Звук выстрела рассёк напряжённую тишину. Тело раненого грохнулось на пол к остальным.
Глаза Кевина, прижавшегося спиной к прозрачной стойке с немногочисленными наградами, расширились от ужаса. Он заскулил и, прижав колени к груди, продолжил смотреть на невысокую фигуру перед собой.
Удар прикладом, нож распарывает человеческую плоть, хруст сломанных костей, крики и полные предсмертных мук стоны — и последний нападающий падает замертво, окрашивая пол кровью, которая в темноте помещения кажется почти чёрной. Несколько бесконечно долгих секунд Дэй слышит его всхлипы и видит, как он бьётся в предсмертной агонии, пока наконец не замолкает навечно.
Кевин вздрагивает и смотрит на труп, упавший в паре сантиметров от него. Холодеющая рука мертвеца касается его кроссовок, и Кевин дёргается, отскакивает как ошпаренный, при этом издавая что-то сродни поросячьему визгу.
На этот раз смерть подкралась слишком близко. Он и не заметил, как она начала дышать ему в спину.
Дэя трясёт. Он продолжает сверлить стоящего перед ним парня напряжённым взглядом, ожидая что тот сейчас обернётся и прибьёт его за компанию.
Часы на стене, показывающие половину одиннадцатого вечера, напоминают, что Кевин опаздывает на тренировку уже на полчаса. Лисы не намерены сдаваться в этом году без боя, потому усерднее готовятся к новым играм, а ночные занятия не пропускает никто. Кевин настаивает, чтобы ходили все. И Лисы, на удивление даже Эндрю, его слушаются.
Кевин Дэй никогда не пропускал тренировки, но сегодня его вырубило прямо за просмотром игры Брекенриджских Шакалов. Это было для него в новинку, и сперва Дэй не обратил на это никакого внимания, однако сейчас всё встало на свои места. Теперь он был стопроцентно уверен, что в лимонную воду, — «потому что это гораздо полезнее твоих сраных энергетиков, Аарон!» — которую он обожал пить за просмотром матчей, что-то было подсыпано.
Облачённый во всё чёрное Натаниэль опускает винтовку и облегчённо выдыхает. В комнате отдыха снова воцаряется мёртвая тишина, нарушаемая лишь прерывистыми всхлипами Кевина. За более чем год, что он провёл в команде Лисов, Дэй научился контролировать свой страх хотя бы внешне, но это не значило, что он сумел избавиться от него насовсем. Сейчас парень чувствовал, как хватка цепких пальцев ужаса усиливалась на его шее.
— Ты как? — повернувшись к нему, спросил Натаниэль. И даже в темноте Кевин видел, что половина лица парня заляпана кровью. От этого зрелища становилось дурно. Его мутило от одного запаха крови. — Кевин? — в голосе Веснински отчётливо слышится беспокойство.
Он подлетел к парню, отложив оружие в сторону и взял его лицо в свои ладони. Кевин поднял на него заплаканные глаза, разглядел капли крови на лице Натаниэля и стиснул зубы, попытавшись сдержать рвущуюся наружу рвоту. Его лицо заметно позеленело.
Дэй прерывисто дышит, а его руки подрагивают. Он сжимает пальцы, чтобы унять дрожь, но это не помогает. Глаза лихорадочно осматривают комнату на предмет опасности. Но все лежат замертво. Однако эта мысль не приносит облегчения.
— Кев, я тут, всё хорошо, — шепчет Натаниэль, поглаживая парня по волосам. — Всё прошло, они тебя больше не тронут, — пытается успокоить его Веснински. Кевин выглядывает из-за плеча Натаниэля и рассматривает убитых. — Не смотри туда, не надо, — закрыв своим телом кровавое месиво, предупреждает парень.
В полумраке помещения Дэй замечает несколько горок из человеческих конечностей. Некоторые из них повернуты под неестественным углом. Пол залит липкой кровью, хлюпающей под подошвой ботинок Натаниэля. Поверхность под ногами Кевина чиста, до неё не добралась кровь, но Дэя это нисколько не успокаивает. Он ёрзает на месте, а тело сводит судорогами, когда он представляет как кровь заливает его одежду и впитывается в кожу.
Кевин откидывает голову наверх, стараясь не вдыхать воздух, наполненный металлическим запахом, но его всё равно мутит. Он хочет что-то сказать, но голос его не слушается, а вместо слов вылетают хрипы.
Веснински кладёт руки ему на плечи и слегка трясёт в попытке привести того в чувство. Кевин всегда был слишком впечатлительным. За годы, прожитые в Эверморе, Дэй видел немало пыток, казней и остальных жестокостей, но так и не смог обрести хладнокровия к подобным зверствам, как Натаниэль или Жан. А год с Лисами окончательно подорвал жалкое подобие его выдержки.
И это было странно, потому что такой человек как Кевин, с самого рождения крутившийся в кругах Мориям и знавший о делах мафии, должен был быть более «закалённым» в этом плане.
— Успокойся, Кев, — нежно шепчет Натаниэль, и ему наконец удаётся достучаться до Дэя.
Ласковое обращение возвращает его во времена пребывания в Воронах, когда Натаниэль также самоотверженно защищал его и Жана от нападок Рико. Этот парень никогда не жалел себя. И Кевину становится спокойнее. Тёплое чувство, будто он смог вернуться домой после долгих скитаний по свету, захватывает его сердце, отчего то сжимается в болезненном спазме.
Натаниэль здесь, а значит Кевин в безопасности. Он всегда его спасал, и Кевина радует, что с годами ничего не меняется. Веснински продолжает прикрывать его задницу и по сей день.
Натаниэль поднимается с колен, собирает с пола окровавленные ножи, вытирает каждый об одежду и складывает в кобуру, вешает на плечо винтовку и достаёт телефон из кармана брюк. Быстро набрав чей-то номер, он прикладывает телефон к уху. В тишине комнаты Кевин улавливает тихие гудки.
— Да, он в порядке, — оглянувшись ещё раз на Кевина, ответил Натаниэль. Последовала небольшая пауза, он внимательно слушал, что ему говорили на том конце провода. — Да, я понял. Нет, никто ничего не узнает. Пришли людей, чтобы они убрали всё тут, — тон был уверенным и острым настолько, что, казалось, мог изрезать не хуже наточенного ножа.
Снова пауза. Кевину молчание третьего номера показалось вечностью.
— Тут полкомнаты залито кровью! — наконец возмущается Веснински, не прекращая измерять помещение шагами. — Я, блять, тебе не уборщица, — фыркает Натаниэль. — Прекрати истерить как баба при ПМС, Ичиро, и пришли уже людей! Или ты хочешь чтобы наутро Лисы увидели это побоище? Да кому ты пиздишь! Что ж, на твоей совести. В любом случае, отпечатков я не оставил. И камеры отключил, — он застыл с открытым в возмущении ртом, пару раз хлопнул длинными ресницами. — Давай, я жду! Всего тебе недоброго, — ворчит Натаниэль и отключает звонок.
Он ещё раз оглядывает свою «работу», а потом бросает тревожный взгляд на Кевина. Тот, кажется, уже приходит в себя и перестаёт наконец трястись.
— Как ты тут оказался? — наконец выдавливает из себя Дэй.
Натаниэль усмехается и растягивает губы в озорной улыбке. Вся эта ситуация его лишь забавляет. Либо у Кевина нет чувства юмора, либо он не настолько извращённый садист, чтобы считать убийство людей весёлым занятием. Он смотрит на Веснински с подозрительностью.
За прошедший год Натаниэль сильно изменился. Он и раньше был таким же дерзким, немного сумасшедшим и рисковым, его отличительные качества никуда не делись, он до сих пор оставался импульсивным и с трудом сдерживал агрессию, но тяжёлая жизнь в Воронах вынудила его научиться усмирять свой темперамент (насколько это вообще было возможно), действовать осмотрительнее и заранее просчитывать риски. Кевин чувствовал, как от Натаниэля исходит аура надёжности, он сохранил внутренний стержень, Рико не смог сломить его. Пока.
Дэй испытывал что-то отдалённо напоминающее гордость за Натаниэля, как за ребёнка, которого вырастил — Кевин помнил, каким запуганным и тихим Натаниэль был, когда только попал в Гнездо.
— Мимо пробегал, — выдаёт Веснински, и дверь в комнату отдыха с грохотом распахивается.
Вваливаются Лисы во главе с Эндрю. Натаниэль не обращает на них никакого внимания и подходит к Кевину, протягивает ему ладонь, помогает подняться на ноги. Он придерживает Дэя за руки, чтобы тот не рухнул.
— Мы слышали выстрелы… Кого убивают?! — пищит Ники, расталкивая Эндрю и Аарона, он протискивается вперёд и не сдерживает ошарашенного вскрика, когда замечает гору трупов. Человек пять не меньше. — Бог ты мой!.. Натаниэль! — не понятно, кому он удивлён больше — мертвецам или Веснински, который каким-то магическим образом оказался в Норе в такой поздний час.
Эндрю скептически приподнимает бровь, и проходится внимательным взглядом сначала по залитому кровью Натаниэлю, а потом по Кевину. Он успокаивается, не заметив внешних повреждений у Дэя, но замечает, как Веснински стискивает правое плечо и хмурится, стараясь перетерпеть боль. Этот придурок умудрился получить рану, и Эндрю готов прибить его за то, как халатно относится к своему здоровью Натаниэль. Теперь для Эндрю не является загадкой, откуда у того столько шрамов на теле.
Миньярд старается успокоить бешено колотящееся в груди сердце, но это не так-то просто. Ему необходимо лично убедиться, что с Натаниэлем всё в порядке, ощупать каждый сантиметр прекрасного тела, а после зацеловать его раны. Его щёки заливает лёгкий румянец, и Эндрю радуется, что в комнате выключен свет. Темнота скроет его смущение и радостный блеск в глазах при виде Натаниэля.
Полоска льющегося из коридора освещения падает на Веснински, отчего его волосы отливают золотом, а глаза горят холодным сапфиром, как у кота в темноте. И даже заляпанный кровью и запыхавшийся, он всё равно выглядит прекрасно. Это магия какая-то, потому что нельзя выглядеть так сногсшибательно в любое время суток.
Натаниэль собран и сосредоточен. Его глаза внимательно, отмечая каждую мелочь, пробегаются по всем Лисам, а на Эндрю его взгляд задерживается заметно дольше. Его губы плотно сжаты, но глаза светятся счастьем. Если бы Натаниэль мог позволить себе улыбку, то он бы точно это сделал, но пока Эндрю довольствуется его «улыбающимися» глазами.
Сзади раздаётся громкое «Нихуя себе!» Мэтта, которое напоминает обоим парням, что они не одни. Но Натаниэль отмечает, что прибежали далеко не все Лисы. Только парни. Видать, оставили девчонок в безопасном месте. Герои хреновы.
— Ёб твою мать! — выдаёт Сет. — Что за пиздец ты тут устроил! — Веснински вскидывает одну бровь и решает не комментировать словарный запас Гордона.
Аарон протискивается вслед за Ники и тоже застывает при виде кровавого зрелища. Даже он, повидавший много искалеченных тел на практиках, имеющий дело с трупами, множество раз посетивший морг, шокировано рассматривает место убийства. Все взгляды прикованы в третьему номеру Воронов.
