Огонь в тумане

Прошло несколько недель с момента, как Муичиро Токито вернулся в поместье Убуяшики после битвы с пятой нисшей луной – после того случая он несколько раз видел Канроджи, свою спасительницу, но тему про тот бой они не затрагивали, то ли столпу тумана было стыдно за тот случай, то ли он не помнил этого вовсе, а Мицури не хотела поддерживать диалог об этом. Большая вероятность выпадала на второй вариант, ибо Муичиро никак не мог помнить бой с нисшей луной. Ну а Канроджи не хотела ставить в неловкое положение своего друга, ну, или пытаться объяснить то, что было. К сожалению, это могла знать лишь столп любви, ведь никто, кроме Муичиро, не знал, что именно та спасла тогда Токито, но последний, не зная даже то, что сражался с нисшей луной, не смог бы этого спросить. Шла очередная тренировка, солнце пекло голову, а Камадо удивлялся тому, что ему не очень то жарко, во первых, в мешковатой одежде, во вторых, с железной и тяжелой катаной в руке, что своим не очень привычным для Танджиро весом заставляла покрываться потом с ног до головы. Цвет катаны был светлым, ведь клинок был сделан не из той руды, которой делают мечи, способные убить демона, перерубив им шею, и что окрашиваются в разные цвета в зависимости от обладателя катаны. Танджиро, сказать честно, с нетерпением ждал того самого момента, когда он, возможно, пройдет финальный отбор и в его уставшие, вспотевшие руки ляжет клинок. Первый в жизни клинок. Его. Помотав головой, словно пытаясь вытрясти все мысли из головы, кстати то, что парень сделать и хотел, Камадо взмахнул катаной, совершив первую кату. Острый, без намека на зазубрину, меч разрезал воздух, а рядом стоящий Токито вздохнул. –Ты не хорошо освоил мое дыхание, туман не появляется, – озвучив то, почему вздыхал Муичиро, после чего взял свою катану и, что бы Камадо увидел свои ошибки, процитировал его движения. Танджиро, будто посмотрев в зеркало, от неловкости почесал затылок, увидев свои ошибки со стороны. Но ему стало более неловко, когда он вспомнил, что Муичиро, во первых, имел не очень хорошую память, во вторых, хорошо, можно даже сказать идеально, владел дыханием тумана, из-за чего его ошибки в движении были сильно смягчены. Но все эти ошибки были не очень важными, на фоне отсутствия тумана – однажды, когда Амане перерабатывала большой и потемневший синяк на его ноге в одну из ночей, Кагая начал более подробно рассказывать о дыханиях, перечислив их все, и рассказав, какие столпы владели им. Камадо удивился, когда услышал о дыхании любви, о том, какой используется меч и многое другое. Но весь этот шок перекрыла новость о том, что это дыхание использует Мицури Канроджи, его знакомая. Если так подумать, то Танджиро ни разу не задумывался о том, каким именно дыханием могла обладать Канроджи, и услышав о характеристике дыхания любви, что Мицури создала собственными силами, он изрядно удивился. Когда все дыхания, их обладатели и, если повезет, короткая биография первого были сказаны, легкие и не очень раны Танджиро были обработаны, Камадо остался послушать главу Убуяшики дальше. Тот начал рассказывать о "эффектах" от разных дыханий. Как тот сказал, если мечник доходит до определенного уровня в фехтовании, то у него не только окрашивается катана, но и появляется определённое явление природы вместе с атакой катаны. Например у Игуро Обаная, столпа змеи, как сказал Убуяшики, появляется огромная, белая змея с кровавыми глазами, что следует за странным, извилистым клинком обладателя этой катаны, которой Танджиро снова удивили. У дыхания воды, которым пользовался бывший столп воды, Саконджи Урокадаки, и действующий столп, Гию