Падшие

      Азазель не знала, как долго ещё смотрела в пустоту. Нет, она не должна была так сильно полагаться на него. Вельзевул всегда учила её этому: не доверять никому, кроме неё. Но Азазель верила в то, что её может понять кто-нибудь ещё. Постоянно наступала на эти грабли. Верила в людей, демонов и ангелов, которые проявляли к ней хоть каплю сочувствия. Как же её Вельзевул была права. Она всегда оказывалась права.       Но Азазель нельзя было впадать уныние. Оставалась всё ещё недовершённое задание – её главная цель. Она не должна была думать о тех словах, что сказал ей демон, потому что за века предательств у неё выработалась привычка относиться с равнодушием к чужим словам. Но несмотря на все уверения внутри себя, Азазель было больно. Она давно не испытывала таких эмоций, из-за чего становилось ещё сложнее. Её почерк становился корявым, как только в голову лезли последние слова Кроули перед уходом. Она не видела перед глазами текст, когда невольно вспоминала, как сильно был зол на неё Кроули. Но почему? Азазель ведь искренне хотела помочь ему. Её раздирало сожаление, когда он вспоминал о Азирафаэле. Она думала над этим, пока читала, уже давно позабыв смысл предложений. Она долго и упорно пыталась понять. Почему они все такие до тошноты чопорные флегматики, закрывшиеся в себе? Почему все люди и существа никогда не пытались просто поговорить друг с другом? Они пытаются вести себя как взрослые серьёзные люди, но получается в итоге лишь детская обида на весь мир. Азазель вспоминала, как называл её демон. «Ребёнок». «Кто из нас двоих ребёнок, Кроули?» – приходила в конце концов она к этому выводу, бессильно вздыхала, сжав руки в кулаки и закрыв глаза, а после продолжала работу.       Кошмары вновь начались. Ей опять снились те воспоминания, которые она больше всего на свете желала забыть. На третий день, после ссоры с Кроули, она всё же решила оторваться от бесконечной работы и полуторачасового сна. Проходя мимо зеркала, она видела старую Азазель. Ту, которая была месяц назад. Но останавливаясь и присматриваясь в отражение, открывалось что-то новое. Тёмные круги вновь залегли под глазами, кожа окрасилась в привычный бледный, как туман, цвет. Но что-то незнакомое в лице не отпускало. Глаза, они поменялись. Раньше они были дикие и хищные, жаждущие постоянного мщения. Сейчас читалась безмерная жалость, словно за прошедшее время они округлились и потеряли свою остроту. Азазель хотелось разбить зеркало, чтобы больше никогда не видеть эту ничтожную пародию на себя. Хотелось, чтобы кулаки окрасились в бордовый цвет, а осколки блестели в белой коже. Ей так хотелось прикончить кого-нибудь, чтобы глаза вновь заиграли старыми красками. Но убить она могла только себя.       Азазель не заметила, как расцвела за месяц так же, как и забыла после о своей сущности.       Кроули разбаловал её на положительные чувства, а потом предательски бросил одну. Она не понимала, куда девать всю сентиментальность, накопленную за это время. Лучше быть жестокой, чем наивной. От первого не так больно внутри.       Она даже пыталась позвонить Вельзевул. Азазель хотела рассказать ей всё, но так было нельзя. Только не при ней. Азазель знала, что демон тут же приструнит её за любое проявление слезливости. Порой Вельзевул жалела её, но только в самых тяжёлых случаях, каким данный не является. Демон воспитывала Азазель так, чтобы она могла сама справиться со своими чувствами, чтобы держала в себе до последнего. Потому что на Небесах не любят нытиков. Вельзевул никогда не говорила ей причину своего строгого и порой безжалостного отношения. А Азазель и не нужно знать об этом.       Но как бы она не сдерживала себя, ей был необходим этот родной грубый голос. Азазель уже слушала затянувшиеся гудки, грызя ногти:       – Да, Азазель? – в горло сразу же подступает противный ком, от чего говорить почти невозможно.       – Вельз, – она пытается дышать ровно, – я хотела поговорить.       – Я слушаю, только быстрее, – в противовес словам демона Азазель молчит.       – Я, – она слышит, как собственный голос ломается, – В общем, я в тупике.       – Что у тебя с голосом? – нижняя губа начинает подрагивать, – Ты что, плачешь? – но слова Вельзевул звучат не раздраженно, скорее удивлённо.       – Нет, я просто, – по щекам пробегаются тонкие ручьи, – прости…       Азазель сбрасывает. На той стороне Вельзевул недоумённо смотрит в телефон. Азазель упирается головой в колени. Она пытается остановить всхлипы, чтобы даже тишина дома не слышала её жалости. Безысходность преследует, прячется за каждым углом комнаты, пробирается на цыпочках и обволакивает её. Эти объятия убивают Азазель, сжимая тело так, что кости могут с легкостью сломаться под натиском. С другой стороны, они помогают уйти в забытье и уснуть, порождая очередной кошмар.

