***
Последние недели Итан изо всех сил натягивает небольшую улыбку, когда находится под камерами или при посторонних. В остальное время на его лице даже намёка хотя бы на крошечную радость отыскать невозможно. Как только Торкио стоит оказаться одному, из его глаз тут же начинает литься медленный, но горестный ручей слёз, пока все конечности пробирает нервной дрожью. Парень всё время находится в подвешенном состоянии, которое очень сложно контролировать. Но огромное количество работы, усталость и долгожданные концерты хоть как-то помогают переводить внимание в другое русло. Почти что вся голова музыканта занята размышлениями над ситуацией, что произошла перед самым отъездом. Барабанщик то всем сердцем отрицает факт измены со стороны Томаса, то рыдает от понимания, что тот засос на плече он точно не оставлял, то есть это сделал кто-то посторонний. В его сознании нередко мелькают суждения, связанные с оскорблениями самого себя: — «Если мне изменяют, то я сто процентов являюсь каким-то ненормальным, плохим и непривлекательным человеком» — даже в данной ситуации, где Итан вообще не сделал ничего ужасного, его добрейшая душа всё равно не хочет класть вину на кого-то другого. Ему и вправду кажется, что в их отношениях появляются измены не потому, что Томас — бесчестный предатель, а из-за того, что он «какой-то не такой». Конечно же, самое простое и быстрое решение для данной проблемы — это звонок Раджи с целью серьёзного разговора. Но легко это только на первый взгляд. Торкио очень сложно собраться и набрать нужный номер. Да, он до сих пор не может поверить во всё происходящее, поэтому молчит, живя с кучей различных и уже с какой-то стороны сильно надоевших вопросов в голове, на которых без разговора с любимым найти ответ возможности не предоставляется.***
С самого начала тура Дамиано замечает некоторые странности в поведении друга. Тот с первого же дня становится каким-то чрезмерно спокойным или даже грустным, хотя буквально пару дней назад ничего подобного с ним не происходило. Изменения в моральном состоянии Итана хорошо видны по его выражению лица, особенно когда музыканты находятся не под камерами: глаза, направленные в пол, также опущенные уголки губ. Вообще для Торкио такое поведение является нормой. Барабанщик от природы скромный человек, который не очень любит ярко показывать свои эмоции. Например, когда Итан глубоко уходит в собственные мысли, то можно взглянуть на его выражение лица и с лёгкостью подумать, что он грустит, хотя это совсем не так. Только вот Дамиано уж слишком хорошо знает своего напарника по работе, поэтому сразу же замечает ту практически невесомую грань между огромной печалью и задумчивым видом. Поначалу вокалист решает не лезть к другу, думая, что тот просто мог устать от такого адского графика, но через некоторое время мнение вокалиста меняется. Где-то после пятого города Давид замечает, что состояние Торкио особо не зависит от усталости, точнее тот практически постоянно выглядит морально подавленным, хотя улыбку иногда натягивает явно через громадные усилия. Всё же Итан очень дорог Дамиано и как напарник по работе, и как один из самых близких друзей, поэтому начинает довольно ощутимо волноваться за барабанщика. Для Давида, в принципе, очень важно, чтобы у людей, с которыми он состоит в хороших отношениях, всё было хорошо как и в моральном, так и в физическом плане. Когда вокалист начинает заводить с Торкио разговор на данную тему или даже спрашивает напрямую, то у второго получается ускользнуть, потому что их практически тут же одёргивают для очередной фотосессии или чего-нибудь другого. Да, у Дамиано ни черта не получается, зато теперь он на все сто процентов уверен, что у Итана сейчас явно есть проблемы, с которым не может справиться самостоятельно. Когда он задал вопрос про чужое состояние, по лицу барабанщика было заметно, что он то ли испугался, то ли совсем не хотел отвечать. Торкио является очень скрытным человеком, поэтому подловить его для разговора на подобную тему — довольно тяжелая задача, но Давид с ней справляется. Уже под конец первой части тура в отеле, в котором они должны были провести одну ночь, случается какая-то путаница с системой, поэтому музыкантов заселяют в один номер. Итан, уже привыкший в одиночестве по вечерам выпускать из себя все отрицательные эмоции, что накапливаются за день, к сожалению или счастью, не может себя сдержать, пока Дамиано ходит в душ перед сном. Барабанщик, грубо говоря, остаётся один, сидя на кровати, в голову сразу же лезут мысли, связанные с изменой Томаса, поэтому из его глаз льётся ручей слёз, который он не смог остановить к моменту, когда Давид вошёл в спальню. Вокалист сразу же замечает слёзы друга, из-за чего по телу пробегают мурашки. Сразу же начинает хотеться обнять, успокоить и наконец-то поговорить насчёт происходящего. Дамиано является очень трепетным человеком, который всегда готов протянуть руку помощи, особенно близкому человеку. Давид подсаживается на кровать друга и нежно обнимает того со спины. Он сразу же чувствует, как Торкио расслабляется и сильнее прижимается к нему, видимо, ища поддержку. Через несколько минут Итан до конца успокаивается, то есть перестаёт лить слёзы. Когда волнующийся вокалист замечает, что барабанщик находится в уже более менее спокойном моральном состоянии, то вновь решается задать вопрос, который не даёт ему покоя довольно долгое время: — Итан, у тебя что-то случилось? — спрашивает Дамиано, ожидая ответа. Торкио требуется несколько