Томиока, появляется поток воды, что так же следует за катаной мечника. А у дыхания тумана спецэффект являлся туман. Если разобрать это, то во время той или иной атаки мечника окружает толстый слой тумана, что закрывает обзор демону или же просто врагу, чья раса могла являться и человеком. Но у Танджиро этого тумана до сих пор не появлялось, что его очень огорчило. Но после того, как Убуяшики полностью и целиком рассказал о дыхании тумана, то, от какого дыхания оно произошло и многое другое, он заявил, что Муичиро активировал так называемый эффект чуть ли не сразу, как взял в руки железный клинок в руки. «Это было спустя два месяца его тренировок» добавил Убуяшики, нежно улыбнувшись, а Камадо тогда чуть-ли не поперхнулся собственной слюной. –Прошло уже много времени, а я до сих пор не могу полностью освоить дыхание тумана... – сказал сам себе Камадо, взмахнув катаной просто так, словно вливая в этот удар всю свою злость, что, кстати то, было правдой. Но с этим ударом Камадо понял, что к весу клинка попривык, из-за чего внутренне улыбнулся. Хоть что-то с этой катаной он смог сделать. –Усердней тренируйся, – пожал плечами Токито, обратно сев на большой камень, где почти всегда сидел во время тренировок с Камадо. Последний покраснел, ведь Муичиро все же услышал его, хотя он пытался говорить так, что бы столп не слышал его. Это Танджиро называл чем-то вроде тренировкой, она заключалась в том, что он пытается говорить очень тихо, что бы услышал только он, тренируя свой слух, но получалось плохо, что его огорчало. Но сдаваться он все равно не собирался. Это все для Незуко. –Я вызываю вас на бой, – неожиданно сказал Камадо с красной искоркой в глазах, уверенный в себе, положив ладонь на талию. Муичиро кивнул, взяв в руки свой клинок в ножнах, ведь, на удивление, не забывал про то, что с Камадо нужно драться не использую все свои силы – тот еще не настолько сильный, что бы драться наравне с самим столпом. Напал Токито неожиданно, словно был сверхбыстрым, использовал пятую кату:море облачного тумана, и одна из коротких, связанных между собой, атак задела Камадо, а тонкая струйка крови прошлась по щеке Танджиро, выливаясь с места синяка. Долго ждать следующего удара не пришлось, Токито использовал взмах адвекции, чуть ли не задев плечо Камадо, но тот успел вовремя отвернуться от удара в сторону, после чего, казалось бездумно, напал на Муичиро с первой катой, однако лишь Танджиро знал, что эмоции не овладели им и сейчас он и вправду здраво мыслит. Столп тумана явно не ожидал того, что его "ученик" внезапно превзойдет свою изначальную скорость и сможет ранить его, но резкая, совсем незаметная боль, почувствовалась в плече, что было доказательством удачной атаки Камадо, однако Муичиро не дал себе сосредоточиться на этой короткой вспышке боли, концентрируя все свое внимание на сопернике, которого явно удивило то, что столпу было все-равно на боль. Но, как бы Камадо не пытался нанести физический вред Токито, в итоге слишком быстро выдохнулся и длинноволосый настил его с пятой катой, а сам Танджиро упал на землю животом, положив голову на бок. Перед ним предстояли лишь ноги столпа, но внезапно он заметил клинок столпа, которым последний разрезал воздух по вертикали. Камадо начал замечать одну привычку у Токито – каждый раз, когда тот заканчивал бой с кем-либо с победой на плечах, то взмахивах катаной по вертикали, словно в знак победы или же "отгоняя" злую энергию врага от себя. Раньше Танджиро не замечал это простое действие, ведь был сосредоточен лишь на боли от ударов Муичиро, но сейчас, став более выносливым, он начал замечать движения Токито. Сказать