***

      Бровь рассечена, из носа течёт струя крови и переползает на губы, окрашивая бледный рот в вишнёвый цвет. Кровь всегда была для Азазель уникальной помадой. На скуле постепенно образовывается фиолетовая гематома. Она сидит на стуле и ждёт, пока Вельзевул договорит с Гавриилом о чём-то невероятно важном. Азазель доверилась вновь человеку, а теперь пожинает плоды этого доверия. И совсем неважно, кто этот человек, что с ним случилось, главное, что это происходит далеко не в первый раз. Она знает, как сильно Вельзевул зла. Ей и нужен этот гнев, чтобы прийти в себя.       Теперь демон стоит перед ней, а ангел сидит за столом. Они оба смотрят на неё с разочарованием. Только у Вельзевул оно гнетущее, а у Гавриила – горестное.       – Я тебе говорила тысячу раз – сквозь зубы начинает Вельзевул. Азазель поднимает сверкающие глаза не неё, – Что непонятного! – демон срывается на крик.       – Я знаю, – это всё, что она может сказать в своё оправдание.       – Тебе постоянно чего-то не хватает. – Вельзевул отходит от неё, начиная тираду, – Постоянно ты пытаешься сделать всё хуже. Но, казалось бы, куда ещё хуже, Азазель! Эти людишки, они лишь способ прикрытия для тебя, но ты зачем-то относишься к ним так, словно они лучше тебя. А потом приходишь сюда и плачешься из-за того, что вновь из-за тебя прикончили кого-то, – демон затихает и смотрит на Азазель.       – Они любили меня, – шёпотом произносит она.       – Нет, даже не думай об этом. – Вельзевул вновь приближается, смотрит на Азазель в упор, почти касаясь своим носом её, – О тебе никто не будет заботиться так, как я, когда узнают, кто ты такая на самом деле.       Азазель всегда понимала, что это правда. Горькая и больная правда. Но чувства постоянно предавали её. Азазель всегда думала головой при драках, ограблениях, убийствах, но, когда дело доходило до обычной привязанности, разум уходил на второй план.       – Послушай Вельзевул, – вступил в разговор Гавриил, – ты совсем не ценишь то, что она делает для тебя, – Азазель перевела взгляд на ангела. Её раздражало, когда тот вклинивался в их разговор.       – Это не твоё дело, – не успела произнести Азазель, как почувствовала затрещину на щеке, которая и так была покрыта синяком.       Она медленно повернула голову в сторону демона, которая ещё не успела опустить руку, словно хотела нанести ещё пару ударов. Пощечина была подобно объятию для Азазель. Она хотела почувствовать ещё больше ударов, только бы от Вельзевул. Она желала, чтобы демон избила её до полусмерти, а потом погладила по сухим волосам. Потому что только так она могла почувствовать любовь своей сестры. Азазель терпела бы любую боль от демона, всё, что угодно, лишь бы Вельзевул обращала на неё внимание.       Азазель видит, как она подносит к её щеке руку, в надежде, что та ударит ещё раз, но Вельзевул поглаживает большим пальцем раненое место. Азазель закрывает глаза, ластится к теплой родной ладони. Брови сходятся к переносице, а подбородок начинает подрагивать, но с глаз не слетает ни одна капля печали. Лимит на слёзы уже исчерпан.

