but you could have just given me a chance

Crazy in Love — Beyoncé

      Общая комната в общежитии пропахла резким запахом дорогого виски, так излюбленного старшим. Бомгю поморщился от звучания аромата в ноздрях и взглянул на кровать около стены сквозь полумрак: Ёнджун, подобно растекшемуся мороженому, лежал на расправленной кровати в компании двух опустошённых бутылок и тяжело дышал. Данный случай — второй за месяц. Возможно, именно поэтому младший Чхве не был слишком поражён, однако недовольный выдох вырвался из лёгких, привлекая внимание Джуна, и лисьи глаза устремляются прямо на него, неоднозначно прожигая.       Улыбка расцветает на пухлых устах и ни капли стыда в сверкающих карих глазах, с ног до головы осматривающих Бомгю. Ёнджун бесстыден и всегда был, позволяя себе шептать на ухо Гю во время танцевальной практики неоднозначные фразы или после собственно совершённой ошибки, низким голосом около уха обвинять Бомгю. Ведь это он расстроил его и отказался встречаться с ним в очередной раз. — Почему ты снова напился, Ёнджун-хён? — Бомгю принял решение начать диалог первым, невзирая на алкогольное опьянение собеседника. — Ох, Бомгю-я, — хрипло стонет Ёнджун, приподнимаясь на локтях. — Знаешь, мне было так грустно, и лишь алкоголь поможет мне, а может и ты. Тебе решать, Бомс.       Ласковое прозвище ударяет по разуму, вводя в небольшой ступор. Данная редкость была приятной и запускала волну тепла в организме, пока сердце выкачивало чуть больше крови в секунду из-за учащённого пульса. Причинно-следственная связь привела к выводу, что это снова вина Бомгю, и его многочисленных отказов, но и они были не по прихоти — в рамках камер их взаимодействия ограничивали, и Гю не мог встречаться с Ёнджуном, не позволяя себе даже прикоснуться рукой к чужой, тёплой и такой родной, что безумно приятно сплетает пальцы с собственными. — Я решаю пойти спать, — Бомгю останавливается, обдумывая возможность остаться в собственной комнате, но таковой не предоставляется. — И, пожалуй, к Субин-хёну.       Бомгю разворачивается обратно, хватая куртку в руки. Конечно же, он лишь пугает и к Субину не пойдет. Что он скажет, наверное: «Извини, Субин-хён, в моей комнате пьяный Ёнджун-хён. Можно я посплю у тебя?»       Это звучало абсурдно, и подставлять старшего не вовсе хотелось, ведь выговор от лидера — не самый лучший способ пробуждения. Пальцы тянутся к ручке двери, однако одним движением запястье перехватывают чужие, прохладные, попутно хватая и второе, впечатывая над тёмно-синей макушкой в деревянное полотно двери. Куртка со звякающим звуком от молнии падает на пол, и нога старшего отметает её в сторону, ближе к шкафу. Дыхание Ёнджуна, пропитанное ярким запахом алкоголя, достигает Бомгю, заставляя сглотнуть скопившийся комок в горле, пока вторая рука старшего скользит по двери и оказывается на уровне плеч Гю.       Тихий смешок ударяется о тишину, эхом оседая в усталом разуме младшего Чхве. Джун прямо за его спиной и собственным весом сильнее вжимает в дверь, и хватка не высказывает и намёка на желанное освобождение для Бомгю. — Ты правда считаешь, что я отпущу тебя? — горячее дыхание опыляет ухо, но голос не щадит и продолжает. — Тебе не надоело убегать от меня? — Прекрати, ты пьян, — кажется, будто вся смелость испарилась в мгновение ока, оставляя лишь данную фразу в арсенале всевозможных альтернатив.       Хватка на запястьях неумолимо крепчает. Ёнджун приближается ближе к бледной шее, оставляя поцелуи-бабочки, совсем лёгкие и невидимые, дразня разгорячённым дыханием. Джун удовлетворённо выдыхает, укладывая щёку на острое плечо. Бомгю нравились прикосновения и ласка от его хёна, но он не мог позволить себе показать это в полной мере и дать Ёнджуну столь желанную взаимность. В их ситуации это было невозможным, однако только Бомгю в полной мере осознавал это. — Я пьян, потому что мне грустно, — губы касаются шеи ещё раз, а голос мрачнеет, приобретая краски едкого отчаяния. — А грустно, потому что я так влюблён в тебя, а ты отказываешься дать мне шанс.       