честно, эта повышенная выносливость очень радовала, потому он был более уверенным в себе, что тоже его радовало. –Завтра собрание столпов, – внезапно сказал Токито, когда Камадо встал и дотронулся призрачными прикосновениями до своей раненной щеки, что слегка саднила. –Эм... – запнулся Камадо, пытаясь сформулировать свою мысль, но выдал лишь: – Во сколько Вы туда пойдёте? –Не помню, – пожал плечами Токито, а-ля мне все равно, но где-то в глубине души задался вопросом, как он пойдёт на собрание, даже не зная времени. Но этот вопрос погас так-же где-то в нем, и тот никогда не вспомнит об этом, словно ненужное воспоминание. Хотя, если подумать, то этот вопрос и вправду ему был не очень уж важным. Танджиро было хотел кричать о том, что "как это можно забыть?!" но вспомнил про неудобный нюанс в Муичиро, потому просто промолчал, кивнув. Однако оставлять этот разговор на ветер не очень-то и хотелось, поэтому Камадо решил предложить столпу тумана кое-что: –Давайте я спрошу у Оякаты-сама, когда надо придти на собрание! – сказал красноволосый воодушевленно, улыбаясь во все зубы. Токито, кажется, его отчетливо услышал, из-за чего повернулся обратно лицом к Танджиро, ведь до того стоял спиной к Камадо. –Зачем тебе мне помогать? – со льдом в голосе спросил Токито, сжав рукоять катаны в своей руке крепче, из-за чего под рукавом униформы, казалось, появилась вздутая вена. Но Камадо ни капли своего внимания не обратил на это, сосредотачивая все здравые и не очень мысли в один вопрос. И правда, зачем ему помогать тому, кто обходится с ним так холодно и жестоко? Ответ был, и очень даже четкий: –Мне нравится помогать другим, – нежно улыбнулся Камадо, после чего добавил: – И есть какая-то возможность, что добро вернется ко мне и Незуко станет человеком! – более радостно сказал Танджиро от воспоминаниях о сестре, представляя то, как та, улыбаясь, шла по тропинке и на нее падал луч солнца, делая ее в миллион процентов красивей. Камадо, что был слишком занят своими мыслями, не заметил резкую, очень заметную перемену на лице Токито. Последний, как показалось Танджиро, хотел что-то сказать, но красноволосый его перебил, когда столп даже звука не произнес: –Я пойду спрошу у Оякаты-сама, когда приходить на собрание! – выкрикнул тот, убегая на веранду, а за ней и в дом, оставив Токито одного со своими мыслями. Камадо довольно долго ходил по запутанному коридору семьи Убуяшики, раза 2-3 он натыкался на те самые картины, что он увидел, когда впервые шагнул в поместье Убуяшики. Сейчас он понимал, кто все эти люди, а те являлись столпами, ведь уже видел действующих столпов. Возможно это уважение к сильнейшим истребителям, хотя это оно и есть. Но сначала он не понял, что, по факту, эти самые картины – путь в комнату Убуяшики, а когда он осознал это, то увидел их уже третий раз. Мысль о том, что он провел 10-15 минут в безделье резала сердце, но парень, на удивление, справился со своими мыслями прямо перед тем, как увидеть знакомую дверь. Камадо отчётливо помнил, как этот дом выглядит в сумраке ночи, но про ясный день он промолчит. Именно по этой причине Танджиро и заблудился во множестве коридором, не найдя пути в давно знакомую комнату. Постучав костяшками пальцев по деревянной поверхности, Танджиро услышал приглушённый ответ о том, что можно входить. Улыбнувшись от чего-то, Камадо с уверенностью открыл сёдзи и сразу же спросил в лоб: –Во сколько будет собрание столпов? Кагая, что до этого сидел за низеньким столом, кажется, о чем-то думая, повернулся с мягкой улыбкой к Камадо. –С самого утра, лучше придти с восходом солнца, ведь тема, что мы будем обсуждать, очень важна. Передай