***

      Она просыпается всё в том же месте. Только теперь никто не приедет на дорогой «Бентли», когда она позвонит. Никто не согласится выпить с ней, не повезёт в отдалённый уголок Британии, не расскажет смешную историю из тысяче семьсот девяностого года, не назовёт её уже привычным для уха «ребёнком». Азазель вновь одна. Впрочем, стоило бы уже привыкнуть.       Она не ела уже третьи сутки, о чём беспрерывно сейчас сигнализирует желудок. Придётся выходить в свет, как бы сильно она не хотела этого. Машина уже месяц стояла в Мэйфере, только вот вспомнила Азазель об этом только сегодня. Конечно, до этого совсем не нужно было думать, когда имелся раритетный автомобиль, который заводится с первого раза и даже не скрипит из-за одной только кочки. При себе было лишь 8 фунтов. Опять же, считать деньги являлось бессмысленным занятием, когда была волшебная кредитка с бесконечным количеством средств. Азазель истомно вздохнула, разминая лицо руками.       Она накинула пальто, попутно открывая входную дверь. По телу пробежались мурашки, когда холодный воздух обдал её. Деревья уже совсем потеряли листву, а небом завладели облака. Непроходимый туман медленно спускался к ногам. Азазель даже не знала: где поблизости может находиться продуктовый магазин. Рыться в телефоне было лень, поэтому она просто решила идти в неизвестном направлении. Несмотря на светлое время суток, людей было мало.       Пройдя пару кварталов, Азазель почувствовала какой-то приторно сладкий запах. Он был едва ощутим, но забивал весь нос. Это даже не запах, скорее странное ощущение в голове. С каждым шагом он только усиливался, но рядом не было ни единой богадельни. В её голове что-то щелкнуло. Нет, то был не сладкий запах, это было что-то священное, что-то вроде неземного существа. За ней следили. И это точно делал ангел. Азазель никогда не обманывала интуиция, если речь касалась ангелов и демонов. Что им нужно опять от неё? Неужели, новый способ передачи задания. Но она ещё не закончила прошлую работу, так зачем понадобилась им? Мысли настораживали. Азазель завернула за угол, однако не стала идти дальше. Она притаилась у стены, осторожно доставая перочинный нож. Тот, кто следил за ней, мог оказаться кем угодно, поэтому подстраховка бы не помешала.       Азазель выжидала, чувствовала, как этот запах становился всё ощутимее. Когда послышались шаги, а предчувствие достигло предела, она вылетела из укрытия, держа нож наготове. Но она вовсе не ожидала увидеть того, кто стоял перед ней.       – Здравствуй, Азазель, – это был Он, с таким же голосом, каким она всегда представляла его себе: низким, вежливым и слегка протяжным.       – Азирафаэль, – глаза чуть ли не вылезли на лоб, но нож она всё ещё не опускала. Если ему доверяет Кроули, не значит, что может и она.       – Ох, так ты знаешь меня, значит знакомство ни к чему, – он мило улыбнулся ей, но глаза горели чем-то непонятным.       – Что…что тебе нужно?       – Было бы любезно с твоей стороны, если бы ты опустила нож, и мы побеседовали в более приятной обстановке, – произнёс он, указывая глазами в сторону кафе на противоположной улице.       Азазель впала в ступор. Её эмоции были больше, чем простое изумление. Ей не оставалось ничего, как только поддаться доброжелательному голосу и убрать нож в карман. У Азазель имелось слишком много вопросов, и на каждый она находила по тысячи ответов, но ни одного истинного. Ангел выглядел ещё более лучезарно, чем на той фотографии. Было ощущение, что ещё немного и он засветиться благородством и святостью. Азирафаэль вовсе не похож на тех ангелов, которых она встречала раньше так же, как и Кроули являлся противоположностью демонов. Неудивительно, почему они были близки. Они отличались от общепринятых на Небесах и в Преисподние норм.       