— Что ты тут делаешь? — шипит «нормальный» Миньярд, его глаза лихорадочно бегают по бледному как мел лицу Кевина. Натаниэль замечает, как от страха расширились зрачки Аарона. Миньярд боится не за себя, а за Кевина, который стоит слишком близко к
убийце. Натаниэль едва подавляет злорадную ухмылку и старается не смотреть на Эндрю, но ему хочется узнать, как тот относится к проявлению явной симпатии Аарона ко второму номеру. — Отойди от него! — Аарон бросается к Кевину, но тот жестом останавливает его.
— Успокойся. Сейчас не время играть истеричку, — шипит Натаниэль, и Миньярд ко всеобщему удивлению слушается. Вид залитого кровью Веснински с винтовкой на плече и безумным
кровожадным взглядом пугает его не на шутку, и Аарон неосознанно пятится к Эндрю.
Кевин переводит умоляющий взгляд на Натаниэля, и тот понимает его без слов. Он позволяет Дэю опереться о себя и помогает ему сдвинуться с места. Лисы, заметив, как спокойно переносит присутствие Веснински Кевин, немного замешкались. Их лица уже не выражают открытой враждебности, а только недоумение и шок от неожиданной встречи. Парни расступаются перед вторым и третьим номерами, пропуская на выход из комнаты, а после и сами покидают её, прикрыв дверь.
В холле дышится гораздо легче. Свежий воздух, не смешанный с запахом крови, отрезвляет Кевина. Он склоняется над цветочным горшком, и его выворачивает. Натаниэль стоит рядом, прислонившись к стене, и молча наблюдает за Дэем.
— От этого легко отвыкнуть, — выдавливает Кевин и утирает рукавом рот. Натаниэль лишь снисходительно улыбается, протягивая бутылку воды.
Кевин полностью осушает её, напоследок прополоскав рот. Он садится прямо на пол, потому что ноги до сих пор не держат его и облокачивается спиной о прохладную стену. Натаниэль усаживается рядом и начинает осматривать свою винтовку.
— Чёрт, эта падаль сбила мне весь прицел, — раздражённо вставляет Веснински, но его голос ровный и спокойный, что немного сбивает с толку. По нему и не скажешь, что десять минут назад он довольно жестоко расправился с несколькими людьми. В одиночку. Парни обступают их со всех сторон, ожидая объяснений происходящего. — Что ж за день то такой! — продолжая осматривать оружие, ворчит Натаниэль. Щёлкает предохранитель, и парень, открыв магазин, проверяет количество оставшихся патронов и удовлетворённо хмыкает. — С самого утра всё идёт по пизде…
Гордон с интересом рассматривает экипировку Натаниэля. При полном параде Веснински выглядит так, будто собрался штурмовать неприступную крепость. Ножи в ножнах переливаются холодным блеском, ремень на поясе хранит множество карманов, и Гордон старается не думать, что может там находиться.
— Он настоящий? — с недоверием спросил Сет, кивнув на оружие.
Натаниэль хмыкает, подкручивая прицел.
— Нет, блять, игрушечный, — парирует Веснински, закатывая глаза.
Снова наступает тишина. Эндрю присаживается рядом с Натаниэлем. Без спроса тянет свою руку к поясу с ножами на груди у рыжего и достаёт один из них. С интересом вертит в руках. Веснински ничего не говорит ему, что удивляет остальных. Они наблюдают за рыжим парнем, не в силах оторвать глаз, и поражаются его хладнокровному спокойствию, всё ещё не могут поверить, что это он только что убил несколько человек, пусть и защищая Кевина.
— Давно в киллеры подался, Веснински? — ехидно интересуется Аарон, решив нарушить повисшую тишину. Он подсаживается к Кевину и приобнимает того за плечи. Дэй доверчиво кладёт голову на плечо Миньярду и утыкается лицом в его шею.
Лисы всё ещё шокированы происходящим, потому молчат, а Эндрю с интересом наблюдает за парнем в деле. Он с особой внимательностью скользит взглядом по всему телу Натаниэля, облачённому в тёмную обтягивающую одежду, подчёркивающую его спортивную фигуру, но не может перестать думать о ране. Будь его воля, он бы прямо сейчас потащил того в кабинет Эбби.
— Не твоего ума дело, Миньярд, — шипит Натаниэль.
Прищурив один глаз, Веснински смотрит в прицел, и целится в одну из фотографий на стене, развешанных Дэн. Раздаётся новый выстрел, Натаниэль цокает языком и что-то ворчит на японском. Он продолжает целиться, но Эндрю видит, что у Натаниэля слегка подрагивают руки, усложняя задачу. Наконец парень сдаётся.
— Теперь тебя настраивать, сука! — выдыхает Натаниэль, ни к кому конкретно не обращаясь, и опускает винтовку. — Спрашивай, я же вижу, что тебе неймётся, — повернув к Кевину голову, сказал он.
Бледный как смерть Кевин нервно сглатывает и отстраняется от Аарона. Перед глазами пробегает ужасная картина: пять парней, разодетых как наёмные убийцы, сбежавшие из какого-то боевика, встречают его в холле и силком затаскивают в комнату отдыха. Испуганный не на шутку Кевин успел уже несколько раз попрощаться с жизнью.
— Это сделал
он? — выдавливает из себя Дэй, окинув взглядом винтовку Веснински. — Их послал Рико? — зная, что Натаниэль не терпит неконкретных вопросов, сразу поправляет себя Кевин.
Рыжий кивает. Конечно, это дело рук Мориямы. Но Рико настолько глуп, что подослал людей своего брата, и когда Натаниэль об этом расскажет Ичиро, тот будет в ярости. Такой инцидент не останется незамеченным, а в мафии может начаться раскол. Никогда прежде побочная ветвь не вмешивалась в дела мафии. Рико ходит по лезвию ножа, едва балансируя. И Натаниэль не удивится, если в конце концов этот же нож и прибьёт Рико.
— Зачем? — непонимание так и сквозит в глазах Дэя. Он действительно не знает, чем заслужил такое отношение со стороны Рико.
Эндрю хмыкает, поражаясь наивности Дэя. Натаниэль бросает на Эндрю мимолётный взгляд и снова улыбается ему одними глазами.
— Рико просто придурок, который хочет казаться крутым. Он до сих пор не может смириться с тем, что ты не вернёшься к нему. Мне кажется, он и сам не знает, что творит, — ухмыляется парень, а его глаза блестят мстительным огнём.
Лисы наблюдают за ними, впитывают каждое слово, но понять сложившуюся ситуацию и главное, причастность самого Натаниэля к происходящему, они не могут. Эндрю хмурит бровь и возвращает Натаниэлю его нож,
слегка коснувшись проведя пальцами груди. Натаниэль вмиг краснеет, а Эндрю ухмыляется, довольный произведённым эффектом.
— А Тэцудзи? Он знает? — спрашивает Дэй и переводит взгляд с рыжего на Эндрю.
Веснински хмыкает, накрывает кончиками пальцев левой руки тыльную сторону ладони Миньярда. Тот бросает на него лукавый взгляд, но за внешней невозмутимостью азарт в его взгляде замечает только Веснински. Он давно привык разгадывать скрытые эмоции Эндрю.
— Конечно, у него неплохие связи с людьми Кенго, наверняка это он помог найти людей, — поясняет Натаниэль.
И тут в разговор вмешивается Ники. Как всегда ему тяжело удержать рот на замке.
— Но какой прок Рико от смерти Кевина? — удивляется Хэммик. — Разве он не хочет вернуть его в команду?
Натаниэль кивает парню и снова переводит голубые глаза на Дэя. Аарон хмурится и сильнее стискивает Кевина в своих объятиях. Около уха Натаниэля Эндрю недовольно фыркает, на этот раз не игнорируя такое очевидное проявление нежностей со стороны своего брата. Аарон тушуется под его взглядом, но не отпускает Дэя.
— Скорее всего, они не собирались тебя убивать. Так, припугнуть немного. Может поставить ультиматум, чтобы ты сразу побежал к Рико в Эвермор. Или они намеревались похитить тебя, — Натаниэль хмурится от этой мысли. — Но никто не ожидал того, что вмешаюсь я. Потому дело приняло
убийственные обороты, — спокойно пояснил Натаниэль, как будто это было настолько очевидно как дважды два — четыре. — Кстати обо мне. Срок нашего договора истекает на следующей неделе, — говорит он, а Эндрю больше не может смотреть спокойно на то, как руки парня подрагивают.
«Не из-за страха. Они всегда трясутся, когда я взбудоражен…» — в голове Эндрю всплывают слова Натаниэля, сказанные им в прошлую их встречу.
Миньярд, наплевав на осторожность, стискивает его ледяные пальцы. Веснински как током прошибает, но он держит себя в руках и почти не выдаёт своего смущения. Остальные слишком заняты разговором, чтобы замечать такие детали. Они внимательно ловят каждое сказанное слово, и Эндрю радуется, что остальным плевать на него, а значит, он может позволить себе куда больше.
Мэтт и Сет сели рядом с Аароном, потому Эндрю остаётся крайним, а значит его действия не будут видны со стороны. Его рука двигается дальше, и касается напряжённой спины парня, поглаживает её. Эндрю замечает как сбивается дыхание Натаниэля, и ликует изнутри. Как ребёнок, ему нравится хулиганить и выбивать почву из-под ног Веснински. А риск быть пойманным лишь подстёгивает.
— Что за договор? — спрашивает Мэтт, так и не разобравшийся в ситуации. — Хоть кто-то пояснит мне, что за херня тут происходит?! И хватит строить из себя Мисс Загадочность, Веснински! — взрывается Бойд, но сбавляет обороты, столкнувшись с предупреждающим взглядом Эндрю.
Рука Миньярда спускается со спины Натаниэля и бесстыдно поглаживает его поясницу, а потом опускается ниже. Там её наконец и перехватывает Натаниэль, пресекая попытку Миньярда. Он стискивает его руку, не позволяя выдернуть ту из крепкой хватки. Эндрю фыркает.
— Если интересно, Кевин вам всё объяснит, — переводит стрелки Натаниэль. Он кидает взгляд на наручные часы и поднимается на ноги, отпуская руку Эндрю. — А мне пора. Я и так засиделся с вами.
Кевин тоже вскакивает, отпихнув от себя Аарона. Он возмущён, что Натаниэль уходит, предоставив ему объясняться с остальными Лисами. Аарон прожигает ненавидящим взглядом спину Натаниэля.
— Подожди, что значит на следующей неделе?! — восклицает Кевин. — Мы договаривались до марта. Сейчас только январь! — он хватает Веснински за руку, призывая того остановиться.
Натаниэль со вздохом оборачивается. На миг напускное веселье покидает его, открывая настоящее состояние парня — усталость и подавленность. Эндрю видит, насколько раздавленным и в какой-то мере напуганным выглядит тот, и его сердце пропускает болезненный удар. Грудь разъедает от страха, поселившегося в душе. Он подавляет в себе желание накинуться на Натаниэля с расспросами прямо тут.
— Это значит, что пришло время определиться, Кевин, — в голосе парня сквозит холод. Он поворачивается к Кевину и смиряет его серьёзным взглядом, пробирающимся в самую душу. — Ты не сможешь прятаться вечно за чьей-то спиной. Сначала я, потом Эндрю, кто дальше? Разве я не говорил тебе, что пора бы отрастить стальные яйца? Неужели ты до сих пор
его боишься? — с издёвкой говорит Натаниэль, а руки сжимаются в кулаки от тихого гнева. Создаётся такое впечатление, что слова адресованы не только Кевину. Как будто Веснински говорит их больше себе, нежели Дэю.
