Глупые чудеса

Ветер бросил в лицо россыпь жестких снежинок, и они огрели кожу как плеть. Жеан оступился и в следующий момент обнаружил себя в сугробе. Из соседнего сугроба распластались полы платья, и неприкрыто торчала ладная упругая попка в кружевных трусиках и растопыренные голые ноги. Трусики были почти прозрачные до такой степени, что их можно было считать оружием массового поражения. Жеан залип, но потом отвернулся, когда почувствовал, что его собственная задница медленно, но верно намокает в сугробе. Попка зашевелилась, стройные ноги заколыхались, и застрявшее в сугробе тело перевернулось в нормальное положение, пытаясь привести себя в порядок: Морис совсем неизящно выплюнула снег и поправила платье. Она озадаченно уставилась на Жеана, а тот попробовал принять гордый вид. В сугробе с замерзающей задницей это мало удалось, но все же. — Славное белье. Не по погоде, — огрызнулся Жеан на ее удивленный взгляд. — А у тебя трон глубоковат. На стульчак похож, — кисло попыталась ответить Морис, но у нее не получилось. Жеан вздернул бровь, выбрался из сугроба и засчитал победу себе. Из темнеющего неба падал снег и мягко ложился на сугробы. Здесь четко просматривались расчищенные дорожки, вдоль которых стояли фонари и скамейки. Вдалеке гуляли люди, и их веселые расслабленные голоса долетали до них легким шумом. Морис потопталась в открытых босоножках по снегу, поджала краснеющие пальцы и обхватила себя руками за плечи. Жеан отряхнулся. Его кожаные одежды были хотя бы теплее. — Куда ты нас закинул? Жеан поднял брови и выразительно ткнул себя в грудь пальцем. — Я? Скажи мне, кто швырнул шарик магии в разветвитель? Он же был подключен! Конечно, ты сбила все настройки и нас унесло! Морис подпрыгнула, оторвала руку от тела и выставила на него пальчик, унизанный кольцами. — Ты вынес его на площадь, перекрыл все улицы! И выглядела эта машина как… как! Как что-то требующее немедленного уничтожения! Что мне оставалось делать?! — Руками поменьше размахивать. Трясокрылка! Пробегающий мимо человек в рейтузах, кофте и шапке озадаченно проводил их взглядом и все еще косился, пока не забежал за деревья. Тогда оба замолчали, чувствуя, что чуть-чуть согрелись. — Я замерзаю, — пожаловалась Морис. — Можем еще поссориться, — огрызнулся Жеан, смотря на небо, отыскивая следы искривлений, откуда их могло выкинуть. — Вытаскивай нас. Это же твоя машина была. Злод-д-дейская…- мелодично простучала зубами Морис, потом оглянулась на людей, гуляющих неподалеку, и совершенно неэлегантно выругалась сквозь зубы. Она качнула рукой, провела по воздуху, и тонкое платье превратилось в белый стильный комбинезон с меховой оторочкой на рукавах, капюшоне и шапочке. Жеан замер, и Морис ослепительно растянула в улыбке губы. — Помочь? — она вздернула тонкую бровь, и Жеан негодующе выпустил струю пара в морозный воздух при вздохе. — Обойдусь. Он тоже огляделся, высматривая себе подходящую одежду, и заметив молодого человека, выгуливающего собаку, хмыкнул. Щелкнул пальцами, плавно крутанулся на пятке, и поправил воротник теплого пальто, которое сменило предыдущий костюм. Шапкой он пренебрег, и на темные волосы плавно ложились снежинки. — Идем, — сказал он, — Нужно найти открытое место. Мои люди нас вытащат. — Может, это будут мои люди, — фыркнула Морис, рассматривая вязаную перчатку с оленями на своей руке. — Едва ли они в курсе, как работает прибор. Вы исключили из учебной программы в школах «темную механику», вы ни черта не знаете. — Зачем светлым магам темные механизмы? — притворно воскликнула Морис, и Жеан сверил ее тяжелым взглядом и промолчал. Он мог бы сказать, зачем. Он мог бы все ей высказать, но на дорогу высыпалась стайка детей, и он едва не споткнулся о виляющие по снежной дороге санки. Он проводил детей взглядом. Самые обычные дети, все в шуршащих комбинезонах и куртках из того же материала, что себе подсмотрела Морис. Жеан сощурился и огляделся по сторонам пристальнее: они приближались к выходу из (видимо) парка, и людей становилось больше, как и фонарей, и палаток с едой, запах которой забивался с морозным воздухом в нос. Жеан замер. — Что не так? — напряглась Морис, тоже осматриваясь. — Все не так, — огрызнулся он, — Это немагический мир. — Оу, — Морис огляделась уже с любопытством, но не заметила ничего плохого, — И что? — Им придется пробиваться сквозь барьеры, чтобы забрать нас, — сказал Жеан, с прищуром всматриваясь в темное небо, — Мы