минут, чтобы собраться с мыслями и рассказать всё: — В день нашего отъезда я увидел засос на плече Томаса. Не помню, чтобы оставлял его, — чуть ли не шёпотом говорит музыкант, смахивая вновь потёкшие слёзы. Честно, Давид, который давно знаком с Раджи и довольно хорошо знает этого человека, совсем не хочет верить, что тот способен на такое действие, как измена, особенно в таких долгих и крепких отношениях. Дамиано сразу же начинает успокаивать друга вначале словами, что он со всем справиться и может в любой момент обратиться к нему за помощью. Также вокалист добавляет, что, возможно, Итан просто накручивает себя, так как и вправду мог забыть, как оставлял отметину в порыве страсти, или спутать засос с ушибом. По Торкио заметно, что он концентрирует внимание на последних словах друга, поэтому более менее успокаивается и даже впервые веселеет за последние недели. Всё же разговоры, в которых требуется, так скажем, излить всю свою душу, нередко помогают либо принять ситуацию, либо посмотреть на неё с другой стороны. Все оставшиеся дни перед концом первой части тура Дамиано тщательно следит за состоянием барабанщика, часто подбадривая. Итан очень благодарен ему за это, внутренне ликуя от того, что они настолько сильно близки друг для друга, так как если бы он не рассказал о происходящем, то вряд ли бы смог отыграть оставшиеся концерты из-за ужасного морального состояния.***
По окончанию первой части тура музыканты возвращаются в Рим буквально на пару дней, чтобы перезагрузить мозги и настроиться на ещё несколько недель трудной работы, точнее последние слова можно сказать только в адрес вокалиста, так как барабанщику совсем не удаётся расслабиться. Двое суток Итан проводит дома с Томасом, поэтому ему представляется огромное количество возможностей завести серьёзный разговор, но парень всё равно не решается на подобный шаг. Куча различных предубеждений насчёт данной ситуации и особенно сильнейший страх потерять любимого человека совсем не подталкивают Торкио на разговор. Также он боится, что простая беседа перерастёт в ссору на повышенных тонах, что доведёт до тяжёлого расставания, от которого оба будут отходить ещё очень долгое время. Если говорить понятным языком, то барабанщик просто страшиться причинить кому-то моральную боль, особенно себе, ведь какая-то его часть всё ещё верить, что это был не засос, а ушиб. Иногда кажется, что Итан слишком добр для этого злого и несправедливого мира. Всё очень сложно, запутанно, в голове двадцать четыре на семь происходит самый настоящий бардак, так как слишком много мыслей и каждая твердит о чём-то своём, что тоже совсем не помогает настроиться на серьёзный разговор. Пока что Торкио просто делает вид, что всё хорошо, даже сам иногда ластится к Томасу, хотя из-за понимания, что тот ему, возможно, изменяет, таких чувств, как раньше, он и близко не испытывает. Также нередко прикосновения Раджи вызывают самое настоящее отвращение, потому что Итан зачем-то представляет, как эти же руки лапали кого-то другого или другую во время его отсутствия. Наверное, Торкио впервые за все долгие годы медийной жизни настолько сильно ждёт дня отъезда, потому что нахождение рядом с Томасом сейчас даётся довольно тяжело. Улетать музыканты должны уже сегодня вечером, поэтому вчетвером решают напоследок провести время вместе. Поздним утром они собираются на студии, сидят парами на двух небольших диванах в обнимку, едят пиццу и просто-напросто наслаждаются жизнью при помощи громкого смеха от очередной шутки. Только вот Итан находится не в лучшем расположении духа, но разговоры его всё же отвлекают от практически постоянных мыслей о возможной измене. Торкио сидит с Томасом в обнимку, точнее тот просто кладёт голову на его плечо и обвивает торс руками. В ответ музыкант ничего не делает. Ему опять становятся противны прикосновения парня, но он не отталкивает, понимая, что выяснение отношений уж точно не должно случиться при посторонних. Совместные посиделки занимают часа два, после на студии появляется Леонардо — менеджер группы, который говорит, что уже пора ехать. Попрощавшись с любимыми, музыканты выходят на улицу. Томас и Вик остаются в помещении, чтобы навести порядок после поедания пиццы и, конечно же, чего-то более интимного. Когда Торкио, загрузив все нужные вещи в багаж, садится в машину, то кладёт руку на карман штанов, где обычно у него лежит телефон, которого сейчас там не находит. Он чертыхается себе под нос и быстро возвращается на студию, вспоминая, что оставил гаджет на столике у самого входа. С ухода музыкантов проходит минут десять, поэтому Томас и Вик, так скажем, расслабляются из-за осознания, что их вторые половинки уже точно не вернутся и не увидят их. Торкио, даже не заходя в нужную комнату, берёт телефон через приоткрытую дверь, после поднимает взгляд, замечая картину, ломающую в сознании Итана всё, что только можно. Человек, который ему последние лет пять чуть ли не каждый день в любви признавался, явно без какого-либо чувства вины, в засос целуется с другой, сжимая её тело в самых интимных местах. От данного зрелища парень застывает на месте, пока по телу проходится волна мурашек, по щеке медленно стекает одинокая слеза, в которой одновременно содержится неописуемая моральная боль, ярая злость и непонимание, что делать. Из его сознания моментально пропадают все мысли, только появляются два новых вопроса с общим смыслом о том, что же делать дальше: — «Тихо уйти или показать своё присутствие?» — только и крутится в голове Торкио.