Кевин сокрушённо качает головой, а его лицо кривится от боли. Стиснув локоть парня, он смотрит на Натаниэля опустошённым взглядом.
— Что мне остаётся? — разочарованно выдыхает Кевин.
— На твоём месте я бы остался в Лисах и приготовился хорошенько надрать Рико задницу, — шипит Натаниэль. Сердце болезненно сжимается. Будь у него шанс, Натаниэль бы тоже перешёл в другую команду. — Подумай над моими словами, Кев, — вяло выдаёт Веснински. Он скидывает руку Кевина со своего локтя и, развернувшись на пятках, уходит, оставив за собой шлейф недосказанности.
Кевин молча смотрит ему вслед. «
Мне конец» — кричал его взгляд, и Дэй слишком долго общался с этим парнем, чтобы не заметить такой очевидной истины. Кевин знал, что Эндрю тоже уловил едва заметную панику в его голосе. Он посмотрел на нахмуренного Миньярда.
Кевин знал об их отношениях. Веснински сам спьяну признался ему в одержимости Эндрю. В тот же вечер, после банкета, а точнее уже ночью, он получил тревожные сообщения от Жана, который буквально молил его повлиять на их вратаря, чтобы тот перестал «пудрить мозги Натаниэлю». Кевин тогда послал его со словами: «Они взрослые люди. Сами разберутся, а ты не лезь — если жить хочешь». Жан лишь покрыл его отборным французским матом, отдалённо напоминавшим что-то типа: «И ты, идиот, туда же. На кого я, собственно, рассчитывал…», но, к удивлению Кевина, отстал от него и больше ничего не писал.
А дальше изменившееся поведение Миньярда и частые звонки от некоего «Нила» ответили на остальные вопросы Кевина. Это было до ужаса очевидным, пусть и кажущимся чем-то невероятным. Ники ломал голову, кто же этот загадочный парень, который постоянно названивал ему, но Эндрю молчал как партизан, даже когда Хэммик угрожал ему посягательством на святое святых — сожрать все запасы мороженого в округе.
— Что за?.. — открывает рот Ники, но затыкается, почувствовав на себе два угрожающих взгляда от обоих Миньярдов.
Сет и Мэтт настороженно переглядываются, но молчат, тоже рассматривая удаляющуюся фигуру третьего номера Воронов. Натаниэль и раньше был слишком загадочным и непрездсказуемым для Лисов, но сейчас он возвёл все опасения в квадрат.
Он ушёл, оставив после себя пугающую тишину и настораживающею пустоту. Как и всегда.
***
Натаниэль подходит к своей машине, открывает двойное дно в багажнике и складывает туда винтовку и пояс с ножами. Он чувствует себя подавленным, как и всегда, когда приходится убивать людей. А ведь те парни просто выполняли приказ, как и он. Эта мысль подавляет в нём даже трепет в груди от, пусть и недолгой, но такой желанной, встречи с Эндрю, однако Натаниэль не позволяет себе окончательно раскиснуть.
Он кривится от запаха крови, исходящего от водолазки. Натаниэль насквозь пропах этой жижей, и чует её зловоние даже там, где его нет. Это просто игры его воображения. Он с наслаждением представляет, как приятно было бы встать под душ и содрать с себя всю кожу вместе с грязью. А было бы ещё прекраснее, если бы рядом находился Эндрю.
Чёрт возьми, мысли о Миньярде не покидают его ни на минуту.
Натаниэль захлопывает багажник, при этом уложив вещи так, чтобы не было видно очертаний потайного дна. Он со вздохом облокачивается о корпус машины, стискивает рыжие пряди волос и прикрывает глаза. Ему необходимо несколько минут молчания и тишины, чтобы прийти в себя и расставить мысли по полочкам. Он неплохо продержался там, не выказал отчаяния перед Кевином, и надеялся, что Эндрю тоже ничего не заподозрит. Хотя последняя фраза скорее всего выдала его с головой. Если Эндрю чуть напряжётся, то вполне сможет связать все ниточки воедино. Но Натаниэль надеялся, что такого не произойдёт. В последнюю очередь он хочет, чтобы в это вляпался Миньярд.
Поток его тревожных мыслей прервали ладони, обхватившие его талию. Натаниэль сделал прерывистый вздох, а потом повернул голову, сталкиваясь лбом с Эндрю.
— Энд…! — продолжение утонуло в поцелуе.
Натаниэль как волчок, развернулся на сто восемьдесят градусов и моментально ответил, прильнув к парню всем телом. Их губы столкнулись грубо и резко от нахлынувших подобно цунами эмоций. Сейчас оба поняли, как сильно успели соскучиться друг по другу. Они созванивались, общались через сообщения, но этого было мало. Телефон не мог заменить любимого человека, и Эндрю остро переносил отсутствие Натаниэля. К его нахождению рядом было легко привыкнуть, и так же тяжело отвыкнуть. Казалось бы, несчастные семь часов на машине и вот он, Натаниэль, перед ним. Эндрю действительно несколько раз, судорожно сжимая в руках ключи от машины, порывался приехать в Эвермор и лично вырвать Веснински из рук Рико.
Эндрю со всей силы вжал парня в заднюю часть кузова, зарылся пальцами в его спутанные волосы, вдыхал уже успевший стать родным запах, не обращая внимания на смрад крови, щекочущий нос своей резкостью. Натаниэль простонал ему в рот, когда Эндрю прикусил нижнюю губу, а после углубил поцелуй, сплетаясь с языком Веснински в диком танце. Он был голоден и жаден до любого прикосновения, а несколько недель разлуки подстёгивали зайти дальше.
И опьяняющее чувство эйфории захватило его с головой. Тепло, разливающееся по всему телу, когда он сжимал в своих руках талию Натаниэля, грело его изнутри.
Но Эндрю пришлось оторваться от любимых губ, хотя бы для того, чтобы сделать вдох. Миньярд открыл глаза. Он осматривал лицо Натаниэля, а тот глядел на Эндрю отрешённо, хотя радость в голубых глазах выдавала его эмоции с головой.
— Я скучал, — тихо пробормотал Натаниэль, но его голос был пропитан нежностью, которую он демонстрировал только Эндрю. А лицо залил румянец, заметный лишь из-за света фонарей.
На улице было немного морозно. Натаниэль стоял в одной водолазке, а Эндрю так вообще в тренировочной форме. Но в объятиях друг друга им было тепло.
— Я тоже, — такой же краткий ответ, но сколько смысла он нёс. Слова не нужны, когда есть взгляды, прикосновения и чувства. — Что с плечом? — Натаниэлю показалось, или голос Миньярда слегка дрогнул?
Он посмотрел на своё плечо так, будто видел его впервые. Рыжий напрочь забыл о ранении.
— Кажется, меня ранили, — сказал Натаниэль, причём таким безразличным тоном, словно случайно порезал палец во время нарезки овощей, и не по его руке сейчас стекала кровь, окрашивая рукав в тёмно-бордовый цвет.
Эндрю цокнул языком, а потом отпихнул парня в сторону. Его бесило наплевательство Натаниэля на собственное физическое состояние. Как этот человек может защищать остальных, если не способен оказать себе первую помощь?
Порывшись в его багажнике, он отыскал там аптечку. Веснински уселся на пассажирское сидение, держа на коленях раскрытый чемоданчик, сплошь заваленный бинтами, перекисью и антисептиком.
В машине было тепло. Эндрю уселся за водительское сидение, развернулся всем корпусом к парню. Он тихонько дотронулся до раненого плеча, и Натаниэль зашипел. Эндрю не стал приносить ему ещё больше мучений, потому просто разрезал одним из своих ножей водолазку вдоль рукава.
Эндрю был готов побить парня за то, что тот так много времени потратил на разговор с Кевином, когда сам истекал кровью.
Грёбаный мученик.
Натаниэль попытался подавить смех, из-за чего Эндрю понял, что произнёс свои мысли вслух.
— Твоё холодное сердце постепенно растапливается, Эльза? — беззлобно рассмеялся он.
Эндрю со всей силы надавил на рану, отчего Веснински зашипел.
— Ммм, полегче, — закусив губу, попросил парень. — Я же не железный, — добавил он с виноватой улыбкой.
— Да? — приподняв одну бровь, удивился Миньярд. — Как по мне, так ты пытаешься доказать обратное, — он резко вылил перекись, а потом бросил уничижительные взгляд на рыжего. Натаниэль, закусив губу, сдерживался из последних сил, чтобы не заскулить. — Придурок.
Движения Эндрю были чёткими и отработанными. Он поблагодарил назойливого Аарона, который весь прошлый год зубрил вслух конспекты по медицине, пока Эндрю курил на своём излюбленном месте — подоконнике. А потом Аарон несколько раз пересказывал близнецу прочитанное, чтобы лучше запомнить материал. Несмотря на то, что он слушал в пол уха бормотание своего брата, Эндрю смог точно воспроизвести в памяти всё то, о чём рассказывал Аарон.
Слегка повозившись, Эндрю всё-таки обработал рану. Нож прошёл по касательной, но оставил глубокий след на коже. Натаниэль молчал, а его глаза были устремлены на Эндрю, и он почти никак не реагировал на боль, лишь иногда хмурясь и стискивая пальцами здоровой руки аптечку у себя на коленях.
Эндрю фыркнул, обматывая бинтами плечо парня. Закончив, он окинул свою работу внимательным взглядом и поцеловал Натаниэля в шею. Он разрезал водолазку до конца, полностью оголяя торс Натаниэля. Глаза Эндрю пробежались по его груди, но в них появилось облегчение, когда он не нашёл больше ран. Миньярд наклонился и поцеловал синяк под рёбрами.
Прерывистый вздох был усладой для его ушей, когда он провёл по обнажённой спине Натаниэля ладонями. Тот ещё несколько минут моргал, уставившись на Эндрю, пытаясь вернуть себе самообладание. Но это было непросто, потому что Миньярд всё ещё находился в непозволительной близости от него.
Осмотрев и ощупав его спину полностью (без новых поцелуев дело всё-таки не обошлось), Эндрю не обнаружил других повреждений. И только тогда успокоился.
— В багажнике есть сменная одежда. Несколько комплектов, — сказал Натаниэль, пока Миньярд быстро закидывал остатки бинтов в коробочку.
— Да, я видел, — ответил он.
После Эндрю вышел из машины.
Натаниэль покопался в задних карманах передних сидений и выудил оттуда пачку влажных салфеток. Вытащив одну, он принялся оттирать засохшую кровь со своего лица.
Эндрю вернулся к Натаниэлю с пакетом вещей. Заметив, чем Веснински занимается, он выхватил из его рук салфетку и помог ему. Тот только натянуто улыбнулся, но возражать не стал. В груди разрасталось приятное тепло, и Натаниэль отвёл взгляд в сторону, не зная, как реагировать на проявление заботы.
