Слэшер. Крик в Полисе.

<i>

      «Ребёнок, отвергнутый деревней, сожжёт ее дотла, чтобы почувствовать тепло. Ребенок, которого не любили родители, не перестанет их любить, он не будет любить себя».

</i>       Лекса захлопнула книгу, не думая о последствиях, и отбросила ее подальше от себя. Будто эта поговорка, прочитанная только что, в корне не соответствовала ее представлению. Но дало толчок размышлениям.       Глубоко вздохнув, она пробежалась глазами по комнате Линка, в которой ночевала все ночи после его гибели. Здесь ей было спокойно всегда. Сейчас ощущения немного отличались. Было тепло от осознания, что есть хоть маленькая часть того человека, что она любила всей душой, пропитавшая стены и вещи. Этого было мало, но больше чем ничего.       Нил, к глубокому удивлению Лексы, не трогал здесь ничего. Что создавало ощущение, что ему все же не все равно. Ни чего не стоило убрать все вещи на чердак в безликих коробках. Не настолько он гнилой человек, коим хотел казаться. Его душа, конечно, покрыта плесенью не в один слой. Но что-то там все же теплилось. Как крошечный огонек человечности. Или Лекса просто искала это в нем, не желая принять тот факт, что ее отчим — плохой человек.       Громкий голос с первого этажа заставил ее дернуться и подскочить с постели. Нил был явно не в духе. Как и всегда. Но в большей степени, чем последнее время. Она безошибочно это определила.       — Лекса! Мать твою! — ругался Нил, параллельно что-то из посуды бросая в раковину. — Какого черта ты еще не спустилась? Не заставляй меня подниматься. Живо вниз! Твоя мать была умной женщиной — избавилась от вас с братом. Как будто знала, что вы тупиковая ветвь. Еще копы придут в понедельник. Опять рыться в вещах. Будто не понятно, что он сам это сделал. Идиота кусок. Дождался бы совершеннолетия и смело головой в петлю. Тут бы я даже дал ему совет, как…       — Сейчас только девять. Мы договаривались на десять. — буркнула Лекса, спускаясь по лестнице, не желая знать, что он собирался говорить дальше. Чувство погружение в грязь, от одного только вида отчима, обволакивало. А от речей хотелось блевать.       — Явления Христа народу! Наконец-то. — язвил он, поправляя свой ремень. Брови приняли форму буквы «V», что заставило Лексу усмехнуться. — Это мне решать, что и когда делать в моем доме. Если не нравится — дверь там. Поняла? Чего ухмыляешься, дрянь мелкая?       — Рада этому прекрасному дню. В компании любимого отца. — начала Лекса и не могла уже остановиться. — И чем мы займемся сегодня, папочка?        Его глаза расширились от такой наглости. Алкоголь взял верх, выпитый из вчерашней выдохшейся банки пива. Или его ненависть к ней. Что тоже сыграло свою роль. Он в два шага подскочил к ней, так и стоявшей у лестницы, не отпускавшей перила. Спасательный круг, хоть какая-то стабильность.       — Дрянь неблагодарная! — прошипел он ей в лицо и грубо схватил за волосы. Она вскрикнула, выгибаясь от боли.        Нил потащил ее к выходу из дома, как ненавистное животное на поводке. Недостойное не только его внимания, но не имеющее права на существование. Лекса от боли плакала и колотила его рукой в места, куда могла только дотянуться. Боль и обида наполняли ее быстрее, чем она могла представить. В груди пульсировало, заглушая другую боль. Наконец, она смогла встать на ноги, упереться рукой в его грудь, чем удивила Нила. Она прочитала в его глазах растерянность, ведь такого еще не случалось в их конфликтах. И он делал, что хотел, применяя силу. Не думая, в какой степени превосходит его сила над силой подростка.       Лекса дернулась к столешнице, заставленной грязной посудой и пустыми бутылками, и, схватив ближайшее, до чего могла дотянуться, размахнулась и нанесла удар по голове обидчика. Кровь брызнула на ее руки и лицо. Она попятилась, ощущая, как отчим ослабил хватку. Паника внутри прыгнула в гортань, и ее затошнило. Нил встряхнул головой и свободной рукой схватился за место удара. Багровый поток просачивался через пальцы, заливая глаза.       — Тварь, что ты наделала?! — говорил он, отступая шаг за шагом от растерянной Лексы, зажимающей горлышко пивной бутылки. — С ума сошедшая девка! Разбери хлам в гараже! Идиотка!        Лекса так и стояла, как мебель на кухне, наблюдая, как суетится и ворчит отчим, пытаясь остановить кровь полотенцем. Его метания по комнате казались ей снятыми в замедленной съемке, а реплики будто обработанными фильтром для голоса. Она ничего не понимала. Не могла даже моргнуть от шока. Не чувствовала, что осколок бутылки больно врезается в ее ладонь. Она онемела. Практически отсутствовала. Нил ругался, но это она не слышала. Биение сердца заполняло уши. Она вздохнула, выпустила из рук осколок стекла и вышла из дома во двор.       Солнце слепило. Она села на крыльцо и закрыла уши руками. Не желая слушать брань в свой адрес, что становилась все громче. Посуда и бутылки падали на пол, разбиваясь.        Наступила тишина.        Но Лекса не могла ее выносить. Она начала мычать мелодию себе под нос, и покачиваться из стороны в сторону. Мелодию любимой песни группы «Reamonn». Мычание постепенно переходило в вой. Нил выскочил на улицу и навис над ней. Она ожидала удара, которого не последовало. Лекса опустила руки и подняла глаза. Не в состоянии игнорировать этот момент. Отчим стоял над ней с толстым пластом пластырей на макушке. Прожевав свою ненависть, он коротко сказал:       — Разбери хлам в гараже, Лекса.       