застряли тут от нескольких часов до нескольких дней. Морис заткнулась и моргнула, видимо медленно осознавая. Потом покосилась на Жеана. — Предлагаю заключить перемирие, пока нас не спасут. — Наше перемирие было заключено еще в сугробе при падении, если ты не заметила, — осклабился Жеан, — Иначе ты бы из него так и не выбралась. Морис сощурилась, вскинулась, и у нее задрожали пальцы. Жеан почти почувствовал, как завибрировал воздух от ее силы. Он оскалился, невольно облизнув шрам на губе. Он бы узнал ее магию из тысячи, только по ощущению ее следа на коже. — Смотри, не рассчитаешь — выжжешь этот мир дотла, — сказал он, замечая, как Морис тут же берет себя в руки. На площадке весело взвизгнул ребенок и покатился с заледенелой горки на ледянке, кто-то громко засмеялся, музыка взорвалась хоралом из кафе, когда, звякнув колокольчиком, распахнулась дверь. Жеан вдохнул глубже запах подгоревшего воздуха, оставшийся после всплеска Морис. — Магические частицы здесь не рассеяны. И не стопорят энергию, — сказал он, довольно ухмыляясь, — Поэтому магия течет свободно и непредсказуемо, и мощно. Это теория, которую ты, золотко, не знаешь. Морис скривила носик, как всегда, когда он тыкал в ее незнание носом, но будучи не в своем родном мире, ничего не могла с этим поделать. — Раньше ты бы получил энергетической волной раньше, чем успел бы договорить, — фыркнула она, задирая подбородок. Жеан отвесил шутовской поклон. Он ухмылялся, и белесый шрам змеился от края тонкой губы до щеки. — Идем, — сказал он, — Надо найти открытое место. По заснеженной аллее они вышли из парка. Многоэтажные дома со сверкающими от гирлянд окон устремлялись вверх, и Жеану и Морис, выросшим в другом мире замков и маленьких домиков, они казались каменными гигантами. На улицах было тихо, но когда они вышли на небольшую украшенную площадь, оказалось, что именно она собрала все звуки. В центре люди катались на коньках, а вокруг рассыпались палатки с напитками и едой. Все в гирляндах и фонарях, с приятной, растапливающей что-то внутри музыкой. Здесь неспешно отдыхали люди. Морис улыбнулась. — У них праздник. Ты чувствуешь? Запах, — она прикрыла глаза, и комично сморщила носик, пытаясь понять, откуда пахнет. Жеан завел глаза и шмыгнул носом, смотря, как россыпь снежинок мечется в свете фонаря. — Хм, мелкие чудеса воняют, — отрывисто пробормотал он, — Маленький глупый мир с глупыми чудесами. Хорошо, что здесь нет настоящей магии. — Почему? — обернулась она, хмурясь. — Потому что, я точно не хочу оказаться в светлом городе в преддверии праздника. А здесь. Сойдет. Даже почти не противно. Неплохо. Он передернул плечами в тонком пальто, и ускорил шаг, и Морис дернула его за рукав. — Противно? — почти с возмущением посмотрела она и потребовала ответа, — Что же такое задело твою темную душонку, что ты никак не можешь успокоиться? Это должно было быть произнесено колко и метко, но видимо, недостаточно, потому что в Жеана не попало. Он оскалился и брезгливо отцепил чужие пальцы со своего рукава. — Даже не знаю, что тебе сказать. Фальшь? Сопливые щеночки на крылышках вселенской любви? — он иронично, в пустом жесте умиления сложил ладони и прижал к щеке, к бледному шраму, и Морис бросило в краску. Жеан встряхнул руками, как будто сбросил что-то липкое и вязкое, и оскалился, — Ты хочешь еще причины? Знаешь, у меня иногда такое впечатление, что вы, светлые, счастливы до такой степени, что сейчас начнете рыдать. Представь — целый рыдающий в истерике праздник. — Перестань, — скривилась Морис, — Ты превратишь в гниль все, к чему коснешься. — Но смотря на вас, у меня в голове только одно: не верю. Ни единому вашему слову. Они встали напротив друг друга, готовые наброситься, но потом на нос Морис спикировала снежинка, и Морис звонко чихнула. Жеан качнул головой. — Хватит, — сказал он, смотря в сторону, — Не хочу обсуждать это в который раз. Надоело. Идем, там, кажется, пахнет вином. Морис послушно поплелась следом. Жеан коротко посмотрел, как отец семейства оплачивает целый поднос хотдогов и стаканчиков с горячим шоколадом, и незаметно и очень аккуратно наколдовал себе местные деньги. Воздух вздрогнул, но магия оказалась настолько деликатной, что никто ничего не почувствовал. Жеан купил вина со специями и для Морис. Он впихнул бумажный стаканчик ей в затянутые перчатками руки, и пока она стояла и ошарашено пялилась на него, успел занять высокий столик. Морис покрутила горячий