Когда последний след крови исчез с его лица, Веснински достал один комплект утеплённого спортивного костюма и принялся переодеваться. Эндрю порылся в вещах и выудил оттуда приглянувшуюся одежду. Переодевания Миньярда заняли куда больше времени, потому что помимо джерси и шорт ему также пришлось снимать с себя и элементы защиты. Натаниэль порывался помочь ему, но недовольный взгляд блондина призывал не двигаться, чтобы лишний раз не тревожить раны.
— Куда? — повернув голову, задал вопрос Эндрю, когда с переодеванием было покончено.
Веснински неопределённо пожал плечами, уставившись безэмоциональным взглядом на почти пустующую (за исключением машин Мэтта, Эндрю и Элисон) парковку.
— Не знаю. С тобой — хоть на край света, — его губы дрогнули в вялой улыбке. Сердце Эндрю пропустило один удар, а по лицу разлился предательский румянец, но сам Миньярд никогда бы не признался в том, что всё его существо откликнулось на слова Натаниэля. Эндрю закатил глаза от клишированной и до тошноты романтичной фразы, но завёл двигатель и тронулся с места.
***
«Райские Сумерки» встречают Эндрю привычным грохотом ударных басов, от которых, сотрясается всё здание, и непроходимой толпой у входа.
Взяв пропуск, Миньярд паркует машину Натаниэля на привычном месте в самой отдалённой части стоянки. Выйдя из автомобиля, Эндрю тянет Натаниэля за руку (здоровую конечно же) к дверям. Громилы внушительного вида пропускают его, кивнув в знак приветствия. Натаниэль напрягается, когда они оказываются в переполненном людьми зале. Орущая музыка с тяжёлыми битами, звон бокалов и пьяные выкрики оглушают Веснински своей внезапностью и мощностью. Ему доводилось бывать в клубах ранее, но не развлечения ради. Он по собственному опыту знает, как легко совершить убийство в толпе и также незаметно скрыться, и прижатые от тесноты помещения друг к другу тела могут стать отличным прикрытием.
Натаниэль нервно сглатывает образовавшийся в горле ком. Окружающая обстановка напоминает ему о работе, и Веснински мечтает хоть один чёртов день (или ночь) провести без мыслей об убийствах и мафии.
Эндрю стискивает его руку в своей, заметив замешательство во взгляде и тянет прямиком к барной стойке. От Натаниэля не ускользает, как расслабленно и уверенно ведёт себя Миньярд, и, как предполагает рыжий, Эндрю — частый гость в этом заведении. Паника отступает от парня, ведь он доверяет Эндрю, а тот ни за что не приведёт его в место, где может быть потенциальная опасность. Однако бдительности по привычке не теряет.
Все догадки подтверждаются, когда бармен кокетливо улыбается подошедшему Миньярду. Эндрю молча усаживается на стул и кивает в знак приветствия.
— Не то чтобы я не рад тебя видеть, но сегодня среда, — напоминает улыбчивый бармен, с педантичной придирчивостью протирая бокалы. — А где остальные? — ещё больше удивляется тот, а его глаза выискивают в толпе семейку Эндрю.
— Сегодня незапланированная поездка, Роланд, — Эндрю кивает в сторону Натаниэля, который оглядывает обилие бутылок с различного вида алкоголем за его спиной. Веснински напрягается от того, с какой внимательностью проходится Роланд по его внешнему виду. На мгновение Натаниэлю кажется, что тот видит его насквозь и знает о его деятельности. Натаниэль переплетается пальцами с Эндрю под столом, готовый в любой момент схватить его и направиться к выходу.
Вдруг это облава?
Роланд разглядывает рыжего, а потом его губы трогает понимающая улыбка.
— Роланд, — он протягивает Натаниэлю руку.
— Натаниэль, — пожимает ладонь в ответ Веснински. Он всё ещё напряжён, и бармен чувствует это.
— Я давний друг Эндрю. Раньше мы работали здесь вместе, — зачем-то объясняет Роланд. Плечи Натаниэля расслабляются, когда Миньярд кивает в знак согласия.
В глазах Роланда вспыхивает узнавание, а губы растягиваются в странной полуулыбке-полуухмылке, и Натаниэль долго думает над тем, как бы охарактеризовать её, но в итоге останавливается на слове похабная.
— Эндрю рассказывал о тебе, — добавляет бармен. В его голосе звучит одобрение. Натаниэль переводит взгляд на Эндрю. Его смущение выдают лёгкий румянец на скулах и покрасневшие кончики ушей. — Приготовить тебе что-нибудь особенное? — с лукавой интонацией, при этом посматривая в сторону Миньярда, спрашивает Роланд у Веснински.
— Ему так же как и мне, — вместо парня отвечает Эндрю, не позволив Натаниэлю и рта раскрыть. Роланд кивает и уходит.
Натаниэль вертится на стуле, осматривая клуб. Он сразу же подмечает все входы и выходы и служебные помещения. Его взгляд цепляется за второй этаж, отделанный тонированным стеклом. У подножия лестницы стоят двое человек, по фигуре и комплекции тела похожие на тех, что встретили их в дверях. Веснински интересно, что находится в вип-зоне (очевидно, что эти громилы не пропустят кого попало на второй этаж), а руки так и чешутся стянуть у охраны пропуск.
— Любопытство сгубило кота, — вкрадчивый шёпот Эндрю раздаётся у самого уха. Натаниэль нервно сглатывает, стискивает руки и пытается выровнять дыхание, но удаётся ему это с большим трудом. Адреналин гонит кровь по всему телу, а щёки пламенеют.
— Я не… — ложь никак не сходит с языка, а смешок Эндрю за спиной и прикосновение горячих губ к шее окончательно выбивает землю из-под ног у Веснински. Его тело плавится от обжигающего дыхания, опаляющего затылок, и Натаниэль едва сдерживает себя, чтобы не накинуться на Эндрю прямо здесь. — А что там? — спустя минутную паузу спрашивает он, радуясь, что его любопытство всё-таки смогло пересилить желание.
Эндрю хмыкает, отстраняется и слезает со стула. Веснински становится зябко, и он обнимает себя за плечи.
Натаниэля удивляет такое публичное проявление чувств со стороны Миньярда, и пусть сейчас они только вдвоём, но парень знает, что Эндрю не из тех, кто будет демонстрировать эмоции прилюдно, тем более в клубе, где у него могут быть знакомые. Неужели те несколько недель разлуки так повлияли на него, что заставили переступить через один из своих принципов? Или Натаниэлю всё же удалось пробиться сквозь толстую корку отрешённости Миньярда и что-то изменить в нём?
— Изначально второй этаж предназначался для приватных встреч каких-нибудь больших шишек. Но со временем туда стали ходить два типа людей: те, кто проворачивает грязные делишки, и те, кто хочет уединиться. Остальные ищут забаву здесь, — объясняет Миньярд, подходя к Натаниэлю вплотную со спины и обхватив руками торс, прижимает к себе. — За пропуск в ту зону надо отвалить большие бабки, — добавляет Эндрю.
Натаниэль обдумывает сказанное. Но сомнение прожигает его сердце, а в груди поселяется неприятное чувство, словно он что-то безвозвратно потерял. Может быть, так ощущается ревность?
— Бывал там? — вопрос вырывается против воли. Он не хотел его задавать. Очевидно, что к первому типу людей Эндрю не принадлежит. Но мысли о том, что он был там с кем-то другим, приносят невыносимую боль. Он и сам не понял, как сильно привязался к вратарю Лисов.
— Доводилось, — краткий ответ, порождающий ещё больше вопросов. Натаниэль хмурится и поджимает губы. Хватит с него на сегодня любопытства. Он не уверен, готов ли услышать продолжение. Если у него никогда не было отношений, не значит, что и Эндрю сидел сложа руки. К тому же Эндрю не обязан отчитываться за каждый роман в прошлом.
Но мысль, что и Натаниэль может когда-нибудь пополнить список бывших Эндрю Миньярда приносит жгучую боль.
Натаниэль подавляет разочарование от недавно услышанного, повторяет про себя, что прошлое остаётся в прошлом, и что там делал Эндрю, а главное
с кем он там был, Натаниэля вовсе не касается.
— Что-то не так? — промурлыкал Эндрю, а его руки скользнули вниз, к животу парня.
— Всё в порядке, — заикаясь, выдавил из себя Натаниэль, чуть не подавившись своими же словами. Его лицо горит, и он радуется, что Эндрю стоит сзади и не видит всего, что происходит с ним, потому что сейчас сохранять отрешённое выражение лица крайне трудно или даже практически невозможно. Натаниэль часто моргает, пытаясь прогнать пелену гнева перед глазами.
Эндрю фыркает. Такая наглая и откровенная ложь.
— Тогда почему у тебя такое лицо, словно ты готов кого-то убить? — Натаниэль напрягается. Эндрю чувствует его настроение, и ему даже не нужно смотреть парню в глаза, чтобы понять, какие эмоции переполняют его сердце в данный момент времени. Как он это делает?
— Тебе кажется, — отмахивается Веснински, стараясь придать голосу беззаботность. Эндрю усмехается, и хочет что-то сказать, но их прерывает вернувшийся с полным подносом выпивки Роланд.
Тот посылает Эндрю хитрую улыбку, подмигивает одним глазом (Натаниэль изо всех сил делает вид, что не замечает этого) и исчезает прежде, чем Миньярд успевает произнести хоть одну угрозу. Натаниэль едва сдерживает смешок, прикрыв рот кулаком. Эндрю поднимает одну бровь, и Натаниэль маскирует ухмылку за кашлем.
Он тянется к стакану и выпивает, даже не концентрируясь на том, что за алкоголь ему налили. Натаниэль просто хочет забыться, отдаться во власть наслаждения и веселья, тем более рядом находится Эндрю, а большее ему сейчас и не нужно. Он не замечает, как быстро опустошает половину стаканов на подносе. Эндрю пьёт медленнее, растягивая удовольствие. Он наблюдает, как на его глазах Натаниэль заметно пьянеет. Ещё через десять минут поднос пустеет окончательно.
Натаниэль облокачивается о край барной стойки и качает головой в такт музыке. А потом его глаза расширяются не то в удивлении, не то в восхищении, и он резко поворачивает голову к Эндрю.
— О, это классная песня! — пытаясь перекричать орущую музыку, говорит Веснински, скосив глаза на танцпол. А его глаза смотрят с такой надеждой, что у Эндрю внутренности сворачиваются в комочек.
Миньярд медленно ставит стакан на стол. Он не может ему отказать, когда Натаниэль смотрит на него
так. У него язык не повернётся ответить «нет». Эндрю уверен, что никогда не испытывал подобного. Он сбит с толку, потому что прежде не сталкивался с проблемой отказаться от того, что он делать не хочет. Он собирается с силами, но не смотрит в глаза Натаниэлю, потому что тогда он потеряет дар речи и просто растворится в его голубом омуте.
— Даже не думай тащить меня
туда, — опустив глаза и сверля ими покрытый разводами от алкоголя пол, он кривится, произнося последнее слово. Эндрю бросает презрительный взгляд на дёргающуюся под биты пьяную толпу. — Там слишком много людей.
— Ну
Дрю, — тянет Натаниэль, склонив голову на бок. Его улыбка такая нежная и искренняя, а взгляд умоляющий. Эндрю против воли обращает свой взор на Веснински и сразу же жалеет об этом. — Да или нет, Дрю?
