже демонстрация дурацкого документа не сразу убедили ревнивого парня. Лишь знакомство с Феликсом, которому Чан рассказал о подставе, успокоили Хёнджина.***
Сынмин пригласил Чана к себе на очередное совещание по теме «как избавиться от навязанного брака и быть счастливыми». В этот раз они договорились пригласить и своих друзей, чтобы в расширенном составе в очередной раз не принять никакого решения. Они собирались так уже несколько раз, правда, никакого результата это не приносило, никаких стоящих идей никому в голову не пришло. Все их друзья перезнакомились, сдружились и даже подключили своих знакомых юристов к решению проблемы. Но, увы, все специалисты твердили, что договор придется выполнять, если семьи не хотят лишиться всего нажитого трудом нескольких поколений. Когда Чан с Ликсом добрались до дома Кима, там застали почти всех своих друзей. Отсутствовал только Джисон и Чанбин, сын того самого господина Со, в чьем юридическом бюро и был зарегистрирован договор. Чанбин как-то легко влился в их компанию, по-своему сочувствовал двум попавшим в переплет парням и тоже пытался помочь с решением этой проблемы. Джисон опаздывал по причине того, что опять поехал в кофейню на окраине Сеула за любимыми пирожными Чонина. В любое другое время Чан умилился бы такому и с удовольствием поддразнивал бы Хана за его неудачные подкаты, но не сейчас. Время утекало словно вода сквозь пальцы. Родители требовали, чтобы и он, и Сынмин наконец-то перестали маяться дурью и не только объявили о свадьбе, но и стали к ней готовиться. Парни злились, и как ни старались, но иногда срывались на окружающих. Вот и сейчас, они что-то бурчали весьма нелицеприятное в адрес опоздунов. Чанбин и Хан пришли почти одновременно и получили несколько недовольных взглядов. И если Бинни смутился, то Джисон, казалось, их и не заметил. Все его внимание было сосредоточено на Чонине, который старался держаться рядом с Минхо. Хён действовал на Хана отрезвляюще, да что там говорить – временами Джисон его побаивался и иногда чувствовал себя как нерадивый ученик перед строгим учителем.***
Обсуждение шло уже по пятому кругу, все спорили, каждый что-то предлагал. Уехать из страны? Можно, конечно. Но что делать с родными? Ведь никто не знает, с чем им предстоит столкнуться. И Чан, и Сынмин совершенно не хотели, чтобы родители оказались в бедности. Да и семейная жизнь в другой стране. Конечно, с милым и в шалаше рай. Но как долго? Как быстро разобьется семейная лодка о неустроенный быт и пустой кошелек? А если не уезжать и не жениться, то придется начинать с нуля, и не только им. Смогут ли они подняться? Опять же – родственники, как с ними быть… Ведь пилить же начнут. Сынмин вздохнул: не жизнь, а тлен и безысходность какая-то. Снова и снова предлагались разные варианты. Шум то набирал обороты, то стихал и только один человек постоянно отвлекался от насущной проблемы. Джисон старался быть ближе к Чонину, а тот прятался за широкими спинами друзей и смущался. Когда обсуждение снова усилилось, Хан не выдержал: - Да дайте мне уже посмотреть этот договор! А то все его видели, а я нет. - Ну ещё бы! Ты так занят своей любовью, что даже не поинтересовался… - Что?! – взвился Хан. – А чьей еще? Конечно, своей! Да, занят! А ты хочешь, чтобы я твоей любовью занялся? - Только попробуй! - завёлся Хёнджин с пол-оборота. Между двумя парнями встал Чанбин: - Ты юрист, Джисон? Хан отрицательно помотал головой. - Тогда зачем тебе? Чем ты поможешь? — сердито спросил Хёнджин - Свежий взгляд никогда не помешает! – не смутился Хан. – Откуда ты знаешь, вдруг я настолько гениален, что мгновенно решу вашу проблему. – Ты?! Чанбин молча сунул Джисону договор. Хан быстро просмотрел его и вопросительно уставился на Хвана. – И? А дальше? – Что дальше? – Ну… это... где все остальное? – Хан покрутил в воздухе рукой. – Где условия договора? – Какие, бля, условия?!! – вскипел Хёнджин. – Ну там, условия счастливой семейной жизни на пяти листах: прожить вместе двадцать лет, родить десять детей... что там еще?.. а, умереть в один день… накопить миллиард … где это всё? Чан решил влезть в разговор: – Так нет такого, есть только такое условие – женитьба. Свадьба между наследниками семей Бан и Ким. – В смысле? Что, всего лишь вот это условие – просто поженится? Чан и Сынмин молча кивнули головой. – Ой… да мне бы ваши проблемы! – взвыл Хан. – Ну поженитесь, потом разведетесь… делов-то… В комнате внезапно стало тихо, но Джисон пока не обращал внимания на окружающее пространство. Он вовсю пялился на Чонина, который пытался спрятаться от его страстного взгляда за спиной Минхо. Когда Хан обратил внимание на подозрительную тишину в комнате, то было поздно. Все как-то странно внимательно смотрели