Когда они оказались в кафе, Азирафаэль поинтересовался, чего она бы хотела поесть, а после так же учтиво добавил, что заплатит. Несмотря на волчий голод, она попросила лишь одно кофе, будто аппетит ушёл на второй план. Всё-таки они пришли, чтобы обсудить нечто важное, а не просто посидеть и пообщаться, как старые друзья. Хотя Азирафаэль вел себя так, словно назревала и вправду непринуждённая беседа. Ангел заказал себе кусок торта, а когда официант ушёл, перевёл взгляд на Азазель, у которой рот и не хотел закрываться от исступления.       – Так давно не ел что-то вкусное. – начал ангел, – Эта работа сверху слишком уж утомляет.       – Что происходит? – Азазель обвела взглядом всё помещение.       – Знаешь, милая, – он произнёс это с максимальной простотой, точно называл так любого встречного. Хотя, это ангел, что с него ещё можно взять, – у меня накопилось достаточно вопросов к тебе.       – У меня, если честно, тоже. – Азазель не унималась, показывая всем видом, что его непосредственность не совсем уместна в этой ситуации, – Без обид, но я не привыкла доверять ангелочкам, особенно когда за мной следит один из них.       – Должен извиниться за это. Мне нельзя было вообще контактировать с тобой, слишком опасно, – Азазель хмурится, ожидая продолжения, – Ты знаешь, какие рассказы о тебе ходят на Небесах? – Азазель кивает, – И я всегда думал, что ты работаешь на Сатану, но один случай позволил мне узнать, что это полная ложь.       – Так они ещё и вешают вам лапшу на уши, будто я на Преисподнюю работаю, – она усмехнулась, а Азирафаэль согласно моргнул.       – Мюриэль рассказала мне, что ты приходила в мой книжный с Кроули. – на имени демона, Азазель опустила взгляд и закусила внутреннюю сторону губы, – Меня насторожило это, и я полез в архивы за твоим досье. – ангел замолчал, подозрительно окинув взглядом помещение и тихо добавил, – Я узнал, что ты работаешь над Армагеддоном.       В этот момент официант принёс им заказ, и Азирафаэль чуть не чертыхнулся, но после вежливо улыбнулся молодому человеку. Азазель начала говорить после того, как лишние уши ушли.       – Я думала, что обычных ангелов не допускают к информации обо мне.       – Так и есть, но я высший Архангел, – после его слов, Азазель невольно нахмурилась.       – Подожди, разве не ты должен главенствовать над всем этим, – она взмахнула рукой, подбирая нужное слово, – процессом о Апокалипсисе, – Азирафаэль медленно кивал головой, давая понять, что её мысли идут в нужном направлении.       – Я тоже думал об этом, однако мне ни слова не говорили о чём-то подобном, – Ангел отломил кусочек торта, а Азазель отпила кофе. Наступила недолгая тишина, в которой она обдумывала все слова, но потом Азирафаэль продолжил, – В твоём досье написано, что твоё слабое место – Вельзевул. Следовательно, ты должна быть лично знакома с…       – Что написано!? – она достаточно громко перебила ангела, чем вызвала косые взгляды посетителей, но после добавила уже спокойным тоном, – Чёрт, ладно, продолжай.       – Следовательно, ты должна быть лично знакома с Гавриилом, – Азазель кивнула, – Ты помнишь, что с ним сделали за неисполнение приказа?       – Да, – протянула Азазель, обдумывая к чему могут быть сказаны слова ангела, – Они взяли тебя, как пешку, чтобы легче управлять делами, ничего не сказали, потому что знали, что ты будешь против, – и до неё дошло, – Они же… Они могут сделать всё, что угодно, если ты узнаешь, – Азирафаэль поджал губы.       – Отсюда вытекает следующее, – ангел принял более серьёзный вид, – Кроули. Что тебе нужно от него?       – Это уже неважно.       