Прожектора окрашивают парня в разные цвета радуги, а их свет отражается в его тёмно-голубых глазах. Всё тело Миньярда пробирает до мурашек, когда глупое и нежное сокращение дважды слетает с губ Натаниэля. Для Эндрю это слишком сентиментально. Его сердце готово разорваться от прилива нежности, потому он стискивает кулаки, пытается сохранять самообладание до последнего.
Но Натаниэль всегда был проблемой.
И чёрт возьми, он просто не в силах устоять сейчас. Эндрю списывает всё на действие алкоголя, потому что винить одни таблетки в его помутнении уже недостаточно. Он просто помешан на этом парне. Чистой воды безумие. Но до ужаса приятное.
Эндрю припадает губами к Натаниэлю, оставляя на них целомудренный поцелуй, а после позволяет Натаниэлю утащить себя на танцпол в самую гущу толпы. Ему даже не надо говорить «да» — тот видит его согласие.
Веснински обвивает руками его плечи, прижимает к себе, оградив от остальных людей в этом помещении, и Эндрю благодарен ему. В коконе его рук вполне уютно и спокойно. Эндрю позволяет себе расслабиться. Он смотрит в голубые глаза, в которых снова пляшут уже знакомые черти, и тает. Щёки заливает жгучий румянец, но сейчас это не кажется чем-то постыдным.
Музыка оглушает их обоих. Они двигаются медленно, не в силах отпустить друг друга, игнорируя бешенный бит. Эндрю тянется к нему и затягивает в поцелуй. Нахождение среди незнакомых людей, слишком тесно прижатых друг к другу, вполне терпимо, если губы Натаниэля целуют в ответ. Парни двигаются в своём ритме, вразрез с остальной толпой, под бесконечно повторяющиеся строчки:
Сладкие мечты сделаны из этого.
Кто я такой, чтобы не согласиться?
Алкоголь ударяет Эндрю в голову, напрочь снося все установки и его чёртов контроль. И Эндрю рад поддаться этой минутной слабости.
***
Натаниэль просыпается от ярких лучей солнца, слепящих глаза. Он любит январь, месяц своего рождения, только за обилие солнечных дней. В Эвереморе почти нет окон, потому он с жадностью впитывает такие недоступные для себя вещи как свет луны или солнца, порывы (наплевать, что колючего как тысячи игл) ветра и пение птиц. Небесное светило слепит глаза, заставляет его щуриться, но губы всё равно расплываются в широкой улыбке. Он поднимает одну руку и закрывается от солнца, наблюдая, как лучи проскальзывают сквозь растопыренные пальцы. И если перевести взгляд на белый потолок, то можно увидеть цветные пятна, и Натаниэлю нравится, когда краски чуть ли не ослепляют его своей яркостью. Он слишком долго варился во всём чёрном, и сейчас его монохромный мир, пусть и ненадолго, окрасился в яркие цвета. И всё благодаря одному блондину, который добавил на бесцветный холст его жизни немного красок.
Да, такие простые вещи приносят ему небывалую радость.
Наконец оторвавшись от незашторенного окна, он переводит взгляд на спящего Эндрю и с удивлением замечает, что лежит на его груди. Миньярд обнимает его обеими руками за талию, тем самым удерживая на себе. Солнце золотит светлые волосы парня, а солнечные зайчики скачут по расслабленному лицу.
Щёки сразу заливает жгучий румянец, когда Веснински замечает, что на обоих из них нет одежды. Вообще никакой.
Кажется, домой они вернулись только к утру. Лицо Натаниэля просияло, когда он понял, что, пусть и неосознанно, но считал Колумбию домом.
Настоящим домом. И он рад вернуться сюда.
Перед глазами мелькают воспоминания о прошедшей ночи, и приятное сладостное тепло разливается по всему телу. Парень прерывисто выдыхает, чувствуя, как жар приливает к паху.
Картины, приукрашенные алкогольным опьянением, в голове сменяются одна за другой: мягкая нега вперемешку с усталостью во всём теле после танцев в «Райских Сумерках», порывы холодного ветра, ударяющие по лицу, когда Натаниэль высунул голову из окна автомобиля, предупреждающе-угрожающие крики Эндрю, одной рукой придерживающего руль, а второй схватившегося за одежду парня, взъерошенные светлые волосы развиваются от потоков ветра, гуляющего по салону, и Натаниэль с обожанием смотрит на обеспокоенного его пьяной выходкой Эндрю. Затуманенный алкоголем разум восхищается его красотой, и кажется, он говорит вслух какие-то глупые и милые комплименты, шепчет Эндрю как тот прекрасен, даже когда злится, или
особенно, когда злится, а Миньярд только растерянно моргает, а потом хмурится и переводит взгляд с Натаниэля на дорогу, при этом ворча что-то себе под нос на немецком.
Натаниэль помнит ощущение горячих губ на своём лице, когда они оба, шатаясь, поднимались по лестнице на второй этаж в комнату Эндрю, как отчаянно и жадно оба прижимались друг к другу, сливаясь в одно целое, потому что существовать по отдельности было сродни пытке. Он помнит, с какой силой Эндрю вжимал его в кровать, своими ласками доводил до исступления и беспамятства, и Натаниэль рассыпался на тысячи осколков прямо в его руках, плавился от грубых касаний и распадался на миллионы атомов в объятиях его крепких рук.
Это было прекрасно. Это было незабываемо. Это было лучшим подарком на день рождения.
И Натаниэль рад провести его рядом с Эндрю.
Он разглядывает безмятежное лицо парня и едва удерживает себя от того, чтобы не прикоснуться к нему. Миньярд выглядит таким умиротворённым и расслабленным, таким непохожим на привычного Эндрю, который как ёжик ограждает себя от внешнего мира колючими иголками. Натаниэль не способен пересилить себя, потому проводит рукой по светлым взлохмаченным волосам, которые обычно уложены и зачёсаны назад, а сейчас спадают на лицо. Они мягкие, и Натаниэль с наслаждением перебирает их пальцами, причёсывает отросшую чёлку в сторону, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Рука застывает в воздухе, когда Эндрю поворачивает голову в другую сторону и слегка ослабляет хватку на талии парня. Натаниэль с огромным усилием заставляет себя оторваться от созерцания спящего Эндрю, аккуратно убирает его руки со своего тела и, стараясь лишний раз не шуметь, вылезает из кровати, напоследок укрыв парня одеялом — Миньярд та ещё мерзляка.
А после покидает комнату.
Несмотря на присутствие Эндрю, Натаниэль не может избавиться от тревожного чувства, которое не даёт ему покоя. Он идёт в душ, чтобы смыть с себя запах крови, усталость и грязь, накопленную за вчерашний день, чтобы очистить не только тело, но и мысли. Веснински не может избавиться от ощущения эфемерности происходящего, ему кажется, что это последний раз, когда он видит Эндрю, когда может обнимать и целовать его. Возможно, они больше не будут принадлежать друг другу. Эта мысль приносит невыносимую боль.
Натаниэль забирается под струи горячей воды. Его тело колотит как при лихорадке, ему холодно, но он не в силах согреться. Это не просто физический холод. Это что-то гораздо хуже и страшнее. Ощущение скорой смерти. Осознание скоротечности его жизни. И Натаниэль не хочет уходить сейчас, когда у него появился тот, ради кого стоит жить.
И умереть.
Веснински сползает вниз по стенке и утыкается головой в коленки. Он истощён, последние силы истрачены на поддержание фасада мнимого счастья и умиротворения для Эндрю. Он не хочет, чтобы Миньярд заподозрил что-то, чтобы переживал за него. Натаниэль разрывается между желанием исчезнуть из его жизни и остаться навсегда. Однако в данной ситуации он не хозяин своей судьбы. И его сердце разрывается на части, зная, что в итоге либо он, либо его уход причинят Эндрю боль.
Его лицо корчится в немом крике. Он готов кричать так громко, чтобы выплеснуть всё накипевшее. Сейчас ему не перед кем играть, он может снять маску хоть на какое-то время.
Натаниэль вздрагивает, почувствовав чужие руки на своих плечах. Открыв глаза и подняв голову, он видит склонившегося над ним Миньярда. Тот напряжён, а в глазах плещется недовольство, перетекающее в злость.
— Говори, — почти шипит Эндрю. — Я же вижу, что тебя что-то тревожит, — сокрушенно добавляет он, как будто это приносит ему нестерпимую боль.
Натаниэль выдавливает из себя слабую улыбку, но глаза щиплет. Веснински прикрывает их, выдыхает, успокаивая себя. Они слишком хорошо проводят время вместе, чтобы портить эти прекрасные мгновения жестокой правдой.
— Всё в порядке, — шепчет Натаниэль слишком нежно, слишком грустно, слишком
фальшиво.
Эндрю сильнее стискивает его плечи.
— Мне побить тебя? — на полном серьёзе спрашивает Миньярд. — Кажется, я в прошлый раз ясно дал тебе понять, чтобы ты перестал играть передо мной. Спектакль окончен.
Правду, Нил.
Нил… Натаниэль и не заметил, как странное прозвище стало его вторым именем, наравне с Абрамом. Эндрю действительно называл его так, сперва только в присутствии других людей, когда они созванивались. Но со временем это имя приклеилось к Натаниэлю.
И он был рад на какое-то время стать Нилом. Потому что быть Натаниэлем порой слишком тяжело.
Рыжий вздыхает. Эндрю злится — Натаниэль чувствует его ярость каждой клеточкой тела. Веснински поправляет мокрые волосы, спадающие на лицо, и собирается с мыслями. Миньярд слишком упрям, и не отстанет от него, пока не добьётся желаемого.
— Даже не знаю, с чего начать, — виновато произносит Натаниэль.
Эндрю присаживается рядом и обвивает его тело своими руками. Веснински покорно кладёт голову ему на грудь, губами прикасается к обнажённой коже. Знакомый запах сигарет и кофе ударяет в нос, Натаниэль жадно вдыхает его, и колотящееся в груди сердце успокаивается. Он знает, что ему всегда будет мало Эндрю. Он всегда будет хотеть ещё. А сейчас, когда Натаниэлем руководит отчаяние, он ощущает нужду в его присутствии гораздо сильнее.
Он не хочет терять Эндрю.
— Начни с самого начала, — предлагает Миньярд. — Например, с Кевина. Что за договор?
— Мы заключили его в тот день, когда Рико сломал Кевина, — начинает Натаниэль, ёрзая на месте. Он пытается устроиться поудобнее, понимая, что разговор будет долгим. — Я обещал ему защиту до марта этого года. От всех, кто захочет навредить ему. В частности, от Рико.
Эндрю кивает, принимая правду. Внезапное появление Натаниэля вчера ночью в Пальметто начинает обретать смысл. Про себя Миньярд отмечает, что Кевин ещё получит от него по возвращении в Пальметто за сокрытие такой огромной правды.
Обрело смысл и то, почему Натаниэль постоянно упоминал Кевина в разговоре с Эндрю. Миньярд списывал подобные фразы на банальный приступ ревности или на обиду, нанесённую им после осенней игры, в конце концов на обыкновенное издевательство. Но правда была зарыта куда глубже.
«Не пойдёшь за ним, Миньярд?»
«А точно, ты же должен отвлекаться на меня, пока несчастного Кевина запихают в багажник и увезут за три пизды отсюда…»
«Не думаешь, что, пока мы тут с тобой болтаем, Рико ворвётся в универ и украдёт Кевина?»