на него, на лицах же Чана и Сынмина проступало сначала недоумение, а потом осознание своей слепоты и глупости. – Что?.. Вы чего?.. Ааа… эээээ…. Чааааааан… Голос Хана звучал все тише и тише, в нем появились испуганные нотки. Чан медленно встал с дивана, и все так же внимательно смотря на Джисона, сделал шаг к нему. Сынмин посмотрел на своего, теперь уже несостоявшегося мужа, потом перевел взгляд вивисектора на Хана и также поднялся с дивана. Взгляд Джисона метался от одного к другому. Они молча двигались к нему и выражение их лиц менялось от хищного до маниакального. Хан, выставив в защитном жесте руку вперед, медленно отступал от двух странных и внезапно ставших страшных друзей. В какой-то момент Хану подумалось: неужели он к Чонину с таким выражением лица подкатывает? Если да, то неудивительно, что Нинни от него постоянно норовит сбежать. – Ээээээ… парни… хён?.. – Джисон пытался дозваться до Чана. Все остальные с интересом молча смотрели, как два жениха загоняют Джисона в угол. А Хёнджин и Феликс машинально обнялись и сидели сейчас на краю дивана, слипшись, как зефирки, и переживали. Правда, за кого больше: за своих любимых или Джисона, они и сами бы не сказали. Хан был ниже ростом и субтильнее, но он обладал вертлявостью и умением принимать нестандартные решения. Однако, сейчас расклад был явно не в его пользу – двое против одного. Да еще эти двое парней как-то очень серьезно настроены. – Джисон!!! Вопль двух глоток заставил задрожать оконные стекла, а сам Хан присел, зажмурился и прикрыл уши ладонями, так его оглушило. Секунда и он оказался в крепких объятиях Чана, который не собирался его отпускать: обнимал и тискал, и норовил поднять на руки. Поднять Хана на руки ему мешал Сынмин, который вцепился в Джисона со спины почти коалой. Чан что-то восторженно орал, глотая слова и окончания, и невозможно было вычленить хоть что-то разумное из его речи. А Сынмин просто плакал. Облапив Джисона со спины и фактически повиснув на нем, он уткнулся ему в плечо и шмыгал носом. Хан растерялся. Серьезно, он не знал, что делать с парнями, которые сжимали и тискали его сейчас как большую игрушку. Еще немного, и Чан задушит его, а Сынмин утопит в слезах. Хотя, коаловский захват Кима был так же сильным и дышать становилось все трудней. Из нечленораздельных Чановых воплей и плаксивого шепота Сынмина, Хан понял только одно – он чертов гений! Отчаявшись бороться с объятиями явно сошедших с ума (от радости, естественно) друзей и оглохнув от их воплей, Хан сменил тактику - перестал трепыхаться и повис тряпочкой в сильных руках. Еще несколько минут Чан с Сынмином тискали парня, пока наконец не обратили внимание на его поведение. Посмеиваясь, они потащили Джисона к дивану и усадили его между Ликсом и Хенджином, которые тут же вцепились в него, а сами устроились на полу. – Как же этого никто не заметил? – мгновение спустя задал вопрос Сынмин. И действительно, все, начиная от самих парней и до своры нанятых юристов, не смогли найти способа, как избежать ненужного брака и при этом сохранить имущество. И никто не обратил внимание, что никаких других условий не было. А поскольку сто лет назад о разводе никто не помышлял… Они развелись, как только регистрация их брака пошла все положенные процедуры. Бюрократическая машина работала медленно, но ровно через сутки после того, как запись об их бракосочетании появилась во всех государственных структурах и архивах, Чан и Сынмин подали заявление о разводе. Праздновали развод в самом пафосном ресторане Сеула.***
Бан Чан сделал глоток шампанского. В центе роскошного, великолепно украшенного зала стояла красивая пара и принимала поздравления. Сынмин и Хёнджин – виновники сегодняшнего торжества, сегодня день их свадьбы. Чан усмехнулся, через неделю уже они с Ликси будут также стоять и принимать поздравления, а друзья будут с умилением и радостью наблюдать за этим. – Они такие красивые, - тихо сказал Феликс. – Очень. И счастливые Феликс хихикнул: – Подумать только, все искали способ не поженится, а все оказалось гораздо проще… достаточно было внимательно прочитать договор и выполнить его. – Действительно. – Чан перевел взгляд от молодоженов в один из дальних углов помещения, в котором за раскидистым растением спрятался Чонин. – Мы слишком зациклились на том, чтобы не выполнить условие. Ну и что, что развелись через сутки… – Да, проще. Иногда самое простое решение самое верное. Феликс улыбнулся, видя, как Хан, на секунду отвлекшись, чтобы взять с подноса официанта два бокала, растерянно оглядывается в поисках своей симпатии. – Все-таки, Джисон слишком давит на Чонина. – А Нинни слишком быстро бегает. Чан с Ликсом переглянулись. – Поможем? Феликс солнечно улыбнулся: – Обязательно.