Поцелуи осыпают шею, и тело Бомгю немеет, не в силах пошевелиться. Руки в крепкой хватке Ёнджуна начинают затекать и слабо покалывать, пока Джун, подобно хитрому лису, выцеловывает каждый сантиметр бархатной кожи. Гю подминает нижнюю губу под белоснежные зубы, сдерживая так и просящиеся наружу низкие стоны. Ему нравилось происходящее, нежные поцелуи, в конце концов, и сам Ёнджун. Здравый смысл, пока что берущий верх над желаниями тела, и Бомгю вторил, в каком же непозволительном положении они находятся и что самое время вразумить старшего: прекратить и не переходить границ дозволенного. — Хён, ты не понимаешь, что делаешь, потому что пьян, — шёпот срывается с губ, смешиваясь с низким стоном, непозволительно вырвавшимся без спроса. — Помолчи, я осознаю свои действия, — отрезает Ёнджун, да так, словно он трезв. — Хочешь узнать, что я ещё осознаю? Ты любишь меня и прямо сейчас тебе нравится всё то, что я делаю.       Руки прокручиваются в чужой хватке, как и всё тело. Голова немного кружится от резкого поворота тела. Ёнджун со всем накопленным желанием впивается в чужие губы, грубо подминая под свои и хитро улыбаясь. Он чувствовал ноту сопротивления и отстранился, совсем не желая принуждать любимого человека, вместо этого укладывая палец на потрескавшиеся губы, проводя кончиком по огрубевшей коже. Каждое прикосновение ощущалось как электрошок, поражая сердечную мышцу. — Расскажи мне, каково это, когда мой палец касается твоих губ? — фраза, словно липкий мед, пропитывающий кожу теплом. Ёнджун бил точно, не думая дважды.       Ответом были белоснежные зубы, впивающиеся в палец. Бомгю любил кусаться, и это вызвало лишь усмешку со стороны Ёнджуна. Младший неукротим подобно потоку осеннего ветра, и именно это утягивало в пучину который год, выбивая почву из-под ног. Желание быть рядом, возможно даже обладать, пожирало изнутри, оставляя дыру глубоко под сердцем, и лишь Бомгю мог залечить её. Ёнджун убирает палец, но даже не смотрит на следы чужих зубов, точно отпечатавшихся на коже — его взгляд не покидает лица Бомгю. Глаза парня выражали злость, однако на подкорке был заметен проблеск удовольствия от происходящего. — Кусаешься? — хитрая улыбка снова приобрела физическое очертание, и Ёнджун вновь подносит палец к чужим губам. — Кусай, Бомгю-я, только посильнее. — Не хочу, — Бомгю отвернулся, поджимая губы. Не хотелось сейчас смотреть в горящие глаза своего друга. А друга ли? — Вот как, — Ёнджун театрально сводит брови, проводя пальцем по линии челюсти и снова наклоняясь вниз, в этот раз в зону ключиц.       Нежный укус, который в будущем станет алым цветком — пятно на теле айдола и явно нежеланное. Бомгю снова закусывает губы, зажмуриваясь и сдерживая непрошеных гостей — сладостные стоны, смешанные с горьким отчаянием. Ёнджун приподнимает голову, осматривая чужое выражение лица: заломанные в удовольствии брови и яркий румянец на нежных щеках. Бомгю — его доза, подобно наркотику, ведь стоит попробовать однажды — захочется и дважды.       В памяти всплывают все моменты, когда Ёнджун слышал стоны его младшего и жалко подглядывал за чужим удовлетворением, пока пальцы его друга проникали в него и выбивали сладкие стоны. В голове чётко стоит картина, как пальцы на ногах Бомгю были поджаты, а рука окольцовывала симпатичный член, в ритм толчков надрачивая, без стыда вынимая из себя гортанные стоны. — Хороший мальчик, — голос Ёнджуна хрипел и низким басом доходил до чужого сознания. — Сейчас ты так стыдлив, но чего же ты не стыдился трахать себя пальцами в этой комнате неделю назад?       