Миньярду захотелось побить Натаниэля. Чёрт возьми, этот человек был настолько непредсказуемым и странным, что переплюнул самого Эндрю. Миньярд сжал челюсть, прожигая Натаниэля напряжённым взглядом. Тот молчал, но Эндрю мог поклясться, что Веснински видит, как пазл в голове вратаря Лисов складывается в одну картину. Рыжий не смог сдержать слабой улыбки. Эндрю прикрыл глаза, понимая, как сильно он ошибался.
Блядство, это был самый огромный проёб в его жизни.
Долбаёб…
И в этом было некого винить. Здесь Натаниэль, увы, ни при чём. Эндрю сам потерял бдительность. И вот к чему это привело — люди Рико ворвались в Пальметто. И никто их не остановил. Ни охрана, ни Эндрю. Миньярд отметил про себя, что надо будет обязательно поговорить с Ваймаком, пусть Университет не поскупится на безопасность их команды. В конце концов, именно в этом году у Лисов есть шанс на победу. Пусть Эндрю в это и не верит.
Не окажись вчера ночью в Пальметто Натаниэль Веснински, кто знает, где бы сейчас был Кевин. Пусть Натаниэль и упомянул, что Кевин нужен Рико живым, но это не исключало того, что Дэя могли банально избить или изнасиловать. Жестоко, но правдиво.
«Ты играешь с огнём»
Всё снова вернулось к фразе Натаниэля. Он говорил это не ради флирта, не ради пафоса или чего-то ещё. Теперь ответ был ясен, как день. Эндрю
должен был обратить внимание не на тон, не на слова, только на одно имя. Это было предупреждение, скрытое за язвительностью, колкостью и обидой.
Кевин…
Это было единственное, что изначально связывало их.
Пока не появилось кое-что посерьёзнее.
Итог очевиден. Натаниэль был умнее. Он видел наперёд. Он заметил, он принял их взаимную слабость друг к другу раньше Эндрю. Ведь говорил он о Кевине только тогда, когда они оставались наедине. Натаниэль, как и Эндрю, защищал второй номер, и в моменты их уединения — в Эверморе, в туалете, в Колумбии — Кевин оставался один на один с Рико. Чёрт возьми, Миньярд так увлёкся Веснински, что позволил Дэю идти в одиночку до автобуса, в то время как в округе бродили Рико и его шестёрки!
Долбаёб в квадрате…
И Натаниэль в свойственной только ему одному манере предупреждал Эндрю, просил остановиться, умолял прекратить. Но Эндрю его не послушал. А Натаниэль слишком уважал чужие желания, чтобы отказать. Осенняя игра — вот единственный раз, когда тот потерял контроль, когда позволил себе отвлечься. И с треском обломался.
Он заметил свою ошибку, проанализировал её, принял горькую правду и готов был идти дальше, наплевав на чувства и привязанность к Миньярду. Его странные гляделки на банкете были не обидой, не жаждой мести, не мольбой о продолжении, он пытался остановить
себя, остановить
Эндрю, постоянно напоминать о главной своей цели — о Кевине. Вот почему, когда Эндрю потерял Дэя, с ним в туалете оказался
именно Натаниэль.
Но все усилия пошли крахом, стоило Эндрю пригласить его в Колумбию. И там Веснински изначально сопротивлялся, пытался сохранять какую-то дистанцию. Однако в первую очередь Натаниэль был всего лишь человеком, и его броня в конце концов дала трещину, а Эндрю надавил на неё и расколол выдержку рыжего пополам.
— Почему до марта? — тихо спрашивает Эндрю, пытаясь уложить в голове всё то, что пронеслось у него в мыслях за несколько минут молчания. — Разве не логичнее до конца сезона? И почему ты так уверен, что Рико не тронет его
после?
Натаниэль усмехается беззлобно, снисходительно, отчего сердце Миньярда болезненно сжимается. Эндрю задаётся вопросом, когда простая увлечённость, эфемерная жажда б
ольшего переросли в неуправляемый ураган внутри него. Сейчас Эндрю принял ту истину, которую давно пора было признать — теперь он тонет в своём болоте окончательно, и даже если кто-то протянет ему руку — вытащить Эндрю уже не получится, пути назад точно нет — Натаниэль слишком сильно укрепился в его сердце. В Колумбии он думал, что у них всё серьёзно (он даже позволил Натаниэлю стать
его семьёй), но Эндрю не хватило бы смелости произнести свои чувства вслух. Он сделал явный намёк, но это было всё, на что ему тогда хватило духу.
А сейчас было слишком поздно. У бури внутри него есть одно банальное название, но сказать его, даже мысленно, — значит признать. Это будет большой
проблемой. Но ему не привыкать.
Таблетки оказались ни при чём. Изначально. И алкоголь в «Сумерках» не имел никакого отношения к чувствам Эндрю. Он был лишь катализатором.
Слово так и вертится на языке, но разве признание сейчас будет уместным? Эндрю решает подождать до лучших времён. Сейчас есть какая-то огромная проблема, с которой ему необходимо разобраться.
— Какой ты любопытный, — в голосе Натаниэля сквозит неприкрытое ехидство. — Я обещал тебе рассказать… Но обо всём по порядку, — обречённо добавляет тот, при этом его глаза теплеют. Он смотрит так нежно, что Эндрю хочется прижать парня к себе, приковать цепями, привязать к себе на замок, а ключ измельчить, истребить, уничтожить, чтобы никто не отнял у него Натаниэля. Только не сейчас, когда всё стало
слишком серьёзно.
Чересчур много чувств бурлит в его сердце. От этого даже больно.
— Когда встал вопрос дальнейшего пребывания Кевина в Воронах, я убедил Ичиро отпустить его на время. В любом случае, Кевин не смог бы полностью поправиться в Эверморе, к тому же Тэцудзи уже был готов отказаться от него и вышвырнуть из команды в тот же день. Я убедил Ичиро дать Кевину время, примерно полтора года, чтобы он оправился, — Эндрю внимательно слушает, пропуская через себя информацию и запоминая каждое слово, между делом поглаживает плечи и массирует шею Натаниэля. — Я долго распинался перед Ичиро. Кевин был лучшим игроком, по мастерству он давно переплюнул Рико. И я, и Ичиро, да почти все это знали! Ичиро изначально не хотел его отпускать — Кевин слишком хорошее вложение, на него потрачено много денег, но со временем мне удалось уговорить его. Я надавил, сказал, что если Тэцудзи просто так вышвырнет Кевина, тот в отместку может проболтаться федералам, даже под страхом смерти! Конечно, Кевин никогда бы не поступил так, но Ичиро ведь этого не знал, — усмехается Натаниэль
лисьей хитрой улыбкой. — А если его просто перевести в другую команду на некоторый срок с условием о молчании… — Натаниэль замолк, что-то обдумывая. Он закусил нижнюю губу, прикрыл глаза, когда руки Эндрю прошлись по его шее вверх, зарылись в мокрые волосы. Веснински довольно замычал, а кожа на его плечах покрылась мурашками. Он несколько раз моргнул, прогоняя пелену желания. — В общем, Ичиро согласился, но сказал мне, что безопасность Кевина — моя обязанность, он не станет тратить деньги и людей на
брак.
— Но, как я понял, ты против, чтобы Кевин вернулся обратно? — спросил Эндрю.
Натаниэль кивнул.
— Я почти убедил в этом Ичиро, возможно, он действительно отпустит его, но с условием, что Кевин выплатит ему долг, — пояснил Натаниэль. — Сумма не маленькая, но для Кевина это не станет проблемой. В любом случае, для него так будет лучше, — он кивнул самому себе, словно убеждая в этом не только Эндрю.
— Но почему Пальметто? Ты отправил его туда, почти не задумываясь… — поинтересовался Эндрю. Он знал, что Натаниэль не делает что-то просто так, не примет решение бездумно, не будет тыкать пальцем в небо. Но значит должна быть очень веская причина, раз Кевин перевёлся именно в Пальметто. И дело не только во втором шансе.
— А Кевин вам не сказал? — удивился Натаниэль. Эндрю уставился на него в удивлении. — Вот же ссыкло!.. Ладно, это меня не касается. Пусть Кевин сам раскрывает свои секреты, — насупившись, добавил Натаниэль. Он явно был раздосадован вестью о молчании Кевина.
Натаниэль умолкает, продолжая о чём-то думать. Эндрю понимающе смотрит на него, не торопит. В конце концов тяжело выдавать гору правды, когда за плечами многолетний опыт лжи и интриг. Но Эндрю благодарен Веснински за доверие.
Натаниэль сверлит взглядом стену несколько минут, но, опомнившись, продолжает:
— Собственно, так и родился наш договор с Кевином. И, отвечая на твой вопрос, я смогу защищать его до тех пор, пока Натана не выпустят. Когда он вернётся, мне будет не до Кевина.
Эндрю напрягается, услышав незнакомое имя. Он прокручивает в памяти все их диалоги, но не помнит, чтобы Веснински хоть раз упоминал этого человека. От Миньярда не ускользает, как заметно напрягается спина Натаниэля при произнесении имени.
— Натан это?.. — любопытствует Миньярд, наклоняясь к шее парня. Он прикусывает кожу, а потом целует это место. Натаниэль издаёт тихий стон, призывающий Эндрю продолжать.
— Мой отец, — поясняет рыжий. Эндрю не удивляется, почему тот называется его не привычным «папа» или более официальным «отец», а по имени, как будто они совсем чужие друг другу.
Он видит боль в голубых глазах, перемешанную со страхом, и крепче стискивает парня в объятиях. Натаниэль устало утыкается носом во впадинку под ключицей Эндрю и оставляет там несколько невесомых поцелуев, слизывает капли воды с шеи парня.
— Мои планы поменялись, когда я узнал что Натана выпускают досрочно. На следующей неделе, — скривившись, продолжает рассказ Натаниэль. Эндрю поглаживает его по волосам, перебирает пальцами слипшиеся волосы и время от времени оставляет поцелуи на макушке.
Натаниэль блаженно прикрывает глаза, наслаждаясь близостью.
— Ты его боишься, — Эндрю не спрашивает.
— Да, — признается Веснински. — Он тот, кто сделал меня
таким, —
жестоким, опасным кровожадным, убийцей — слишком много подробностей кроется в одном слове, Эндрю не нужно давать объяснений, Миньярд
всё видел. — Я удивлён, что ты остался со мной. Обычно люди разбегаются с криками «Спасите! Помогите!».
Эндрю бросает на него уничижительный взгляд. Ему становится обидно, что Натаниэль действительно придерживается такого мнения. И возникает вопрос — как умный и хитрый Веснински не может понять одной простой истины — Эндрю не испугает ни кровь, ни гора трупов, ни мафия, ни отец, ни тем более сам Натаниэль.
— У тебя проблемы с памятью, придурок? Мы это уже проходили, Нат, — шипит Миньярд.
«Ты думаешь, я боюсь темноты?»
«
Этим ты меня не оттолкнёшь…»
Натаниэль выдаёт слабую, но благодарную улыбку, снова вызывая у Эндрю приступ неконтролируемой любви.
— Не смотри на меня
так, — ворчит Миньярд, его щёки пылают, и Натаниэль это замечает. Он кладёт свои руки на его лицо. Горячо. Настолько, что можно обжечься.