все это слово в слово Муичиро, – не передавая воздушно-капельным путем тревожность неизвестной темы разговора, сказал Кагая, ослабивая свою вечную улыбку. –А мне можно знать, о чем будет разговор? – одолело Танджиро любопытство, что грызло его изнутри, словно гнилой червь. –Канаэ Кочо погибла. Когда бой с надоедливым, лично для Токито, учеником был окончен, столп тумана уже было расслабился, но почему-то сказал то, что сам не очень и помнил, поэтому внутренне задался вопросом, как это делает, но эта мысль потонула где-то внутри него: –Завтра собрание столпов. Его ученик встал с земли с дрожью в коленках, но ни он, ни Муичиро этого не и замечали. –Эм.... – промямлил красноволосый, о чем-то старательно думая, но Токито, в силу своего характера, не замечал это, утонув в своих мыслях, что совсем скоро будут забыты. – Во сколько Вы туда пойдёте? – разрубил кратковременную тишину ее же создатель. –Не помню, – ни секунды не задумываясь о словах, что вылетели с его губ, пожал плечами столп. На самом деле он и вправду не знал, когда нужно приходить на собрание, но задумываться слишком много об этом парень себе не позволил, потому повернулся спиной к Камадо, рассматривая светло-голубое небо и облака на нем. Только же его покой разрушили, словно силой распада, сказав: –Давайте я спрошу у Оякаты-сама, когда надо придти на собрание! – Муичиро различил веселый и радостный тон в словах, что сказал красноглазый, но успел лишь мимолетно удивиться, как спросил интересующий его вопрос: –Зачем тебе мне помогать? –Мне нравится помогать другим, – ответ на вопрос был слишком предсказуем, потому Токито ни капли не удивился, однако следующие слова выбили его из колеи: – И есть какая-то возможность, что добро вернется ко мне и Незуко станет человеком! – слова звучали слишком знакомыми, будто позабытая тобой игрушка, но все равно очень ценная, дорогая и памятная. Но Муичиро все же никак не мог вспомнить, где и когда слышал эти слова. Глаза заискрились, словно сейчас столп заплачет, а по его щекам польются реки слез. Только этого не случилось, ведь Токито никогда не позволит себе плакать. Длинноволосый хотел было попросить того повторить сказанные им слова, что бы убедиться в их правдивости и того, что ему это не показалось, но его, казалось, намеренно перебили: –Я пойду спрошу у Оякаты-сама, когда приходить на собрание! – и тот ушел, и лишь его пятки сверкали, оставив Токито со своими мыслями. Сам столп пытался, очень сильно стараясь, анализировать только что произошедшую ситуацию, почему ему были родны сказанные Камадо слова о взаимной помощи и многое другое. Казалось, что мысли схватили его за все участки тела, за волосы, ноги, руки, ткань униформы, и не хотели отдавать Токито обратно в настоящий мир, заточив его в клетке со своими раздумьями. Но, к большому счастью, победил в этой войне Муичиро, ведь спустя примерно 5-10 минут забыл, о чем думал, и сел на большой, теплый камень, начиная рассматривать облака. Следующее утро после того дня было спокойным. По крайней мере для Камадо – он проснулся не от того, что его будит кто-то из детей Убуяшики, а от палящего солнца, что, через полупрозрачную ткать шторки, падало прямо ему в глаза. Он сначала поморщился, протяжно застонав, но лишь повернулся на другой бок, чтобы на него не светил лучик счета. Пробыв в состоянии ни сна, ни бодрствования, Танджиро опешил, внезапно вспомнив слово "тренировка". Ему было болезненно думать, что он не увидел лицо Незуко с утра, как было, когда она еще не впала в кому, но после того, как она заснула и не просыпалась, ее перевезли в другую комнату, куда Танджиро и ходил все это время. Пытаясь не думать о дорогой сестре, Танджиро быстро оделся в свою ежедневную одежду, слегка потертую по краям, пятнами пыли и грязи где-то на хаори и штанах. Но, когда он уже хотел выпрыгнуть с окна во двор, что, кстати, стало его привычкой, красноволосый увидел тонюсенький луч солнца за листвой деревьев, после чего затупил на раме окна. «....