На этих словах Азазель поняла, что говорит в точности так же, как и демон о Азирафаэле. И чтобы не повторять его заносчивость всё же продолжает. Она рассказывает ему о том, как узнала о Кроули, весь их путь, о масштабности нового Апокалипсиса, но умалчивает о ссоре. Ангел молчит некоторое время, а Азазель пристально смотрит на него, пытаясь уловить то, о чём может думать её собеседник.       – Значит, уничтожить всю Вселенную, – начинает Азирафаэль, но явно рассуждает о чём-то ином, – Много информации вы нашли?       – Я тоже рискую, распространяясь такими сведениями, – ангел понимающе кивнул, – но ты не похож на ярового заступника конца света, да и Вельзевул сказала: вам с Кроули можно доверять. На самом деле, информации мы не нашли никакой, в этом и проблема. – Азирафаль обречённо отвёл взгляд в сторону окна, – Я хочу предотвратить Армагеддон, а не способствовать ему. Я знаю, что за это Она повесит на меня огромные санкции. Но что насчёт тебя?       – Мне нужно удостовериться в твоих словах. Пока имею возможность, я должен собрать больше данных на Небесах, а дальше, если всё подтвердится… – недоговорил фразу ангел и перешёл к новой мысли. – Я предлагаю тебе сотрудничество. Будем обмениваться тем, что нашли.       Он протянул руку над столом. Азазель переводила взгляд с ладони на него. У неё не было особого выбора. Если она откажется, то останется ни с чем, но с помощью Азирафаэля, который имеет доступ к Небесам, шансов становилось больше. Немного обдумав, Азазель пожала руку.       – Что ж, когда официальная часть закончена, – начал ангел, – могу я спросить тебя? – Азазель выжидающе смотрела на него, – Как там Кроули?       – Сейчас – не знаю, до этого он выглядел вполне нормально, пока речь не заходила о тебе.       – Почему ты не знаешь, что с ним сейчас? – Азирафаэль напрягся.       – Мы поругались пару дней назад, – она опустила взгляд, рассматривая надпись на стаканчике, а после резко посмотрела на ангела, – из-за тебя. Он даже твоего имени не называл, я только в тот день узнала, как тебя зовут и как ты выглядишь, чисто случайно. Ты был просто «Он».       – Мой дорогой, – произнёс Азирафаэль одними губами, еле уловимо.       Что могло значить это «Он», ангел не понимал. Кроули настолько сильно хранил обиду, что даже не желал произносить его имя? Или демон пытался забыть его таким способом? Шесть лет разлуки для них ничтожно маленькая цифра: они не виделись и столетиями. Но тот момент, словно всё изменил. Даже не момент, скорее поцелуй. Азирафаэль знал, что демон питает к нему самые добрые чувства, на которые только способен в силу своего статуса. Но он никогда не мог предполагать, что Кроули, его развязный, саркастичный и в меру злорадный Кроули может так искренне признаваться в самой светлой любви, которую не вообразят себе даже ангелы. Возможно, на Небесах ангела признали бы опороченным демоном, но Азирафаэль не чувствовал ни капли страсти в то мгновение. Это была нежная боль, отчаянная мольба Кроули, словно он с откровением исповедовался. И после этого происшествия шесть жалких лет стали мучительными и долгими шестью тысячью. Азирафаэль до безумия хотел увидеть его, поговорить, но сейчас опасно приближаться к нему хоть на метр. А последняя надежда в виде Азазель, которая могла следить за Кроули, тоже разругалась с демоном.       – Почему поссорились вы? – Азазель заставила выбраться из своих мыслей ангела.       – Это сложно объяснить. Я пытался сделать как лучше нам обоим, уберечь его, но для Кроули понятие «счастья» было другое. Я не видел его шесть лет, а потом вдруг узнал, что он как ни в чём не бывало прогуливается с самым жестоким существом во Вселенной, – сказал он, но после, поняв смысл последних слов, добавил, – Прости за такое название.       – Я не понимаю вас, – разочарованно произнесла Азазель.       – Я тоже.       