Балуется, отбирает, извлекает.»
« Те, кто мольбы возносят, — никчемные хулиганы! — Не поднимая взгляда прокричал он.» Ему остаётся только примкнуть к этому, находясь на дне этой жизни. Падать с неба оказалось не так уж и больно, надо лишь закрыть глаза, и никакая боль не страшна.***
Скучный праздник в окружении напыщенных индюков, считающих себя чем-то высшим. Каждая девица видит своим долгом ко мне подойти, будто не знает, что у меня есть невеста, кстати, которая прямо сейчас поет на сцене, пару раз мне улыбнувшись. Чжун Ли ведёт себя сдержанно, а от его обаяния таят все, восхваляя. Какая мерзость. Дорогой ресторан и изысканные блюда — вызывают лишь изжогу и тошноту, поэтому я, не думая о вежливости, сбегаю, чувствуя на своем затылке недовольный взгляд Чжун Ли. На маленькой душной трассе бесчисленное количество людских масс, не сводящих с меня свои глазенки, здоровались и разговаривали, пока я просто от них отмахивался, как от надоедливых насекомых. Я отхожу куда-то в угол, отдаляясь от вульгарного люда, но и тут натыкаюсь на девушку с фонарями. Она посмотрела на меня и улыбнулась: — Господин, может, и вы хотите что-нибудь загадать? Она в руках держит рыжий фонарик, а я, не отвечая на ее вопрос, протянул ей пару монет, покупая, чтоб она со мной больше не разговаривала. Не этого она ожидала, ведь она явно не продавец, девушка просто пыталась познакомиться со мной. Не было ни одного свободного столика, поэтому я сел на пол, несмотря на дорогой костюм. Дрожащими руками я пытался хоть что-то написать на фонаре, да все не выходило. Тяжёлые веки накрыли глаза. Не успел. — Барбара, — Я наклонился, закрывая лицо волосами. — мне…ах…мне очень жаль… Это наш последний закат. Я встал на ноги, не отряхиваясь, поджёг фонарь стоящей рядом свечой. Яркая туча бумаг полетела по небу, и я вслед отпустил свой. Отстающий от всех, полетевший куда-то по своему направлению, фонарь ярко мигал, будто на прощание, утешая. Я следил за ним, провожая взглядом, пока он не спрятался за кучевыми кудрявыми облаками. Я опёрся на деревянные перила, и посмотрел на оживленный город, который не умолкал ни на секунду. — Красиво, да? — Отвратительно. Не посмотрев, кто нарушил мой покой, я отчеканил, желая прямо сейчас прогнать этого человека, но рядом мной стояла знакомая фигура, нежно сощурившись, потирая меня одной рукой по плечу. Гань Юй, так же как я, оперевшись на перила, протянула мне бокал, по всей видимости с вином, тепло улыбаясь. Я, недолго думая, взял у нее из рук алкоголь, но заметив, что он только один, уточнил: — А ты? — Я на работе. — Она положила голову на руку и прикрыла глаза. — Ха-ха, дисциплина… Я не торопился его пить. Просто держу бокал в руках, смотря в своё отражение. Прозорливость на состояние упадка, нет желания вливать в себя алкоголь и быть в состоянии опьянения, которое в прошлый раз сыграло со мной злую шутку, а может плохая актерская игра тогда меня подвела. Что будет дальше? — Правда, что у вас с Чжун Ли контракт, по которому, если он произнесет ваше имя, вы безоговорочно выполняете его приказы? — …всё-таки узнал? — Гань Юй не отпиралась, а лишь соглашаясь, покивала головой. — И я, и Сяо узники его уст. — Она хихикнула со своих слов и прикрыла узкие глаза. — Даже если его убивать будут, а он не скажет нам его спасти — мы не имеем права и шаг сделать. Об этой информации я узнал случайно, когда в очередной раз был у господина. Так получилось, что начало действия развернулось у его рабочего стола, и мне на глаза попался этот документ, который я пытался прихватить, да не вышло. Прошло около часа. Я все ещё стою с вином в руках. Опьяняющий запах сменился тяжёлым запахом дешёвого табака. Разъедающий дым и тлеющая бумага полетели в мою сторону, вызывая у меня ещё больше недовольства. Рядом со мной на перилах лежала фарфорно-бледная рука, и тонкие пальцы держали длинную сигарету. Ха… неужели, Сяо впервые пошёл против Чжун Ли и стоит не где-то там, за городом, а находится на самом празднике? Его перчатки лежали между нами, поэтому я смог рассмотреть его глаз бога. Завораживающее действие; если прислушаться, задержав дыхание, можно услышать свист ветра, будто бы скованного там, как бы иронично это не звучало. И в этой прекрасной компании, наконец, я решил сделать глоток. Я тяну бокал к губам, как Сяо хватается за мою руку своими холодными пальцами. Я уже собираюсь ему высказать свое недовольство, но его встревоженный взгляд меня ввел в тупик. — Что тебе надо, Сяо? — Чем пахнет вино? — Юноша, очень аккуратно, надеясь, что его не заметят, взглянул вниз по лестнице, на Чжун Ли. Я ещё раз наклонился к бокалу, вновь