— Как именно? — невинно спрашивает Натаниэль.
Но в голубых глазах царит настоящий хаос. Радужки такого ненатурального цвета, как будто на них наложено несколько фильтров. Эндрю сомневается, что такой оттенок голубого вообще существует в природе. Может, он будет первым, кто его откроет? И, чёрт возьми, эти глаза слишком прекрасны…
И вот же гадство, Натаниэль смотрит так…
Как будто сожрёт целиком и не подавится…
Как будто Эндрю — кусок льда, который он пытается растопить одним взглядом…
Как будто Эндрю — самое ценное и дорогое, что у него есть…
Миньярда передёргивает от таких мыслей. Они слишком переполнены
этим чувством, которое он всё ещё хочет произнести вслух.
Натаниэль знает, что ответ на свой вопрос он не услышит. Да и не нуждается в словесном подтверждении. Его глаза
всё видят. Эндрю слишком открыт перед ним, его легко читать, пусть он и пытается скрыть свои чувства. Натаниэль не слепой, не дурак, он всё понимает, потому что чувствует тоже самое.
— Он обязательно поквитается со мной, — продолжает Веснински. Эндрю удивляется, что тот не утерял нить их разговора. Потому что даже со своей эйдетической памятью Миньярд едва бы вспомнил последние слова Веснински. Чёрт возьми, Натаниэль точно имеет пагубный эффект. От чего там ухудшается память? Алкоголь, курение, наркомания… И Натаниэль! Да, его тоже надо добавить в этот список. Он прямо как наркотик, как таблетки, которые Эндрю всё ещё принимает только из-за того, что они вызывают схожие чувства и ощущения внутри него, как Веснински.
Кевин злится, потому что видит — Эндрю опять перебарщивает с дозой. Но Дэю не понять — только под действием антидепрессантов Миньярд ощущает присутствие Натаниэля — его руки на талии, его тёплое дыхание, отдающее апельсинами (как будто он только этим и питается), его рыжие волосы кажутся ему то тут, то там, в каждом оранжевом пятне, а его звонкий смех эхом отдаётся в голове. И Эндрю играет сам с собой в игру — найти Натаниэля во всём, что его окружает. Он готов бегать по всему кампусу как сумасшедший, лишь бы разглядеть этого парня. И плевать, что разум, который всё ещё может трезво мыслить, кричит, обнадёживает — Натаниэля он тут не увидит. Да и откуда ему там взяться?
И даже вчера, увидев Веснински с Кевином в комнате отдыха, Эндрю сперва не поверил в реальность происходящего. Натаниэль был как галлюцинация, как побочный эффект от передозировки таблетками.
Как несбыточная мечта… И потому до невозможности желанная…
Его появление давало надежду, и Эндрю жадно хватал каждый шанс, когда мог увидеть его, хоть и ненастоящего.
Надежда — всё, что у него осталось.
Она избавляла скучные вечера в Норе от одиночества, от чувства пустоты в сердце, помогала пережить те дни, когда Натаниэль не звонил ему. А Эндрю был слишком горд, чтобы позвонить или написать первым.
Потому что тогда его зависимость от Натаниэля Веснински станет очевидной.
— Когда его только посадили, он оставил вместо себя Лолу заправлять делами в Балтиморе, но я сместил её, — чёрт, кажется Эндрю снова отвлёкся. А Натаниэль продолжает говорить, как ни в чём не бывало, будто не замечая, как у Эндрю перехватывает дыхание, стоит их глазам встретиться. — Хоть я и наследник, но ему не понравится, что я хозяйничал в его отсутствие. К тому же, это я сдал его полиции, — с горечью добавляет парень.
Эндрю не нравится, с какой безжизненностью в голосе говорит Натаниэль. Он мотает головой, стряхивая капли с безнадёжно мокрых волос, но на самом деле пытается избавиться от сошедшего на него безумия.
Не из-за таблеток. Блядь, этот дохлый номер уже не прокатит.
— Он не убьёт единственного наследника, — возражает Миньярд, сам поражаясь, насколько спокойно и непоколебимо звучит его голос, а внутри всё сжимается и скручивается от нахлынувшего желания.
Натаниэль смеётся, вызвав недоумение у Эндрю вперемешку с мурашками по спине. Кажется, он насмехается над жалкими попытками Эндрю вернуть себе контроль.
Второй дохлый номер — теорема, доказанная ещё после осенней игры. Функция «Эндрю имеет контроль»
катится в пизду зависит от переменной «Натаниэль Веснински». И тут ничего не поделаешь. Аргумент нельзя просто вычеркнуть. Он был, он есть и он будет. Вне зависимости от значения параметра.
— Я не единственный его ребёнок. У него полно внебрачных детей. Моя смерть не станет концом света. Место наследника займёт кто-то из сводных братьев и сестёр, он просто узаконит их, — отвечает Натаниэль.
Эндрю сильнее стискивает его в объятиях, как будто хочет задушить своей любовью, но Натаниэль чувствует в прикосновениях парня неприкрытую ярость. Эндрю злится, но на что именно — Веснински не имеет ни малейшего понятия. Он много чего сделал, и Миньярд вправе гневаться на него за
всё.
— И ты молчал… — шипит Эндрю. Его руки агрессивно прижимают к себе парня. Но всё же не настолько сильно, чтобы доставить дискомфорт. Натаниэль слабо улыбается — даже в такой ситуации Миньярд уважает его границы. — Чего ещё я не знаю?..
Рыжий тушуется и отводит взгляд.
— Я не хотел говорить тебе не потому, что не доверяю, просто не хочу причинять тебе боль, — понимая, что ему необходимо оправдаться, начинает Натаниэль. Его слова звучат до ужаса клишировано и жалко.
Эндрю прикрывает ему рот ладонью и смотрит в голубые глаза так пронзительно и откровенно, что вызывает мурашки у Веснински. Его выражение лица не обещает ничего хорошего, отчего Натаниэль нервно сглатывает вязкую слюну.
— Ты и твоё молчание причиняете мне боль. Ты хотел, чтобы я узнал об этом
после? Или не узнал вообще? Что ты задумал, Нил?! — почти с отчаянием говорит Миньярд. Эндрю как никогда раньше честен с ним, он открыт настолько, что позволяет увидеть свою уязвимость. Натаниэль ценит это, и осознание этого оседает тяжёлым камнем на его шее.
— Послушай. Мне осталось недолго. Это факт, Эндрю! — он жестом останавливает парня, пресекая любое возражение, готовое сорваться с его губ. — Я
не выживу после встречи с ним, — тяжело сглотнув, выдавливает из себя Натаниэль. — Когда он… — Веснински жмурится, не в силах проговорить
это вслух. Его молчание говорит о многом.
Убьёт меня… — слышится Эндрю, но губы Натаниэля не двигаются. Он готов разнести этого парня, свой дом, да и всю Колумбию впридачу, к чертям собачьим, лишь бы не чувствовать, как противное отчаяние прокрадывается в его сердце!
— Кевин теперь под твоей ответственностью, — продолжает Натаниэль. Он прерывисто дышит, не в силах поднять голову. Просить о помощи слишком стыдно, как и признавать своё бессилие. — Пожалуйста, обещай мне, что Рико не доберётся до него! Вы должны выиграть этот чёртов сезон… Иначе всё будет зря… — Эндрю хмурится, не понимая, как смерть Натаниэля, возвращение его отца, Кевин и победа Лисов связаны между собой. Но определённо, что одно зависит от другого. Что ж, это очередная головоломка от Натаниэля, но Эндрю игнорирует мысли, что теперь у него будет предостаточно времени, чтобы гадать. Хоть всю жизнь, если словам Натаниэля можно верить.
Впервые в жизни Эндрю хочется, чтобы Веснински соврал ему.
Сейчас Эндрю как никогда ближе к обрыву. Что мешает ему упасть туда с Натаниэлем вместе?
Он хочет спросить об этом, но парень наконец находит в себе силы посмотреть в глаза Миньярду и проводит большим пальцем по губам Эндрю, призывая молчать.
— Я хочу, чтобы ты поклялся мне, пообещал, чтобы я умер с уверенностью, что ты не будешь страдать после моего ухода, — в голубых глазах столько боли и грусти, что Эндрю начинает трясти. Это слишком
страшно. Даже страшнее высоты. — Обещай, что когда я уеду, ты забудешь обо мне. Просто вычеркни меня из памяти, как будто я никогда не существовал.
Лицо Эндрю перекашивает не то от боли, не то от ярости. Этот придурок знал, предвидел даже подобный исход, тогда как сам Миньярд только сейчас понял, что
действительно готов убиваться по этому рыжему недоразумению до конца своей жизни.
Кто он, блять, вообще такой? Ясновидящий, сука?!
Мысль о том, что Миньярд не увидит его больше никогда, отдаётся болью во всём теле.
— Не могу, Нил, — цедит сквозь зубы он. Эндрю обхватывает лицо парня ладонями и упирается своим лбом в его. — И не хочу. Ты идиот, Нил!
Ты разбиваешь мне сердце…
Эти слова застревают в горле, так и вертятся на языке, прожигают дыру в груди своей правдивостью.
Эндрю захлёбывается в собственной честности. Перспектива стать лжецом уже не кажется такой ужасной.
Веснински тоже начинает злиться. Он стискивает запястья Миньярда и с силой отрывает от своего лица.
— А ты эгоист! Ты даже не представляешь!.. — Эндрю притягивает к себе парня, не давая договорить мысль до конца. Снова. Это единственный способ заткнуть Натаниэля Веснински. Самый приятный и самый эффективный.
Натаниэль пытается что-то возразить, но вместо слов лишь стонет и мычит, размахивая руками в стороны. Попытка оттолкнуть Миньярда тоже не увенчалась успехом — Эндрю лишь сильнее прижимает его к себе, углубляет поцелуй, переплетается своим языком с языком Натаниэля. Он агрессивен и напорист, тот ему уступает, позволив вдавить себя в стену. В конце концов Натаниэль сдаётся и отвечает на поцелуй.
Миньярд отстраняется лишь для того, чтобы глотнуть воздуха. Его губы, припухшие и искусанные, горят, как и пылающее лицо. Натаниэль выглядит дезориентированным, он вяло смотрит на Эндрю, но голубые глаза темнеют, становятся почти синими от охватившего его желания.
— Да или нет? — спрашивает Миньярд, поднимаясь на ноги.
— Да, — выдыхает Натаниэль, тоже встав.
Эндрю не ждёт ни секунды. Он развернул обмякшего парня спиной к себе, прижал к своему телу с такой силой, чтобы Веснински ощутил всю внушительность его возбуждения, упирающегося ему в ягодицы. Натаниэль тихо стонет, неосознанно поддаётся навстречу, желая получить больше.
Миньярд кладёт подбородок ему на плечо, обвивает руками грудь парня, с жадностью вдавливает его в своё тело, как будто намеревается растворить этого парня в своём организме, чтобы тот остался с Эндрю навсегда. Его грудная клетка вздымается, как будто он пробежал целый марафон, а прерывистое дыхание опаляет шею Веснински.
— Дрю, — почти жалобно выдаёт Натаниэль, пока губы Миньярда блуждают по его шее, затылку и лопаткам. Эндрю останавливается. Контроль снова сходит на нет: он как пёрышко, которое вот-вот унесёт порывом ветра. — Возьми меня, — просит Натаниэль, и кто такой Эндрю, чтобы отказать ему.
