A work of art

Ноги запутались под теплыми и тяжелыми мехами, тела прижимались друг к другу так тесно, что это почти начало причинять боль, но никто не отстранялся. Чтобы не происходило между ними, всегда заканчивалось именно так и, сегодняшняя ночь не стала исключением. Никто из них не хотел, чтобы все было по-другому. Лицо Джона было спрятано в изгибе шеи Робба. Его дыхание было теплым и легким на коже Робба. Он был уверен, что сделает все, чтобы это тепло длилось вечно. Но даже тогда им этого будет недостаточно. Робб не был уверен, что когда-нибудь сможет насытиться. Сила любви Робба часто пугала Джона. Возможно, он даже хотел начать бояться. Почувствовать какое-то послевкусие страха, после одного из таких проявлений любви, но не мог. Робб лениво провел пальцем по всклоченныи волосам Джона. Тот издал легкий звук, слишком похожий на мурлыканье, и от этого у Робба загорелась нижняя часть живота. Робб нежно схватил запястье своего возлюбленного, прижимая руку Джона к своей груди, чтобы тот мог почувствовать верное биение его сердца. — Я люблю тебя, — проворковал Джон в шею Робба — звук настолько сладкий, что Роббу стало плохо. Он так сильно любил своего брата, что ему было противно. Робб знал, что эти чувства – самое ужасное, что может быть между членами семьи после предательства, но ничего не мог с собой поделать. Стоило ему увидеть ласковый взгляд своего любимого, как сердце ударялось о грудную клетку и заставляло забыть обо всем. Кроме него. — Джон, — Робб тяжело сглотнул. Джон мог чувствовать, как мышцы горла сжимаются рядом с его щекой. — Ты никогда не оставишь меня? – неуверенно спросил Робб, продолжая сжимать запястье возлюбленного. — Конечно нет, — настойчиво ответил Джон. Он закрыл глаза, зачарованный звуком глубокого ритмичного дыхания брата и биением его любящего сердца. — Я твой. Навсегда. «Это несправедливо, — подумал Робб. — Это несправедливо, что никто не узнает, что он мой». Мысль перешла к действию. Робб поднес руку к лицу Джона, прижав его мягкую щеку, слегка поглаживая ее. Глаза Джона были полуприкрыты и выжидающе смотрели на него – возможно, он думал, что его ждет очередной поцелуй. Но затем Робб наклонил подбородок Джона к потолку, обнажая его красивое горло и бледную кожу. Джон поднял бровь, но не стал задаваться вопросом о том, что должно было случиться в следующий момент. По его мнению, Робб мог делать с ним все, что хотел. Он жил и дышал лишь по воле Робба. А иначе не зачем. Робб прижался губами к горлу Джона, оставляя нежнейшие поцелуи на коже возлюбленного. Затем, он приблизился к шее Джона сбоку и открыл рот, края зубов слегка покалывали кожу. Джон сглотнул. Робб вонзил зубы в мягкую плоть, что верно лежала под ним. Джон вздрогнул, сильно стиснув челюсти. Прошла секунда, и тогда Джон тихо ахнул от удивления, того, насколько это было больно. Он сжал руку Робба, поскольку нуждался в поддержке. Через мгновение Робб отстранился от обожаемой кожи, чтобы посмотреть, что он сделал. Свежий отпечаток зубов Робба на коже Джона. Джон вздохнул и хотел осторожно дотронуться до слегка кровоточащей раны. Но прежде чем он успел прикоснуться к укусу, Робб схватил его за запястье и удержал его в воздухе. Джон выжидательно вздохнул. — Они никогда не узнают, что ты мой, — Робб наблюдал, как очередная маленькая капелька крови скатилась по кремовой шее Джона. — Но когда я посмотрю на тебя и увижу этот знак, я узнаю. Джор молча кивнул. Это была воля Робба. Представление Джона миру было произведением искусства. Знак Робба был просто подписью в конце своей работы.