Они замолчали. В помещение играла расслабляющая песня. Голоса посетителей сливались в один шум. Все люди куда-то торопились, спешили, боялись опоздать на работу или не доделать задачу в назначенные сроки. Они много всего страшились, в то время как Азазель и Азирафаэль боялись умереть. Волнения снующей толпы казались такими ничтожными по сравнению с тем, что переживали два, ничем не отличающихся от простых смертных внешне, посетителя. Они знали слишком много о готовящейся судьбе всех людей. Они знали о своей судьбе и тех, кто дорог им сильнее, чем когда-либо могло представить себе человечество. Люди не умели любить, они даже не знали, что такое, то самое сокровенное «любовь». Они знали страсть, симпатию, привязанность, но не любовь. А девочка с бессонницей, запутанными вороновыми волосами и мужчина с сияющими глазами и милой улыбкой знали. И у них был только один выбор: спасти себя и не потерять навсегда любовь.       – Ты могла бы, – первым прервал молчание Азирафаэль, – если вдруг, вы помиритесь, не говорить Кроули об этом разговоре.       – Я и не хотела, – говорит Азазель, собираясь уходить, – теперь это должен быть ваш разговор, – она махает ангелу рукой на прощание и покидает кафе.       У неё больше не было голода, появилась решимость. Азазель должна продолжать искать, пробовать и ошибаться. Больше нельзя терять время на страдания. Она не знала, как скоро начнётся Апокалипсис: завтра или через год. Каждая секунда стала важна.       Азазель вернулась домой и, не снимая пальто, побежала за книгами. Она оставляла пометки там, где могла быть зацепка. Листки полетели из книг, по всему дому валялись корешки и оторванные страницы. Она металась из стороны в сторону, цепляя на стены всё, что могло пригодиться. Пробираться от одного угла к другому становилось всё сложнее из-за кучи бессмысленного текста на полу. Отовсюду виднелись буквы, слова и предложения. Тёмно-зелёные стены превратились в бежевые ветхие обои с массой сложных толкований. У Азазель не было времени медлить и искать тетрадь и ручку, поэтому она рисовала маркером там, где ещё место не заполоняли страницы. Всего за час ей удалось превратить помещение в бумажный домик. Она оглядывалась, подходила ближе и вчитывалась в строки, сопоставляла тексты друг с другом. Безумие царило в каждом углу когда-то уютного места. Она стояла посередине комнаты и смотрела, пыталась уловить закономерности.       Ничего. Ни единой зацепки.       По щеке проскользнула саднящая капля. Она словно впивалась в кожу, царапая её. Азазель медленно качала головой, сгрызая маленькие ранки на губах, а после облизывая подступающую кровь. И безумие заиграло новой силой. Она срывала со стен всю свою проделанную работу. Страницы летели медленно, не желая опускаться на пол. От ногтей портились тёмно-зелёные обои, на них оставались царапины, повреждения. Весь гнев был запечатлён навеки в этих глухих стенах. Каждое движение сопровождалось отчаянными криками. Твёрдые уголки листов оставляли на руках едва видимые порезы.       Азазель шумно дышала. Сердце бешено стучало злостью. Она упала на диван, закрывая лицо руками. Возгласы не унимались. Они раздавались по всему дому. Пальцы впивались в пряди, вырывая волоски. Это конец.       Или нет?       Азазель отняла руки от лица, увидев весь кошмар, который сотворила в доме. Она опустила взгляд на ноги. Под ботинком остался уцелевший листок без единой помятости. Азазель аккуратно взяла его. Нет, это не конец. В голове сложилось всё, что преследовало так долго. Всё, что они искали было так близко, но они в упор не замечали подсказки. Они шли в совершенно ином направлении всё это время. Азазель вскочила с дивана, ища нужные страницы. Она налету выбежала из дома с листами древнего писания и начала набирать Азирафаэлю.       – Небеса, Высший архангел, – и как только трубку подняли, сбивчиво сказала – Я кое-что нашла…       Азазель направлялась в Мэйфер.