стакан и попробовала вино, прикрывая глаза, когда язык свело от тепла, корицы и имбиря. Жеан отвернулся, стараясь смотреть в другую сторону, и тоже отпил. Сладкая гадость, но согревающая. Он поежился в оказавшимся недостаточно теплым пальто, когда Морис встала рядом с другой стороны пластикового круглого стола. — Спасибо. — Молчи, — фыркнул Жеан. — У тебя проблемы с благодарностями? — спросила она задорно, и Жеан вздохнул. — Просто молчи и смотри на снег. Она хмыкнула и действительно замолчала. На льду катались и катались пары, дети, семьи и одиночки, и беспорядочное петляние ввело его почти что в сон. Жеан задумался без мыслей и, почувствовав взгляд, повернул голову. Морис смотрела внимательно и с интересом. Жеан хорошо знал ее в битве: то как она двигалась, как смотрела, когда хотела сделать удар, как быстро размышляла, как радовалась победам и морщилась от ранений и поражений. Но Морис в быту оказалась Жеану недоступной. Он не мог ее читать, хотя ему казалось, что ее взгляд означает абсолютнейшее любопытство с заинтригованностью, как будто она увидела зверюшку, и та внезапно заговорила человеческим голосом. Будто она увидела что-то, что не вписалось в ее привычную картину мира. Жеан нахмурился. — Что? — Я не понимаю, — пробормотала она. — Не удивительно. Иногда я вообще не уверен, умеешь ли ты думать, — подковырнул Жеан, и Морис машинально отмахнулась, как от чего-то неважного. — Нет. Я не понимаю тебя, — выдала она, — Скажу честно, это не то времяпрепровождение, которое я ожидала. — Ты думала, мы будем драться? В мире, где это не имеет смысла? Не смеши меня. Не говоря уже о том, что один наш чих может здесь все испортить. — Ты меня удивил, — честно сказала Морис, и Жеан чуть не поперхнулся: светлые и их откровенность сбивали с ног, как самая мощная магическая волна. — А что еще делать? Мы можем только драться. Но поскольку деремся мы уже очень давно, нам осталось только вместе напиться. Морис усмехнулась, подняла бумажный стаканчик и мягко стукнула им об его. — Я бы выпила за мир, но, что-то мне подсказывает… — …в кое-то веке подсказывает. — …что ты меня не поддержишь, — вздохнула Морис, — Тогда предлагаю выпить за нас. Жеан опешил, скользнул взглядом по ее лицу и заторможено кивнул. Это был хороший тост. Он глотнул вина, запрокинул к небу голову, сразу чувствуя, как задувает под шарф морозный ветер. А потом внезапно стало тепло, как будто он нырнул в печь. Знакомая до каждого импульса магия. — Не смей, — Жеан перехватил тонкие, потянувшиеся к нему пальцы. Морис растеряно моргнула. Она сняла перчатку, и теперь ее рука краснела от мороза, но Жеан все равно чувствовал, какая она нежная и теплая. — Когда ты уже начнешь думать перед тем, как трепыхать своими пальчиками? Особенно, когда не просят. — Ты замерз. Тебе нужно было выбрать другой наряд, — спокойно сказала Морис. — Как у тебя все легко, — процедил Жеан и дернул ее за руку, — Тебя никто не просит помогать. — От тебя дождешься просьбы, — фыркнула она, и вдруг хитро провернула ладонь и схватилась за его руку, — Ты прав в одном, мы действительно уже слишком долго враждуем. И я подумала… — Нет, — отрезал он и дернулся, но теперь это Морис его держала. — Мы заклятые враги. Это уже что-то говорит о нашей близости, верно? Она провела большим пальцем по его ледяному запястью, и Жеана продрало жаром, как будто Морис снова колдовала, но она ничего такого не делала. Он посмотрел на их соединенные руки, на щеки Морис, пунцовые от мороза или от невысказанного предложения, и хищно раздул ноздри. — Ты пожалеешь сразу же, как вернемся. — Никогда! Она набычилась, посмотрела с вызовом, и Жеан знал этот взгляд, видел, когда они скрещивали мечи в битве. Взгляд: ни шагу назад. — В чужом мире, на чужом празднике, все кажется ненастоящим, — сказал он, — И наша вражда тоже. Но это иллюзия. — Давай хотя бы просто притворимся, что мы обычные люди. Это шанс, который нам дает Мудрость Миров. Я клянусь, что не буду жалеть. И тебе не придется. Жеан скользнул языком по шраму, цепляясь за неидеальную неровность, и согласился, мучительно осознавая, что потом, когда все закончится, будет жалеть. Будет вспоминать этот отголосок мира с Морис и жалеть, что позволил себе слабость, подался на такие чистые светлые речи. Но сейчас снег кружился, таял на их соединенных руках. На губах остывал вкус вина и специй. Мир без магии пах мелкими житейскими чудесами. Спасли их на следующий день.