Миньярд усмехается и целует парня за ухом, одной рукой отодвигает мокрые пряди волос в сторону, чтобы после облизать языком внешнюю сторону ушной раковины. Натаниэль издаёт пошлый, и от этого не менее прекрасный, почти певучий стон. У Эндрю дрожат колени — голос Натаниэля слишком красив.
Миньярд толкает его к стенке, но не вдавливает в неё парня. Натаниэль прислоняется к прохладной плитке, ощущая насколько разгорячился, как сильно пылает его кожа и всё его тело, как снаружи, так и изнутри. Желание в животе накаляется до предела, отчего в паху почти жжёт.
Злость превратилась в жгучую жажду близости. Никаких нежностей, только грубость и резкость. Самое то, чтобы выплеснуть захватившее их отчаяние.
Миньярд скользит пальцами по спине Веснински, поглаживает каждый шрам, который теперь кажется родным, как будто без них это будет уже не
Нат и не
Нил, сжимает ягодицы до приятной боли. Натаниэль, прерывисто дыша, ещё больше прислоняется к прохладной стене — удерживать себя на ногах становится всё сложнее.
Миньярд просит Натаниэля чуть больше раздвинуть ноги, и тот безоговорочно подчиняется. Эндрю ласкает кожу вокруг анального отверстия, дразнит, но не вводит ни один палец, отчего Натаниэль начинает стонать и извиваться, просить большего. Эндрю целует его в шею, что-то шепчет с просьбой не торопиться и потерпеть, но Натаниэль не хочет терпеть. Времени остаётся слишком мало.
— Эндрю, — губы Миньярда растягиваются в улыбке, когда он слышит прерывистый шёпот рыжего парня около своего уха. Натаниэль ещё никогда так явно не умолял его. Вообще до этого дня Эндрю был уверен, что тот никого никогда не будет умолять. Но он ошибался. Однако это была приятная ошибка.
Рука Эндрю скользит вдоль позвоночника Веснински, слегка царапая кожу короткими ногтями, прощупывает подушечками пальцев шрамы и спускается всё ниже и ниже. Спина Натаниэля горит в тех местах, где прикасается Эндрю. С губ парня срывается тихий всхлип.
Миньярд, смилостивившись, проталкивает один палец, выбивая из Натаниэля судорожный вздох. Тот неосознанно поддаётся навстречу, сам вбирает в себя больше. Эндрю проталкивается глубже, нащупывает простату, поглаживает и массирует её, отчего у Натаниэля перед глазами маячат яркие пятна.
— Хочешь ещё? — целуя Натаниэля в плечо, вкрадчиво шепчет Миньярд.
Язык Веснински немеет, он еле шевелит им, но не может выговорить ни слова, потому просто кивает.
Эндрю медленно вводит второй палец, приятно растягивая стеночки изнутри. Второй рукой массирует поясницу. Натаниэль стискивает кулаки, не зная, куда деть свои руки. Он откидывает голову назад, на плечо Эндрю, скосив глаза в сторону, сталкивается с ним взглядом. Образ парня размывается, капли из душа, всё ещё льющегося, падают ему на лицо, на глаза, оседают на ресницах и, как слёзы, скатываются по щекам.
С губ снова срывается протяжный стон. И Миньярд соврёт, если скажет, что это не самый приятный и мелодичный звук, который он когда-либо слышал. Натаниэлю суждено быть певцом. Но его
пение предназначено только для Эндрю.
Эндрю растворяется в этом мгновении. Двигая пальцами внутри Натаниэля, он накрывает его губы своими, проводит кончиком языка по нижней губе парня и прикусывает, слегка оттянув её. И этот поцелуй такой же нежный, как в первый раз, когда они только присматривались друг к другу, сейчас несёт в себе куда больший смысл. Мягкое в своём отчаянии соприкосновение губ как завет о том, что они будут помнить их историю, ужасно короткую, вечно. И оба знают: Эндрю так и не дал ему клятву, а значит, он не забудет
Нила. И пусть эти воспоминания болезненны, Эндрю не в силах выкинуть их из головы, никогда не мог и после не сможет.
Натаниэль стонет ему в губы.
— Может ещё? — спрашивает Веснински, а Эндрю удивлённо приподнимает одну бровь.
— Тебе мало? — с ноткой издёвки в голосе интересуется Миньярд, но его тон обманчиво небрежен, хотя всё внутри горит от возбуждения.
Натаниэль усмехается.
— Мне всегда будет мало, — рассмеявшись, отвечает он.
Эндрю не добавляет третий палец. Он вынимает пальцы, и Натаниэль не в силах подавить разочарованный вздох.
Эндрю усмехается и в ту же секунду входит, постепенно наполняя Натаниэля изнутри. Он видит, как расширяются зрачки Веснински, почти вытесняя голубую радужку. Парень настолько размяк в его руках, что едва стоит на ногах, и не будь он зажат между Эндрю и стеной, точно бы повалился на пол мешком.
Чем резче движения Эндрю, чем глубже он проталкивается, тем сильнее и до судорог во всем теле томительнее тянущееся чувство внизу живота у Натаниэля. Он стонет, извивается, как уж на сковородке, шепчет что-то бессвязное и пошлое. Эндрю проводит рукой вдоль длины члена Натаниэля, останавливается на головке, поглаживая её.
Кажется, Натаниэль настолько потерялся и утонул в своём удовольствии, что напрочь забыл об окружающем мире. И только твердая грудь Эндрю, к которой он прижимается спиной, и его руки заземляют рыжего.
С громким стоном Эндрю изливается, а после доводит до пика блаженства и Натаниэля. Эндрю выходит и прижимает парня к себе, потому что Натаниэля шатает из стороны в сторону, он вот-вот потеряет равновесие.
Пару минут Веснински тупо пялит в потолок, пытаясь прийти в себя. Кажется, с него уже хватит. Эндрю отпускает его только тогда, когда Натаниэль слабо кивает ему и шепчет тихое и раздражающее «я в порядке».
Эндрю намыливает мочалку апельсиновым гелем (да, Натаниэль всегда будет ассоциироваться у него с апельсинами) и принимается растирать его тело. Натаниэль не возражает и доверчиво вверяет себя в заботливые руки.
***
— А какое условие ты выдвинул Кевину? — спрашивает Миньярд, накладывая в свой кофе две ложки сахара. Он просто не выносит горький вкус этого напитка, но не может исключить его из употребления, потому что кофе для него сродни лекарству, пусть и вредному — избавляет от головных болей. И как Натаниэль может пить эту гадость без сахара? Ещё один наркоман, как и Дэй.
Натаниэль хмурится, почему-то не желая отвечать на вопрос. Он откусывает здоровый кусок от своего тоста (просто тоста, без джема, «слишком сладко — попа слипнется, Дрю»), тем самым давая себе несколько минут на то, чтобы подумать.
Миньярд не торопит его. Он молча ждёт, не собираясь отступать.
Он рассматривает сидящего рядом парня, поражаясь тому, как быстро меняется его поведение. От той размазни, в которую он лично превратил Веснински в душе, не осталось и следа. Натаниэль снова собран, сосредоточен и внимателен.
— Я попросил его об одном одолжении, — наконец выдаёт тот, но не успевает договорить. Его прерывает телефонный звонок. Эндрю узнаёт знакомый раздражающий рингтон.
Опять Рико?
Натаниэль на этот раз не игнорирует вызов и отвечает почти сразу же. Мобильник, к удивлению Эндрю, всё это время лежал рядом. В прошлый раз, в Колумбии, Натаниэль оставил его на тумбочке и благополучно забыл, но видимо сейчас он ждал важного сообщения, раз каждую минуту бросал взгляд на пустой экран. И это важное сообщение наконец пришло.
Натаниэль ничего не говорит, только слушает беспрерывную речь на том конце провода. Его лицо хмурится всё сильнее, а в глазах появляется неподдельный страх. Эндрю тоже напрягается и стискивает в руках чашку с кофе. Так проходит несколько минут. Под конец Миньярд не выдерживает и откусывает тост, агрессивно проглатывает его, почти не прожевав.
— Хорошо, я разберусь, — выдаёт Натаниэль и сбрасывает звонок. Он переводит взгляд на Миньярда и сокрушённо выдыхает. — Кенго умер. Мне нужно в Эвермор.
Эндрю в удивлении приподнимает одну бровь. Конечно, эта информация не говорит ему вообще ни о чём. Подумаешь, скончался какой-то там богатый старик. Но знал бы Миньярд, какой монстр скрывался за видом «дряхлого старикашки». И, очевидно, для Натаниэля это
очень неприятное событие.
— И? — только и выдаёт Эндрю.
Натаниэль отпивает горький кофе и морщится. Кажется, он обжёг язык.
— Это значит, что обратный отсчёт пошёл, Эндрю, — только и выдаёт Натаниэль. А потом встаёт из-за стола и выходит из комнаты. Паника захватывает его, накрывает с головой. Он переживает за Жана, оставшегося в Гнезде. Рико, очевидно, уже рвёт и мечет, и Моро может попасть под раздачу. А Натаниэль тут, в Колумбии, так далеко от Эвермора, и не может помочь другу. И самое страшное — вдруг он
не успеет?
Миньярд фыркает, продолжая сидеть в кухне и попивать кофе, но уже в одиночестве.
Классический Натаниэль и его нескончаемые загадки. Он — одна сплошная задачка, которая никак не хочет решаться. И вот подвох — только Миньярд думает, что разгадал его, наконец добрался до парня, как с неба валится ещё что-то. Ком из тайн, лжи и догадок растёт в его голове с геометрической прогрессией. Эндрю это бесит. Нет, это приводит его в
ярость.
«Разгадывай Эндрю, тебе же делать нечего…»
Воцарившееся спокойствие было обманчивым. Как затишье перед бурей. Над их жизнями сгустились тучи, а сейчас прозвучал первый раскат грома. Эндрю не хочет знать, что их ожидает впереди, но явно ничего хорошего не случится. Он в конце концов тоже оставляет недопитый кофе и выходит из комнаты.
Он поднимается наверх, в свою комнату. Натаниэль почти оделся. И, посмотрев в глаза рыжему, Эндрю замечает в них вину.
Вину за уход, вину за то, что снова его бросает и исчезает хрен пойми насколько, вину за неизвестность, в которой будет томиться Миньярд и вину, за уход, возможно, навсегда.
Внутри Эндрю всё сжимается от боли.
Миньярд ловит себя на мысли, что готов запереть Натаниэля в своей комнате и приковать к кровати наручниками— лишь бы тот не уходил, только бы не пропал без вести, только бы не оставлял его одного со своими демонами и загонами.
Эндрю не в силах сносить своё одиночество. Но понимает, что сейчас ему просто нужно отпустить Натаниэля туда, куда тот рвётся. И надеяться, что он вернётся, как только сможет.
— Я отвезу тебя обратно в Пальметто, — шепчет Натаниэль, натягивая толстовку. — Береги себя, Дрю, — добавляет рыжий и выходит из комнаты.
Эндрю замирает, не в силах двинуться с места. Но быстро пересиливает себя, заставляет двигаться и натянуть на себя одежду.
Ему остаётся только молиться и терпеливо ждать.
Да, надежда и время — всё, что у него есть.