лучше придти с восходом солнца.....». После того, как парень вспомнил то, что сегодня утром он отдыхает, Камадо протяжно выдохнул, все же выпрыгнув с окна. Раз не тренируется, то пойдет прогуляется по поместью и о чем-нибудь подумает. Например создаст новый сериал в своей голове, где он – главный герой и спасает жизни людей своим телом. Там его сестра стала человеком, там его семья осталась жива и каждый день с волнением ждет его прихода, что бы обмотать возможные раны от боя с демонами. Танджиро улыбнулся, с грустью, тоской, а глаза слегка увлажнились, словно тот сейчас заплачет. Но больше себе плакать Камадо не позволит, ведь он сильный, а сильные не плачут. Ну, по крайней мере перед кем-то. Красноглазый за своими мыслями, что забрали его с головой, даже сначала не понял, где оказался, но быстро огляделся и увидел угол стены. Решив заглянуть туда, он чуть-чуть высунул голову из стены, наблюдая за ситуацией за стеной. Но, увидев одиннадцать человек за этой самой стеной, опешил и быстро скрылся за свою спасительницу-деревянную-стену. Он попал на собрание столпов. Танджиро уже было собрался уйти подальше от этого места, лишь бы не попасться на глаза одному или несколько столпам и избежать неловкой ситуации, но резко остановился на половине шага, из-за чего чуть-ли не упал. Однако мысли о неудачном падении сразу же затмили другие. Он мог натренировать свой слух, как и хотел. Повертев головой, отгоняя эта мысль, Камадо пошел дальше. Но, снова остановившись, Танджиро обернулся полубогом к стене, за которой было собрание столпов. Может ему хотя бы попробовать? «Да, я пойду дальше, если ничего не услышу!» утешил сам себя Танджиро, прислоняясь ухом к стене, пытаясь расслышать хоть одно слово. Он надеялся, что и не услышит ничего, и что услышит хоть что-то. Слышал он лишь голоса, ни разбирая ни одного слова, и хотел было уйти, как все же услышал приглушенное: –Мицури, может ты возьмёшь территорию Канаэ? – еле-еле различив слова Кагаи, услышал Камадо. Прислонившись к деревяшке поплотнее, Танджиро, кажется, начал различать какие-то слова. –Конеч....... Сама! – услышал он голос Канроджи. –Хорошо, кто б.... Канаэ? – услышав это, Камадо не понял смысл слов, но лишь затаил дыхание, услышав полноценные слова: –Канао Цуюри. Этот голос Танджиро нигде не слышал, потому отбросил попытку узнать, кто же это сказал, слушая дальше, забывая обо всем на этом свете. Сейчас не важно, кто именно говорит. –Остальные погибли, правильно? – сказал отчетливо Убуяшики, и, не дожидаясь ответа, сказал: – Шинобу Кочо сказала, что Канао не будет проходить финальный отбор, – добавил тот. –Нам не хватает охотников, пусть она пойдет в мечники, раз начала! – голос был грубым, громким, но Камадо его тоже никогда не слышал, к сожалению. –Но у Канаэ же была не только Канао, но и кто-то еще... Вроде бы Аой! – это была Канроджи, и Танджиро знал это точно, ведь уже множество раз и видел, и слышал Мицури. –Аой уже записана на финальный отбор. Ее можно не отправлять туда, если отписать Аой от-туда, но Шинобу не знает этого, – последовала короткая тишина, после чего ее разорвал Кагая. – И да, Санеми, есть вероятность, что Канао пойдет на финальный отбор. Тот самый Санеми, казалось, усмехнулся, но следующий голос, один из самых первых, который Танджиро