***
— Я должен сделать что?! — Чонгук держит в руках костюм Санта Клауса и большой красный мешок, с непониманием таращась на доставшийся ему рождественский реквизит. — Посвящение, Гук. Без этого не обходится не одно зачисление в братство. — Джейден оборачивается к «братьям», явно ища поддержки. — Всё верно! Каждый из нас прошёл испытание, и то, что Чонгук перевёлся посреди учебного года, не избавляет его от ритуала посвящения. — Крупный чернокожий парень по кличке «Малыш» складывает руки на груди и приподнимает густую бровь. — Точно! Я бежал абсолютно голым через весь кампус, чтобы меня приняли. — Рыжеволосый Энтони прикрывает ладонями пах и начинает бегать по большой гостиной дома братства АльфаТетаАльфа. — На тебе был носок! — Джейден хватает декоративную подушку с большого бежевого дивана и бросает её в Энтони, попадая тому прямо в лицо. Все присутствующие в гостиной наполняют её гулким смехом, и Чонгук ждёт, когда ему подробнее объяснят детали его посвящения. — Ты должен выкрасть все подарки из дома сообщества HOBF. — Окидывая взглядом выданный Чонгуку наряд, Джейден мерзко ухмыляется. — Напялишь костюм Санты и пролезешь в их гостиную. Они все разъезжаются на рождество, но всегда оставляют подарки под ёлкой. — Представляю лица этих задротов, когда они вернутся в городок и обнаружат, что кто-то украл у них рождество. — Энтони, который только что перестал бегать, теперь плюхается на мягкий диван. — Но это же воровство… — Чонгук недоверчиво смотрит на собравшихся, искренне не понимая, как кому-то может нравится эта глупая идея. — Не ссы в трусы, Гук. Мы подкинем их на крыльцо через пару-тройку дней. Просто немного испортим гомику Киму праздник. — Джейден собирает одобрительные возгласы и хлопает в подставленные ладони парней. Чонгуку тошно не только от того, что он не хочет портить кому-то Рождество, но и от осознания перспективы провести студенческие годы рядом с гомофобами. О своей ориентации он не распространялся, но никогда прежде её не скрывал. Однако, услышав подобные высказывания, у Чонгука напрочь отпало желание открывается кому-то из своих возможных собратьев. — Я не… — Это закон братства, Гук. Если ты хочешь и дальше жить в нашем доме и стать полноценным участником АТА — ты должен пройти посвящение… Иначе можешь искать себе новую берлогу. Джейден многозначительно прокручивает массивный серебряный перстень на указательном пальце и, бросая последний взгляд на Чонгука, выходит из гостиной. Чувствуя себя загнанным в угол, Чонгук комкает в руках костюм Санта Клауса и тяжело вздыхает, прежде чем признать, что другого пути у него нет. Братство — его единственный способ остаться в команде и не лишиться жилья…***
— Хо-хо-хо! — Капитан команды хлопает Чонгука по плечу, вручая ему пустой мешок. Одетый в красный костюм, Чонгук морщится, принимая его в руки и недовольно косится на парней, которые собрались в коридоре, чтобы проводить его на «дело». — Дерек вырубил сигнализацию. Дом пуст. Тебе всего-то и нужно — стырить подарки и сфоткаться у пустой ёлки, а после прислать фотки мне. — Глаза Джейдена лихорадочно горят, и Чонгук испытывает настоящую неприязнь, когда видит, насколько же тот кайфует издеваясь над кем-то. Для себя Чонгук уже решил — он не будет портить кому-то Рождество. Парень задумал обмануть своих братьев — в голове уже есть план… Чонгук просто проберётся в дом, соберёт подарки в мешок, сделает фотки и вернёт всё на место. Скажет, что его спугнул охранник, который заметил шорох, а дальше — будь что будет. Покидая дом сообщества АТА, Чонгук движется по аллее, стараясь не привлекать к себе внимания. Городок пуст — многие разъехались на каникулы, и парень чувствует себя немного свободнее на безлюдной улице, когда от возможных чужих взглядов его скрывает тёмная тёплая ночь. Добираясь до конца улицы, он оглядывает дом, чтобы убедиться в том, что тот пуст. Свет из окон не струится наружу, но дыхание Чонгука всё же немного учащается. Крепче перехватывая мешок, он топчется на месте, решаясь, наконец, приступить к действиям. Есть ещё одна причина, почему он не хочет портить рождество членам сообщества НOBF — их лидер нравится Чонгуку. Он наблюдал за парнем всю неделю и теперь не может отделаться от мысли, что Тэхён точно не заслуживает подобного обращения. Ким Тэхён борец за права человека, защитник животных и тот, кто организовал в их студенческом городке сбор пластика на переработку. Он активно участвует в жизни университета, помогает младшекурсникам с учёбой и собирает пожертвования для фонда помощи жертвам буллинга. Тэхён учится на факультете политологии, носит стильные очки в роговой оправе и пахнет ванильным печеньем. Это Чонгук выяснил в столовой после того, как оказался позади Тэхёна в очереди за обедом… Вспоминая, какими на вид мягкими были светлые пряди и как приятно пахло от Тэхёна, Чонгук ощущает тепло, разливающееся по груди. Он определённо не станет портить Рождество этому приятному во всех смыслах парню. Наблюдая за тем, как тот ведёт себя с другими и как относится к членам своего сообщества, Чонгук провёл чёткую параллель между ним и Джейденом. Даже желание играть в лакросс стало