Глаза Бомгю распахиваются в ужасе. Он даже не мог предполагать, что будет замечен в таком состоянии. Вязкая слюна собиралась под языком, и Гю не рисковал открывать глаза, а уж тем более встречаться с прожигающим взглядом чужих пьяных глаз. — Ты подглядывал за мной?! — стыдливо прикрикивает Бомгю, вырываясь из чужой хватки. Слишком стыдно, чтобы выдерживать это. — Но-но-но, Бомс, — Ёнджун поднимается, оказываясь около покрасневшего уха. — Я не подглядывал, ведь ты не закрылся, а я просто позволил тебе закончить начатое.       Бомгю захныкал, вжимаясь спиной в нагретое деревянное полотно. Ёнджун стыдил сладким шёпотом на ухо, и укус на мочке, последующий за ним, выбил приглушённый несдержанный стон. Немного пьяная улыбка расцвела на пухлых губах, а язык проходит за ухом, доводя до трясущихся коленок. — Тебя так сильно возбуждает моя ласка, Бом-и? — Джун сладко целует место за ухом, после проводя носом по месту поцелуя.       Тело Бомгю, несомненно, возбуждалось, что свидетельствовало о давящей ширинке голубых джинс. Ёнджун был беспощаден и дразнил всё больше, опыляя дыханием ушную раковину и проводя большим пальцем по линии челюсти. Хотелось прямо сейчас провалиться сквозь землю или просто пропасть бесследно, лишь бы не дрожать от возбуждения в чужих руках. — Замолчи, хён, — голос дрожал и похрипывал, пока рука старшего спускалась по кадыку, пальцем проводя по острому бугорку на шее. — О, нет, — Ёнджун пошло ухмылялся, томно шепча. — Ведь ты далеко не этого хочешь.       Колено Джуна упирается прямо между ног Бомгю, задевая возбуждённый член бедром. Гю ахает, раскрывая глаза. У него нет даже шанса прикрыть заалевшее лицо, а Ёнджуну это лишь на руку. Бомгю стыдно, и это возбуждало хлеще зрелища его самоудовлетворения. — Тебе стыдно? — Ёнджун немного отстраняется от уха, и его голос пропитывал комнату. — Знаю, что да. Это заставляет хотеть тебя в разы сильнее.       Бомгю был готов кончить лишь от слов и потирающийся о его член трёхглавой мышцы. Стоны вылетали из чужих уст, словно мелодия, и он уже не мог их сдерживать, когда его хён настолько прям в своих желаниях. Больше Ёнджун не мог дразнить его, ведь собственный член пульсировал от желания оказаться в нежных стенках, которые, скорее всего, тесно сожмут разгорячённую плоть. Не отпуская чужих рук из своей хватки, Ён затягивает Бомгю в комнату, заваливая на кровать и заползая на младшего, улавливая покусанные губы прямо в воздухе. Теперь поцелуи находят ответ, сминаясь в грубых движениях от пухлых губ.       Ёнджун не в настроении быть нежным — в нём кипит желание подчинить хрупкое тело себе, безжалостно вдавливая в кровать. Зубы Джуна поддевают губу Бомгю, грубовато оттягивая и получая в ответ жалкое хныканье. Ёнджун с громким причмокивающим звуком отстраняется от губ, что начали немного кровоточить. — Ну же, кто мой хороший мальчик? — голос звучал пошло и соблазнительно, выбивая из Бомгю жалкие вздохи. — Я хороший мальчик для хёна, — тихо прошептал Бомгю, отводя взгляд.       Ёнджуна, по всей видимости, не устроил данный ответ. Шорох постельного белья доносится до разума вместе с небольшой болью от крепкой хватки на запястьях. Лицо старшего прямо перед ним, а взгляд изучающе осматривает каждую эмоцию на алом от стыда лице. Стыдно было даже не за то, что он лежит под Ёнджуном, а из-за нарастающей в паху похоти и желанию быть грубо втраханным в собственную кровать. Джун грубо хватает подбородок, поворачивая лицо Боми к себе с целью продолжения диалога, однако его тон был скорее приказным. — Сейчас ты повторишь это, смотря на меня. Я понятно выразился? — Джун рычал, чувствуя безграничную власть над возбуждённым парнем под собой — развратное месиво прямо под ним самим. — Я хороший мальчик, я…- — Умница, — удовлетворённо хмыкает Ёнджун, опуская руку ниже, легонько касаясь груди. — И ты даже ничего не сможешь сказать мне, пока я рву твою одежду.       