услышал, сказал следующие слова с презрением, ненавистью: –Кстати да, Ояката-сама. –Что-то серьезное, Тенген? – спросил Убуяшики с улыбкой на губах, что было очень отчетливо слышно. –Почему наш разговор подслушивает какой-то мальчишка? Услышав эти слова, Танджиро чуть-ли не поперхнулся, зрачки сузились и уменьшились до предела, а во рту пересохло, словно в пустыне. Сердце стало биться под триста ударов в минуту, готовясь выпрыгнуть из груди, лишь бы избежать стыда и волнения. Камадо задержал дыхание, словно пытаясь остаться незамеченным, но он уже понимал, что его заметили. –Я уже блестяще заметил тебя, не притворяйся, что тебя здесь нет, – со слышимой ухмылкой сказал, как понял Камадо, Тенген. Но сейчас ему нужно задумываться не об этом. Его раскрыли. Что теперь будет? –Тенген, будь с Танджиро помягче, – нежно сказал глава, да так тихо, что Камадо даже не услышал эти мягкие, спокойные слова. Но он, на самом деле, смог бы услышать Убуяшики, если бы только не беспокойство и интрига, щекочущие ребра бедного Танджиро. Красноволосый так боялся того, что его увидят, услышат, и вот это случилось, из-за чего парень не услышал слова, что последовали дальше от Тенгена, так как ему не бояться возможных ругательств со стороны Кагаи? Последний сказал более громко, казалось, чувствуя не очень хорошее настроение Танджиро и его плохую возможность именно сейчас слышать что-либо тихое: –Танджиро, что-то случилось? – столпы заметно притихли, не осмеливаясь сказать хоть что в сторону или Камадо, или главе, потому слова последнего отчетливо отбились от стен мозга Танджиро с громким эхом, разносясь по всему его телу громким криком. Легонько высунувшись из-за стены, что разделяла его от мечников и главы, Танджиро быстро осмотрел людей, что находились во дворе: Сначала он увидел Гию Томиоку, столпа воды, тот смотрел вперед, не обращая на него никакого внимания, словно отрешенный от этого мира, хотя если это было так, то он ни капли не удивился бы. Дальше его внимание привлек довольно громадный мужчина лет 20-25, у него были белые зрачки, будто тот был слеп, и каштановые, словно кофеин, короткие волосы с бритыми висками. На лбу у того был шрам, но Камадо не знал, от чего он, потому не обратил на него должного внимания. Потом он увидел Канроджи – та полубоком повернулась к ему, смотря на него милыми глазками, ее тонкие брови сомкнулись на переносице, а чуть пухлые губы с крашенной нижней губой были сжаты до белизны, но с расстояния 10-20 метров было не очень заметно. После знакомой его взгляд зацепил парень, которого он встретил в день одного собрания, точнее перед ним, тот самый "Игуро". Тот смотрел на него своими гетерохромными глазами с ненавистью, презрением, словно Камадо был его злейшим врагом, соперником, но Танджиро ясно заметил его тягу к Канроджи, с которой он общался время от времени, и, возможно, Игуро ревновал. Рассматривать других дальше он не стал – подумал, что это лишь трата времени, но его взгляд ненароком наткнулся на Муичиро – тот на него не смотрел, направляя свой стеклянный и пустой взгляд вперед себя. Лишь этого взгляда на столпа тумана хватило, что бы Камадо покраснел от стыда, но факт того, что Токито сейчас не помнит его, делал легче, хоть в других ситуациях Камадо бы обиделся на того. –Нет, Ояката-сама, я прогуливался и зашел сюда ненароком, – сказал правду Танджиро, ступив на один шаг ближе к главе. Последний лишь сказал: –Что ж, думаю, здесь тебе будет не очень интересно, – кивнул чему-то Убуяшики. Красноволосый очень хотел сказать, что, нет, ему это очень интересно, но решил воздержаться от этого, лишь кивнув, сказав: –Да, вы правы, поэтому