менее сильным после проживания в доме, где царит атмосфера токсичности и конкуренции. Чонгук понимает, что не боится плохо выполнить задание или того, что его разоблачат в обмане, отчасти из-за подсознательного нежелания возвращаться в дом АТА. Собираясь духом, он плюёт на все сомнения и подкрадывается к окну. На пробу дёргая деревянную створку вверх, он удивляется тому, как она легко поддаётся. Чонгук замирает на месте, но не слышит звука сигнализации и ровным потоком выдыхает воздух из лёгких. Подтягиваясь на сильных руках, он ловко пробирается в дом и закрывает за собой окно. Глаза быстро привыкают к темноте — вскоре Чонгук видит пышно украшенную гостиную и огромную ёлку до потолка прямо в углу комнаты. У её подножия расположены пёстрые коробки с подарками, увенчанные разноцветными лентами и бирками с именами студентов. На журнальном столике возле дивана стоит тарелка с печеньем, а рядом маленький пакетик бананового молока. Чонгук поправляет красный колпак и подходит к столу, расплываясь в широкой улыбке. Молоко стоит прямо на листе бумаги, на котором красивым почерком написано: «Для самого лучшего Санты» Беря печенье, Чонгук узнает аромат ванили и кусает сладкое лакомство. Вкус оседает на языке, оставляя после себя ощущение домашнего уюта. Запах ровно такой же как тот, что исходил от Тэхёна, и теперь Чонгук не может отделаться от мысли, что лидер сам готовил этот вкусный десерт. Старался, тратил время… Ловя укол совести, Чонгук виновато, но энергично жуёт, протягивая руку, чтобы положить на место остатки печенья. Обводя взглядом пачку бананового молока, Чонгук облизывается и решает, что раз уж он всё-таки плохой, но Санта, то может позволить себе эту маленькую кражу. Протыкая упаковку трубочкой, он довольно мычит, смыкая губы вокруг тонкого пластика. Глоток. Ещё один. И глаза блаженно закрываются под натиском любимого вкуса. Оставляя пустую упаковку рядом с недоеденным печеньем, Чонгук пробирается к ёлке и тихо собирает подарки в мешок, лишь для того, чтобы сделать фото и поставить их на место. Устанавливая телефон на таймер он прижимает его к краешку дивана. Быстро возвращаясь к ёлке, Чонгук закидывает мешок за спину, широко улыбается и ждёт, когда вспышка озарит гостиную. Таймер начинает пищать, обозначая, что время скоро закончится, но улыбка Чонгука сменяется удивлённым выражением, когда он понимает, что слышит звук захлопывающейся двери на втором этаже. Вспышка. Щелчок. Паника. «Они сказали, что тут никого нет…» Начиная вытаскивать подарки обратно, Чонгук ощущает, как сильно трясутся руки. Ему нужно вернуть всё на место и быстро покинуть дом, не оставив после себя никаких следов. Тихие шаги на лестнице заставляют замереть, но обитатель дома следует на кухню — в этом Чонгук убеждается, услышав звук распахнувшейся двери холодильника. Закончив с подарками, он хватает телефон и уже хочет двинуться к окну, как замечает пустую коробку бананового молока и кусочек недоеденного печенья среди стопки остальных — целых. Мысленно чертыхаясь, Чонгук крадучись делает маленькие шаги. Он запихивает в рот печенье и хватает упаковку от молока, когда чётко слышит шаркающие шаги. Времени нет, и неудавшийся Санта не находит идеи лучше, чем спрятаться за пушистую искусственную ёлку. Пространства у стены вполне достаточно, а густо украшенные ветви хорошо скрывают его от чужих глаз. Чонгук задерживает дыхание и наблюдает за тем, как в гостиную входит Тэхён, одетый в домашние тапочки и махровый халат. Его волосы влажные как после душа, и Чонгук недоумевает, почему он не слышал шума воды. Тэхён проходит в гостиную, а затем берёт с дивана маленький пульт. Он нажимает кнопку, и комната озаряется светом огней, которыми украшена не только ёлка, но и искусственный камин из гипса, и дверной проём и даже висящий на стене телевизор. Довольно улыбаясь, Тэхён обводит комнату взглядом и, к счастью Чонгука, не замечает его — ёлка действительно настолько густая, что он сам наблюдает за парнем через небольшую брешь в ветках. Тэхён ставит на журнальный столик бокал, наполненный белым вином и кладёт рядом пластиковый тюбик с прозрачной жидкостью. Парень удивлённо смотрит на поднос с угощением для Санты, и Чонгук слышит, как тот тихо бурчит себе под нос: — Странно. Мне казалось, я оставлял молоко… Недоумённо пожимая плечами, Тэхён делает большой глоток вина и проходит к виниловому проигрывателю, стоящему на одной из полок, которыми увешаны стены. Парень напевает популярную рождественскую композицию и начинает пританцовывать, перебирая пластинки, расположенные на уровне глаз. Он выбирает из них одну, и вставляет её в проигрыватель. Звуки низкого бархатного голоса заполняют гостиную, и Чонгук как заворожённый наблюдает за тем, как Тэхён медленно движется в подобии танца. Он воодушевлённо подпевает старине Фрэнку и улыбается так расслабленно, что Чонгук, вопреки ситуации, расслабляется сам. Укладываясь на диван, Тэхён снова берёт бокал и делает неспешные глотки до тех пор, пока не оставляет его полностью пустым. Протягивая руку, он ставит хрупкое стекло на столик, беря вместо него загадочный бутылёк. Громкий треск открывающегося колпачка