Восточная вьюга

      Снежинки хлопьями летели в лицо, больно царапая нежную кожу. Дети забавно морщили носы и жмурились, но не отворачивались, покорно подставляясь под холодный вечерний ветер. Они искренне, как могут только дети, радовались первому снегу в наступающем новом году. Впитывали его в себя, ловили ртом, пока он не превратился в огромную грязную лужу на асфальте.       — Эзель! Эльчин! Сейчас же отойдите от окна! Хотите заболеть и провести все праздники в постели?       — Нет, мам.       Мальчик с не охотой, но всё же слез с подоконника и помог своей кузине спуститься вслед за ним. Женщина широким шагом приблизилась к окну и захлопнула его. А затем, обернувшись обратно к детям, строго погрозила пальцем.       — Если будете плохо себя вести, Ноэль баба не принесёт вам никаких подарков.       Юные Эзель и Эльчин быстро переглянулись друг с другом. Отсутствие под ёлкой новых игрушек или сладостей их нисколько не пугало. Ведь самый главный и дорогой подарок придёт к ним сам, на своих двух ногах. И для него не имело значения, кто и как вёл себя в этом году. Он принимал их такими, какие они есть.       Из-за угла выглянула одна из служанок. Она еле заметно кивнула головой, обращаясь к хозяйке дома, и от этого движения её ободок с оленьими рожками слегка съехал на лоб. Мама Эзеля удивлённо округлила глаза и посмотрела на наручные часы.       — Кажется, дядя Мехмед приехал. Ну что, пойдёте здороваться?       Женщина собралась протянуть детям руки, но они уже обогнули её и наперегонки, с радостными визгами, бежали далеко впереди. Соревнуясь, кто первый доберётся до дяди и кто сильнее сдавит его в своих объятиях.       

***

      Эзель посильнее затянул галстук, затягивая его почти под самым горлом, а затем тут же ослабил. С самого утра он пребывал в раздумьях. Вспоминал, о беззаботных детских днях. О той атмосфере праздника, что больше не получалось ощутить, после отъезда из этого дома. Будто лишившись общества любимого дяди, они потеряли то особое игривое настроение. Новогодняя ночь больше не казалась такой волшебной. Снежинки не сверкали так ярко, а все возможные десерты утратили свою сладость. Но этот год обещал быть другим. Ведь вся семья снова соберётся под одной крышей. Дядя Мехмед или кузен Мехмед; Эзель всё ещё не до конца осознавал, кто на самом деле предстал перед ним на той выставке; тоже был здесь. Это до боли знакомое лицо заставляло парня радоваться, совсем как в детстве. Всё возвращалось на круги своя.       Правда в этот раз его сердце жаждало увидеть за семейным столом не только давно потерянного родственника, но и их очаровательную гостью. За то короткое время, что девушка провела в особняке, она будто стала частью их семьи. Эзель чувствовал между ними родство, почти такое же, какое было у него с Эльчин. Только что-то далёкое, словно из прошлой жизни.       «Надеюсь, в этот вечер обойдётся без происшествий»       Парень взволнованно выдохнул и убрал руку от галстука. Он дал себе небольшую передышку, прежде чем вернуться обратно к гостям. Когда он из вежливости пригласил друзей Лайи к ним в ялы, то ещё не подозревал того, сколько народу она за собой приведёт. Основная проблема заключалось в том, что не все хорошо ладили друг с другом. А Эзель не любил конфликты, и старался держаться от них как можно дальше.       Закрыв за собой дверь кабинета, юноша вышел в холл. Его взгляд бегло пробежался по пустому залу и остановился на одинокой девичьей фигуре, стоящей рядом с огромной елью. Это была одна из подруг мисс Бёрнелл, однако он не запомнил её имени. Почему она стояла здесь совсем одна?       — Мисс… вам помочь? Вы потеряли ваших спутников?       Девушка медленно обернулась на звук его голоса. Её тёмные локоны волнами рассыпались по плечам, а васильковые глаза с любопытством уставились на Эзеля. Она не спешила отвечать, лишь изучающе рассматривала молодого парня из-под опущенных ресниц. Такое пристальное внимание слегка смутило его, заставив потянуться пальцами к запонкам, чтобы хоть как-то занять руки.       Выдержав небольшую паузу, она тихо и как-то печально протянула:       — Они больше не горят.       — Что?       Девушка сделала шаг в сторону и указала пальцем на мигающую гирлянду. Приглядевшись, Эзель с трудом смог различить среди всех украшений две маленькие лопнувшие лампочки.       — Ничего страшного. Их даже вблизи не особо видно.       — И всё же я заметила, едва переступив порог этой комнаты.       Парень не стал с ней спорить, вежливо кивнул, как бы соглашаясь. Но про себя отметил, что она была со странностями. Как в прочем и остальные друзья Лайи.       Он вежливо кашлянул, переводя тему.       — Я… простите, мне так неловко, но я не запомнил вашего имени.       Но она, кажется, ничуть не расстроилась от его признания. Заправила за ухо непослушные кудри и кратко представилась.       — Мириам.       Её полные алые губы изогнулись в добродушной приветливой улыбке, приковывая к себе взгляд юноши. Он невольно застыл, любуясь ею, словно произведением искусства.       «Очень странная, но всё же довольно милая»       Эзель уловил едва ощутимый аромат, исходящий от её волос. Лесные ягоды. Этот запах напоминал ему о детстве. О прогулках на залитой солнцем летней лужайке. О таинственном дяде, появляющемся на пороге их дома лишь на закате. Раньше они втроём вместе с ним и Эльчин ходили собирать ежевику в саду. Заполняли доверху большое жестяное ведро и, довольные собой, несли его на кухню, в предвкушении того, как всю последующую неделю будут питаться одними лишь пирогами и вкусным чаем. Родители не разрешали им есть много сладкого, однако одного молчаливого кивка головы от дяди Мехмеда хватало для того, чтобы они отступили. Он говорил, что полезнее учиться на своих ошибках, нежели добросовестно соблюдать все запреты. Тогда дети не понимали значения его слов. Но после продолжительной мучной диеты, провалявшись весь день в постели с больными животами, к ним, наконец, пришло осознание. И любовь к выпечке как-то стремительно поубавилась.       Парень вынырнул из своих старых воспоминаний, когда Мириам вдруг резко приблизилась к нему, вглядываясь в его лицо ещё пристальнее, чем раньше.       — Что-то не так?       — Огонёчки.       Девушка невесомо коснулась его щеки, и почти сразу одёрнула себя, не желая спугнуть юношу своим внезапным вторжением в его личное пространство.       — На том дереве их больше нет, потому что теперь они сверкают в ваших глазах. И даже ярче чем прежде. Это так… красиво.       Эзель промолчал, поджав губы. Он не знал, как ему реагировать на этот… комплимент? Чем дольше продолжался их диалог, тем больше странностей он приобретал. Но парню отчего-то была приятна компания этой загадочной девушки. Она принесла ему то, чего ему так не хватало. Умиротворение. Тепло. Силы пережить этот сумасшедший день с улыбкой на устах.       Неожиданно даже для себя, Эзель сам потянулся рукой к холодным девичьим пальчикам и сжал их в своей тёплой ладони. Мириам не сопротивлялась, и смело ухватилась за вторую его ладонь. Они стояли друг напротив друга неподвижно, прислушиваясь к потрескиванию поленьев в камине и заряжаясь позитивной энергией через сцепленные между собой руки. Эзель даже подумал, что свихнулся, когда увидел в отражении небесно голубых глаз волшебные полыхающие огоньки.