Губы оказываются в плену Ёнджуна, пока его рука безжалостно тянет горловину футболки вниз. Боль в районе затылка была сильной, как и громкий хруст рвущейся ткани его футболки. Этого было недостаточно, поэтому Ёнджун отпускает запястья, двумя руками разрывая тёмную ткань. Обрывки оказываются на полу, а руки Бомгю упирались в сильные плечи, пытаясь оттолкнуть. Не позволяет, снова хватая обе руки в две свои, припечатывая к светлым простыням. — Даже сейчас отказываешься быть послушным, Гю-я, — разочарованно шепчет Ёнджун, прожигая взглядом чужие карие глаза. Снова оба запястья были в одной крепкой ладони, скрещиваясь между собой. — Хотя сейчас меня это возбуждает в разы больше.       Свободная рука ползёт по впалому животу, словно сотни мелких игл впиваются в нежную кожу. Бомгю извивается вслед руке, пока Ёнджун осматривает каждый изгиб мужского тела под собой. Восхитительное ощущение власти всё сильнее расцветает внутри старшего, ведь Гю начал подчиняться, выстанывая что-то невнятное. Пальцы достигают пуговицы, вынимая её из петли, принимаясь за молнию на джинсах. Чужое возбуждение сразу же бросилось в глаза, освобождаясь от давящей ткани под стыдливый взгляд хозяина стоящего колом члена. Джинсы рывком оголяют кожу, пока ноги Бомгю подгибаются к груди. — Какая умница, ну же, помоги мне снять с тебя ненужную вещичку, — извращённо лепечет Ёнджун, и для Бомгю остается только подчиниться.       Ступни плавно вылезают из штанин, и Ёнджун поддевает нижнее бельё, плавно стягивая с бедренных косточек, не отводя взгляда от чужого лица. Бомгю словно впервые осматривал освобождающийся от пропитанной предэякулятом ткани член, громко сглатывая. Боксеры оказываются где-то за спиной Ёнджуна, совсем ненужные в данной ситуации. Крепкая рука давит на одно из колен, разводя ноги и открывая для себя вид на поджимающиеся яички и алое колечко мышц. — Боми, ты будешь ещё брыкаться? — Бомгю отрицательно машет головой из стороны в сторону. — Тогда помоги мне раздеться.       Ёнджун отпускает запястья, двумя руками подминает под ладонями простыни около головы Бомгю, подмечая следы собственных пальцев на заалевшей коже. Бом сразу же рывком срывает чужую футболку, вынуждая руки Ёнджуна ненадолго оторваться от поверхности, а после откидывая вещь на пол. Он больше не хотел сопротивляться собственному желанию и рассматривал ладное тело старшего, нависающее над ним, снова упираясь в матрас около головы. Бомгю мягко проводит кончиками пальцев по вставшим бусинкам — соскам, на что Ёнджун шумно выдыхает, прикрывая глаза, пока чужие пальцы снова принимаются за дело, и стягивают спортивные штаны вместе с боксерами. Член Джуна немного дрогнул, оказываясь на виду, а сам парень, перенося опору на правую руку, пока свободной, окончательно стягивал мешающую одежду. — Это довольно собственнически для человека, который не хочет встречаться со мной, — злобная ухмылка Ёнджуна раздаётся в воздухе, пока он смачивает слюной пальцы, а Бомгю стыдливо хнычет, видя, как рука исчезает между раздвинутых ног. — Ты хочешь поговорить об этом прямо сейчас, Ёнджун? — Гю скулит, чувствуя, как один из пальцев входит в тугой сфинктер. — Прямо сейчас я хочу подготовить тебя для своего члена, — Джун сгребает простынь пальцами, немного сдерживая собственную грубость.       Палец входит глубже, прощупывая тонкие стенки изнутри. Бомгю выгибается, а ноги в мелкой судороге прижимаются по обе стороны тела Ёнджуна. Второй палец достаточно быстро оказывается внутри, дуэтом массируя изнутри чувствительные зоны. Громкие стоны заполняют комнату, и Бомгю хватается за шею старшего, пока рот неустанно воспроизводит похабные звуки. Ёнджун видит, в какой разрухе пребывает Гю лишь от стимуляции пальцами, и льнёт к чужим приоткрытым устам, вульгарно целуя, сплетаясь языком с чужим, провоцируя новые звуки. Член Бомгю сочился естественной смазкой, паутинками опадая и покрывая впалый живот липкостью. — Хочу трахнуть тебя, — прямо в поцелуй рычит Ёнджун, добавляя третий палец, довольствуясь