перебивает музыку, и когда Тэхён выдавливает прозрачную жидкость себе на ладонь и тянется к поясу халата, Чонгук понимает, что тот собирается делать. Чонгук давится воздухом и прокручивает в голове все возможные исходы событий. Ни в одном из них нет варианта остаться незамеченным и не быть при этом ублюдком. Тэхён точно не заслуживает того, чтобы выставлять своё тело и интимные подробности жизни напоказ перед чужим человеком, даже не зная, что за ним наблюдают. Смирившись с тем, что его, возможно, выгонят из университета, Чонгук принимает единственное правильное для него решение. — Стой! — Он поднимает руки как преступник и выходит из-за ёлки, всё ещё держа в сжатом кулаке идиотский красный мешок. — Какого чёрта?! — Тэхён приподнимается с дивана, на ходу завязывая халат, но делает это так резко, что грузно валится на пол. — Прости! Я не хотел… Это должна была быть просто глупая шутка! Я не знал, что в доме кто-то есть. — Чонгук снимает с головы колпак и делает пару шагов, наблюдая за тем, как Тэхён поднимается на ноги. — Ты залез в чужой дом! Что тебе нужно? — Медленно двигаясь к выходу из гостиной, Тэхён опасливо косится на Чонгука. — Это глупое задание для зачисления в братство… — Ты один из дружков Джейдена. — Тэхён смотрит на Чонгука, и в его глазах не остаётся и тени страха. — Я вызываю полицию. — Нет! Постой. Прости… Прости, я правда не хотел делать ничего плохого. Заданием было украсть подарки, но я только сделал фото. Я правда не собирался портить вам Рождество. — Напяливая красный колпак обратно, Чонгук широко расставляет руки так, будто показывает Тэхёну, что он в его власти. — Покажи фото. — Тэхён смотрит на него теперь уже снисходительно, и Чонгук быстро лезет в карман красных штанов, чтобы достать свой телефон. Он открывает галерею и проверяет последнюю сделанную фотографию. Глупый смех сам вырывается наружу, когда Чонгук видит свою испуганную физиономию и раскрытые в изумлении глаза. Протягивая телефон Тэхёну, он старается держать себя в руках, но маска падает, как только тот берёт у него гаджет. Улыбка, которая расплывается по чужому лицу, смешит Чонгука ещё сильнее, а когда Тэхён прижимает кулак к геометричным губам, чтобы скрыть её, неудачливый Санта чувствует, что атмосфера стала более расслабленной. — Прости. Серьëзно… Я не должен был так поступать. Надо было давно послать Джейдена и всех его прихвостней куда подальше. Чонгук стоит перед Тэхёном в дурацком костюме и нервно сминает пустой мешок в руках, начиная свой рассказ о том, как оказался в его доме с самого начала. Щёки горят от стыда и толстого слоя синтетической ткани. Сердце таранит грудную клетку при одном взгляде на красивое лицо в обрамлении больших очков. Он хватает ртом воздух и выдаёт потоки слов, будто опасаясь, что его не выслушают и прогонят. Договорив, Чонгук кусает нижнюю губу, с надеждой смотря на Тэхёна исподлобья. — Так значит, ты не хочешь возвращаться в АТА? — Тэхён скрещивает руки на груди и внимательно смотрит Чонгуку прямо в лицо. — Не хочу. Возникает неловкая тишина, которая разбавляется лишь пением Фрэнка Синатры. Тэхён отмирает первым и протягивает телефон Чонгуку ровно в тот момент, когда на него приходит уведомление об обновлении приложения. Экран загорается, и Тэхён смотрит в него, округляя глаза. — Рождество уже наступило… — тихо шепчет тот, передавая смартфон хозяину. Смотря на циферблат часов на экране, Чонгук видит время — 12:03. — С Рождеством, Тэхён. — Он поднимает глаза на парня, который спокойно наблюдает за его действиями. — Я, наверное, пойду... Прости меня. Чонгук делает шаг в сторону коридора и, опомнившись, быстро тараторит: — Я съел печенье, которое ты оставил для Санты и выпил банановое молоко… Прости ещё раз. Я пойму, если ты пожалуешься на меня в деканат. Наблюдая за тем, как Тэхён бросает взгляд на журнальный столик, Чонгук уже хочет развернуться к двери, когда слышит глубокий бархатный голос: — Не хочешь отпраздновать Рождество вместе? Застывая, Чонгук не верит в то, что только что услышал, и старается унять трепещущее сердце, что норовит вырваться из грудной клетки. Поворачивая голову, он тычет указательным пальцем в свою грудь, будто спрашивая, правда ли его зовут в гости теперь уже официально. — Проходи, садись, я принесу нам выпить. — Щёки Тэхёна розовеют на глазах, и по его затуманенному взгляду Чонгук понимает, что выпитый бокал вина уже достиг своей цели. — Хорошо. Спасибо. Подходя к дивану, Чонгук неловко садится на край и стаскивает с себя верх синтетического костюма вместе с колпаком. Он остаётся в красных штанах и простой чëрной футболке, которая обтягивает его тело, выгодно подчёркивая выпуклые мышцы. Зачëсывая волосы назад, Чонгук обтирает вспотевшие ладони о ткань дивана и слышит, как с кухни до него доносится шум воды и вопрос: — Что ты будешь пить? У меня есть пиво, вино и виски. — Виски, если можно. — Откашлявшись, Чонгук пялится на открытый диалог мессенджера, в котором Джейден засыпает его сообщениями. Вскоре Тэхён возвращается с двумя бокалами, наполненными льдом, фруктовой нарезкой и большой бутылкой американского виски. Расставляя всё на столе, он