И сразу ушел, будто и не было того ужаса в доме.       — Да, сделаю. — выдавила она рядовым тоном. Хотя ей так резануло по ушам ее собственное имя.       Не идиотка, не бестолочь, не тварь. А Лекса! Она не смогла припомнить, когда она слышала свое имя из его уст до этого момента. Может быть, это было впервые.        Она с трудом встала, упираясь рукой в стену, оставляя кровавый след на белом фасаде, медленно пошла к гаражу.        «Что она натворила?» — крутилось в голове, пока Лекса плелась к открытым воротам, из которых торчала задняя часть авто отчима.       Она была давно не на ходу, но он не терял надежды собрать из нее нечто похожее на то, чем оно было задумано. Или просто убивал время. Найдя в этом хобби на каждый день, не мешающее ему заливать в себя алкоголь с самого утра. А даже способствующее этому.        Лекса фыркнула и пнула тачку по крылу.        Хотелось большего, возможно, даже плюнуть, но уважение к этой модели автомобиля взяло верх.        Лекса провела рукой по капоту, будто извиняясь, и выдохнула. Ее ждал долгий и пыльный день, где единственным компаньоном будет это старое авто ее отчима. Авто, что никогда не видело дороги. Находясь здесь всю свою жизнь. Под присмотром обиженного на жизнь человека. Как и сама Лекса.       Фронт работы пугал. Разбросанные инструменты, непонятные деформированные коробки, фекалии крыс.       Гараж был обителью, что проще сжечь, нежели навести в ней порядок.       — Наказание слишком жестокое. — пробубнила Лекса, спихивая коробки со стола на пол. — Будь моя воля, горело бы все это синим пламенем. Вместе с владельцем.       Лекса протиснулась в открытое окно авто и включила радио. Тихо, немного заикаясь, заиграла песня. Она крутанула звук на максимум и вернулась в свое прежнее положение с широкой улыбкой. Так ей нравилось больше, нежели тишина в окружении груды ненужного хлама. Все ушло на второй план, стоило только песне заполнить помещение.        Несколько часов тяжелого труда с вокальными партиями под хиты 70-х, и Лекса практически забыла обо всем. Погрузилась в раздумья, не связанные с ее жизнью. Думала о путешествии по Штатам на авто, о посещении Большого каньона, о часах и днях на шоссе без встречных машин.       Долли Партон своим пронзительным голосом заставляла подпевать, стараясь попасть в тон ее голоса. Но это было невозможно. Лекса улыбалась, пританцовывая с пустыми коробками, что освободила, и бросала их через приоткрытые ворота, не заботясь о том, что подумают соседи или проходившие мимо люди.       Ей было хорошо, как уже давно не было.        Коробка, под стоявшым поперек стеллажом, тяжело сдвинулась с места. Лекса присела. Решив заглянуть внутрь, до того как пытаться волочить ее к столу. Внутри были гайки, шайбы и кнопочный телефон.       Эта находка ее озадачила.       Такого раритета она не ожидала найти. Повертев в руке находку и потыкав на кнопки, она поняла, что аппарат не подает признаков жизни. Что ее не удивило. Но добавило ожидания. Она бездумно вложила его в задний карман джинсов и продолжила свое основное действие, которому подходил конец.        Метла прошлась по бетону за пару минут, поднимая пыль, и Лекса, довольная собой, остановилась на дорожке.       Работа сделана.       День закончился с чувством важности происходящего, хотя она не хотела этим заниматься и всячески избегала. Но сейчас она чувствовала себя победителем, отпуская деревянную метлу в углу гаража и выходя на улицу, встречая теплый вечер и закат солнца.        Нил ни разу к ней не заходил и не проверял ее работу. Соседский пес смотрел на нее через дорогу не моргая. Она была его развлечением сегодня. Как для нее этот гараж.       День прошел лучше, чем обычно, и это радовало. Лекса посмотрела на пса и кивнула. На что тот никак не среагировал. Это немного раздосадовало. Мог хотя бы тявкнуть. Но нет.       Лекса вошла в дом полная позитивных эмоций. Дверь громко хлопнула за ее спиной.       Ее встречала тягучая тишина. Дома никого не было. Она поднялась наверх, зашла в комнату Линка и опустилась на постель. Телефон уперся в ягодицу, напоминая о себе.        — Черт. Совсем забыла, — сказала Лекса, доставая его из заднего кармана. — Попробую тебя зарядить. Вдруг что интересное внутри.        В шкафу ждал своего часа ком проводов и старых зарядных устройств. Лекса нашла нужное и, соединив их, вставила вилку в розетку. Пошел заряд и анимация включения. Лекса смотрела, как завороженная. На экране соединились руки под громкий звук, и прозвучала серия уведомлений. Лекса нахмурилась, беря аппарат в руки.       Баннеры горели на весь экран: НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР.       » Спишь?»       «Линк, что происходит?»       «Линк???»        Лекса уставилась на экран, не понимая, что происходит. Тем временем телефон опять завибрировал:       «Линк, это ты?»        Лекса дернулась.        «Что делать? Молчать?» — подумала она, смотря на экран не мигая.       «Не молчи! Кто бы ты ни был».       Лекса глубоко задышала.       «Лекса?»       Это ее отрезвило. Любопытство и страх заставили ее начать печатать.       «Это Лекса. Кто это?»       Ожидание тянулось. Сердце билось все быстрее. И остановилось от нового сообщения.       «Вечером проверь почтовый ящик. И избавься от телефона. Его не должны найти».        Лекса продолжала печатать и отправила свой вопрос. Но сообщение зависло.       «Недоставлено.»        На том конце связи больше не было.