рваным стоном в его губы. — Да, Бомс, стони для меня. — Пожа…- луйста, — Бомгю сгребал отросшие волосы на загривке старшего, немного оттягивая. — Я…- Я не выдержу…-       Ёнджун снова рычит, быстрым движением освобождая место под возбуждённый орган. Грубый поцелуй продолжался, пока рука надрачивала собственный налитый член, равномерно распределяя предэякулят. Головка надавила на сжимающиеся в ритм дыхания мышцы, чувствуя пульсацию сжатого сфинктера. Ёнджун усмехнулся, прерывая поцелуй. — Твоя задница так нуждается в моём члене, не так ли? — Бомгю прикрывает лицо руками, чувствуя, как головка члена поглаживает узкий вход. — Не смей закрывать лицо.       Ёнджун грубо кусает одну из рук, сильнее надавливая на сжавшийся комок. Бомгю извивается, убирая руки на плечи старшего, и подмахивает бёдрами, пытаясь насадить себя на член Ёна, и, наконец, быть трахнутым. — Скажи мне, как сильно ты хочешь его, — Джун поддевал сфинктер, совсем немного погружая головку члена. — Хён, пожалуйста, — скулил Бомгю, поджимая пальцы на ногах. — Засади мне свой член, прошу тебя!       Вульгарный крик вырвался наружу, и Гю сразу же залился краской, хныкая от стыда. Это то, что хотел видеть Ёнджун, ибо поэтому рывком, не жалея, входит полностью, проходя тугое кольцо мышц, после свободно погружаясь глубже и прикрывая глаза в экстазе от чужой узости. Стенки ануса плотно сжимали член, пока тело Бомгю подрагивало, а в уголках глаз собиралась влага. Младший выгнулся, вбирая в себя немалых размеров орган, пока тёплая рука успокаивающе скользила по узкой талии к рёбрам, царапая ногтями по выпирающим костяшкам. — Допустим, я засадил тебе, — Ёнджун опускается к вздымающейся груди, языком проводя по затвердевшему соску, слабо посасывая ореол. С влажным звуком отстраняется, пока Бомгю ногтями впивался в кожу на плечах. — Что мне делать дальше, Бомс? — Трахни меня, — низкий голос прошептал своё желание, и Ёнджун противиться не в праве.       Толчки сразу же были резкими и грубыми, раздразняя чувствительные стенки и попадая головкой в простату. Бомгю крупно дрожал, обнимая Ёнджуна за шею в ответ обвивающей его талии мускулистой руке, придерживающей тело немного над кроватью. Простынь давно смята под пальцами Ёнджуна, но и этого было мало, ибо рука ухватилась за изголовье кровати, сжимая деревянное обрамление. Толчки вытрахивали из Бомгю здравый смысл, пока он жалко скулил, крепче обнимая старшего. Скрип кровати гармонировал со шлепками бёдер и громких вскриков, но никого не волновало то, что утром коллеги явно будут недовольны сорванным сном от чужих криков: «Ёнджун, я скоро кончу!»       Джун по мере приближения к оргазму не выдерживает, с любовью накрывая губы Бомгю своими, сладко выцеловывая и поглощая в себя каждый стон удовольствия, ещё грубее толкаясь в дрожащее тело. Ноги Бомгю обвивают Ёнджуна, прижимая к себе и меняя угол, доводя обоих до белых бликов перед глазами. Бомгю первый доходит до разрядки, пачкая собственный живот и сжимая внутри себя набухший член. Спустя пару толчков не выдерживает и Ёнджун, прерывая поцелуй и в последний раз полностью погружаясь в младшего, изливаясь прямо внутрь, нежно опуская обмякшее тело на простыни.       Бомгю не отпускает Ёнджуна, крепче обнимая и утыкаясь в ключицу. Старший удовлетворённо улыбается, аккуратно выскальзывая из пульсирующего ануса, мягко цепляя дрожащую ногу и отводя в сторону, заваливаясь на бок рядом с Бомгю. Пальцы ласково перебирают мокрые пряди на лбу, губами оставляя нежный поцелуй между капель пота. — Теперь ты дашь мне шанс? — шепчет Ёнджун, смотря за чужими подрагивающими ресницами.       Ответа не последовало, но Ёнджун обязательно узнает ответ на свой вопрос. Возможно, утром или после обеда — не важно. Сейчас он хочет насладиться спокойным дыханием спящего парня в собственном изгибе шеи, любовно сгребая расслабленное тело Бомгю в нежные объятия.