оборачивается на Чонгука, и тот видит, как заинтересованный взгляд скользит по его груди. — Так, значит, тебе известно моё имя, а вот мне твоё нет. — Тэхён открывает бутылку и начинает разливать по бокалам высокоградусный напиток. — Я Чон Чонгук. Приятно познакомиться. — Чонгук принимает из красивых рук Тэхёна бокал и смущённо сжимает его пальцами. — Так ты тоже кореец? — Тэхён удивлённо смотрит в его глаза и уже на чистом корейском говорит: — У меня есть соджу. Смеясь, Чонгук хочет поднести бокал к губам, но вовремя себя останавливает. Он не знает, должны ли они чокнуться, или Тэхён первым сделает глоток. — Меня устроит виски. Спасибо, — Чонгук отвечает на корейском и чувствует, как между ними падает невидимая стена. Родной язык звучит так комфортно, что обоим становится легче коммуницировать. Они чокаются бокалами, выпивают и начинают просто разговаривать обо всём. Тэхён интересуется, где Чонгук родился и как оказался в Америке, спрашивает, на каком факультете тот учится, и сам рассказывает о детстве в Тэгу. Виски обжигает рот и гортань, но ощущается приятным теплом, растекающимся по телу. Чонгук поглядывает на Тэхёна, но старается быть не слишком очевидным в том, что любуется его лицом. — Так откуда ты узнал, как меня зовут? — М? — непонимающе мычит Чонгук. — Ну, ты сказал «Счастливого рождества, Тэхён»… — Карие глаза искрят интересом, когда сталкиваются с порядком захмелевшими глазами Чонгука. — Ну… Я наблюдал за тобой. Видел все твои проекты в университете… Это правда впечатляет. — Впечатляет что? — Делая большой глоток, Тэхён плотнее кутается в халат и поднимает ноги на диван, прижимая их к груди. — То, как ты относишься к людям. Не все лидеры такие… — Чонгук глубоко вздыхает от осознания того, что сегодня ночью он, видимо, останется на улице. — Джейден разве плохой лидер? — Тэхён пьяно ухмыляется, явно зная ответ на свой вопрос. — Он очень токсичный. И, к тому же, ярый гомофоб. — Покачивая бокал, Чонгук наблюдает за тем, как лёд бьётся о его стенки, и вспоминает все колкие высказывания Джейдена. — Ты разве борешься за права геев? — Потянувшись за бутылкой, Тэхён ставит одну ногу на пол, и халат слегка распахивается, открывая вид на загорелое бедро. — Я сам гей, — спокойно сообщает Чонгук. Виски проливается мимо бокала, когда Тэхён слышит неожиданное признание. — Родители знают? — Парень выглядит серьёзным, когда подливает Чонгуку ещё одну порцию горячительного напитка. — Да. С этим всё в порядке. Я не скрываюсь или что-то типа того, но поведение Джейдена заставило меня не распространяться о своей ориентации без особой нужды. — Ясно. — Облегчённо выдыхая, Тэхён отправляет в рот виноград, и капелька сока оседает на его губах, заставляя их блестеть. Чонгук тяжело сглатывает, стараясь сфокусироваться на беседе. Он смотрит на абсолютно чистые руки Тэхёна и внезапно вспоминает, как тот выдавливал смазку на ладонь... — Я переверну пластинку, — голос Тэхёна доносится до Чонгука будто из-под толщи воды, и он понимает, что уже изрядно пьян. Когда Тэхён возвращается и садится ближе, они продолжают непринужденно болтать, пока на телефон Чонгука в очередной раз не приходит сообщение. — Кто-то очень хочет с тобой пообщаться, — прищурившись, шепчет Тэхён. — Это Джейден. — Чонгук снова открывает мессенджер. — Требует фото. — Так давай пришлём ему фото! Иди сюда, — Тэхён игриво смеётся. Он закидывает руку Чонгуку на плечо и прижимается к нему настолько близко, что их щёки соприкасаются. Чонгук ощущает жар чужой кожи и перестает дышать: он медлит и не сразу соображает, что ему нужно сделать селфи, для которого Тэхён позирует. Занося камеру вверх и держа её на вытянутой руке, Чонгук делает несколько фото и опускает телефон. Просматривая результат в галерее, он замечает, что рука Тэхёна так и лежит на его плече. Они выбирают одну из фотографий и Чонгук отсылает её Джейдену, после чего оба заходятся истерическим хохотом. Чонгук почти плачет, когда облокачивается на спинку дивана. Тэхён прижимается лбом к его плечу и стонет, обессиленный смехом. — Это лучшее Рождество! Не жалею, что остался в этом году. Парень пытается отдышаться, а Чонгук в это время снова открывает галерею, но вместо очередного приступа смеха его прошибает осознание того, насколько Тэхён красив. — Такой красивый… — пьяно шепчет Чонгук, поворачивая голову. Они оказываются так близко, что почти соприкасаются кончиками носов. Чонгук роняет телефон на мягкие подушки дивана и тянется дрожащими руками к массивной оправе. Дыхание сбивается, когда он приподнимает чужие очки вверх, а затем и вовсе снимает их с головы. Волосы Тэхёна теперь свободно обрамляют лицо, и Чонгук зачёсывает его светлую прядь за ухо. — Ты красивый. Знаешь это? Проводя подушечкой пальца от переносицы до кончика идеального носа, Чонгук ждёт реакции, но не встречает сопротивления. Тэхён лишь коротко кивает и выдыхает горячий воздух из лёгких, который Чонгук тут же ловит своими губами. Поцелуй заставляет грудь Чонгука гореть, только теперь уже не от обжигающего виски, а от вкуса сладкого языка, что сплетается с его собственным, даря томное и жгучее удовольствие. Тэхён не просто отвечает на