услышав аромат корицы. Своеобразный вкус, но зимой так часто делают, много кому такое нравится, так что меня это не особо смутило. — Корица. Он поставил свою руку поверх, создав своеобразную крышку, смотря мне куда-то глубоко в глаза. — Это не Глинтвейн…он вообще не должен пахнуть корицей…– Еле слышно, шёпотом, придвинувшись к уху, продрог он. Я оттолкнул Сяо, и небольшая капля попала мне на правую руку. — Глинтвейн…не Глинтвейн …мне без разницы, Сяо, иди лучше своего хозяина обсасывай, а ко мне не лезь… Сяо на меня всё так же спокойно смотрел, но то, как он вцепился в моё запястье, не давая сделать глоток, меня насторожило. Ужасное ощущение на ладони заставило меня перевести взгляд с Сяо на свободную руку: посередине кисти, куда попала капля, образовался ожог, а через пару секунд я и вовсе перестал её чувствовать, и потерял способность шевелить всей правой рукой. «– Нет тех лекарств, что могли ввести лошадям и оленям. Не боятся они обуздания и ядовитых клыков. — Смеялась девушка, помогая заплести мне волосы да напевая песню. — Не боятся идиоты алкоголя…» Я гневно опалил взглядом Сяо, который осторожно отпускает мою руку, но я ею тут же перехватил его шею. — Сяо, ты хорошо слышишь? — Пережимая ему горло, я вглядываюсь тому в глаза, напрочь нарушая границы дозволенного. « …и я, и Сяо — заложники уст господина…» Он пальцами вцепился мне в руку, отдирая, удивляясь хватке. Сяо что-то через боль прохрипел. Его узкие глазки расширились, ровно смотря на меня. Я его отбросил в перила, сделав шаг навстречу к лестнице, но Сяо быстро спохватился, перегородил мне путь, кашляя и отряхиваясь от чего-то. — Не горячись… Он встал у меня на пути, налегая своей грудью на меня, пытаясь успокоить. — Прочь с дороги. Сяо непоколебимо держал позу, показывая серьезность своих намерений. Вот-вот и он достанет свое копьё. Я вздернул бровь, схватившись за него, и притянул его поближе. — Разве ты не должен подчиняться этому семейству? — Я сказал шепотом ему на ухо, но потом резко поднял тембр голоса. — Ты отдаешь себе отчёт? Знай свое место! Я специально говорю громко, чтобы собрать побольше зевак. Во дворце за подобное он просто бы закатил глаза и похлопал бы по плечу, но сейчас: «я младший сын семейства, следующий наследник на пост управления государством» — и по тому самому контракту он должен мне подчиняться. Сяо с ужасом вздрогнул, заломил сам себе пальцы, но уступил дорогу, до сих пор не до конца понимая, к чему все идёт. Ступенька за ступенькой. Стоишь среди толпы, так непринужденно, беззаботно и невозмутимо ведёшь себя ты. Слова и дела выпускает так бесстрастно — нет спасения им. Искупления потому не быть. Геенна расцвела новым огнем, оживляя высохшие внутренности. Ибо нет Кары небесной, то буду тем наказанием я. Я выковал ненависть кипящем теплом тела, а затем стал как острый край меча. — Да, это прощение… Ресторан наполнился светом, подобно умирающей звезде, и всё стадо пугливо бросилось по углам. Не прошло и секунды, как я, тяжело вздохнув, услышал чужой, болезненный, предсмертный стон. На людях — он так беззащитен. Золотое лезвие пронзило тонкую плоть груди чудовища, что разрушило во мне всё, вызвав бурный поток крови. Я сейчас убиваю, в первую очередь, себя. Нет непогрешимого пути, чтоб выйти из преисподней. — «Другого выхода нет»…коли скажешь вновь ты так…. — Я навис над ним, держа меч над головой двумя руками, сдавливая горло ногой. — Тогда выслушай, что я молвлю тебе….– Через удушение Чжун Ли что-то прошипел, пачкая кровавыми руками мои ноги. — Заткнись! Я сильнее вдавил горло в пол, полностью душа его, чтобы он не мог сказать ни одного имени. Его пульс вибрацией отдает в ноги и я окончательно схожу с ума. Руки крепко сжали оружие, перебирая пальцами горячую рукоятку. Перед глазами уже лежит не этот мерзкий парень, а моя дорогая Люмин. Слезы крупными каплями образовывались на ресницах, гроздьями падая на лицо жертвы. Пробуждение, вызванное покушением и сплетней, понесло за собой новое горе. Я не решаю проблемы, я их только увеличиваю. Ослабь же чуткость, в клюкве утонув, безрассудный ты хулиган. Да-да, такова загвоздка того, что отрёкся от всего. Но, всё-таки, я напоследок усмехнулся: — Это я от большой любви. — Так наше чувства взаимны?– Последнее, что прошипел Чжун Ли, перед тем, как его, прямиком в сердце, пронзил мой благородный меч. Барьер разбился и осколками разлетелся по зданию с сопровождением людских криков. Меня тут же схватили, повалив на землю. Прижимая худую щеку к холодному полу, а я то смотрел на Сяо, то на рядом лежащий труп, лёжа в луже его крови. А что нам остаётся?Я просто позаботился о нем.