я пойду, – быстро поклонился Танджиро, после чего убежал куда глаза глядят, лишь бы больше не видеть столпов. Девушка шла раздраженная по своему большому поместью, но, если ей попадались люди, то она мило улыбалась им, словно вся та боль, что сейчас в ней, лишь ее выдумка, обман. Встретив одного из сотрудников, что лишь поклонился ей, она мило улыбнулась. На этом самом работнике ее терпение лопнуло, и та выпрыгнула, как бабочка, из своего поместья. Шла низенькая девушка совсем мало, от чего ей было еще грустнее, но даже эта короткая прогулка до одного дерева предоставляла ей сильную усталость, что она не чувствовала уже давно, и возможно никогда не чувствовала ее. Сев на одну из самых высоких веток дерева, Шинобу Кочо пыталась здраво мыслить, но это получалось очень плохо. Ее сестра погибла, так как же ей мыслить правильно и мудро?! По ее щеке полилась первая слеза, что та стерла одним тонким пальцем, но последующие росинки она не могла вытереть, ведь сил на это не было никаких. Та вспоминала разговоры с сестрой, все теплые моменты, все ее нежные "у тебя очень красивая улыбка!" и все, связанное с ней. Она вспоминала все. Буквально все. Но, как ни крути, ее мысли быстро вернулись в разговор с Канаэ, что был всего несколько дней назад: –Шинобу... Ты должна уйти из истребителей, прошу, я хочу, что бы ты была счастлива, – голос дрожал, словно от холода, но обоим девушкам было жарко, хотя на самом деле им было все равно на эту духотень. –Нет, Канаэ, я не смогу этого сделать! – брюнетка чувствовала дрожь в собственном голосе, как на глазах навертываются слезы, как сердце быстро стучит в груди, готовясь выпрыгнуть из нее, но сейчас для нее было много всего поважнее этого. – пожалуйста, скажи, что это был за демон! Я отомщу за тебя, обещаю! Ее сестра еще несколько секунд не отвечала, после чего наконец-то сдалась, выдавливая всю информацию, которую узнала во время своего последнего в жизни боя. Девушка была уверена, она найдет этого проклятого демона и убьет его, хоть это может стоить ей и жизни. Она сделает все, ради сестры. После того случая, когда Камадо ненароком попал на собрание столпов, прошло всего несколько дней. Токито уже как два дня на задании, как Танджиро знал, сегодня тот должен был появиться, но уверенным в этой информации он не был. Его самостоятельная тренировка шла спокойно, тот все пытался сделать так, что бы у него появился туман, но все его попытки были тщетны. Все заканчивалось неудачей, что Камадо не очень нравилось, но на это он никак не обижался – красноглазый ведь знал, что сам виноват в том, что у него не получалось всего этого, но было очень даже обидно. Вдруг он замечает, что кто-то смотрит на него. Кажется, это был сын Убуяшики, единственный, кто имел черные волосы из всех детей Кагаи. Мальчик, кажется, был сильно заинтересован в тренировке Камадо, а последний не мог опозориться перед ребенком. Сосредотачиваясь на своем дыхании, словно если не сделает этого, то умрет. Он слышал свои спокойные вдохи и выдохи, их легкое колебание, но и не сильно пытался долго думать о своем дыхании. Парень решил, что нужно использовать четвертую кату – он не знал, почему хочет попробовать показать именно эту кату, но сердце прямо-таки твердило, что бы стиль, который он сейчас будет показывать, был именно четвёртый. Резко взмахнув со всей силы и плавностью, Камадо на секунду закрыл глаза. Но когда он применил кату и открыл глаза, то удивился, а зрачки сузились. Ему кажется, или.... –Камадо, у вас активировался эффект дыхания тумана! – услышал он детский и радостный голос вдалеке, и это точно был Кирия. Ему... Удалось это сделать...?