поцелуй, он сам целует, беря инициативу в свои руки. Целует так горячо, что возбуждение вмиг бьёт в пьяную голову. Обнимая Тэхёна и прижимая его к себе, Чонгук ощущает, как тот зарывается в волосы на его затылке и несильно сжимает их у корней, притягивая ближе. Мурашки табуном пробегают от поясницы до загривка, и Чонгук становится напористей. Он лижет, прикусывает аппетитные губы и сладкий от сока винограда язык. Чонгук не понимает, в какую секунду Тэхён оказывается сидящим на нём верхом, но эта поза определëнно нравится ему гораздо больше, чем предыдущая. Здесь больше доступа. К длинной шее, которую Чонгук начинает вылизывать, прерывая ради этого их страстный поцелуй. К упругим бёдрам, кожу которых он сжимает горячими пальцами. К груди, что он самозабвенно ласкает свободной рукой. Ему кажется, будто он настолько пьян, что позволяет себе лишнего. Ещё немного, и пути назад не будет… — Постой… Нам надо остановиться. — Тяжело дыша, Чонгук хватает Тэхёна за предплечья и аккуратно отстраняется. Пьяно заглядывая в его лицо, Тэхён выпрямляется и шире раздвигает ноги, удобнее упираясь коленями в обивку дивана. Он секунду медлит, а после, прикрыв трепещущие веки, приподнимается и тянет за пояс халата, заставляя его распахнуться. Тэхён медленно открывает глаза, и в них читается решимость, приправленная диким желанием. Чонгук ощущает падение в бездну, потому что на Тэхёне нет белья. Он абсолютно голый и настолько открытый, что дыхание перехватывает от желания прикоснуться к коже медового оттенка. Чонгуку открывается вид на гладко выбритый лобок и крупный член, прижатый к мягкому животу. Стягивая с себя халат полностью, Тэхён снова опускается задницей на его колени. Он обхватывает напряжённую шею Чонгука руками, втягивая в новый поцелуй, который разрушает между ними все оковы. Чонгук внедряется языком в призывно распахнутый рот, прикусывает нижнюю губу Тэхёна и немного тянет её на себя. Тихий стон вырывается из чужой груди, и Чонгук вторит ему, укладывая большие ладони на мягкие ягодицы. Он сжимает кожу, ощущая, как проворные руки пробираются под его футболку, оглаживая пресс, а после и вовсе тянут её вверх. Поцелуй прерывается всего на секунду, пока голова Чонгука находится в плену ткани, и возобновляется с новой силой, стоит ему найти своими губами чужие. В паху начинает сладко ныть, когда член Тэхёна проходится по животу Чонгука, пачкая кожу естественной смазкой. Собственное возбуждение почти болезненное, и он стонет от облегчения, когда Тэхён начинает потираться о него своим горячим обнажëнным телом. Вкус виски и винограда распаляет чувствительные рецепторы, и Чонгук перемещает одну руку на напряжённую плоть, которая упирается в его пупок. Сдавленный скулëж срывается с губ Тэхёна, когда его член оказывается в крепкой, но нежной хватке. Чонгук мажет большим пальцем по самому кончику, растирая предэякулят по головке, и отрывается от желанных губ, чтобы посмотреть, как рука движется по влажному члену. Он стимулирует Тэхёна так, как нравится ему самому, замечая, что тот тоже опускает голову и наблюдает, как горячая плоть исчезает в крепком кулаке. Тэхён поднимает глаза — в зрачках вспыхивает пламя, которое пожирает их обоих. Приподнимаясь на коленях, Тэхён сам толкается вперёд, гонясь за удовольствием — он объезжает пах Чонгука, заставляя того сдавленно захрипеть и сжать ладонью одну из мягких половинок. Когда его горячие губы накрывают напряжённый сосок, Тэхён бормочет матерные слова на корейском, что распаляет Чонгука сильнее. Он прикусывает и зализывает тёмные ареолы, проворачивая ладонь так, чтобы сорвать с губ Тэхёна протяжный томный стон. Возбуждение переходит на новый уровень, когда Тэхён тянет красные штаны вниз вместе с бельём. Крупный член цепляется за резинку и с громким шлепком бьёт Чонгука о собственный живот, заставляя Тэхёна жадно пожирать его глазами. Он протягивает тонкие пальцы к налитой кровью головке и легонько касается её, будто первый раз видит чужое достоинство так близко. Чонгук запрокидывает голову на спинку дивана и ощущает, как член окольцовывают длинные прохладные фаланги. Он отвечает тем же, и они оба дарят друг другу взаимное удовольствие, утопая в лавине сумасшедшего экстаза. Тэхён убирает свою руку от паха Чонгука и обнимает его за шею, притягивая к себе. Он проходится аппетитной задницей по толстому стволу и скользит по нему, имитируя поступательные движения. Пелена вожделения затмевает глаза, и Чонгук приподнимает Тэхёна, укладывая того на диван. Избавляясь от собранных у коленей штанов и белья, он замечает на полу тот самый пузырек со смазкой и, подняв его, ставит на стол. Тэхён лежит перед ним, согнув ноги в коленях, немного смыкает их, будто стесняясь открытой позы — это отзывается в Чонгуке желанием заласкать его до умопомрачения. Он раздвигает ноги Тэхёна, обхватив его колени, и с особым удовольствием рассматривает его истекающий смазкой член. Облизнув губы, Чонгук опускается ниже, выцеловывая загорелую кожу на внутренней стороне упругого бедра, продвигаясь выше. Низ живота Тэхёна ходит ходуном от сбитого дыхания, и Чонгук успокаивающе поглаживает его, когда прикасается кончиком языка к головке члена. Он слизывает предэякулят, опускается губами ниже, вбирая плоть в горячий влажный рот. Тэхён дрожит, он пытается сомкнуть колени, но крепкие руки удерживают его ноги. Раскрывая их сильнее, Чонгук насаживается до самого основания и стонет от терпкого вкуса мускуса на своëм языке. Он поднимается с члена, задерживая во рту лишь кончик, и снова погружает его в себя, втягивая щёки для большей стимуляции. Пошлые хлюпающие звуки отражаются от стен гостиной, и Чонгук понимает, что пластинка давно перестала играть. Теперь он слышит только стоны Тэхёна, и то, как собственные губы ласкают напряжённую плоть. Снимаясь с члена с пошлым хлопком, он мажет языком по поджатым от удовольствия яичкам и немного давит под коленями Тэхёна, заставляя того больше раскрыться. Перед глазами картина, от которой тяжелеет в паху, и Чонгук жадно смотрит на манящее колечко тугих мышц, не решаясь коснуться Тэхёна там. Он снова мажет губами по члену, ласкает, дарит удовольствие и протягивает руку к возбуждённому соску, сжимая тот между пальцев. — Ещё… — Тэхён стонет так сладко, что член дёргается, реагируя на этот приятный звук. Оглядывая разбитого и разнеженного Тэхёна, Чонгук сгорает от желания взять его, но сдерживает эгоистичный порыв. — Я видел, как ты собирался отметить Рождество, — тихо шепчет Чонгук, прикладываясь губами к уздечке члена. — Хотел расслабиться? Тэхён зажмуривает глаза и, кивая, прикусывает губу. — Расскажешь мне, что ты собирался делать, раз уж мы решили немного поиграть? — задав свой вопрос, Чонгук снова пропускает член в рот, обводя языком по кругу. — А-а-а-хх-мммм-а-а-а. Я… — Тэхён слегка приподнимает бёдра. — После того, как принял ванну, я собирался немного… Аххх-а-ахххх… Чонгук не даёт ему возможности договорить, так как пропускает член в тугое горло и замирает, ловя дикое удовольствие от сдавленного скулежа, который издаёт Тэхён. — Я хотел выпить вина и потрогать себя. — Задыхаясь от ощущений, Тэхён хватает Чонгука за волосы и тянет назад, заставляя того выпустить член изо рта. Облизывая влажные губы, Чонгук выпрямляет корпус и пускает в ладонь тонкую струйку слюны, снова накрывая ею манящую плоть. — Потрогать себя здесь? — Чонгук заигрывает, ожидая в ответ кивок или подтверждение, и застывает, когда Тэхён отрицательно мотает головой. Разряды тока прошибают от пяток до темечка, и Чонгук оглаживает член, опускаясь к яичкам, а затем и к колечку тугих мышц. Он еле касается его пальцами, а Тэхён уже шипит и движется навстречу. — Здесь? — восхищённо шепчет Чонгук, слегка надавливая влажными пальцами на вход. Начиная часто-часто кивать, Тэхён кусает губы и сам подаётся вперёд в попытке насадиться на узловатые пальцы. В глазах Чонгука пляшут чертята от осознания того, что он сможет подарить Тэхёну настоящее удовольствие и заставить его кончить так, как позволяет кончить только стимуляция простаты. Хватая со стола смазку, Чонгук не медлит, открывая колпачок, и обильно поливает ею свои пальцы. Он нагибается и вбирает в рот одно из напряжённых яичек, дожидаясь, пока лубрикант немного нагреется от соприкосновения с его кожей. Тэхён, кажется, теряет связь с реальностью. Он жалобно стонет и откровенно потирается пахом о лицо Чонгука, выпрашивая прикосновения, словно ласковый котёнок. И Чонгук их дарит. Дарит самозабвенно, без оглядки на собственное удовольствие, игнорируя свой налитый кровью член. Пальцы кружат по влажному входу, пачкая его в смазке, и вскоре Чонгук проталкивает один из них в манящий жар. Тэхён такой узкий и горячий, что шипение само срывается с губ, и Чонгук плотнее сжимает зубы, начиная аккуратно вводить палец до самого основания. Он делает поступательные движения, выцеловывая кожу на гладком лобке, до тех пор, пока не чувствует, что Тэхён готов принять больше. Тело под ним дрожит и мечется, когда Чонгук добавляет стимуляции, и растягивает Тэхёна, обволакивая его нутро смазкой с запахом ванили. Сгибая пальцы, Чонгук знает, что будет дальше, и самодовольно ухмыляется, когда Тэхён рвано вскрикивает, начиная скулить и насаживаться на длинные фаланги активнее. Раздвигая пальцы, Чонгук подстраивает нежные стенки под их форму, продолжая ласкать живот и пах Тэхёна горячим языком. Он намеренно не касается члена, желая увидеть, сможет ли этот сладкий, трепещущий под ним парень кончить без рук. — Возьми меня,— вскрикивает Тэхён, когда пальцы внутри него снова давят на нужную точку. Бомба замедленного действия взрывается и разрушает мозг, гася последние частички самообладания. Размашисто толкаясь в разработанный вход, Чонгук ложится сверху, ощущая, как их члены соприкасаются, обмениваясь жидкостью и жаром. Он целует Тэхёна в щёку нежно и трепетно, показывая тому, что его страсть обусловлена не только физическим желанием. — Хочу тебя… — Тэхён туго сжимает в себе его фаланги и опаляет губы горячим шёпотом. — У меня нет презервативов. Продолжая вгонять пальцы в напряжённое тело, Чонгук почти стонет от желания оказаться внутри. — Т… Ты… Чист? — глотая слова, Тэхён подмахивает задом в такт толчкам. — Да. Сдавал анализы перед поступлением в команду. После этого у меня никого не было… — Чонгук останавливает движения и получает в ответ капризное мычание. — А ты? Тэхён утвердительно кивает, начиная елозить на диване, выпрашивая новую порцию ласки. — Когда последний раз сдавал анализы? — Чонгук понимает, что портит момент, но не может не уточнить подобных вещей. — Никогда. — Заглядывая Чонгуку в глаза, Тэхён выглядит растерянным. — Тогда, как ты… — У меня никогда никого не было. — Тэхён отводит глаза и поджимает губы, вводя Чонгука в ступор своим признанием. — Ты девственник? — Оглаживая горячую щëку, он старается успокоить, видя, как Тэхён волнуется. Тот кивает и обхватывает его шею, притягивая ближе. Тэхён откровенно нежится, позволяя чужим губам ласкать себя в ответ на томный поцелуй без языка. Прерывая контакт, Чонгук выпрямляется и снова тянется за смазкой. — Уверен? Тэхён прикрывает глаза, шире раздвигая ноги, будто предлагая себя, и Чонгук сглатывает вязкую слюну, скопившуюся во рту. На языке всё ещё ощущается чужой вкус, а руки немного подрагивают от волнения, когда он выдавливает холодный лубрикант на изнывающий желанием член. Ложась на Тэхёна, он упирается крупной головкой прямо в растянутое колечко мышц. Ладони опускаются на чужой лоб, ласково и успокаивающе зачесывая светлые волосы назад, когда Чонгук медленно толкается бëдрами вперёд. Тугие стенки поддаются давлению и плотно обхватывают член, медленно пропуская его внутрь. Тэхён сжимает зубы, и Чонгук накрывает его губы своими, стараясь отвлечь от неприятных ощущений. — Расслабься, я не сделаю тебе больно. — Нежность затапливает всё нутро, когда Тэхён доверчиво обхватывает его плечи руками и расслабляет тугие мышцы, пропуская Чонгука глубже. Член входит по самое основание, даря ощущение, что горячая узость будто засасывает его, не желая отпускать, и Чонгук упирается в плечо Тэхёна, рвано дыша. — Такой горячий… — Чонгук застывает не только потому, что хочет, чтобы тело Тэхёна привыкло к его размеру, но из-за позорного желания кончить от сдавливающего жара. — Поцелуй меня и перестань обращаться со мной как с принцессой. — Вплетая длинные пальцы в волосы Чонгука, Тэхён рывком тянет его на себя и целует, напористо проникая языком в его рот. Начиная размеренно и медленно раскачиваться, Чонгук ощущает, как тело под ним оживает и откликается на каждое движение, стараясь угнаться за удовольствием. Тэхён стремится быть ближе и принимает в себя член, призывно подмахивая бëдрами. Набирая темп, Чонгук всё ещё действует аккуратно и нежно, стараясь не навредить и дать время для того, чтобы Тэхён разобрался в своих ощущениях, но очень скоро понимает, что тот гораздо смелее, чем кажется. Упираясь пятками в диван, Тэхён приподнимается и резко насаживается на всю длину, до звонкого шлепка о ягодицы. Он извивается и продолжает искать нового контакта, когда Чонгук, наконец, исполняет его желание. Он обхватывает Тэхёна за спину, тянет того на себя, заставляя расположиться сверху и обхватить мощную шею руками. Чонгук сидит на коленях, удерживая округлую задницу, и целует Тэхёна, ощущая, как тот начинает двигаться на его члене, словно наездник на диком мустанге. Тэхён жадный и страстный. С его губ срываются ругательства и шипение, заставляя Чонгука ловить диссонанс с тем, каким испуганным тот был совсем недавно. Влажная кожа источает сладкий аромат, смешивается с запахом секса и ванильной смазки. Чонгук трахает Тэхёна, а тот, в свою очередь, делает тоже самое с его ртом. Он всасывает влажный язык, имитируя поступательные движения, и перед глазами встаёт картина того, как шикарно смотрелись бы пухлые губы Тэхёна на его большом члене… Впиваясь пальцами в упругие половинки, Чонгук начинает буквально подбрасывать Тэхёна, входя в него резко и хлёстко и заставляя того закатить глаза. Ноги затекают, вынуждая остановиться в попытке сменить позу. Чонгук снимает Тэхёна и ложится на диван, утягивая того за собой. Разгорячённый, словно сплошной сгусток желания, Тэхён приподнимается на коленях и обхватывает рукой основание члена, в нетерпении направляя его в себя. Опускаясь на толстый ствол, он задирает подбородок, хрипло выстанывая чужое имя, от чего по бёдрам Чонгука пробегают мурашки. Наполняя себя до предела, Тэхён мгновенно срывается на быстрые движения с большой амплитудой, а Чонгук, словно заворожённый, наблюдает за тем, как его член исчезает в ненасытном теле. Подходя к краю, Чонгук ощущает, как Тэхён впивается пальцами в его грудь, до боли сжимая влажную кожу. Тот упирается в сильные мышцы и насаживается на член, загнанно дыша. Светлая чёлка падает на глаза влажными прядями, а пьяный от страсти и алкоголя взгляд врезается в Чонгука, будто хочет, чтобы тот безвозвратно утонул в карих омутах напротив. Оргазм уже притаился внутри сильного тела, и Чонгук понимает, что долго он так не протянет. Не тогда, когда его член седлает божественно красивый и горячий парень, который выстанывает его имя, закатывая глаза. Обхватывая одной рукой твëрдый от возбуждения ствол, Чонгук начинает ритмично надрачивать его в такт своим толчкам. Сжимая сильными пальцами кожу на мягком бедре до красных отметин, он ведёт их обоих к оргазму, заставляя Тэхёна скулить, и извивается, желая закончить сладостную муку. Пара движений, и, изогнувшись в спине, Тэхён взрывается, громко вскрикнув. Он кончает мощными струями, изливаясь Чонгуку на живот. Голова запрокинута назад, а грудь вздымается от тяжёлого дыхания. Продолжая ласкать Тэхёна медленно и сладко, Чонгук ждёт, когда тот закончит ловить последние искры удовольствия, а после затягивает в глубокий поцелуй. Пульсация мышц и жар слизистой сводят с ума, когда Чонгук снова начинает двигаться. Упругий язык изучает его рот, изящные пальцы оглаживают живот и грудь, растирая по ней горячее семя, заставляя Чонгука ощутить волну, которая накрывает собой его тело. Он толкается последний раз, открывая рот в немом стоне, и слышит, как Тэхён шепчет ему на ухо глупые нежности, смысл которых так и не доходит до раскалённого оргазмом мозга. Сперма заполняет податливое тело, обволакивая горячую слизистую, и Чонгук ловит блаженство, которого никогда не знал раньше. Томительный и долгий оргазм скручивает мышцы его ног и почти лишает зрения, заставляя тело дрожать от удовольствия. Чонгук пробует напрячь пресс в попытке удержаться на волне экстаза, но ощущает, как та разливается по телу сладким послевкусием. Она расслабляет напряжённые мышцы и дарит негу, не сравнимую ни с чем другим. Тэхён всё ещё плотно обхватывает его член тугими стенками, ласково гладит влажную от пота шею, и Чонгук приподнимается на руках, а после окольцовывает руками разнеженного близостью Тэхёна. Он рассыпается невообразимой нежностью, держа его в своих объятиях. Время будто останавливается, когда он слушает чужое глубокое дыхание, прижимаясь ухом к загорелой груди. Сердце Тэхёна бьётся быстро, заставляя Чонгука ловить каждый удар и синхронизировать его со своим. Покрывая острые плечи россыпью лёгких поцелуев, он чувствует себя комфортно и умиротворённо. Алкоголь всё ещё туманит разум, но Чонгук осознаёт — только что произошло что-то большее, чем просто секс. Дождавшись, когда возбуждение спадёт, он аккуратно снимает Тэхёна с себя и помогает тому улечься рядом. Диван достаточно большой и широкий, чтобы вместить их двоих, но Тэхён всё же жмëтся ближе, закидывая на Чонгука согнутую в колене ногу. — Можно мне остаться до утра? — Чонгук играется пальцами со светлыми прядями. — Когда вернусь в дом АТА, боюсь, что обнаружу свои вещи на пороге… Слабо ворочаясь, Тэхён издаёт невнятный смешок и приподнимается на локте, рассматривая его лицо. — Не хочешь присоединиться к HOBF? Нам как раз не хватает одного участника, есть свободная комната. Удивлённо выдыхая воздух из лёгких, Чонгук пытается понять, не шутит ли Тэхён, но, ощущая теплоту чужого взгляда, понимает— тот серьёзен. Осознание того, что он не одинок, и рядом с ним человек, который может предложить свою поддержку, заставляет Чонгука широко улыбнуться. — А что вообще обозначает аббревиатура. НОВF? — Чонгук поглаживает чужое бедро и чувствует себя на своëм месте первый раз после переезда. — House Of Best Friends. — Тонкие пальцы начинают чертить на его груди замысловатые узоры. — Звучит классно. Мне нравится.Что я должен сделать, чтобы попасть в ваше братство? — Это не братство, а сообщество. Можешь считать, что ты уже попал в него... Через постель. — Тэхён смеётся, утыкаясь лбом в сильную грудь. — Ну хоть это посвящение я не провалил? — Чонгук касается губами мягкой кожи на чужом виске и тянет Тэхёна ближе к себе. — Справился на отлично. — Тэхён коротко чмокает его губы. — Любовник из тебя явно более удачный, чем вор. — Ну, не сказал бы… — Играя бровями, неудавшийся Санта крадётся рукой вдоль изгиба чужой спины и обхватывает одну из мягких половинок. — Кое-что я сегодня всё-таки забрал. Щурясь от удовольствия, он наблюдает за лицом Тэхёна, до которого не сразу доходит, что речь идёт о его украденной девственности. Чонгук расплывается в счастливой улыбке, когда тот краснеет и шутливо щипает его за сосок. Хихиканье и мелкая возня приводят к тому, что Тэхён снова оказывается сверху. Горячие тела ощущают контакт кожа к коже и распаляются, вновь соединяясь в томном поцелуе. — Сходишь со мной на свидание? — Чонгук обдает губы Тэхёна горячим дыханием и гладит его спину, пробегаясь пальцами вдоль позвонков. — Я подумаю… — Тот делает вид, будто всерьёз задумался, и Чонгук глухо рычит, прикусывая острый подбородок. — Просто скажи да. — Обхватывая красивое лицо руками, Чонгук смотрит в карие глаза, стараясь донести свой искренний интерес. — Да... Воздух искрит от их совместимости и взаимной симпатии такой силы, что дышать становится трудно. Оба знают, что сейчас находятся в точке, предзнаменующей что-то большее. Их губы встречаются в новом поцелуе, в котором читается желание узнать и изучить. Тела сплетаются друг с другом в свете рождественских декораций, и гостиная наполняется шумным дыханием, в котором слышен шëпот имён и искреннее восхищение друг другом. Чонгук вдыхает запах ванили с мягких волос, наслаждаясь тем, как он чувствует себя рядом с Тэхёном. Припухшие и сладкие губы кажутся такими правильными на его собственных, что он невольно думает о том, что, пожалуй, это лучший подарок на Рождество, который он когда-либо получал.